Кровь (джен)

Чую кровь.

Густой запах свежей крови.

Он наполняет мой нос, он наполняет мой рот слюной.

В желудке начинает бурчать.

Следую следу крови.

Темная ночь. Звезды крупные. Деревья сливаются в одну большую бесформенную массу.

Иду по следу. Раздвигаю руками высокие стебли рогоза и тростника. Они печально шуршат.

Запах становиться сильней.

Это свежая кровь человека, но не женщины. Не менструальная кровь, не кровь из носа. Это запах свежей большой раны.

Стон.

Стон раздался буквально под ногами. Опускаюсь на колени. Шарюсь.

Ощупываю… Так. Голова, мягкие волосы, шея, грудь, руки-ноги.

Сердце стучит под моими руками.

Живой.

Но он пахнет свежей кровью.

Не понимаю.

Руки не находят ран. Это очень странно. Приподнимаю беднягу на руки. Ладони вляпываются во что-то липкое.

Кровь.

Забираю его с собой. Ему повезло, что я его нашел первым. Тут неподалеку бродят пара оборотней, один, крякнутый на всю голову, вампир и укуренный маньяк, который снимает кожу с жертв.

Притаскиваю парня к себе. В мой дом на дереве. Приходится быть аккуратным, чтобы не потревожить беднягу.

Кладу его на кровать, зажигаю свет, предварительно закрыв двери и окна, а то летают тут всякие непонятности. Наливаю воду и начинаю осматривать.

Худощавый парень со следами давнишних шрамов на груди и животе. Светлые волосы. Глаза закрыты. Губы тонкие, покрытые коростой, обкусаны до запекшейся крови.

Раздеваю беднягу. Начинаю обмывать. Вся спина исполосована кровавыми ранами. Били беднягу. Били прицельно. Около анального отверстия запеклась кровь.

Еще и изнасиловали.

Обмыл везде. Намазал травяным настоем, забинтовал. Уложил спать.

Утром просыпаюсь рано. Мой спасенный смотрит на меня. У него глаза цвета коры бука.

— Привет! — говорю, — как ты себя чувствуешь?

— А кто ты? — и таращится удивленно.

— Я, тот, кто живет на дереве, — смеюсь, — а тебя как звать?

— Арти, — и мнется.

Полагаю, что это ненастоящее его имя, потому и мнется.

— Хорошо, Арти, — подхожу к нему и кладу руку на плечо, — как ты попал на берег реки?

Отрицательно качает головой.

Глаза у Арти глубокие, как озера в лесу, и в них стоят неразрывная боль и горечь. Парень молодой. Лет двадцати двух — двадцати пяти. Я его старше на пару лет. А уже такая боль в глазах.

— Ты меня не выгонишь? — в голосе отчаяние.

— Нет, — успокаиваю, глажу по волосам.

— Мне нечем заплатить за простой, — сглатывает и предлагает, — могу собой заплатить?

— Уволь, — смеюсь и глажу по волосам, — я за простой денег не беру. Лежи, отдыхай.

— А т… вы куда? — отчаяние сменяется испугом.

— Ты. Давай на ты.

— Ладно. Так куда?

— За питанием, — аккуратно укладываю его на кровать. Матрас набит вереском, подушка гречневой шелухой, одеяло заменяет теплая волчья шкура, — спи.

В лесу тихо. Прохожу через солнечную опушку, пересекаю мрачный бурелом, оставшийся после бури, перепрыгиваю через незаметный журчавший ручеёк и выхожу на дорогу.

Шоссе влажное после ночи и пустое. Оно всегда пустое в это время. Иду по обочине, направляясь в город. Слева — лес, справа — поле. Кукурузное. На нем пляшут люди около очередного бедняги.

Меня они никогда не трогают, боятся.

Навстречу ползет грузовик. За рулем сидит придурочный маньяк с маской на лице. Увидев меня, тормозит.

Боится.

Прихожу в город. Вчера я работал почтальоном. Сегодня в городе праздник. Очередной юбилей какой-то фигни.

— Эй! — кричит местный шериф, увидев меня, — эй, парень! Хочешь помочь?

— Ага! — иду ему навстречу. Шериф — очень дружелюбный мужик, у него трое детей, а жена погибла в катастрофе.

— Сегодня у нас праздник, — шериф, а его зовут Клифф, улыбается мне, — а у меня опять не хватает людей.

— Естественно, — соглашаюсь, а сам думаю, что если у шерифа всего два помощника в городке, в котором всего полторы тысячи человек населения, то ему никогда не будет хватать народу.

— Поможешь?

— Да, с радостью.

