Леди в Холихеде (гет)

Конец июня 1998

Лавандовые стены её комнаты впитали отголоски вчерашнего гнева миссис Гринграсс: “Ты вообще слышишь себя, Астория??! Бросить всех нас ради сомнительной участи квиддичного игрока!! Что я скажу Нарциссе?.. Мы с отцом категорически против, так и знай! Я завтра же заберу метлу и не отдам, пока ты не поумнеешь!”

Но в раскрытый рюкзак упрямо летели ветровки, леггинсы, кофты, запасные ботинки на шнуровке. И ни одного платья.

Свежеотполированный “Нимбус-2001” призывно поблескивал чернильным древком в углу спальни.

Беглый взгляд на часы: без пяти семь. Вечерний поезд до Лондона отправится ровно через полчаса.

Что ж…

Девушка оглядела уютную комнатку: кровать под светлым балдахином, пуфик, книжные полки с любимыми сказками детства, маленький секретер, увенчанный бронзовой статуэткой игрока на метле. Пусть ему суждено остаться здесь, навсегда влитому в камень подставки: кто виноват, если хозяйка выбрала свободную от предрассудков жизнь?

У изголовья постели лежала белая розочка в заклинании вечного стазиса — подарок того, с кем связано слишком много воспоминаний… Нежные, почти прозрачные лепестки полураскрытого бутона едва заметно трепетали на сквозняке: хрупкое волшебство наполняло тонкие прожилки, пока в сердце дарителя ещё теплились чувства…

Увы, она сделала выбор. Так же, как и он.

Внизу слышались приглушённые голоса: Даф отлично исполняла свою роль, задерживая семейный ужин, пока у младшей неожиданно, “прямо до тошноты, разболелась голова”.

Пока всё шло по плану!

Высокое овальное зеркало отразило во весь рост стройную фигурку в чёрной спортивной лайкре, белый фатин штор, раскрашенный оранжевым пурпуром заката — самое любимое время, самый лучший цвет. Сколько вечеров провела она так: нежась на мягкой постели с очередным журналом по квиддичу!

Астория вдохнула полной грудью, наверное, впервые за последнее время: всё закончилось, пепел и пыль сражений осели в разрушенных коридорах замка, Волан-де-морт пал, превратился в небытие. Они с Дафной переждали битву за лепным фасадом поместья в самой глубине Уилтшира: родители забрали их из Хогвартса в начале апреля.

Ничто больше не теснило душу, не лишало сна, ни одно противоречие не омрачало светлую уверенность в том, что сейчас она поступает правильно.

Тугой узел разорвался.

Нога в тонкой ткани лосин перемахнула через подоконник, за спиной уютно примостился маленький дорожный рюкзак.

Аккуратно расположить метлу… тааак.

Только, ради всего святого, тише!!

Несколько мелких камешков сорвалось вниз, дробно стукнув по карнизу.

Кроны обширного сада легонько качались под убаюкивающий шёпот ветра. Чистота небес, едва подёрнутая близкой закатной синевой, обнимала весь мир невесомым покрывалом. Только странная тёмная точка вдали никак не хотела вписываться в гармоничный пейзаж. Раздражала, подобно саднящей соринке, вызывая настойчивое желание потереть глаза.

Это сова?..

Солнце мешало смотреть, девушка приставила сложенную козырьком ладонь ко лбу и прищурилась.

Лязгнули садовые ножницы — сердце её оборвалось вниз, смешав внутренности в ком.

Не может быть!!!!

Резкое осознание едва не опрокинуло Асторию со второго этажа на вычищенную брусчатку. Девушка прыгнула на метлу и со свистом выпущенной стрелы рванула вперёд.

Ходу! Ходу! Ходу!

Впереди раскинулось озеро, бережно обернутое вереском полей, за ним — густой лес. Две мили, и купол магической защиты их поместья ослабнет. Там, на границе, её ждёт портал, переданный Джинни совиной почтой несколько дней назад…

— Гринграсс!!!

Прежде чем услышать, она уже разгадала этот голос. Требовательный, с нотками раздражения.

Как он узнал??!!

Ставки задраны до небес. Или сейчас, или… не здесь! Но реальность плела вокруг ажурные сети, при близком рассмотрении оказавшиеся металлическим тросом.

Тёплая зелень полей слилась в бесконечное оливковое пятно, то тут то там разрываемое лоскутами оранжевого света.

