Гарри Поттер. Пропущенные сцены (джен)

— Джорджи, пожалуйста, открой дверь. Последний раз прошу! Я сейчас вынесу ее к чертовой матери!

Рон еще энергичнее заколотил кулаком по темной потертой поверхности. Через несколько минут непрерывного грохота дверь наконец распахнулась. Джордж молча сверлил младшего брата уставшим, пустым взглядом. Иссиня-бледный, осунувшийся, он словно постарел на целую жизнь и был совершенно не похож на себя. Толстовка была в каких-то засохших пятнах, на штанах чуть ниже колена зияла дырка, давно немытые волосы торчали неопрятными сосульками, на лице — многодневная щетина.

— Чего тебе опять? — угрюмо спросил он, глядя на Рона. — Мне нужно поговорить с Фредди, а ты мне мешаешь.

По лестнице стремительно взбежала Джинни, встревоженная грохотом наверху. Рон, бросив на ее быстрый взгляд, произнес:

— Джин, что бы ни происходило, не заходи сюда, хорошо? И ни в коем случае не пускай маму. Принеси какой-нибудь еды, оставь поднос под дверью, я потом заберу. Я попробую сам...

Он зашел в комнату и запер дверь изнутри. И замер, глядя на брата с невыразимой болью. Джордж по-прежнему сверлил его пустым, потухшим взглядом. У него был вид безумца, которого разбудили в неурочный час прямо посередине его болезненных сновидений. Сердце у Рона ушло в пятки — брат явно находился на грани помешательства...

— Джорджи, ты когда последний раз ел? — спросил он осторожно, спустя какое-то время.

Тот удивился неожиданному вопросу.

— Не знаю, — ответил он. — Скажи маме, что мне не хочется есть. Я потом с Фредди поужинаю, когда он вернется.

Рон сглотнул жуткий ком в горле. Нельзя было сейчас позволять своим чувствам взять верх. Кто-то из них двоих должен был быть сильным и это точно был не Джордж...

— Фредди уехал внезапно, — проговорил он глухо. — И просил передать тебе, чтобы ты его не ждал. Он сегодня не вернется. Давай, перекусим вместе. Ты плохо выглядишь, брат.

— Я не хочу есть, — повторил Джордж тем же монотонным голосом.

— Знаю, что не хочешь, — сказал Рон. — Но нельзя же морить себя голодом. Что скажет Фредди, если ты заболеешь? Ему вряд ли это понравится.

— Да, наверное, — вздохнул Джорджи.

— Я сейчас!

Рон, воспользовавшись удобным моментом, открыл дверь. Поднос, полный еды, уже стоял у порога. Он забрал его, снова захлопнул дверь, запер на ключ.

— Вот, смотри.

Он поставил поднос на стол. Джордж бросил на еду тот же пустой взгляд.

— Садись.

Рон пододвинул стул, Джордж послушно сел рядом.

— Давай, один тост мне, один тебе, идет? — сказал Рон, протягивая ему кусочек поджаренного хлеба с тонким слоем масла.

Джордж взял его, равнодушно откусил, прожевал. Рон сделал то же самое. Они доели каждый свой ломтик.

— Еще один? — предложил Рон.

Тот покачал головой.

— Тогда по чашке какао, — сказал Рон. На подносе стояли две пустые чашки и большой термос. Джордж неуверенно покачал головой, поэтому Рон опять воспользовался моментом и разлил горячий напиток по чашкам.

— Держи.

Джордж послушно взял чашку, сделал глоток. Потом еще один. Поставил обратно на поднос пустую чашку, повернул голову и лицо его будто озарилось изнутри.

— Фредди!

Он вскочил и кинулся куда-то в другой конец комнаты. Рон едва сдержал возглас ужаса, увидев, как брат со счастливой улыбкой, не мигая, смотрит на свое отражение в небольшом зеркале, висящем на стене.

— Джорджи...

Тот сердито дернул плечом.

— Ронни, не лезь. Нам с Фредди нужно кое-что обсудить, оставь нас.

— Джорджи... Он тебе не ответит.

Тот повернулся, гневно сверкнув глазами.

— Фредди всегда мне отвечает! Ты еще глупенький и не понимаешь...

Рон снова сглотнул ком в горле. Взял брата за плечи и рывком развернул к себе.

