Леди в Холихеде (гет)

Конец июня 1998

Лавандовые стены её комнаты впитали отголоски вчерашнего гнева миссис Гринграсс: “Ты вообще слышишь себя, Астория??! Бросить всех нас ради сомнительной участи квиддичного игрока!! Что я скажу Нарциссе?.. Мы с отцом категорически против, так и знай! Я завтра же заберу метлу и не отдам, пока ты не поумнеешь!”

Но в раскрытый рюкзак упрямо летели ветровки, леггинсы, кофты, запасные ботинки на шнуровке. И ни одного платья.

Свежеотполированный “Нимбус-2001” призывно поблескивал чернильным древком в углу спальни.

Беглый взгляд на часы: без пяти семь. Вечерний поезд до Лондона отправится ровно через полчаса.

Что ж…

Девушка оглядела уютную комнатку: кровать под светлым балдахином, пуфик, книжные полки с любимыми сказками детства, маленький секретер, увенчанный бронзовой статуэткой игрока на метле. Пусть ему суждено остаться здесь, навсегда влитому в камень подставки: кто виноват, если хозяйка выбрала свободную от предрассудков жизнь?

У изголовья постели лежала белая розочка в заклинании вечного стазиса — подарок того, с кем связано слишком много воспоминаний… Нежные, почти прозрачные лепестки полураскрытого бутона едва заметно трепетали на сквозняке: хрупкое волшебство наполняло тонкие прожилки, пока в сердце дарителя ещё теплились чувства…

Увы, она сделала выбор. Так же, как и он.

Внизу слышались приглушённые голоса: Даф отлично исполняла свою роль, задерживая семейный ужин, пока у младшей неожиданно, “прямо до тошноты, разболелась голова”.

Пока всё шло по плану!

Высокое овальное зеркало отразило во весь рост стройную фигурку в чёрной спортивной лайкре, белый фатин штор, раскрашенный оранжевым пурпуром заката — самое любимое время, самый лучший цвет. Сколько вечеров провела она так: нежась на мягкой постели с очередным журналом по квиддичу!

Астория вдохнула полной грудью, наверное, впервые за последнее время: всё закончилось, пепел и пыль сражений осели в разрушенных коридорах замка, Волан-де-морт пал, превратился в небытие. Они с Дафной переждали битву за лепным фасадом поместья в самой глубине Уилтшира: родители забрали их из Хогвартса в начале апреля.

Ничто больше не теснило душу, не лишало сна, ни одно противоречие не омрачало светлую уверенность в том, что сейчас она поступает правильно.

Тугой узел разорвался.

Нога в тонкой ткани лосин перемахнула через подоконник, за спиной уютно примостился маленький дорожный рюкзак.

Аккуратно расположить метлу… тааак.

Только, ради всего святого, тише!!

Несколько мелких камешков сорвалось вниз, дробно стукнув по карнизу.

Кроны обширного сада легонько качались под убаюкивающий шёпот ветра. Чистота небес, едва подёрнутая близкой закатной синевой, обнимала весь мир невесомым покрывалом. Только странная тёмная точка вдали никак не хотела вписываться в гармоничный пейзаж. Раздражала, подобно саднящей соринке, вызывая настойчивое желание потереть глаза.

Это сова?..

Солнце мешало смотреть, девушка приставила сложенную козырьком ладонь ко лбу и прищурилась.

Лязгнули садовые ножницы — сердце её оборвалось вниз, смешав внутренности в ком.

Не может быть!!!!

Резкое осознание едва не опрокинуло Асторию со второго этажа на вычищенную брусчатку. Девушка прыгнула на метлу и со свистом выпущенной стрелы рванула вперёд.

Ходу! Ходу! Ходу!

Впереди раскинулось озеро, бережно обернутое вереском полей, за ним — густой лес. Две мили, и купол магической защиты их поместья ослабнет. Там, на границе, её ждёт портал, переданный Джинни совиной почтой несколько дней назад…

— Гринграсс!!!

Прежде чем услышать, она уже разгадала этот голос. Требовательный, с нотками раздражения.

Как он узнал??!!

Ставки задраны до небес. Или сейчас, или… не здесь! Но реальность плела вокруг ажурные сети, при близком рассмотрении оказавшиеся металлическим тросом.

Тёплая зелень полей слилась в бесконечное оливковое пятно, то тут то там разрываемое лоскутами оранжевого света.

Острая боль в ответ на резкий старт уже проклёвылась в боку, грозя перерасти в изматывающую через сотню ярдов.

Ей бы только успеть!! Мерлин, пожалуйста, пожалуйста!!

