Кровь (джен)

Чую кровь.

Густой запах свежей крови.

Он наполняет мой нос, он наполняет мой рот слюной.

В желудке начинает бурчать.

Следую следу крови.

Темная ночь. Звезды крупные. Деревья сливаются в одну большую бесформенную массу.

Иду по следу. Раздвигаю руками высокие стебли рогоза и тростника. Они печально шуршат.

Запах становиться сильней.

Это свежая кровь человека, но не женщины. Не менструальная кровь, не кровь из носа. Это запах свежей большой раны.

Стон.

Стон раздался буквально под ногами. Опускаюсь на колени. Шарюсь.

Ощупываю… Так. Голова, мягкие волосы, шея, грудь, руки-ноги.

Сердце стучит под моими руками.

Живой.

Но он пахнет свежей кровью.

Не понимаю.

Руки не находят ран. Это очень странно. Приподнимаю беднягу на руки. Ладони вляпываются во что-то липкое.

Кровь.

Забираю его с собой. Ему повезло, что я его нашел первым. Тут неподалеку бродят пара оборотней, один, крякнутый на всю голову, вампир и укуренный маньяк, который снимает кожу с жертв.

Притаскиваю парня к себе. В мой дом на дереве. Приходится быть аккуратным, чтобы не потревожить беднягу.

Кладу его на кровать, зажигаю свет, предварительно закрыв двери и окна, а то летают тут всякие непонятности. Наливаю воду и начинаю осматривать.

Худощавый парень со следами давнишних шрамов на груди и животе. Светлые волосы. Глаза закрыты. Губы тонкие, покрытые коростой, обкусаны до запекшейся крови.

Раздеваю беднягу. Начинаю обмывать. Вся спина исполосована кровавыми ранами. Били беднягу. Били прицельно. Около анального отверстия запеклась кровь.

Еще и изнасиловали.

Обмыл везде. Намазал травяным настоем, забинтовал. Уложил спать.

Утром просыпаюсь рано. Мой спасенный смотрит на меня. У него глаза цвета коры бука.

— Привет! — говорю, — как ты себя чувствуешь?

— А кто ты? — и таращится удивленно.

— Я, тот, кто живет на дереве, — смеюсь, — а тебя как звать?

— Арти, — и мнется.

Полагаю, что это ненастоящее его имя, потому и мнется.

— Хорошо, Арти, — подхожу к нему и кладу руку на плечо, — как ты попал на берег реки?

Отрицательно качает головой.

Глаза у Арти глубокие, как озера в лесу, и в них стоят неразрывная боль и горечь. Парень молодой. Лет двадцати двух — двадцати пяти. Я его старше на пару лет. А уже такая боль в глазах.

— Ты меня не выгонишь? — в голосе отчаяние.

— Нет, — успокаиваю, глажу по волосам.

— Мне нечем заплатить за простой, — сглатывает и предлагает, — могу собой заплатить?

— Уволь, — смеюсь и глажу по волосам, — я за простой денег не беру. Лежи, отдыхай.

— А т… вы куда? — отчаяние сменяется испугом.

— Ты. Давай на ты.

— Ладно. Так куда?

— За питанием, — аккуратно укладываю его на кровать. Матрас набит вереском, подушка гречневой шелухой, одеяло заменяет теплая волчья шкура, — спи.

В лесу тихо. Прохожу через солнечную опушку, пересекаю мрачный бурелом, оставшийся после бури, перепрыгиваю через незаметный журчавший ручеёк и выхожу на дорогу.

Шоссе влажное после ночи и пустое. Оно всегда пустое в это время. Иду по обочине, направляясь в город. Слева — лес, справа — поле. Кукурузное. На нем пляшут люди около очередного бедняги.

Меня они никогда не трогают, боятся.

Навстречу ползет грузовик. За рулем сидит придурочный маньяк с маской на лице. Увидев меня, тормозит.

Боится.

Прихожу в город. Вчера я работал почтальоном. Сегодня в городе праздник. Очередной юбилей какой-то фигни.

— Эй! — кричит местный шериф, увидев меня, — эй, парень! Хочешь помочь?

— Ага! — иду ему навстречу. Шериф — очень дружелюбный мужик, у него трое детей, а жена погибла в катастрофе.

— Сегодня у нас праздник, — шериф, а его зовут Клифф, улыбается мне, — а у меня опять не хватает людей.

— Естественно, — соглашаюсь, а сам думаю, что если у шерифа всего два помощника в городке, в котором всего полторы тысячи человек населения, то ему никогда не будет хватать народу.

— Поможешь?

— Да, с радостью.

Клифф ставит меня в качестве своего помощника на луг.

Там натягивают разноцветные шатры, ставят палатки.

Суматоха.

Я брожу по лугу, присматриваю за людьми.

Ага.

Пара старых зомби присели в тенечке с прорабом из строительной фирмы. Подхожу.

— Так! Что вы задумали, господа?

Зомби что-то мычат.

Они давнишние. Воняют.

Все в них уже давно протухло.

Двигаются на автомате, даже мозги уже не жрут.

Знаю их. Кормятся в основном на помойке школьной столовой.

Прораб крутит тонкую вонючую сигару. На бейджике написано — «Лоуренс».

