Запятнанная совесть (гет)

Примечания:

Не спрашивайте, как ко мне пришла идея писать что-либо по этому мультфильму. (Точнее, виноват тик ток, который вкинул мне в рекомендации этот мультфильм, и я словила жесткую ностальгию).

В первой главе немного переработана сцена из самого мультсериала.

Тяжёлый грохот металлической двери ударил в уши. Один проход сменился другим, свет из узких окон падал на деревянный пол, щурясь и наблюдая. Широкая мужская фигура шла ровным, быстрым шагом. В голове крутились мысли, а сердце бешено рвалось из груди от пылкой ярости.

Небалуев винил себя за черствость и глупость: мужчина привык скрывать настоящие эмоции под маской злобы, холода или язвительной насмешки. Шаг затих у кабинета Василия Тимофеевича — психиатра-коллеги, занимавшегося проверкой и анализом состояния космонавтов. В помещении по ту сторону стучал маятник, за окном выл уставший августовский ветер.

— Войдите, — промурлыкал низкий голос.

Василий и вправду был чем-то похож на кота. Несмотря на свой не слишком молодой возраст, он любил изысканно одеваться, не нарушая правил секретной организации, ходил слишком аккуратно и грациозно для человека, а его лицо всегда украшал поблескивающий монокль.

Казбек прошёл в кабинет. Доктор тот же отвлёкся от бумаг. Его лицо обросло дружелюбной улыбкой.

— Товарищ Небалуев! Присаживайтесь, присаживайтесь! Что на этот раз? — полепетав, спросил психиатр, убирая перьевую ручку из рук.

Офицер посмотрел на Василия искоса, не скрывая странного презрения. Такое поведение уже стало чем-то привычным — доктор просто не обращал внимания. Казбек был давно знаком с Василием и даже какое-то время проходил у него лечение.

— Что насчёт отобранных космонавтов?

Тимофеевич чуть замешкался, пока не глянул на белоснежные бумаги с подписями, — Как и было! Вениамин, Стрелка и Белка — лучшие кандидаты! — Котов протянул имена участников, положив лицо на свои сложенные ладони. На последнем у Казбека что-то екнуло в груди.

— Это точные списки?

— Конечно точные, товарищ! Что-то не так? — доктор прищурился, вглядываясь в острые черты офицера. Большие руки сжимали ручки кресла, изредка разжимая, изредка поглаживая, будто пытаясь успокоиться. Темно-карие глаза, обычно налитые притворством и смехом, горели другой силой.

— Дела любовные, товарищ? — спросил Котов, видя дрожащие ладони Казбека.

— Совсем нет! — отнекивался офицер.

— Надеюсь, Вы по женщинам?

— Чего Вы тут воображаете? — буркнул Казбек, спрятав взгляд. — Вы должны дисквалифицировать их, понимаете?

— Кого «их»? — лукавые серые глаза Котова вновь прошлись по лицу Небалуева, задевая выступавшие ямочки и более выраженные скулы.

— Белку и Стрелку.

— Значит, Вы по женщинам, — ухмыльнулся доктор, переводя разговор в шутку.

— Это совсем не смешно, Василий Тимофеевич! — мужчина старался сохранить спокойствие, которое сейчас балансировало на грани безумного отчаяния. Руки сжали дерматиновое кресло сильнее, будто удерживая странный гнев. — Из космоса ещё никто не возвращался живым. Помните тестовый пуск и покойную Лилию Павловну⁽¹⁾? А как же Ледов и Шиборин? А?

Котов поставил ногу на ногу, кивая.

— Помню, товар-р-рищ, помню. Кто же знал: техническая ошибка, неполадка, замыкание. С кем не бывает — прогресс не обходится без жертв.

— Их нельзя заменить?

— Вы предлагаете отправить только Вениамина? По уставу сказано, что проходят двое лучших. В их случае трое. Первый запуск, да еще и целого экипажа, представляете?

— Кого угодно, только не…

— Так-так.

Котов встал с своего кожаного кресла и впился своими серыми глазами в офицера. Подошел медленным шагом, наклоняясь к мужчине, заслоняя своей тонкой и длинной тенью.

— Вы меня собираетесь разглядывать еще? Я крыса подопытная какая-то? — гаркнул Небалуев, обнажив зубы.