Ветер натужно свистел в ушах, мешая различать звуки, но холодная ярость в тоне преследователя всё же коснулась перепонок:

— Какого чёрта??! Астория!!!

Девушка только крепче прижалась грудью к спасительному древку: ну давай же, давай, не подведи!! Уложенные прутья, идеальная аэродинамика. Сквозь тёплые пласты нагретого, словно травяной ароматный чай, дыхания лета…

Ярко-золотой луч рассёк воздух справа от неё.

Астория дёрнулась влево, уходя на крутой вираж, боковым зрением замечая приближающуюся фигуру в мантии с наглухо закрытым капюшоном и зажатую палочку в бледной руке.

Внизу мелькнули заросли можжевельника, их раскидистые мохнатые лапы подобострастно ластились к земле.

Миля до портала.

Две чёрные тени неслись вдоль холмов, искажаясь по верхушкам переплетённых полевых растений.

Так быстро она не летала никогда!

Даже на ускорениях мадам Трюк, по идеальной прямой.

На расстоянии сотни ярдов впереди высился кряжистый, разросшийся дуб. Десятки мирных лет прошли через его шумливую листву, не нарушаемую ни всполохом, ни треском. Спасительным оплотом зеленел он среди бесконечных равнин, призывая укрыться, подождать, перевести дыхание. Но тонкий свист чужой метлы за спиной расщеплял каждый миг, отнимал дюйм за дюймом драгоценного расстояния.

Она позволила себе оглянуться.

Встречный поток ветра зловеще вздымал концы его чёрной мантии, длинный капюшон надёжной тенью укрывал заострённое лицо. Только припухлые, искусанные губы кривились в злом оскале. Заметив её взгляд, он вскинул руку.

По лицу больно хлестнула упругая ветвь, приводя в чувство. Как раз вовремя, чтобы в обманном манёвре сигануть резко вниз.

Прозвучавшее заклинание яркой полосой разрезало дёрн в полуметре от неё, клочьями взорвав вереск вокруг.

Астория рванула вертикально вверх — два луча угодили в то место, где мгновенье назад мелькнул кончик прутьев её “Нимбуса”.

Он не даст ей уйти!!

Две недели назад, упав с метлы, Астория сильно ушибла руку, но сделала его: финт Вронского. Ноющая кисть не давала покоя, девушка упорно тренировалась, обернув запястье лоскутом, смоченным в настойке бадьяна.

Боже, как она была права!

Единственное, что спасало её сейчас — небольшое расстояние, выносливость и отработанные манёвры. Несколько дней лени — и тряпичная кукла Гринграсс свалилась бы в пушистый мох уже через двести метров.

Пришло время показать ему, на что способна, ради чего терпела усталость, боль, упрёки матери.

Распластавшись по древку, Гринграсс нырнула вниз и вбок. Краем глаза увидела: он близко, метрах в двадцати.

Хаотичной змейкой понеслась вперёд — как можно ниже — петляя и задевая коленями высокие кусты.

За шиворот словно брызнули ледяной водой: она вышла за пределы антиаппарационного барьера и тут же, сквозь лиловые колокольчики вереска, увидела его — маленький красный мячик.

Спрятанный здесь накануне, в своей гладкой резиновой сфере он хранил вибрации сильной магии, достаточной, чтобы перенести девушку прямиком на “Кингс-Кросс”.

Оставался какой-то десяток метров…

Рукоятка нырнула в траву.

— ДИФФИНДО!

Алый луч полоснул её по руке, пронзая плечо острейшей болью. Стопы изо всех сил оттолкнулись от металлических упоров, и, глотая вскрик, девушка прыгнула с метлы на портал.

Запах нагретой резины, уносящий её сквозь воронку пространства…

Она не могла вдохнуть: казалось, лопнула грудная клетка, каждый атом тела попал под многотонный пресс. Щека больно ударилась о мраморный пол. Холод.

Её прихлопнула гранитная плита?

Чьи-то руки, вцепившиеся в кофту, и мягкие пряди рыжих волос, щекочущие пыльное, в разводах, лицо.

— Боже!.. Астория!

Начало августа 1999

— Кто упустит мяч хоть раз, тот получит битой в глаз! Йё-хо-хооо!!

— Если промах у ворот — отправляйся-ка в расход!

Огромная чаша “Уимблдона” фисташковой полостью охватила весь небосвод, изрезанный хлёстким лётом и звонким криком спортсменок.

— Гринграсс, хорошо! — раздалось вслед новенькой “Молнии”, чей резвый ход смягчался изяществом наездницы. Гвеног Джонс со свистком в крепких зубах проследила быстрый вираж подопечной: — Держи темп!

