Дом у озера (гет)

Ему здесь нравилось, хоть он и не хотел в этом себе признаться. Петир Бейлиш даже внутри хотел оставаться циником, не допуская мысли, что ему может что-то нравиться. Это ведь слабость.

Но здесь было так тихо и так равнодушно, что ему не могло не нравиться. Людей в округе даже в туристический сезон всегда было немного — мало кто любил этот туманный, прохладный даже летом край. Он понимал, почему Нед купил у этого озера загородный дом — все здесь было под стать ему, Эддарду Старку — тихо, величественно и холодно.

Петир Бейлиш привык проводить свои редкие отпуска там, где были горячий песок, шумные пляжи, высокое бледное и жаркое небо, лазурь моря широченной полосой в балконном окне, загорелые молодые тела. Ветер с моря доносил запах раскаленной набережной, крики чаек, гремящие басы музыки, там вечерами были клубы, коктейли, белозубые незнакомки, охотно соглашающиеся встретить утро у него в номере, и всегдашняя легкая головная боль.

Здесь пахло хвоей и тиной, а ночи были такие тихие, что вяжущая тишина заползала через уши в голову, и тонули в ней все мысли и воспоминания.

Берег огромного озера подходил прямо к террасе небольшого деревянного дома, до окон выложенного каменной кладкой, а сразу за калиткой начинался густой лес.

Глаз не мог вместить сразу все — свинцовую гладь спокойного глубокого озера и темную зелень лесов. Небо иногда, днем, светилось робким солнцем, играло на волнах, просвечивало лес янтарными лучами, но чаще всего хмурилось дождевыми низкими тучами.

Здесь кругом была холодная вода — в небе, в озере, в траве по утрам, в сверкающей паутине на кустах жимолости.

Здесь были вечерами бильярд, выкуренная на двоих сигара, холодное пиво и неспешные беседы.

— Я думал, ты сбежишь через пару часов, — улыбнулся Нед в первый вечер, держа тоненький кий на широченных плечах, как коромысло. — Слишком спокойно для тебя?

— Мне здесь нравится. Сам не ожидал, — сказал в ответ Петир и не покривил душой. Ему и правда нравилось.

Нед по большей части был задумчив и смурен. Он никогда не был весельчаком, но смерть жены подкосила его. Они говорили об этом всего раз, на второй вечер после его приезда.

— Это было тяжело. Она этого не заслужила, — сизый дым вился вокруг крупного, одутловатого лица Неда, слезил ему глаза. Дым ли? — Кто кто, но точно не она.

Петир был согласен, Кет не заслужила опухоли в поджелудочной железе и долгой, мучительной смерти. Не смерти даже — растворения. В мире мало кто заслуживает подобного, но их мнения не спрашивают.

— Последний месяц был ужасен. Обезболивающие почти не помогали… Она начала забываться. Путала меня с Брандоном, не узнавала детей…

Большая бутылка виски на столе была уже пуста, и на пузатых ее стенках плясали отблески камина. Ее содержимое было у них в желудках, и это было единственной причиной откровенности Неда Старка.

Петир не хотел слышать о том, как уходила Кет, ни о ее раке, ни о последнем месяце ее жизни. Возможно, его пугало собственное отношение в произошедшему — умерла женщина, которую он любил когда-то всем сердцем, а ему не то чтобы было все равно… Его горечь была чересчур, неприлично мала. Осознавать, насколько он изменился и очерствел было не слишком приятно.

— Она вспоминала о тебе, — сказал Нед после долгого молчания. — Сказала, что хотела бы увидеть тебя.

Петир знал, что Кет умирает, но видеть ее такой было выше его сил. Он никогда не был нужен ей, и вряд ли что-то изменилось для нее на смертном одре.

Последний раз они виделись три года назад, Нед пригласил его на ужин, когда они в очередной раз встретились в Миннеаполисе на переговорах.

Кет была женщиной, обвешанной детьми, немного уставшей, но вполне счастливой, и конечно, равнодушной к нему. Как всегда. Частые роды и заботы по дому наложили на нее свой отпечаток — он смотрел на нее искоса за ужином, и видел морщинки, и опущенные уголки рта, и словно подрезанные ресницы, у нее всегда были длинные ресницы, а теперь.... И ее шею, возраст женщины всегда выдает шея. Но она была счастлива, и Петир Бейлиш отчетливо понял тогда, что все равно не смог бы сделать ее настолько счастливой.