Клифф ставит меня в качестве своего помощника на луг.

Там натягивают разноцветные шатры, ставят палатки.

Суматоха.

Я брожу по лугу, присматриваю за людьми.

Ага.

Пара старых зомби присели в тенечке с прорабом из строительной фирмы. Подхожу.

— Так! Что вы задумали, господа?

Зомби что-то мычат.

Они давнишние. Воняют.

Все в них уже давно протухло.

Двигаются на автомате, даже мозги уже не жрут.

Знаю их. Кормятся в основном на помойке школьной столовой.

Прораб крутит тонкую вонючую сигару. На бейджике написано — «Лоуренс».

— Мистер… э.э…

— Форест, — представляюсь, — Вуд. Помощник шерифа. Покиньте эту милую компанию, пока есть возможность.

Не спорит. Ушел.

Чувствую взгляд.

Оборачиваюсь.

Так и есть.

Мой старый лесной знакомый — Вольф.

Весь в цепях и коже.

Скалится. Узнал. Уходит.

Праздник в самом разгаре. Сижу в палатке тетушки Ли, ем пиццу. Надо взять пищи для Арти. Выбраться он из дома не сможет, а поесть… у меня в доме даже холодильника нет.

Прислушиваюсь к разговору. За столиком сидят двое — сын мэра — юноша лет двадцати в джинсовом костюме синего цвета и его друг — сын местной знаменитости — высокий манерный парень с садистскими наклонностями.

Говорят вполголоса.

Прислушиваюсь.

— … куда ты его дел?

— Я отвез его в лес. И бросил.

— Куда?

— В озеро.

— Ты должен был его убить, — приятель морщится, потом его лицо разглаживается, — нам не нужно огласки. Он слишком много видел.

Прохожу рядом.

Так и есть, от них несет кровью. Теперь я уверен в том, что это они покалечили Арти.

Но тут… Тут мои ноздри чуют запах крови.

Опять.

Выхожу из палатки. Иду по запаху.

Народ расступился.

Мужчина лет сорока. Перерезано горло. Кожа снята с лица.

О! Работка веселого маньяка.

Поднимаю голову. Осматриваюсь.

Вон он, родимый!

Жует барбекю.

Иду к нему.

Он жует и смотрит на меня.

Подхожу к нему, кладу руку на плечо и отвожу в сторону.

Краем глаза вижу Клиффа.

Делаю ему знак. Он останавливается и идет к убитому.

— Какого черта? — говорю этому толстому жирному мужику, стоящему передо мной, — какого блядского рожна ты убиваешь в праздники?

Ухмыляется, рыгает. Потом отвечает, с издевкой растягивая слова:

— Слышь, ты… Лесное чудище, а у самого-то небось руки в крови?!

— Я никогда никого не убил, — жестко говорю и бью его по лицу. Под моим кулаком хрустит его нос, и потоки густой крови текут ему на подбородок.

— Да ты, ублюдок, блять! — кричит он и пытается на меня наброситься.

Ага. Сейчас.

Кладу на землю, скручиваю и сдаю полиции. Шерифу.

В куртке находим окровавленный нож и снятую кожу.

Добрый старый Скин-Соул.

Наконец я его поймал.

Праздник заканчивается поздно ночью. На фейерверки мы с Арти смотрим с ветки нашего дерева. Арти поел и выглядит более живым. Я ему не стал рассказывать о этих парнях.

Рассказываю Арти про поимку маньяка. Арти благодарно слушает и кивает.

— Ну вот, — заканчиваю рассказ и смотрю на Арти, — а теперь пошли домой. Становится прохладно.

— Ты такой классный, — Арти улыбается и… кладет свою голову на мое плечо.

Я хмыкаю и встаю.

— Пошли, — говорю, — а то простудишься.

Ночью меня будит запах крови.

Я встаю, одеваюсь и ухожу, заперев Арти.

Запах крови меня приводит к шоссе.

Машина все разворочена. Около неё три трупа. Похоже… А нет. Это не шериф. И то слава богу.

Иду по кровавой цепочке.

Кровь приводит меня к ферме.

Вхожу в дом.

Вижу Клиффа.

Он привязан к стулу, но все еще жив.

Развязываю его и увожу.

Пока идем, слышу сзади вопли.

Клифф вздрагивает.

— Все отлично, — успокаиваю шерифа, — он вас не найдет.

Увожу шерифа в мое заповедное место. Обмываю его раны и укладываю спать.

Потом возвращаюсь.

На опушке сталкиваюсь с Скин-Соулом.

Размахивает ножом.

При виде меня начинает материться и лезет ко мне с ножом.