Яркий жёлтый коготь — броская эмблема “Холихедских Гарпий” — искристо блеснул на груди стремительной фигурки.

Она пронеслась выше всех, окутанная тёмно-зелёной мантией. Укрощённые тугим жгутом шоколадные пряди украшали макушку бывшей слизеринки, а ныне — талантливого ловца сборной.

— Ещё круг!! — чёрные глаза Джонс горели азартом: каждый раз, когда сложные элементы выполнялись чисто.

Крупные черты смуглого лица хранили следы былых побед и непримимого характера. Она упорно добивалась письменного разрешения потренироваться перед полуфиналом здесь, на главной арене страны.

Мистер Хортон, директор “Уимблдона”, недовольно поджимал полные губы, пересыпая стопку галлеонов (по его мнению, недостаточную, чтобы окупить величие стадиона), но Гвеног не отступила, да и министерские связи Стивена Льюиса, менеджера “Гарпий”, помогли — и вот её “девчонки” уже час разгоняли воздух над элитным газоном.

При входе в спортивный городок их атаковали репортёры какой-то местной газетёнки “Квиддич на злобу дня”:

“Мисс Джонс, ваше предубеждение против парней в команде связано с личными мотивами?”

“Год назад вы взяли двух новых девушек, так вы пытаетесь компенсировать неудачи прошлого сезона?”

“Игроки других команд жалуются на “неопытность” и “импульсивность” женского состава, как вы это прокомментируете?”

Высокие кованые ворота с лязгом захлопнулись перед самым носом ушлых писак — таков был ответ.

Жеребьёвкой нового сезона “Гарпии” попали в группу “А”, где выиграли в одной восьмой у “Пушек Педдл”, а в одной четвёртой — у “Гордости Портри”. Тот редкий случай, когда сходится подготовка игроков, мудрость тренера и непредвзятость менеджера.

Предстояло встретиться в полуфинале с “Нетопырями Ньюкасла” из группы “В”, которые, разгромив “Дублинских бомбардиров”, в свою очередь, обеспечили себе поездку на престижное состязание.

Отдыхая между ускорениями, в наслаждении от свободного хода метлы, Астория поддалась невольной улыбке: её ожидала ещё одна весьма интересная встреча.

Загонщик “Нетопырей” Люциан Боул, выпускник Слизерина на два года старше, чьи вежливые, но настойчивые письма второй месяц носила маленькая коричневая сова, взял с неё обещание “посидеть с ним за чашечкой чая и насладиться самыми вкусными пирожными”.

Джинни часто смеялась по этому поводу, уверяя, что “бладжер снитчу не товарищ”, и “вот бы посмотреть на лицо нашей Джонси, когда она узнает про твои мутки с соперником!”.

“Соперник” был хорош собой: высокий, широкоплечий, с правильными чертами лица. Под копной тёмно-русых волос таился проницательный взгляд. Прямой излёт бровей лишь подчёркивал его изумрудную глубину, в которой, как в омуте, отразилась фигурка в светлом спортивном костюме.

Они встретились во время весенних тренировочных сборов в национальном квиддичном центре “Кристал Пэлас” на юге Лондона. Астория бежала разминку, и маячившая впереди мускулистая спина, обтянутая чёрным лонгсливом… раздражала.

Девушка понеслась вперёд: она не терпела конкуренцию, даже на тренировочной дорожке.

А ты плетись дальше!

Но парень не думал сдаваться.

Через минуту лёгкий шорох его белых кроссовок позади вновь заставил её ускориться, и разминка очень быстро превратилась в затяжной спринт.

Охваченное соревновательным азартом сердце отбивало ритм, пока ноги упруго толкали резиновую ленту покрытия.

Вдох-выдох!..

На них с удивлением смотрели, Джинни что-то кричала с турников, кажется: “Освободите им дорожку, остолопы!”

Астория неслась по виражу…

Шире шаг, выше бедро!

В тёмных волосах играло солнце, слепило радужку сквозь ресницы, но белые полосы разметки ложились по периферии зрения чётким ориентиром.

Боул мчался почти наравне. Край её глаза ловил мельканье его коленей и кистей. Хриплое дыхание загонщика приятно разбавляло синхронный шорох подошв: ему тяжело. Парни, в чьих ладонях по несколько часов лежала бита, были сильны, очень сильны, но отработанный в подачах тонус мышц мешал им в беге: руки, привыкшие к широкому, амплитудному маху, закрепощали технику, и потому легконогая, быстрая фигурка грациозно отыгрывала дюйм за дюймом.