Он вздохнул.

— Мне жаль, Нед, — сказал он через пару минут гнетущей тишины. Что еще он мог сказать?

Нед кивнул, вытер слезы и залпом закинул в себя полстакана виски. Кейтелин Старк умерла полгода назад, но закон «время лечит» все еще не сработал.

— Как дети? — попытался Петир увести разговор.

— Нормально. Насколько можно нормально. Старшие парни в Гарварде, Рикон и Бран гостят сейчас у Лианны в Бостоне. Санса и Арья в Миннеаполисе, хозяйничают в доме.

— Сколько им уже? Сансе должно быть семнадцать? А Арье?

— Сансе восемнадцать. А этой шпане — шестнадцать.

На лице у Неда появилась такая гордая и снисходительная улыбка, как у всех людей, говорящих о своих детях.

— Арья настоящий сорванец, ума не приложу, что с ней делать. Кет справлялась, а я… — он тяжело вздохнул, но улыбаться не перестал. — А Санса… знаешь, она так похожа на Кет. Не берет у меня ни цента. Подрабатывает в каком-то кафе, у нее грант в университете. До невозможности самостоятельная девица.

— Правда, похожа, — кивнул Петир. Кет всегда была гордой и упрямой. Чересчур, по его мнению.

— Встречается с каким-то парнишкой. Он мне не очень нравится, но вроде как любовь.

— Тебе сложно понравиться, а, Нед?

Нед Старк широко и утвердительно ухмыльнулся.

— Лощеный он какой-то. Из богатенькой семьи. Может, разбегутся еще, и мне не придется ломать ему шею…

Нед встал, почесал себя по грузному животу, зевнул так, что хрустнула челюсть.

— Как насчет рыбалки с утра?

* * *

Свинцовая гладь озера под днищем лодки выглядела черной, непроницаемой, как нефть. Петир опустил руку в воду и тут же достал, пальцы сразу онемели от холода. Масляной пленки на руке не было, но ощущение, что они стояли посреди огромного пятна нефти, не покинуло его.

Нед заправский рыбак, у него куча снасти, лески, крючки, блесны, сигарета прилипла к губе и давно потухла, он был сосредоточен и, не отрываясь, смотрел на поплавок. Петиру было холодно, но не скучно. Слишком вокруг было красиво и тихо, чтобы скучать. Вокруг них стелился туман, и только плескалась где-то рядом рыба. Ему нравилось впитывать эту тишину. Его привычная жизнь — шумный Нью-Йорк, офис с огромными окнами, пробки, деловые перелеты, суета и бесконечные звонки казались нереальными. Это все было где-то в параллельной вселенной. Здесь были только туман, тишина и озеро.

Поплавок на его удочке начал дергаться, и он с удивлением почувствовал азарт — настоящий, какой даже в казино не испытывал, ни при первом знакомстве с красивой женщиной.

Конечно, опыта у него не было, и рыба сорвалась — Нед переживал как за себя, плевался и смачно ругался.

— В жизни этой херни не держал в руках, — засмеялся Петир, помахивая удочкой с сорванной и закрученной в кудрявый клубок леской. Пока он распутывал ее и налаживал снасть, а это заняло у него кучу времени, Нед выудил двух больших рыб — с крупной серой чешуей, лобастые, они лежали на дне лодки и безмолвно раскрывали толстые бескровные рты, пошлепывали мокрыми хвостами.

— Вечером зажарим на гриле, — сказал довольный Нед и вдруг засмеялся. — Петир Бейлиш на рыбалке, да еп твою мать!

Петир тоже расхохотался, чуть не проглотив зажатый в зубах крючок.

Когда они вернулись к маленькой пристани, вовсю светило солнце, хотя с востока уже ползли тучи, а у дома стоял красный маленький ниссан, впритык подобравшийся к их пикапу на крохотной парковке.

Нед поднес руку к глазам — в широкополой шляпе, стоя в покачивающейся лодке, он был похож на старого морского волка.

— Что там еще случилось… Привяжешь лодку?

Пока Петир возился с веревкой, Нед шагнул уже по скрипучему настилу.

— Папа! — Петир услышал звонкий голос, быстрый легкий топот, оглянулся, но бьющее в глаза солнце мешало рассмотреть, а узел в руках опять расползся. Он заметил только ярко белые кроссовки и голени молодых крепких ног.

— Ты что здесь делаешь?