— Послушай меня! — рявкнул он. — Фредди не ответит! Его нет. Джорджи, его больше нет. Он погиб. Фредди покинул нас.

Тот остолбенел и не мигая смотрел на младшего брата, явно не понимая, о чем тот говорит. Рон с силой сдернул зеркало со стены и ахнул серебряную поверхность на пол. Из-под рамы метнулись серебряные искры мелких осколков. Джордж вскрикнул от неожиданного грохота и будто очнулся от сна. Лицо у него мгновенно почернело. Весь ужас, который он осознал в эту секунду, поднялся из глубины и полностью поглотил его. Джордж бросился на колени, поднял раму — из нее выпали несколько больших зеркальных осколков, разломившись еще на несколько частей...

Бухнувшись с ним рядом, Рон успел перехватить его руку и выбить острый кусок из ослабевших пальцев. Осколок отлетел под стул, Джордж схватился за голову и зажмурил глаза.

Комнату наполнил тоскливый, душераздирающий вой. Нет, близнец не плакал, глаза у него были воспаленные, красные, но совершенно сухие. Он выл, как воет перед смертью тяжело раненный зверь, попавший в капкан. Из глаз у Рона хлынули слезы, он со всей силы прижал брата к себе, всхлипывая и дрожа. Никогда он не слышал ничего более страшного и душераздирающего, чем этот жуткий, протяжный, горестный вопль. Это был звук самого чудовищного отчаянья, самого безысходного горя, какое только есть на свете. Было ясно, что от такой боли не бывает лекарства...

— Пусти меня, — глухо выдохнул Джордж, немного успокоившись. — Мне нужно к нему... Мы всегда вместе. Мне нужно к нему. Пусти!

— Нет, — всхлипнул Рон, еще теснее сжимая руки. — Ни за что. Джорджи, тогда нам всем придется... И маме, и папе, и мне, и Джинни. Всем вместе.

— Но он там один, — упрямо повторил Джордж и снова дернулся. — Он не сможет один, без меня. А я все равно не смогу без него. Оставь меня, Ронни!

Тот снова всхлипнул, но хватку не ослабил.

— Пусти! Пусти меня! — завопил Джордж не своим голосом. — Мне нужно к нему! Фредди там один! Он не сможет один! Мне нужно к нему! Фредди!

Рон, захлебываясь от плача, прижал брата к себе еще сильнее. Джордж задрожал всем телом, снова истошно закричал. И из его глаз, наконец, хлынули спасительные слезы...

Они еще целую вечность сидели на полу, прижавшись друг к другу. Джордж вцепился в брата и плакал навзрыд, раскачиваясь из стороны в сторону. Рон гладил его по голове и тихонько всхлипывал. Через какое-то время у них обоих иссякли слезы и отупляющая, свинцовая усталость стиснула их мягкими лапами. Рон поднялся на ноги, помог встать Джорджу и отвел его к кровати.

— Ложись, — тихонько проговорил он, подталкивая обессилевшего брата к постели. — Тебе нужно поспать.

Джордж послушно бухнулся лицом в подушку. Рон стащил с него обувь, накрыл его одеялом и сел рядом. Брат посмотрел на него так отчаянно и страшно, что Рон торопливо проговорил:

— Не бойся, я никуда не уйду. Ты немного отдохнешь, а я просто посижу рядом. Даже не думай! Я ни за что не уйду.

Совершенно измученный близнец заснул, едва закрыв глаза. Рон сел на пол, положив голову на кровать, и через пару минут тоже задремал тревожным, поверхностным сном.

Это была первая ночь после похорон, когда Джордж спокойно спал почти до самого утра. За много дней ни отец, ни мать не смогли прорваться сквозь жуткую стену горя и отчаянья — только Рону удалось наконец пробить в ней брешь. И только почувствовав его яростную силу, его настойчивое упрямство и горячую любовь, Джордж сдался. И тут же упал, выключившись от непосильного страдания, от накопившейся за много дней усталости.

Утром следующего дня Рон ходил за братом буквально, как нянька. Сначала уговаривал привести себя в порядок, вымыться и сменить одежду. Помог избавиться от щетины, которой Джордж успел обрасти за последние несколько дней. Потом убедил немного поесть и выпить чашку чаю. Джинни с отчаянной тревогой сверлила его взглядом, когда забирала или приносила поднос, но Рон только кивал головой и категорически не разрешал никому входить.