Синее полотно само стелилось ей под ноги, душа рвалась вперёд, навстречу свежему, как родниковая вода, ветру.

На последней стометровке, заразившись всеобщим весельем, вперемешку выстроились “Гарпии”, “Нетопыри” и “Уимбурнские Осы”:

“Астория, даваай!!”

“Боул, поднажми! Ты проигрываешь девчонке!”

“Кто-нибудь, принесите финишную ленту!”

“А шампанское будет?..”

Она помнила каждый свой шаг, в ярком дневном свете, окружённая смеющимися лицами.

Кроссовки с ярко-розовыми шнурками перемахнули черту под улюлюканье и свист игроков.

— А ты быстрая! — Люциан, пытаясь отдышаться, согнулся рядом через пару секунд. — Тебя ведь недавно взяли в команду?..

Задорно хлопали на ветру изумрудные плащи, тёплое душистое дыхание августа приятно ласкало разгорячённую кожу, обещая в скором времени обернуться прохладой среди розовеющих сумерек.

— Выпускаю снитч! — крикнула Гвеног.

Едва уловимое слуху жужжание, но для ловца — желанная музыка. Ты слышишь её сквозь шум ветра, рёв толпы. Будто встроенный радар внутри тебя безошибочно ловит дрожание невесомых, как у бабочки, крыльев.

Расчертив спираль, Гринграсс устремилась ввысь: туда, где полуденное солнце мерцало искрами на золотистом кругляшке.

Сдобренная лимонной патокой небесная лазурь — таяла во рту. В белом зефире облаков пряталось оно — счастье.

Вполне осязаемое — на губах, сверкающее, живое — внутри крохотной сферы.

На гладкой полироли древка отражались белесые и голубые полосы: принимая элегантную форму метлы, в тончайшую нить вытянулись небеса.

Снитч резко спикировал вниз, прямо к охотницам Джинни Уизли и Вайлде Гриффитс, засверкал вокруг ловких кистей, что жонглировали на лету несколькими квоффлами сразу.

Нырнув вслед за ним, Астория оказалась под малиновой аркой — с такой скоростью передавались мячи!

— А ну брысь отсюда! — шутливо крикнула Уизли, высоко подбрасывая снаряд.

Гринграсс показала язык и резко отклонилась: совсем рядом, пущенный тяжёлой рукой Рейчел Льюис, их загонщицы, с металлическим свистом пронёсся бладжер.

Меткая бита Аманды Бейтс тут же перехватила его под одобрительный свисток Джонси.

На другом конце поля вратарь Ирма Элфорд яростно защищала кольца от не менее яростных мячей Вэлмей Морган.

Они готовы.

Затяжная зима, пухлой шапкой укрывшая поле для квиддича на северо-западе Уэльса. Кроссы по 8 миль, силовые тренировки в маленьком спортивном зале, полоса препятствий вдоль морского залива. И колющая боль от ускорений.

Сейчас Астория чувствовала в себе небывалую лёгкость, словно в мышцах разливался прохладный молочный коктейль. Это стоило того: быть здесь.

Огромное пространство завораживало. Высокие ряды трибун в металлической стяжке перил, два магических экрана по обе стороны. Потухшие сейчас, чёрные прямоугольники их обещали ожить профилями игроков и яркими цифрами счёта...

Задорное жужжание над самым ухом напомнило ей про маленького сорванца, который никак не хотел пойматься.

Вот я тебе!

Проткнули небо перевёрнутые ряды, опрокинулось густо-травяное дно поля, и в крутом падении девушка поймала губами кончик своих же волос. Вытянув руку вперёд, едва держась второй за скользкое древко…

Ну же! Ещё чуть-чуть!..

Пальцы мазнули холодный металл, едва ощутили трепет лёгких крылышек, как ослепляющий зайчик вдруг застыл на сетчатке!

Ой!!

Перед глазами расплылись световые круги, она резко ушла вверх, избегая столкновения с землёй. Под ложечкой ёкнуло, сердце сжалось в тугой комок, мешая вдохнуть.

Снитч растворился в миллионном отблеске солнца, но увиденное в дюжине метров под ней поразило не меньше: наискось через всё поле, с мётлами наперевес, важно шествовала колонна в тёмно-серых широких мантиях, с белым хищным клювом на груди.

“Сенненские Соколы”??!!

Их первое для Гринграсс сражение (иначе не назовёшь!), состоялось восемь месяцев назад.

