«Яга-инкорпорейтед» (джен)

— И как мы её оттуда вынимать-то будем? — спросила Марфа-полевница.

Задрав головы высоко вверх, они с Агафьей стояли под раскидистым дубом и озадаченно смотрели на ступу, застрявшую в развилке двух мощных ветвей. Ступа дымила, тоскливо вращала шестерёнками и, к всеобщей досаде, лететь больше никуда не собиралась.

— Пилить будем, — решительно сказала Агафья, засучивая рукава.

— Да ты рехнулась! — испуганно ахнула полевница.— Этому же дубу пять сотен лет!

— А что ты предлагаешь? Сидеть и ждать, покуда ступа сама оттуда свалится?

Полевница обошла могучий дуб по кругу, осторожно потрогала шершавую кору и снова задумчиво посмотрела наверх.

— Может, вызвать бригаду лесовиков? — спросила она не слишком уверенно.

О лесовиках Агафья подумала в первую очередь. Шустрые и ловкие, они бы мигом управились со ступой: навязали бы ползучих лестниц, а то и вовсе пригнали бы подъёмный кран. Вот только лесовики нынче ходили в услужении у Кощея и стоили уж слишком дорого.

— А платить я им чем буду? — спросила Агафья расстроенно. — Я на два последних золотых запчасти для двигателя купила.

— Может, лечебными травами?

В травах Агафья разбиралась не хуже, чем в двигателях. Могла такой отвар приготовить, что и мёртвого на ноги поставит. И приворотное, и оборотное зелье варить умела, что уж там говорить про обычную отраву для крыс. Вот только лесовики плату за свою работу отравой для крыс точно бы не взяли. Ещё оставался шанс договориться с дубом, но это у нее всегда выходило плохо.

— Давай ты сам по-хорошему отдашь, — без особой надежды глядя на дуб, сказала Агафья и, так и не дождавшись ответа, с такой силой пнула торчащий из земли корень, что чуть не лишилась ноги. Дерево возмущённо всплеснуло ветвями и яростно осыпало Агафью листьями.

— Ни и ладно, — обиженно сказала Агафья, — все равно мы с ним никогда не ладили.

— Ещё бы вы с ним ладили, — фыркнула Марфа, — сколько ты ему увечий-то нанесла? И не сосчитать!

В чём-то, Марфа, конечно, была права, с досадой подумала Агафья. Большинство её неудачных инженерных экспериментов и правда заканчивались на дубе, а экспериментов у неё было хоть отбавляй. Но ведь путь к успеху, как известно, тернист и богат неудачами, и дубу с Марфой полагалось бы это знать!

— И что тебе вечно не живётся спокойно? — качая головой, спросила Марфа, усаживаясь на корягу.

Марфа никогда её не понимала. Пухленькая и миловидная, она жила в полях за людским погостом, приглядывала за поспевающими колосьями и любила весь мир: и дуб, и Агафью — как родную, но непутёвую сестру — и всякую болотную тварь, что жила с ней по соседству, и ничего ей больше от этой жизни было не нужно. И как ей объяснить, что она, Агафья, другая? Что ей мал и этот лес, и удел травницы, что мир ей кажется огромным и непознанным, и что ей хочется побывать везде — и за лесом, где она жила, и за границами княжества, и за морем, о котором рассказывалось в книгах. И конечно же до жути хотелось изобрести что-нибудь стоящее. Нечто такое, чтобы как от летучих кораблей Кощея захватывало дух!

— Понимаешь, Марфа, я собственное дело организовать хочу, — сказала Агафья, усаживаясь рядом. — Ты только представь — доставка по всему княжеству на летающих ступах! Хочешь, тебе наливные яблочки прямо к обеду привезём, хочешь, живой или мёртвой водицы, если кто заболел или, не дай леший, случайно поранился. А коль нужно расслабиться от государственных дел — так мы и настоявшихся грибочков для весёлых утех доставим. И больше не надо будет по долам и весям месяцами на серых волках скакать!

— Ступы не летают, — возразила Марфа.

— А моя полетит! Вот увидишь! Ездить-то я её уже научила.

Ступа Агафьи и правда ездила. Пыхтела, дымила, но всё-таки ездила. Не быстро, конечно, но это пока…

— Ты же знаешь, Кощею с его-то летающими кораблями твоя ступа не конкурент, у него и княжеская лицензия на перевозки есть.

— Пусть оно и так, — упрямо сказала Агафья, — только я от своей мечты всё равно не отступлюсь!

— Ладно, — вздохнула Марфа. — Давай я Лешего позову, он мне по-свойски за полцены всю работу сделает.

Агафья с сомнением посмотрела на Марфу, вздохнула, но спорить не стала. Какой смысл спорить, если других вариантов у неё всё равно нет.