— Тетя Лиза пожаловала в гости со своим драгоценным Робином. Пап, это же невыносимо! Можно я здесь отсижусь? — голос у нее был задорный, с высокими еще нотками.

— А Арья? Ты бросила сестру?

— Ой, ну ее. Мы ссорились без перерыва все эти дни. У меня экзамены на носу, а она...

Она говорила что-то еще, торопливо щебетала, и изредка бас Неда пытался замедлить этот поток жалоб и обоснований.

Узел кое-как завязался, наконец, вокруг кнехта, и Петир выпрямился, встретившись взглядом с яркой синевой глаз, выглядывающих из-за отцовского плеча.

— Это Петир Бейлиш, ты помнишь? Наш с мамой друг, — представил его Нед, делая шаг в сторону.

— Конечно, — сказала она и первое, что он заметил на ее лице, после изумительно сапфировых глаз, конечно, это еле заметные веснушки на тонкой переносице. Еле заметные, но зацепились сразу. Потом — губы, припухлые еще, и длинную, перекинутую через плечо косу, будто сплетенную из осенних красных кленовых листьев. На секунду ему показалось, что это Кет — что-то неуловимо знакомое было в ее лице, взгляде, подсвеченных солнцем волосах… Сердце как-то споткнулось, начав отбивать ускоренный ритм.

— Конечно, я помню, — улыбаясь, сказала она и протянула узкую ладошку. — Санса Старк.

— Петир, — он не пожал даже ее руку, просто слегка обхватил пальцами и тут же отпустил- рука у нее была горячая. На ней была белая тонкая майка и джинсовые шорты, и она выглядела очень стройной и даже худенькой. Пока было солнечно и тепло, но Петир как-то неосознанно подумал, взяла ли она с собой теплые вещи, вспомнив, как обманчива здешняя погода.

— Ты очень выросла, — сказал он.

Нед нехотя, но согласился ее приютить — он долго бурчал о том, что она испортила им весь настоящий мужской отдых, что не предупредила, и что когда он ей предлагал приехать сюда на уикенд, ее было волоком не затащить, что она ехала одна в такую глушь…

Санса Старк, быстрая, как весенний ветерок, вытащила из машины сумку и, проходя мимо, звонко поцеловала отца в небритую щеку. Бурчание смолкло, Нед присмирел и пошел освобождать комнату.

Дом был небольшим, в нем всего две спальни, поэтому Неду придется спать на диване в гостиной — Петир предлагал свою кандидатуру на это место, но хозяин ее с негодованием отклонил.

— Мне вообще пора, — сказал Петир, глядя на то, как Нед и Санса поочередно выносили и вносили в крохотную спальню вещи — Нед из нее, Санса в нее, и чувствуя себя по-настоящему лишним. — Я и так загостился.

— Даже не думай! — Нед посмотрел на него с обидой, а Санса оглянулась на него, стоя в дверях. В полумраке он не видел почти ее лица. — Всего три дня осталось. Потом можешь валить в свой Нью-Йорк еще на пять лет. И, в конце концов, поймай хотя бы одного малька.

— Ладно, — кивнул Петир. — Без улова и правда обидно будет уехать.

* * *

Вечером они втроем ужинали за небольшим круглым столом, накрытом клетчатой скатертью, прямо под уютной желтой лампой со старомодным абажуром. Они с Недом все эти дни не особо заботились о еде, питаясь разогретыми полуфабрикатами. Санса взяла все в свои руки, приготовила отменное рагу и запекла в фольге выловленную утром рыбу, выгнав их из кухни. Они сидели весь вечер перед камином с пивом, принюхиваясь к чарующим запахам.

Ужин оказался таким вкусным, что они с Недом долгое время молчали, сосредоточенно зачищая свои тарелки.

Санса Старк, сидевшая между ними, поглядывала на них поочередно с затаенной гордостью и улыбкой.

— Очень вкусно, спасибо, — сказал Петир. — Ты прекрасно готовишь.

— Для меня это тоже открытие, — видно было, что Нед горд за дочь, но снисходительно язвил.

— Я думал, что твой предел — заказанная по телефону пицца.

— Если бы ты почаще ужинал дома, а не задерживался на работе, то мои кулинарные таланты не стали бы для тебя сюрпризом, — Санса дразнила отца, насмешливо дергая левой бровью. Она переоделась в широкую синюю рубашку и джинсы, но хрупкости при этом не утратила. Когда она встала из-за стола, Петир скользнул взглядом по ее телу, просто чтобы сравнить — он очень плохо помнил рыжеволосую угловатую пигалицу за тем самым ужином и никак не может понять, как она может быть этой Сансой Старк. Такой взрослой и… красивой?