Пафоса “Соколам” было не занимать. Их капитан Роджер Дэвис (он же действующий охотник), оказался замешан в конфликте с бывшим наставником команды Чарльзом Оуэном. Двести галлеонов, умело присвоенные им вместе с тренерской должностью, — большой спорт, ничего личного.

Сойдясь с “Гарпиями” в круге перед началом игры, он подначил Асторию, обозвав “малахольной”. Шутка прижилась. Дружный смех рослых парней неприятно кольнул самолюбие, грозя потерей самого важного для спортсмена — боевого настроя на матч (на то и был расчёт) — но она ответила им самой очаровательной улыбкой, а потом перехватила снитч под самым носом у Фрейзера.

“Гарпии” когтями выцарапали у “Соколов” победу. По-женски элегантно и так же отчаянно. Джинни закинула тогда десять мячей, показав блестящую игру, а боль от бладжеров Карла, одного из братьев-загонщиков, до сих пор напоминала Астории о грубости и беспринципности игроков.

Волею спортивной фортуны “Соколы” выступали в группе “C”. Уверенная победа над “Осами” и “Татсхилл Торнадос” открыла им путь в Высшую Лигу наравне с “Паддлмиром Юнайтед” из группы “В”.

Распиаренный приезд двух сильнейших команд ожидался не ранее, чем через неделю. Гвеног первая забронировала стадион в расчёте “пристреляться” перед финалом, и потому появление “Соколов” здесь и сейчас, в самый разгар тренировки, было высшей степенью наглости.

— Дэвис, что ты тут забыл? — свисток выпал изо рта Гвен, оставшись болтаться на тонкой верёвочке. — У нас бронь до конца недели!

— Спокойно, Джонс! Места хватит на всех! — издевательская улыбочка зазмеилась по угловатым чертам капитана. Приторно-добродушная и ни на йоту не дружеская.

С таким лицом подписывают приговор в суде, перед этим убедив в полной гуманности закона.

— А партию “Чистометов” не хотите? — бросила Гвеног, вновь берясь за пластмассовую “запятую” на груди. Резкий свист пролился по стадиону: — Эй, девочки!!! Заканчиваем!! Джинни, Вайлда — последние два круга! Рейчел, Аманда — один круг! Вэлмей, Ирма — вам хватит! Астория — на растяжку!

Игроки “Соколов” серыми кардиналами выстроились в ряд, посмеиваясь вслед пролетавшим над ними девушкам.

Не соколы, а надутые индюки!!

Гринграсс сразу почувствовала себя неуютно, она была на дальнем вираже, но предстояло вернуться…

Порождённые смутным предчувствием мурашки разлетелись микротоками по коже, остывший влажный лонгслив лип к телу, усиливая озноб. То ли от холода, то ли от страха.

— О, малахольная тоже здесь! — козырнул Роджэр, выцепливая её взглядом среди остальных девушек. — Смотри, Гринграсс, через неделю обещают сильные ветра, готовь утяжелители с песком, а то придётся ловить тебя где-нибудь в районе Уэльса!

Громкий мужской смех заполнил всё пространство, упруго отскочил от металлических перекрытий высоких трибун.

“Они боятся тебя, Асти! Потому и задевают! — уверенный голос Джинни в голове держал на плаву, словно надёжный буёк. — Ты сильная соперница!”

Астория смахнула выбившуюся прядь вместе с готовыми вырваться словами: “А тебе не помешает сбросить пару фунтов, иначе одной метлой не обойдёшься!” — но внезапно её внимание привлёк крайний игрок.

Он стоял чуть в стороне, сложив на груди руки. Тёмный капюшон плотной тенью скрывал его лицо.

Смех внизу, шутки, окрики Гвеног — всё перестало иметь значение, когда худощавые фарфоровые кисти медленно потянули за края капюшона, высвобождая россыпь жемчужных волос.

Что?...

Не может быть!!!

Это какой-то сон?..

Руки похолодели, и гладкое древко “Молнии” едва не выскользнуло из судорожной хватки.

Прямой нос, аккуратные губы в лёгкой полуулыбке. Так мог улыбаться только он. Серые глаза, насмешливые, но цепляющие острым крючком прямо за кожу. Обаятельная угроза, и ты знаешь: ничего хорошего тебя не ждёт.

Астория надеялась… нет, была уверена, что никогда его больше не встретит!! Никогда!!

Высокая стройная фигура ловца, завёрнутая в антрацит, разбила пространство, разорвала на тысячи лоскутов: зелёные, синие, чёрные, красные — они смешались перед глазами, выстраивая новую реальность, предсказанную во снах.

Девушка едва не сорвалась с метлы на тренировочную площадку, но вовремя подоспевшая Уизли на лету схватила её за локоть, притормаживая:

— Астория!! Эй! Тебе плохо?