— Всё потом, — полушепотом бросил он сестре, отдавая бумажный сверток с осколками зеркала. — И уберите все остальные зеркала в доме, пока мы тут.

Потом они с братом снова сидели на полу, прижавшись друг к другу. То молча, то вздрагивая от рыданий. Под вечер Джордж притих и немного успокоился.

— Ронни... — позвал он тихо. — Мне надо... Проводи меня, умоляю. Мне надо к нему. Иначе я совсем здесь рехнусь.

Рон вздохнул.

— Завтра с утра, договорились? — ответил он. — Вместе.

— Обещаешь?

— Клянусь тебе. Но только вместе. Не вздумай удрать без меня.

Джордж поднял на него глаза, полные чудовищного страдания и беспомощности.

— Удрать... Если бы... Я сейчас вообще ничего не могу, — горько выдохнул он. — Без него...

Он издал сдавленный возглас и закрыл лицо руками.

— Я ничего не могу, — всхлипнул он, уткнувшись Рону в плечо. — Ронни. Сделай что-нибудь, умоляю...

Рон просто обнимал его, гладил по голове, не пытаясь удержать слезы.

— Я здесь, брат. Я рядом, — повторял он снова и снова, прижимая его к себе. — Я с тобой.

Негромкий стук в дверь заставил его поднять глаза. Рон встал, отпер замок.

— Я подумала, что это не повредит, — проговорила Джинни, протягивая ему большую дымящуюся кружку. — Сонный отвар.

— Спасибо, Джин, — благодарно выдохнул Рон, пряча покрасневшие глаза. — Не представляешь, насколько ты вовремя.

— Держись, Ронни, — ответила сестра. — Пожалуйста. Иначе мы не вытянем... С Гарри тоже беда. Я прямо сейчас к нему — папа договорился на работе, камин вот-вот подключат к сети... Ронни, хотя бы ты постарайся...

— Не переживай за меня, — буркнул он. — Я справлюсь. Дуй к Гарри немедленно, а я здесь... О, Мерлин великий, нельзя было оставлять его одного в этом проклятом доме. Только бы он выдержал...

Рон снова закрыл дверь.

— Джорджи, пожалуйста, выпей это, — сказал он брату, протягивая ему горячий напиток. — Будет немного полегче. Завтра нам с тобой понадобятся силы...

Тот не стал спорить, поэтому уже через несколько минут, едва успев, по настоянию Рона, переодеться в полосатую пижаму, Джордж уже мирно спал. Рон бросил взгляд на пустую кровать Фреда, потом стащил на пол покрывало, завернулся в него и сел рядом с Джорджем. Голова от усталости и слез была будто свинцовой. Он и сам не заметил, как заснул, свернувшись калачиком прямо на полу.

Утром им предстояло вместе посетить Аллею пятидесяти павших, где в конце ряда под белой плитой вечным сном спал Фред. В течение всей следующей недели Рон каждый день сопровождал Джорджа на кладбище и проводил там вместе с ним по несколько часов. И только так, шаг за шагом, уговорами и упрямой настойчивостью, Рон понемногу оттаскивал брата от края бездны. День за днем он заново учил брата пить и есть, дышать и спать, расчесываться и вообще следить за своим внешним видом, понемногу возвращая Джорджа в реальность из черного мрака безумия, который едва его не поглотил. Из чудовищной пустоты помешательства — в опустевший мир, в котором больше никогда не зазвучит смех Фреда Уизли, но в котором были отец и мать, братья и безутешная, измученная тревогой младшая сестра...

Куда бы Джордж ни направил свой взгляд — он всегда видел рядом с собой младшего брата. Он всегда чувствовал тепло его руки и силу его сердца. За эти несколько страшных, изматывающих, непосильных дней Рон будто стал его тенью, безмолвной опорой. Несокрушимым щитом. Его упрямое постоянство и горячая любовь стали будто коконом, в котором израненный, искалеченный близнец, беззащитный и беспомощный в своем чудовищном горе, скрылся ото всех и набирался сил для новой жизни, которую ему теперь предстояло вести. Жизни без Фреда. Жизни, которая уже никогда не будет прежней ни для кого из них.