* * *

Леший не заставил себя долго ждать, видно, примчался сразу, как только синицу от Марфы получил. С ухмылкой посмотрел на всё ещё дымящуюся ступу, затем на Агафью, повёл носом, почувствовав гарь, но говорить так ничего и не стал. Подтянул свои полотняные портки, поправил рубаху, выпрямил спину для важности и прямиком направился к дубу.

«Как пить дать расскажет теперь Кощею об очередной моей неудаче, — с запоздалой досадой подумала Агафья. — Да и плевать».

Леший обошёл дуб по кругу, постучал по толстой коре, потоптался возле дупла, заглянул внутрь. Угукнул по-совиному, то ли для устрашения, то ли просто из баловства, а затем нагнулся и, ласково поглаживая корень, стал что-то нашёптывать дубу, но так до обидного тихо, что слов было не разобрать. Дуб оживился, зашелестел в ответ листьями, а затем и вовсе принялся размахивать ветвями.

— Жалуется, — возмутилась Агафья, — тоже мне, цаца с тонкой душевной организацией!

Леший покивал головой, утешающе похлопал дуб по стволу, а затем полез в дупло.

«Не иначе уговаривать», — решила Агафья.

Из дупла он не вылезал минут пять. Дуб всё шумел, всё размахивал ветвями — горячился и никак не желал уступать. Наконец Леший всё же вылез, отряхнул полотняные штаны и, с укором глядя на Агафью, спросил:

— Признавайся. Дуб пинала? Распилить обещала?

— Ну, было дело, — неохотно призналась Агафья.

Взгляд Лешего, и без того хмурый, сделался осуждающим.

— Придётся теперь перед дубом извиняться, иначе ступу он тебе не отдаст.

— Да я в жизни перед этой дубиной стоеросовой извиняться не буду! — возмутилась Агафья. — Пусть моя ступа там хоть до скончания века висит!

От возмущения щеки её бросило в жар. Тоже мне выдумал, извиняться! Колода трухлявая! Щепка подгнившая! Бревно неотёсанное! Дождётся, и она и правда пустит это спесивое дерево на дрова!

Видимо, Леший тоже не исключал подобной возможности, а потому и спорить дальше не стал.

— Не зря Кощей говорит, что упрямее бабы в этом лесу не найти! — сказал он со вздохом. — Ладно, не хочешь извиняться, значит, будем действовать по старинке.

Достал что-то из-за пазухи и снова скрылся в дупле.

Несколько секунд ничего не происходило, а затем дуб неожиданно резко пришёл в движение. Толстый ствол начал извиваться, словно был молоденьким прутиком, могучие ветви заметались из стороны в сторону, и даже листья стали издавать какой-то странный, не подобающий солидному дубу звук.

— Чего это он? — удивилась Агафья.

— Леший его сейчас защекочет! — со знанием дела объяснила полевница и, поймав возмущённый взгляд Агафьи, тут же добавила: — И чего ты так на меня смотришь? Мы бы всё равно так с тобой не смогли, абы где дуб не пощекочешь, правильные места знать надо. К тому же…

Договорить она не успела.

Ветви дуба, всё это время упрямо и крепко сжимавшие дымящуюся ступу, вдруг разошлись в разные стороны, и ступа с оглушительным треском рухнула вниз. Удар о землю оказался такой сокрушительной силы, что и Агафью, и Марфу вместе с корягой подбросило вверх. Ступа закрутилась на месте, двигатель развалился на куски, а бешено вращающиеся шестерёнки со свистом полетели во все стороны.

— Пригнись! — на всякий случай крикнула Агафья.

— Ну вот и всё, — спустя минуту с довольной ухмылкой вылезая из дупла, сказал Леший. — Чем платить-то будете? Я веселящими грибами не возьму. И травами не возьму. И шестерёнки мне ваши без надобности. Так что золотой из сундучка-то придётся достать.

— Да ладно, Леший, мы ж тебе не чужие, — сказала Марфа и как-то по-особенному приосанилась. — Что ж сразу золотой-то, неужели по-соседски не договоримся?

Марфа была женщиной видной во всех отношениях.

С какой стороны ни посмотри.

Что спереди, что сзади.

— Ну… — начал было Леший и замолчал.

От полевницы жарко пахнуло свежими травами, летом и рыхлой землёй.

И приглашающим сеновалом.

— Ну, это, — вновь начал Леший и, кажется, окончательно позабыл, что собирался сказать.

— Пойду-ка я, что ли, шестерёнки пособираю, — невольно краснея, сказала Агафья.

* * *

Нынешний князь, что уже седьмой год в Княжич-граде сидел, был охоч до новых технологий. Старые порядки стремился под корень извести и всё на западный манер хотел переиначить, да и магии опасался. Запрещать не запрещал, но и жаловать — не жаловал. Оттого и правила такие были — хочешь в Княжич-граде дело своё организовать, строй, как Кощей, летающие корабли. Да такие, чтобы двигала их не магия, а инженерное чудо!