Гринграсс опустилась на мягкое покрытие, чувствуя под ладонями тепло нагретого мондо. Она тяжело дышала, не в силах справиться с дрожью:

— Вс-сё нормально, Джин!..

— Ни фига не нормально!! Что с тобой такое, Мерлин тебя подери?! Ты что, дементора увидела?

— Почти… М-малфой…

— Девочки! Это. Грёбаный. Драккл! — на последнем слове Гвеног Джонс альманах грузно брякнул о дубовый стол, вызвав жалостный скрип под стать общему настроению.

Низенький коренастый мужчина средних лет с чёрными завитками усов, менеджер “Холихедских Гарпий” Стив Льюис, стоя у окна, поднял ладони в обезоруживающем жесте:

— Тише, тише, Джонси, не заводись! — но всегда ясный взгляд его карих глаз сейчас помрачнел, а пальцы задумчиво сжали переносицу.

Вместо горячего душа и стейка с овощным салатом — экстренное совещание в тренерской. Семь занятых стульев и стол, над которым фурия Гвеног и не думала останавливаться:

— Когда мы брали Гринграсс и Уизли, ты подписывал чёртову тучу пергаментов, я давала интервью “Пророку”! А Роджер тайно взял нового ловца и плевать хотел на спортивную этику!! Такого гадства я не видела со времён, когда Базиль Нортон наколдовал Смиту хвост прямо посреди матча!

Что сказать? В кабинете повисло тягостное молчание: под угрозой срыва — обкатанный тренировочный план, плод упорного каждодневного труда и творческого гения Джонси.

Вся во власти недавней эйфории от завершённого цикла, Астория стремительно погружалась в пучину волнения, отдающего дрожью на кончиках пальцев, — плохой, очень плохой знак! Нет ничего хуже, чем перегореть до соревнований: эпизоды матча, бесконечно сменяющие друг друга в голове, как смятая лента проектора; тревожные ночи без сна, потеря аппетита, а в конце всего — полная апатия и желание послать всех к мерлинову соплохвосту!

— Я изучила тактику Уайта, тактику Фрейзера, но о Малфое не знаю ровным счётом НИ-ЧЕ-ГО! — рубила воздух тыльной стороной ладони Джонс. — Перестраивать подготовку Гринграсс за неделю до игры — полнейший провал! Она должна восстанавливаться, а не скоростить и осваивать новые элементы!

Браво, Роджер! Если целью взять нового ловца, рискуя прямо перед финалом Лиги, было напрочь лишить её самообладания, — в этот раз тебе удалось!

Сочувствие лёгкой тенью окрасило лица вокруг.

Техника, обкатка… Да разве Астория боялась тяжёлой работы? Эффект неожиданности, лёгкий испуг, пара лишних синяков. И будь ловцом хоть сам Гжедзински!

Но крышечка раскрылась, щёлкнула тугая пружина — из табакерки выскочил чёрт на потеху детворе. Только для Гринграсс весёлый сюрприз обернулся личным боггартом. Ни одна живая душа под фирменной толстовкой с логотипом не должна знать: для неё всё вышло за рамки привычного состязания.

— Что ж, — Стив всмотрелся сквозь залитое вечерним багрянцем окно на стадион, сплошь укрытый лиловой тенью, — повозмущались — и хватит! “Соколы” выкупили поле наравне с нами, уж не знаю, сколько галлеонов отвалил Дэвис… — самообладание менеджера служило команде верным оплотом, не подвело оно и сейчас. — Так, мы с “Ньюкаслом” выступаем первыми. Они, кстати, прибудут уже через неделю. Следующими играют “Соколы”. Их матч с “Паддлмиром” назначен через три дня после нашей игры, и у нас будет примерно минут сорок-час, чтобы со стороны оценить нового ловца. Я попробую записать колдо-видео… Разберём его технику на детали. Кроме того, — за жёсткой щетиной промелькнула добродушная улыбка, — если продуем “Ньюкаслу”, или “Паддлмир” уделает “Соколов” — проблема решится сама собой!

Девчачьи смешки нервной дробью рассыпались по кабинету.

— Итак, что мы о знаем о Малфое кроме того, что он — бывший Пожиратель?? — заметно успокоившись, вытянулась на стуле Джонс.

Хорошо, что Астория сидела в дальнем углу: её передёрнуло так сильно, словно в деревянную спинку позади всверлили оголённый провод.

Льюис шагнул к столу и скрипнул ящиком. В густеющем свете показалось несколько потрёпанных номеров “Пророка”.