— У Вас на лицо симптомы стресса, — начал психиатр, осматривая подрагивавшие ресницы и уголки губ Казбека, — отсутствие аппетита, — взгляд упал ниже, прошелся по синей дневной офицерской форме, — и бессонница, — Котов двусмысленно цокнул и провел кончиком указательного пальца по впалой щеке офицера, проверяя реакцию.

— Хватит меня обследовать! — прошипел Небалуев, напрягаясь.

— В чьей-то черствой душе бушуют нежные страсти… Да? — голос психиатра искрился иронией. — И Вы еле сдерживаете их…

Казбек, казалось, был готов ударить доктора в челюсть: затяжное молчание, сцепившее его тело тяжелыми кандалами, иссушило горло и губы, которые теперь не могли возразить или прикрикнуть. Резкий, точный вопрос Василия заставил лицо Небалуева искривиться, а лёгкие запылать от судорожного вздоха.

— Если я скажу «да», Вы будете довольны? — единственное, что вырвалось из груди офицера под давлением взгляда психиатра и бушующих эмоций.

Котов поправил монокль и промурлыкал, улыбнувшись во все тридцать два зуба:

— По Вам и так все видно, не сопр-р-ротивляйтесь.

Из груди Казбека протиснулся нервный вздох.

— Ладно, Вы и так все видите.

Василий довольно улыбнулся, зная, что задел Небалуева за живое.

— Отлично, товарищ. Вы думали, что я не заметил? Правда? — улыбка доктора становилась шире. — То, как Вы бывало посматривали на испытуемую: Вы боитесь за неё, да? Она же сама пошла на это.

* * *

Осень 1961 года. В желтом просторном зале едва могло уместиться около пятидесяти людей. Одинаково одетые, они шли к одной цели — правда, не знали какой. Многие попали сюда не из чистого рвения, а из случайности. Несмотря на засекреченность и строгость отбора, в системе произошли небольшие сбои. Часть людей «отсеется» постепенно, а кто-то будет держаться до последнего, вдохновившись идеей стать первооткрывателем космоса (или же из личной выгоды).

Спустя почти два года они добирались до Казахстана тайно, в небольших, вытянутых вагонах.

— Куда же мы едем? — буркнула Ирина Стрелкина, лежавшая на холодном полу, как и ее коллеги по несчастью: Вениамин Крысин и Белла Раймондовна. В глазах каждого было недопонимание. Из других вагонов иногда доносился шепот или гогот, заглушавшийся звуком свиста колес.

Стрелкина, будучи не слишком умной, но целеустремленной сиротой, поступила в авиационное училище — позволяла физическая подготовка и находчивость. Она мечтала быть летчицей, как и ее покойный отец.

— А я знаю куда! — Белла улыбнулась девушке, которая успела стать ей если не подругой, то хорошей знакомой. — На целину! Кукурузу сажать и землю пахать! — аквамариновые глаза горели энергией и уверенностью.

— То-то, ха! — Ирина усмехнулась, покачав головой. — Ага, целину! Да на север нас везут, города новые строить. Что мы, зря в Москве ради холодов отмучились?

— Как города? — воскликнул Вениамин, — Ну не-е… К китайской границе, или Вьетнам!..

Стрелкина захохотала от реакции мужчины и обняла его, успокаивающе хлопая по плечу. Веня странно прищурился, будто что-то вспоминая.

— Да ладно тебе!

— Не пугайся, Ира же шутит. Не все так плохо, — Белла улыбнулась другу. — Главное, что мы сейчас вместе!

«Надеюсь, что мои друзья все-таки найдут меня, если я буду жива…» — пронеслось в голове всегда жизнерадостной Беллы. — «Хотя, это моя судьба.»

На самом деле их догадки оказались ложными. Правда раскрылась намного позже, когда они шли по широким зеленым коридорам засекреченного объекта в сопровождении охраны, находившегося у маленького Ленинска.

* * *

— Вы хотите сказать, что она сама захотела пойти в космонавты? Я слышал, что она прошла по ошибке, — спросил Казбек, не веря словам доктора.

— Зато с какими результатами, товарищ! Лучшая из лучших! Это же гордость. Представьте, как ей будет гордится сам Хрущев! Какая будет сенсация!