Острая боль в ответ на резкий старт уже проклёвылась в боку, грозя перерасти в изматывающую через сотню ярдов.

Ей бы только успеть!! Мерлин, пожалуйста, пожалуйста!!

Ветер натужно свистел в ушах, мешая различать звуки, но холодная ярость в тоне преследователя всё же коснулась перепонок:

— Какого чёрта??! Астория!!!

Девушка только крепче прижалась грудью к спасительному древку: ну давай же, давай, не подведи!! Уложенные прутья, идеальная аэродинамика. Сквозь тёплые пласты нагретого, словно травяной ароматный чай, дыхания лета…

Ярко-золотой луч рассёк воздух справа от неё.

Астория дёрнулась влево, уходя на крутой вираж, боковым зрением замечая приближающуюся фигуру в мантии с наглухо закрытым капюшоном и зажатую палочку в бледной руке.

Внизу мелькнули заросли можжевельника, их раскидистые мохнатые лапы подобострастно ластились к земле.

Миля до портала.

Две чёрные тени неслись вдоль холмов, искажаясь по верхушкам переплетённых полевых растений.

Так быстро она не летала никогда!

Даже на ускорениях мадам Трюк, по идеальной прямой.

На расстоянии сотни ярдов впереди высился кряжистый, разросшийся дуб. Десятки мирных лет прошли через его шумливую листву, не нарушаемую ни всполохом, ни треском. Спасительным оплотом зеленел он среди бесконечных равнин, призывая укрыться, подождать, перевести дыхание. Но тонкий свист чужой метлы за спиной расщеплял каждый миг, отнимал дюйм за дюймом драгоценного расстояния.

Она позволила себе оглянуться.

Встречный поток ветра зловеще вздымал концы его чёрной мантии, длинный капюшон надёжной тенью укрывал заострённое лицо. Только припухлые, искусанные губы кривились в злом оскале. Заметив её взгляд, он вскинул руку.

По лицу больно хлестнула упругая ветвь, приводя в чувство. Как раз вовремя, чтобы в обманном манёвре сигануть резко вниз.

Прозвучавшее заклинание яркой полосой разрезало дёрн в полуметре от неё, клочьями взорвав вереск вокруг.

Астория рванула вертикально вверх — два луча угодили в то место, где мгновенье назад мелькнул кончик прутьев её “Нимбуса”.

Он не даст ей уйти!!

Две недели назад, упав с метлы, Астория сильно ушибла руку, но сделала его: финт Вронского. Ноющая кисть не давала покоя, девушка упорно тренировалась, обернув запястье лоскутом, смоченным в настойке бадьяна.

Боже, как она была права!

Единственное, что спасало её сейчас — небольшое расстояние, выносливость и отработанные манёвры. Несколько дней лени — и тряпичная кукла Гринграсс свалилась бы в пушистый мох уже через двести метров.

Пришло время показать ему, на что способна, ради чего терпела усталость, боль, упрёки матери.

Распластавшись по древку, Гринграсс нырнула вниз и вбок. Краем глаза увидела: он близко, метрах в двадцати.

Хаотичной змейкой понеслась вперёд — как можно ниже — петляя и задевая коленями высокие кусты.

За шиворот словно брызнули ледяной водой: она вышла за пределы антиаппарационного барьера и тут же, сквозь лиловые колокольчики вереска, увидела его — маленький красный мячик.

Спрятанный здесь накануне, в своей гладкой резиновой сфере он хранил вибрации сильной магии, достаточной, чтобы перенести девушку прямиком на “Кингс-Кросс”.

Оставался какой-то десяток метров…

Рукоятка нырнула в траву.

— ДИФФИНДО!

Алый луч полоснул её по руке, пронзая плечо острейшей болью. Стопы изо всех сил оттолкнулись от металлических упоров, и, глотая вскрик, девушка прыгнула с метлы на портал.

Запах нагретой резины, уносящий её сквозь воронку пространства…

Она не могла вдохнуть: казалось, лопнула грудная клетка, каждый атом тела попал под многотонный пресс. Щека больно ударилась о мраморный пол. Холод.

Её прихлопнула гранитная плита?

Чьи-то руки, вцепившиеся в кофту, и мягкие пряди рыжих волос, щекочущие пыльное, в разводах, лицо.

— Боже!.. Астория!