— Я здесь прошерстил газеты… Первое упоминание об их семье датируется июлем прошлого года… — мужчина встряхнул типографским разворотом, и взору предстал роскошный Уилтширский особняк в окружении оживших парковых крон:

“Малфои сбежали в Ирландию! Позор или предосторожность?”

Наш специальный корреспондент Рита Скитер побывала в поместье оскандалившейся семьи, но так и не смогла пробиться сквозь мощный магический барьер у порога…”, — многозначительно взглянув на собравшихся, Стив отложил первую газету и потянулся за второй, — вот здесь поинтереснее, выпуск от двадцатого октября:

“Клеймо Пожирателя: возможно ли искупление?”

Вернувшийся из добровольного заточения Люциус Малфой пожертвовал пятьсот тысяч галлеонов на восстановление “Косой аллеи”!

Нашему корреспонденту Рите Скитер удалось поговорить с мистером Рейнольдсом, владельцем сети аптек “Слизень и Джиггер”.

— Мистер Рейнолдс, вы знакомы с мистером Малфоем?

— Да, Люциус часто захаживал ко мне за успокоительным снадобьем для Нарциссы, времена были неспокойные, знаете ли…

— Говорят, в прошлую субботу мистера Малфоя видели в банке “Гринготтс”?

— Да, я как раз стоял на перекрёстке, беседовал с моим давним приятелем, мистером Голсуорси. Кстати, у него самые вкусные пончики в здешних краях…

Специально для наших дорогих читателей по просьбе мистера Рейнольдса представляем кондитерскую

“Мэллский Макарун”: наисвежайшие трайфлы, пудинги, брауни, а также огромный выбор конфет и печенья.

— Смотрю, из переулка выходит Малфой, ну мы с Джеком хорошенько присмотрелись — право слово! — ведь в последний раз видели его ещё… ну, вы поняли…

— И он, конечно, был подавлен, сгорблен, угрюм?

— Что?.. А, нет, нет! Люциус выглядел вполне бодрым и здоровым! И одетым с иголочки, как всегда! Он направился в банк, пробыл там, кажется, с полчаса и, весьма довольный, аппарировал.

— Как вы думаете, почему с ним не было миссис Малфой? Возможно ли, что Люциус держит свою жену в подвале мэнора?

— Побойтесь Бога! У Нарциссы сейчас и так хватает дел. Насколько мне известно, она взяла под патронаж Больницу Святого Мунго…”

Льюис ещё немного пошуршал стопкой, прежде чем выудить относительно свежий номер “Пророка”, датированный апрелем этого года. Прочистив горло, он вновь зачитал:

“Сын исправляет ошибки отца?”

Малфой-младший лично курирует восстановление поля для квиддича в Хогвартсе.

К сожалению, нашего корреспондента не пустили на территорию школы (возмутительная оплошность директора Минервы МакГонагал!). Но, по сообщениям достоверных источников, Драко Малфой вовсю распоряжается деньгами с фамильного счёта и часто посещает замок. Как нам уже известно, возведены все шестнадцать башен и нижние трибуны стадиона, а также восстановлен мост-галерея. Возможно, острое чувство вины и ностальгия по прошедшим годам не дают молодому наследнику покоя…”

Басовитые нотки Стива ещё дрожали где-то над головой, рождая новую цепочку ассоциаций.

Когда сознание упорно отрекалось от всего — навязчивые воспоминания тех дней часто оживали во снах яркими кадрами фильмоскопа. Астория просыпалась в холодном поту, с гулким трепетом в рёбрах. Так её подсознание пробивало дорогу к сердцу.

Весь год она старательно игнорировала почту, вообще любое упоминание о нём, чтобы сейчас, в отчаянной невозможности уйти, получить ушат кипятка. Очень смешно!

— Джинни! — острый взгляд Гвеног неожиданно остановился на охотнице. — Ты ведь училась с Малфоем на одном курсе?

— Нет, я была на год младше, — приподняв подбородок, уверенно отчеканила Уизли, чьи голубые глаза ещё полчаса назад источали страх за подругу, — но видела его школьную игру. Хоть папаша и выкупил ему место в команде, летал Малфой весьма неплохо. Только тренировался как зря.

— Зная Дэвиса, он бы не взял слабого, — задумчиво дополнила Джонс.

— Или взял подающего надежды, — Льюис скрестил на груди руки, — да с толстым кошельком…

Их главный бомбардир Рэйчел закинула ногу на ногу в салатовых ботинках с тракторной подошвой:

— Пап, вспомни, как набирали “Пушек Педдл”! Там половина таких “трудяг”!