Инженерное дело Агафья любила, как ничто другое, ночи напролёт просиживала за чертежами, могла всё что угодно починить, да и смекалку имела — лучшим мастерам подстать. А вот опыта ей пока явно не хватало.

«Но ничего, опыт — дело наживное», — бредя по лесу, думала Агафья. Ей бы только субсидии княжеские получить!

Запчасти нынче стоили дорого, а хороший инструмент и вовсе был на вес золота, вот ей и приходилось перебиваться на старом да ржавом барахле. А с новыми запчастями и инструментами дело бы куда веселее пошло!

Агафья порылась в карманах штанов, достала сложенное в несколько раз письмо и аккуратно его развернула. Приглашение... Нет, приказ! Явиться завтра в полдень в княжеский терем, слово перед  князем держать. Долгожданный ответ на её челобитную. Да вот только ступа подвела. Не сдюжила. Не взлетела. И, выходит, не с чем ей теперь к князю идти.

Расстроенная своей неудачей, Агафья и не заметила, как ноги сами принесли её к любимому пруду. Над поверхностью воды с лёгким жужжанием носились стрекозы, утешающе шелестел камыш, на зеленоватой, поросшей ряской глади в замысловатом танце кружились утки.

Агафья присела на камень, достала из кармана подсохший хлеб.

На душе было тяжело и муторно.

Прямо напротив Агафьи, в тени поникшей ивы, сидела большая и очень грустная жаба.

— Вот и у тебя в жизни, видно, не всё ладится, — с сочувствием глядя на жабу, сказала Агафья.

Жаба тяжко вздохнула и, словно соглашаясь с Агафьей, очень печально квакнула в ответ.

* * *

— Буду должна, — хмуро глядя себе под ноги, сказала Агафья, спустя полчаса возвратившись на поляну. — Хочешь, с ярмарки тебе новый сарафан привезу, а хочешь — бусы или ещё чего...

— Да ладно, — отмахнулась Марфа-полевница, поправляя порядком измятый сарафан, — подумаешь... Дело житейское. К тому же, Леший не так-то уж и плох. Темпераментный только чересчур, а я больше уютных люблю, от них суеты меньше.

— Но сарафан я тебе всё равно куплю, — пообещала Агафья.

Она виновато вздохнула, поставила корзину на землю и сердито осмотрелась по сторонам. Избушка на драконьих лапах паслась на вершине холма, грелась на солнышке.

Да-да! На драконьих лапах, а не на куриных. Те, кто утверждают, что избушки бывают на курьих ножках, либо никогда не видели драконов, либо курей. С чего это они взяли, что куры бывают таких размеров?

Агафья заложила руки за спину и сердито свистнула.

— Эй! Домой иди! Тебе лишь бы без дела по лесам да по полям шастать, да на птичек глазеть. Могла бы и помочь!

Избушка склонила печную трубу, прислушалась к голосу хозяйки и тут же послушно и очень споро заковыляла вниз по склону холма, старательно обходя большие валуны.

— Слушай, давно хотела у тебя спросить, да как-то повода не было, — призналась Марфа-полевница. — А чего это она у тебя на трёх ногах-то?

— Для равновесия, — вытаскивая из травы очередную шестерёнку, сказала Агафья. — Поди попробуй целый дом на двух ногах удержи, когда по нему люди туда-сюда шастают.

— И она в них не путается?

— А она, когда бежит, третью лапу поджимает. Зато в хозяйстве ей с этой лапой гораздо сподручнее.

Словно в подтверждение её слов Избушка доковыляла до Агафьи, взяла в третью лапу стоящую на земле корзину и, по-прежнему немного прихрамывая, отправилась собирать разлетевшиеся шестерёнки.

Агафья решительно перевернула валявшуюся на земле ступу и уселась подле неё.

— Да уж, — сказала она после непродолжительной паузы.

Ступе явно досталось. На том месте где полагалось находиться двигателю, виднелся лишь жалкий чёрный остов. Искорёженный металл, словно кости раненого чудовища, от удара о землю вывернуло наружу, край ступы треснул, а в правом боку теперь зияла приличных размеров дыра.

— Тяги на взлёте не хватает, — качая головой, сказала Агафья. — Нужен двигатель помощнее, вот только куда ж его тут впихнуть?

— Бросила бы ты эту затею, пока не убилась, — вздохнула Марфа-полевница. — Не доведёт она тебя до добра.

Агафья вытерла руки о штаны, достала из кармана кожаного фартука подходящий инструмент и принялась за дело.

— Мне отступать некуда, — сказала она решительно, — я челобитную князю отправила. Если эта ступа не полетит, позору будет на весь лес.