— Тебе было сказано! — бью его раскрытой ладонью в лицо, — не буянить, пока я здесь!

Очень упрямый.

Верно, придется пачкать себе руки.

Не люблю я это дело.

Но ради спокойствия всего городка…

Бью его в грудь. Мои пальцы пробивают его плоть и проходят в его грудную клетку. Пальцы находят его сердце.

— О! У тебя есть сердце? — удивляюсь и вырываю его.

Скин-Соул минуту смотрит на меня и обрушивается на землю.

Сжимаю сердце в кулаке и… оно взрывается.

Ухожу.

Иду к озеру.

И ныряю в серебристые воды прямо в одежде.

Ложусь на дно и смотрю на луну.

Луч света ласкает меня, дробясь в прозрачной воде.

Кровь маньяка сочится шариками и уходит к поверхности.

Я слышу, как рычат оборотни.

Маньяк исчез.

Когда я чувствую, что очищен, выхожу из воды и иду в город.

Мне нужны двое.

И я нахожу их.

Оба в местном баре.

Один пьет, второй совокупляется с молоденьким барменом. Парень связан и по глазам вижу, что ему ужасно больно.

Они видят меня.

Я вижу их.

Смотрю на них.

Они смотрят на меня и неизвестно, что видят.

Большинство видят спокойного дружелюбного парня лет двадцати пяти лет, одетого в черную или клетчатую, неважно какого цвета, рубашку, черные джинсы и шнурованные ботинки или стоптанные кроссовки.

Когда говорю, что я живу в лесу, они улыбаются. Думают, что это шутка. Часть из них полагают, что я — лесной рейнджер. Остальные думают, что я живу на заброшенной ферме, что за лесом.

На ферме не живу, поскольку на ней вот уже семь месяцев встречаются сатанисты.

А некоторые видят во мне своих умерших родственников.

Как выгляжу на самом деле — никто не знает. Даже я сам. Но некоторые видят меня так, как я этого хочу.

Эти меня не видят. Их мозги застилает похоть, наркотик и алкоголь.

Подхожу к бармену, отталкиваю насильника, развязываю беднягу и беру на руки. Несу к двери. Насильник провожает меня зверским взглядом. Ничего, я еще вернусь.

Отношу парня в машину и везу домой. Знаю, где он живет. Привез, отнес в дом. Бармен доверчиво льнет ко мне. Он тоже что-то видит. Растираю листья боярышника, который растет рядом с его домом, и кладу кашицу парню в рот. Теперь он будет спать до утра. Все у него заживет.

Когда он засыпает, я отправляюсь обратно.

Вхожу и застываю на пороге.

Они уже в приподнятом настроении. Они смотрят на меня, а потом Лью достает папин револьвер, который и незарегистрированный даже, и на меня наставляет.

Естественно, сын мэра и все такое…

Первый выстрел. Большой калибр. В моем левом плече появляется большая дыра. Хлещет кровь. Рука тут же провисает.

Абстрагируюсь от себя и смотрю со стороны.

Шесть выстрелов.

Левое плечо.

Правое.

Грудь.

Сердце ныряет в желудок. Пули пробивают меня, и сердце возвращается.

Моя любимая рубашка.

Шестая пуля летит в мою голову, но тело уклоняется.

Смотрю, что будет дальше.

Отключил боль и наблюдаю со стороны.

Они идут ко мне.

Лью похабно ухмыляется. Его приятель — Джесс облизывается. Они подходят к моему телу и принимаются вталкивать свои напряженные фаллосы в мои раны. Это не очень хорошо.

Отвратительно.

Я возвращаюсь в тело.

Вокруг меня моря крови.

Насильники шарахаются от меня, поскальзываются и падают.

Нет.

Они не мертвы. Им еще рано умирать.

Бреду в душ.

Забираюсь в душ, закрываю дверь и включаю воду.

Кровь и сперма уходят в сливное отверстие.

Поднимаю голову и закрываю глаза.

Вода обливает меня, ласкает меня, просачивается сквозь раны и смывает похоть и боль.

Минут через тридцать выхожу.

Все кончено. Лью и Джесс… вернее то, что от них осталось, валяются на полу бара. Смотрю на них и ухожу через заднюю дверь.

Лишь на улице вспоминаю, что надо затовариться.

Иду в ночной магазин. Кого видит продавец, я не знаю. Набираю два мешка еды, плачу деньги и выхожу в предрассветные сумерки.

Мешки в зубы и домой.

Очнулся уже на кровати у себя.

Арти готовит что-то на столе.

Пытаюсь повернуться. Резкая боль пронзает все тело.