— Мистер… э.э…

— Форест, — представляюсь, — Вуд. Помощник шерифа. Покиньте эту милую компанию, пока есть возможность.

Не спорит. Ушел.

Чувствую взгляд.

Оборачиваюсь.

Так и есть.

Мой старый лесной знакомый — Вольф.

Весь в цепях и коже.

Скалится. Узнал. Уходит.

Праздник в самом разгаре. Сижу в палатке тетушки Ли, ем пиццу. Надо взять пищи для Арти. Выбраться он из дома не сможет, а поесть… у меня в доме даже холодильника нет.

Прислушиваюсь к разговору. За столиком сидят двое — сын мэра — юноша лет двадцати в джинсовом костюме синего цвета и его друг — сын местной знаменитости — высокий манерный парень с садистскими наклонностями.

Говорят вполголоса.

Прислушиваюсь.

— … куда ты его дел?

— Я отвез его в лес. И бросил.

— Куда?

— В озеро.

— Ты должен был его убить, — приятель морщится, потом его лицо разглаживается, — нам не нужно огласки. Он слишком много видел.

Прохожу рядом.

Так и есть, от них несет кровью. Теперь я уверен в том, что это они покалечили Арти.

Но тут… Тут мои ноздри чуют запах крови.

Опять.

Выхожу из палатки. Иду по запаху.

Народ расступился.

Мужчина лет сорока. Перерезано горло. Кожа снята с лица.

О! Работка веселого маньяка.

Поднимаю голову. Осматриваюсь.

Вон он, родимый!

Жует барбекю.

Иду к нему.

Он жует и смотрит на меня.

Подхожу к нему, кладу руку на плечо и отвожу в сторону.

Краем глаза вижу Клиффа.

Делаю ему знак. Он останавливается и идет к убитому.

— Какого черта? — говорю этому толстому жирному мужику, стоящему передо мной, — какого блядского рожна ты убиваешь в праздники?

Ухмыляется, рыгает. Потом отвечает, с издевкой растягивая слова:

— Слышь, ты… Лесное чудище, а у самого-то небось руки в крови?!

— Я никогда никого не убил, — жестко говорю и бью его по лицу. Под моим кулаком хрустит его нос, и потоки густой крови текут ему на подбородок.

— Да ты, ублюдок, блять! — кричит он и пытается на меня наброситься.

Ага. Сейчас.

Кладу на землю, скручиваю и сдаю полиции. Шерифу.

В куртке находим окровавленный нож и снятую кожу.

Добрый старый Скин-Соул.

Наконец я его поймал.

Праздник заканчивается поздно ночью. На фейерверки мы с Арти смотрим с ветки нашего дерева. Арти поел и выглядит более живым. Я ему не стал рассказывать о этих парнях.

Рассказываю Арти про поимку маньяка. Арти благодарно слушает и кивает.

— Ну вот, — заканчиваю рассказ и смотрю на Арти, — а теперь пошли домой. Становится прохладно.

— Ты такой классный, — Арти улыбается и… кладет свою голову на мое плечо.

Я хмыкаю и встаю.

— Пошли, — говорю, — а то простудишься.

Ночью меня будит запах крови.

Я встаю, одеваюсь и ухожу, заперев Арти.

Запах крови меня приводит к шоссе.

Машина все разворочена. Около неё три трупа. Похоже… А нет. Это не шериф. И то слава богу.

Иду по кровавой цепочке.

Кровь приводит меня к ферме.

Вхожу в дом.

Вижу Клиффа.

Он привязан к стулу, но все еще жив.

Развязываю его и увожу.

Пока идем, слышу сзади вопли.

Клифф вздрагивает.

— Все отлично, — успокаиваю шерифа, — он вас не найдет.

Увожу шерифа в мое заповедное место. Обмываю его раны и укладываю спать.

Потом возвращаюсь.

На опушке сталкиваюсь с Скин-Соулом.

Размахивает ножом.

При виде меня начинает материться и лезет ко мне с ножом.

— Тебе было сказано! — бью его раскрытой ладонью в лицо, — не буянить, пока я здесь!

Очень упрямый.

Верно, придется пачкать себе руки.

Не люблю я это дело.

Но ради спокойствия всего городка…

Бью его в грудь. Мои пальцы пробивают его плоть и проходят в его грудную клетку. Пальцы находят его сердце.

— О! У тебя есть сердце? — удивляюсь и вырываю его.

Скин-Соул минуту смотрит на меня и обрушивается на землю.

Сжимаю сердце в кулаке и… оно взрывается.

Ухожу.

Иду к озеру.

И ныряю в серебристые воды прямо в одежде.

Ложусь на дно и смотрю на луну.

Луч света ласкает меня, дробясь в прозрачной воде.

Кровь маньяка сочится шариками и уходит к поверхности.

Я слышу, как рычат оборотни.

Маньяк исчез.

Когда я чувствую, что очищен, выхожу из воды и иду в город.

Мне нужны двое.

И я нахожу их.

Оба в местном баре.

Один пьет, второй совокупляется с молоденьким барменом. Парень связан и по глазам вижу, что ему ужасно больно.

Они видят меня.

Я вижу их.