Казбек хотел что-то сказать, но не знал, что. Его статичный образ старшего командующего пошатнулся. Мужчина замолчал.

— И ещё один признак ваших перемен: Раздражительность, — подметил психиатр в долгом воцарившемся молчании.

— Вы считаете, что ради гордости страны можно пожертвовать её жизнью? — голос Казбека стал ниже, будто связки охрипли от прожженного воздуха или затаенного крика. — Она даже не летчица! Цирковая артистка… Абсурд!

Гнев достиг предела. Офицер, поднявшись с кресла, схватил доктора за горло и рывком припечатал к столу. Рука с побелевшими костяшками сжалась у пульсирующей шеи.

— Ах, что Вы делаете! — испуганно промямлил психиатр, замотав головой. — Таковы результаты испыта-та… Отпустите! — взмолился Василий, изображая жертву и ощущая большее давление грубых рук на коже.

В глазах Казбека горел нахлынувший порыв ярости, наконец прорвавшийся через всевозможные барьеры терпения. С губ сорвалось невольное рычание, а широкие брови сдвинулись вниз. Казалось, что его карие глаза обросли янтарной каймой.

— Я хотел как лучше, хотел избавить её от возможной гибели, всячески мешая ей, а она… Она!.. — слова вылетели с особой тяжестью на душе, будто слепая исповедь. — Не понимает, что ее ждет!

Хватка ослабла. Доктор приподнял руку, чувствуя, как гнев страдающего постепенно ослаб, разрушаясь об крепость настоящих чувств. Ладонь Василия была на уровне глаз офицера.

— А теперь Вы придете в себя. Дышите, товарищ Небалуев.

Котов щелкнул пальцем. Казбек на мгновение замер, затем послушно убрал руку. На шее Василия осталось несколько ярких и болезненных следов.

— На меня уже давно не действует этот метод, товарищ, — выдохнул с знакомым воинским высокомерием офицер, а затем дал психиатру пощёчину.

Иногда Небалуев не видел меры своих действий. Он мог ударить, накричать, усмехнуться или оскорбить: все для того, чтобы не разрушить свой давно созданный образ бесчувственного военного. Для офицера любая слеза или улыбка — проявление слабости, которая так нежелательна на работе.

Казбек помнил содержание одной фразы, которую ему не раз повторяли в академии: «голова должна быть холодной, сердце горячим, а руки чистыми, как совесть добрейшего.» Со временем она стала выводиться из сознания, смещаясь новыми принципами и условиями жизни — мужчина не смог удержаться в кругу таких «честных» и «пылких», чуть ли не попав под сфабрикованное дело.

— Все! Давайте без рукоприкладства, — Котов выскользнул из-под офицера и схватил большую книгу, прикрывая себя, — В-ваш гнев — тема следующего сеанса-а-а!

Казбек медленно опустился в дерматиновое кресло, переводя дыхание, пока Котов стал метаться по кабинету в поисках аптечки. На лице мужчины появилась странная улыбка, когда он наблюдал за быстрыми движениями высокой фигуры психиатра. — Вот что Вы наделали, что наделали-и-и! Ну нельзя так с докторами! Нельзя!

— А что Вы мне предлагаете, Василий Тимофеевич? — офицер оскалился, ощущая пугающее превосходство.

— Cherchez la femme⁽²⁾, — проговорил несколько раз Котов, открывая тюбик непронумерованный мази. Скорее всего от синяков и гематом.

Сердце Казбека забилось быстрее, но теперь не из-за ярости. Небалуев тихо засмеялся, схватившись за голову, погрузился мыслями в минутную слабость.

Примечания:

У меня есть несколько идей для этой работы, не считайте меня сумасшедшей хахаха. И у меня сейчас вся голова занята поступлением в университет(

1) Лилия — отсылка на Лайку. Лайка — собака-космонавт, первое животное, выведенное на орбиту Земли. Была запущена в космос 3 ноября 1957 года в половине шестого утра по московскому времени на советском корабле «Спутник-2». Погибла от перегрева.

Вернуться к тексту

2) «ищите женщину» — Выражение используется, когда мужчина ведёт себя необычно или мотивация его поступков неясна. Или пытается завоевать расположение женщины.

Вернуться к тексту