— Гринграсс со Слизерина, она точно что-нибудь скажет! — заглушая общий гул, неожиданно откликнулась Вайлда, крепкая светловолосая напарница Джинни.

Вопросительные взгляды тугими лассо перехлестнулись вокруг шеи.

Мешая думать, мешая дышать.

Асторию, словно крохотное нежнокрылое насекомое, прокололи острой булавкой на глазах у всех.

Соври.

На миг показалось, что это не она, а всего лишь её тело сидит здесь, среди взволнованных лиц, и ворочает ватными губами:

— Я мало что знаю о… Малфое…

К сожалению, она слишком хорошо его знала!

* * *

В другом мире — мире без войны — атласный изумруд выпускной ленточки уже год покоился поверх кремового пергамента с выпускными оценками СОВ. Младшая Гринграсс гордо несла звание примерной дочери, помогала с бумагами отцу, вышла замуж за…

Нет. Не может быть иной жизни, кроме той, где аккуратное звено её “чистокровной” ДНК выбилось из стройного ряда упакованных поколениями норм, где в груди кипело непокорное желание уйти в профессиональный спорт.

Она не могла променять мандраж в мышцах на вялое сидение среди вышитых подушек и дорогих кресел, неспешные прогулки в саду, воскресные посещения “Твилфитт и Таттинг” с неизменной чашечкой чая в компании пустоголовых девиц!

Астории повезло вытянуть счастливый билет: дюжина подготовленных, чрезвычайно мотивированных спортсменок убралась восвояси, не пройдя отбор, а её “сомнительная участь” ознаменовалась местом в любимой команде, успешной игрой сезона с выходом в полуфинал национального Кубка по квиддичу!

И это она лихо неслась на метле сквозь газетный разворот воскресного приложения “Пророка”.

В этом всё дело — в элитарности.

Спортсменов высокого ранга уважали не только в кругу игроков и всей околоквиддичной тусовке, но и в закрытых салонах постоянных клиентов “Гринготтс”.

И потому небольшая зелёная коробочка домашнего печенья, перевязанная ярко-жёлтой лентой, означала лишь одно: Астория милостиво прощена за свой “безрассудный побег”.

Миссис Гринграсс позволила Дафне приехать на ежегодные сборы и даже обещала забронировать ложу на полуфинал.

Но самой большой отрадой для Астории (кроме удовольствия от бесконечных полётов, конечно!) стала близкая дружба с Джинни Уизли.

Историю их знакомства можно было назвать… нетривиальной: поздним вечером на стадионе, когда мерцающие созвездия вселенной проливали свой холодный свет на далёкие зазубрины гор, обёрнутые вереском и хвоей, два тёмных силуэта едва не сшибли друг друга с мётел:

— Твою ж… Гринграсс??

— Уизлетта?..

Если любовь к квиддичу приправить свободой от межфакультетских различий да подогреть на огне тайных встреч с добавлением щепотки безрассудства — вы получите отменное зелье! (Принимать по чайной ложке вечером после еды).

Изумруд и бордо — всего лишь цвета, две стороны единого спектра — когда кровь под спортивным костюмом бежит одинаково горячо.

Маленькая спальня с двумя кроватями в зелёных покрывалах, столиком, невысоким шкафом из тёмного дерева (где теснилась сплошь изумрудная с жёлтым экипировка “Гарпий”, ну… и парочка платьев), тумбочками и пушистым квадратом коврика кофейного цвета вместила, подобно шкатулке, рассказы Джинни о себе, смех над напыщенностью Перси, гордые упоминания Чарли и его драконов, забавные эпизоды из “Волшебных вредилок” любимых близнецов, скромные (и не очень) отступления о Гарри.

Малфой вдруг стал новой реальностью: фениксом, восставшим из пепла и забвения, и ох как нелегко было сложить в логичную, выверенную историю весь тот хаос, что за последний час взметнулся, подобно морскому песку, встревоженному ногой человека!

— Чертовски херово! — пинком ноги закрывая дверь в комнату, резюмировала Уизли.

Астория стянула через голову лонгслив, сняла леггинсы и в одном топе упала на кровать — это был первый раз, когда она пришла в сырых тренировочных вещах прямо в спальню.

Сегодня всё было в первый раз.

Играя с Джинни бок о бок почти год, разделяя несколько квадратных ярдов спальни, Гринграсс никогда не рассказывала о нём. За бетонной стеной прошлого она оставила все мечты, надежды, страхи, боль. И теперь, глядя на разлетевшиеся камни былой преграды, задалась вопросом:

Когда это началось?