Санса очень красива, признался он себе, когда посматривал на ее профиль, сидя на диване в гостиной. Пожалуй, красивее, чем Кет. «Кощунство, святотатство, ересь!» — возмутился бы в нем тот пятнадцатилетний без памяти влюбленный мальчишка, но он уже давно не мальчишка и научился беспристрастно сравнивать женскую красоту. Да и образ Кет никак не вставал в подробностях перед глазами, словно он смотрел на нее через запотевшее стекло — просто девичий силуэт с рыжим ореолом волос.

А Санса — вот она, реальная и действительно красивая, доказательств не нужно, стоит только взглянуть. У нее античный, тонкий нос, широкие скулы, идеально правильный изгиб темных бровей, длинные ресницы цвета старой меди и голубые глаза, кристально чистые, без примеси постороннего цвета.

Они с Недом смотрели какой-то чемпионат, а Санса, поджав под себя ноги, читала толстенный учебник. У нее был карандаш за ухом и она иногда морщилась, прикусывала губу, перечитывая несколько раз непонятый абзац.

— Эта макроэкономика меня с ума сведет, — она оглушительно захлопнула учебник, испугав Неда. — Такая скука.

— Скучным кажется лишь то, чего ты не понимаешь, — Петир сделал глоток уже теплого пива, не глядя на нее, но ощущая на себе ее взгляд.

— Я понимаю, — сказала Санса, без раздражения, но твердо. — Но от этого не становится интереснее.

Петир повернул голову и протянул руку за учебником.

— Покажи, что тебе кажется скучным?

Санса перебралась на диван вместе с книгой и оказалась совсем рядом, касаясь его бедра круглыми коленками.

— Вот, — ее тонкий палец с аккуратным ногтем пополз по таблицам и графикам. — Таблица Кенэ, к примеру…

Петир всмотрелся в числа и начал вспоминать университетский курс. В конце концов, он получил диплом по экономике с отличием и не помнил, чтобы учеба казалась ему скучной.

Он начал рассказывать о фермерах и наемных рабочих, о годичном воспроизводственном цикле и о «бесплодном» классе, вспоминая с каждым словом все больше и больше, и проводил параллели с современностью. Санса слушала внимательно, склонив голову, сморщив чистый лоб, вглядываясь в таблицу. Иногда она задавала вопросы, и ему стало понятно, что она смышленая девочка — всегда по теме, уточняющие, выдающие в ней самой неплохие знания и наличие пытливого ума.

Нед иногда посматривал на них, но вообще был сосредоточен на матче, пока в один прекрасный момент Петир не бросил на него взгляд и не увидел, что Старк уже дремал, положив голову на спинку дивана.

Перевалило за полночь, а они с Сансой все обсуждали теорию Франсуа Кенэ, словно сюжет последнего блокбастера и он точно видел, что ей не скучно.

Когда он рассказывал что-то о капитализме, Санса вдруг забрала из его руки бутылку с пивом и сделала глоток, а сама все также смотрела в учебник. Словно в замедленной съемке Петир увидел, как ее губы обхватили горлышко, как светлая жидкость полилась ей в рот, как зашевелилась ее шея… Мысль вдруг споткнулась, и он замолчал. Санса подняла глаза и посмотрела на него несколько секунд с непонятным выражением, а потом протянула пиво назад.

— Пора спать, — сказал Петир. — Если хочешь, завтра можно продолжить.

— Хочу, — кивнула Санса Старк головой. — Вы правы, мистер Бейлиш, это правда интересно, если разобраться в тонкостях.

— Петир, — поправил он ее, а рот вдруг наполнился слюной, сладкой и вязкой. — Зови меня Петир.

— Петир, — повторила она с улыбкой. — Ладно.

Прежде чем они разошлись по комнатам, он сделал глоток из бутылки и быстро, украдкой провел по горлышку языком — помимо вкуса выдохшегося пива, он почувствовал что-то совершенно свежее, с легким оттенком лимона, не цедры даже, а лимонной корочки…

Зайдя в свою комнату, Петир Бейлиш вдруг отчетливо понял, что ему в самом деле стоило сегодня уехать.