Арти оборачивается и подходит ко мне.

— Что случилось? — спрашивает он. В его глазах боль.

— Нарвался, — коротко отвечаю, — будь так добр, достань с верхней полки потолочного шкафчика банку с черным содержимым.

Арти лезет наверх.

Наблюдаю за ним.

Раны на спине прошли.

Он мне определенно нравится.

Арти достаёт банку и перчатку к ней. Смотрит на меня вопросительно.

— Разбинтуй меня, — прошу его.

— Сейчас, — он разбинтовывает меня.

Раны выглядят паршиво.

— Что мне делать? — спрашивает Арти.

— Надень перчатку, открой банку и начинай содержимое в раны накладывать.

Арти начинает перекладывать содержимое в мои раны.

Лежу тихо.

Может быть, я не так крут, как он хочет думать. И мускулатура не особо рельефная. И, вообще, надо будет его отпустить. Арти — городской житель, попавший в плохую компанию.

Арти заканчивает лечение и бинтует меня заново.

Ночью приходит боль. Изгибаюсь на кровати. Беззвучно мычу. В один прекрасный просвет между приступами боли, обнаруживаю, что лежу головой на коленях Арти.

Коленки его обтянуты полотняными штанами, торс обнажен.

Он гладит меня по лицу, что-то шепча.

Вновь изгибаюсь от боли.

Не знаю, что сработало… Но я уснул.

Проснулся утром.

Арти спит у себя на древесной теплой кровати.

Встаю, разбинтовываюсь.

Ран не видно.

На месте них — черные нарывы.

Морщусь.

Оглядываюсь на Арти.

Он спит.

Ухожу в лес. В мое заповедное место.

Утренний лес великолепен. Между стволов розовеет туман. Сонные птицы робко перекликаются в верхушках деревьев.

Выхожу на поляну.

Через неё бежит говорливый ручеёк.

Собираю в круг дрова и поджигаю их.

Огонь очень быстро охватывает меня.

Он пляшет вокруг, проникая в мою кожу, во внутренности. Бежит змейками по коже.

Арти не должен этого видеть.

Я — просто другой.

Сажусь на рдеющие угли. Пламя окружает меня со всех сторон. Одежда уже исчезла.

Арти вернется в город.

Шерифа я верну обратно в город, тем более его уже ищут.

В лесу слышатся крики людей и лай собак.

Пламя угасает.

Нарывы сгорели; раны закрылись тонкой кожей.

Выхожу из костра, затаптываю угли.

И начинает идти дождь.

Его капли сверкают на солнце, подобно сияющим нитям жемчужного ожерелья.

Дождь смывает с меня копоть и золу.

Возвращаюсь в дом, переодеваюсь и иду за шерифом.

Клифф спит. Заталкиваю ему в рот кашицу из боярышника и девясила. Потом оттаскиваю его в лес.

Минут через тридцать его найдут.

Клифф меня не вспомнит.

Иду домой. Спать.

Сон сморил меня раньше, чем я добрался до кровати.

Просыпаюсь вечером.

Арти нет дома.

Открываю дверь и нюхаю воздух.

Быстро темнеет.

Мне надо найти его раньше, чем стемнеет.

Ага. Чувствую его запах.

Он в миле от меня. На шоссе.

К его запаху примешивается запах нагретого асфальта и выхлопных газов.

Быстро одеваюсь.

Человеческая одежда — моя слабость!

Каждый раз притаскиваю из города — джинсы, рубашки, обуть и куртки.

Спускаюсь с дерева и бегу через темнеющий лес.

Слева слышны вопли сатанистов. Пока они трогают только домашних животных. Придурки. Там, где они собираются вызывать сатану, не вызовешь даже медведя из берлоги.

Выскакиваю на шоссе.

Оглядываюсь.

Арти стоит в десяти метрах от меня и, наклонившись, разговаривает с, сидящими в раздолбанном седане, людьми.

На минуту меня охватывает радость.

Умный человек, сам догадался, что он тут чужой.

Но тут я чувствую запах смерти, исходящий от машины.

Так. Машина едет не из города, а в город.

Меня они не видят. А Арти выпрямился, увидел меня и улыбнулся.

Приближаюсь к машине.

На кукурузном поле начались песнопения.

Осматриваюсь. С нашей стороны линия кустов.

Если эти начнут нападать…

Подхожу к Арти и беру его за руку.

— Что случилось? — говорит он.

— Они — плохие, — указываю глазами на машину, — от них пахнет смертью.

— Что я могу сделать?

— Мы убежим от них, — тяну его к кустам.

Водитель сдает назад.

Мы с Арти вламываемся в кусты. И я тяну Арти на землю, закрывая его собой.

Вовремя.

Водитель достает ружье и начинает стрелять по кустам, срезая ветки и листья.

Основная часть проходит мимо. Но пара пуль вонзается в мою спину.

Морщусь.

Машина уезжает.

— Пойдем, — встаю, помогаю Арти.

Все.

Уже стемнело.

Мы идем по темному лесу, который освещается светлячками.

Запах идет сзади.

За нами идут оборотни.

Их привлекает запах моей крови.

Хуже некуда, поскольку к нам из темноты наплывает дампир.

Папаша Лью.

Посадил дерево, построил дом, родил сына. Потом стал дампиром.

Встаю так, чтобы защитить Арти.

Дампир меня не видит, а Арти для него — как сосуд, полный свежей крови.

Но я не хочу, чтобы Арти стал вампиром.

Наплывает гад.

Затаскиваю Арти под сень старой ели.

Ствол принимает нас.

Арти дышит мне в плечо. И странное дело, я хочу, чтобы это продолжалось как можно дольше.

Минут через десять выползаем из ствола и отправляемся дальше.

Дома Арти делает мне перевязку, и мы ложимся спать. Но перед этим он подходит ко мне и садится на кровать.

Вопросительно смотрю на него.

— Я хочу остаться с тобой, — сдавленно говорит он, — ты — классный.

— Почему? — удивляюсь.

— Меня никто не ждет, — отвечает, протягивает руку и дотрагивается до моей щеки.

— Тогда тебя надо обратить, — ухмыляюсь.

— Я согласен, — в голосе Арти слышится воодушевление.

— Хорошо, — смеюсь, — ложись спи. Завтра начнем.

— Можно я с тобой лягу? — спрашивает, а у самого глаза светлые как летнее небо.

Разрешаю.

Утром встаем рано.

Подбираю Арти полотняные штаны и рубаху, одеваюсь сам.

Отправляемся в лес.

По дороге я его кормлю лесными ягодами, кореньями и травами.

Рассказываю первичные правила поведения в лесу.

Подходим к озеру.

Хозяин озера спит на дне. Раньше ночи он не проснется.

Делаю знак Арти и раздеваюсь сам.

Вхожу в озеро.

Плыву. Наслаждаюсь водой и теплом солнца.

Арти плывет следом.

Доплываю до омута и ныряю.

Там на дне бьют холодные ключи.

Арти ныряет следом.

Ложусь на дно.

Холодная вода обволакивает меня. Арти сопит рядом.

По глазам вижу, что замерз бедняга, да и задыхаться сейчас начнет.

Выныриваю.

Он следом.

Выходим на берег.

Одеваемся.

Веду его в сердце леса.

Ставлю под холодный водопад, который падает с мшистой скалы.

Пока он там мокнет, готовлю обращающее зелье.

Боярышник, черемуха, вишня, земляника, малина, березовый сок.

Два стакана.

Еще один штрих.

Надрезаю себе руку, и в стакан течет моя кровь.

Потом мешаю один стакан.

Жидкость становится изумрудной.

Арти выходит из воды.

— Дай мне свою руку, — прошу его.

Он протягивает руку.

Надрезаю ему запястье и сцеживаю его кровь в свой стакан.

Перемешиваю.

Жидкость пурпуровая.

Даю ему стакан, беру свой и нараспев говорю:

— Выпив этот стакан, ты сможешь менять личины, ты сможешь менять имя, твоя жизнь становится чистым листом. Ты будешь всем и никем, — выпиваю.

Арти тоже.

Возвращаемся домой.

Сидим на ветке, и я ему объясняю:

— На кукурузное поле не ходить. Там живет зло, которое никого не любит.

— Дампир и оборотни тебя больше не увидят.

— Ты будешь чувствовать запахи.

Арти сонно кивает.

Увожу его спать.

Он сопит около меня, обхватив меня рукой.

От ресниц лежат темно-зеленые тени.

Под кожей бегает изумрудная вязь.

Парень перетерпел много боли.

Под моей кожей вязь цвета молодой зелени.

Я просто счастлив.

Меня обратили так давно, что я уже не помню.

Но теперь я не один.

Со мной друг.

Друг, который захотел обратится.

Завтра с утра познакомлю его с Лесом.

А там подберем ему подходящее Дерево.

Сквозь сон слышу лай собак.

Люди вышли на охоту за оборотнями.

Мой дом они не заметят.

Бук охраняет меня и моего друга.

Ночь опускается на лес.

Звезды сияют в небе.

Все спит кругом.