Когда цвело персиковое дерево (гет)

— По, иди сюда!

Морда Тигрицы выражала неприкрытую радость, когда она увидела, что панда идет по коридору Нефритового Дворца ей навстречу. Улыбнувшись, Воин Дракона откликнулся на зов, но стоило ему сделать несколько шагов, как По глупо зацепился за ковер и последние метры до Тигрицы он пропахал носом, грохнувшись оземь. Полосатая прыснула со смеху:

— Любимый, я же просила идти сюда, а не прикатываться кубарем!

— А я люблю сложности и улетность! — заливистый смех По вторил настроению Тигрицы — Сам Воин Дракона припал к лапам прекраснейшей тигрицы Китая!

Карие очи полосатой сузились вслед за широкой улыбкой на морде, стоило ей услышать комплимент По.

* * *

По и Тигрица сидели за столом, и перед полосатой стояла пиала с вонтонами. Панда ласково погладил полосатую за ушком и взял палочки в лапы, подавая Тигрице первую пельмешку и показывая свою нежность и заботу:

— А ты попробуй. Я старался специально для тебя. Поверь, такое я не дам попробовать никому из Неистовой Пятерки, ни даже самому мастеру Шифу — только тебе.

Тигрица с сомнением посмотрела на вонтон:

— Не много ли чести для обычных пельмешек, По?

Однако она не стала спорить и осторожно взяла зубами первый кусочек с палочек. Панда не успел ответить, как Тигрица внезапно вцепилась в стол, сбивчиво говоря с набитой пастью:

— Жареный шиитаке с соусом из сычуаньской говядины и тимьяном! По, откуда ты…

— Откуда я узнал, что тебе нравится этот вкус? Любимая моя, неужели ты забыла, как сама рассказывала мне об этом еще полгода назад, во время ненастного зимнего дня? Я хотел на следующий же день приготовить тебе вонтоны с этой начинкой, но мы же готовились к празднику встречи весны, а потом еще на Долину напали крокобандиты, пришлось вспоминать свою крутотень и улетность — сама понимаешь, не до этого было.

Тигрица забрала у панды палочки, положила в пасть второй вонтон, и благодарно улыбнулась, положив лапы на раскрытую ладонь По:

— И ты все же это вспомнил, По. Спасибо тебе.

Тигрица прижалась лбом к шее панды и очень нежно мурлыкнула, продолжая смаковать вонтоны.

* * *

Очередная вылазка Су, Повелительницы Теней, оказалась для Долины куда более изнуряющей, изматывающей и сложной, чем все прежние нападения врагов. Казалось бы, эти ловкие воровки и мастерицы маскировки были не столь разрушительными и грозными, как крокобандиты, армия Темутая или даже Тай Лунг, но не в тот раз. Их быстрые, отточенные и идеальные удары были смертельными, и лишь на обитателей Нефритового Дворца была надежда. Ситуация была настолько сложной, что на помощь Воину Дракона, Неистовой Пятерке и Шифу пришел даже мастер Чао, глава Священного Ониксового Шаолиня, который тогда был в Нефритовом Дворце проездом по пути домой.

Разум и рефлексы По работали на пределе. Барсихи из клана Теней были дьявольски быстрыми, умели растворяться прямо перед атакой, а потом появляться словно из ниоткуда за спиной, нанося разящие удары в корпус. Краем глаза Воин Дракона видел, как Неистовая Пятерка редела прямо на глазах. Первым из боя вышел Богомол, скорости которого не хватало, потом к нему присоединилась Обезьяна, Гадюка и Журавль. Лишь многоопытная Тигрица все еще вела бой против сразу двух теневых Барсих, оставшихся в строю, пока По, Шифу и Чао втроем пытались одолеть предводительницу банды, грациозную Су. Одно это свидетельствовало о силе и мощи Су — ведь она в одиночку успешно противостояла сразу двум признанным мастерам ци-атак и еще Воину Дракона впридачу.

И вот, на очередном замахе Тигрица пропустила выпад от противниц, и это стало ее роковой ошибкой. Две лапы теневых барсих слились в одну, и полосатая получила двойной удар страшной силы в грудь, заставивший ее отлететь назад и безжизненно рухнуть на брусчатку. Уж этого По оставить без внимания не мог. Вложить все свои силы в удар, Воин Дракона наконец-то сумел пробить грамотную оборону Су, и она, не сумев увернуться от тяжелого кулака панды, с коротким стоном рухнула, получив еще следом по добивающему ци-удару от Шифу и Чао.

Но По этого уже не видел. Единым прыжком он рванулся к теневым барсихам, сжимая кулаки. Призвав мощнейший Шлепок Черных Небес, который он разучивал буквально на прошлой неделе, панда прописал противницам по головам с двух сторон, широко раскрыв ладони, покрытые сполохами черной ци. Барсихи не ожидали такого, сразу отлетев в каменную стену позади и затихнув, упав безжизненными мешками.

По рухнул на колени перед лежащей Тигрицей и осторожно повернул ее. Увы, глаза полосатой были закрыты, и она не шевелилась. В слабой надежде, что она просто в отключке, и сейчас вот-вот поднимется, как она делала это не раз в течение многих лет, панда припал к груди Тигрицы, тщетно пытаясь расслышать биение сердца — но все тщетно. Воин Дракона принялся тормошить безжизненное тело, орошая ее красную рубаху крупными слезами:

— Нет, не смей! Не смей умирать, любимая! Мы еще не попробовали с тобой все димсамы в Долине! Мы еще не провели спарринг с лю син чуй! Мы еще не прочли все поэмы Тай Сенга!

Но чем больше он кричал, тем больше он понимал, что это все тщетно. Тигрица не открывала глаз и не шевелилась. Воин Дракона держал невесомое безжизненное тело на лапах. Последняя надежда, что это не конец, умерла вместе с Тигрицей. Подняв зареванные глаза, По закричал так, что казалось, его услышал весь Китай от Небес до недр Земли.

В этот же момент над полем боя начался сильный ливень, возникший словно из ниоткуда. Стена воды обрушилась на бойцов, и заставила их прийти в чувство. Застонавшие члены Неистовой Пятерки зашевелились и начали медленно подниматься, приходя в себя. И лишь один так и не проснулся — Тигрица.

На По было жалко смотреть. Ливень заливал его черно-белую шкуру, его глаза покраснели от рыданий, и из-за потоков воды, стекавших по его морде, возникала иллюзия, что Воин Дракона непрерывно плачет, не имея возможности остановить поток слез. Хотя кто знает, сколько воды, стекающей с его морды, были лишь дождем, а что — слезами?

Шифу, Чао, Богомол, Гадюка, Журавль и Обезьяна подошли к По, склонившемуся над телом Тигрицы, и сочувственно опустили головы, закрыв глаза. Каждый из них хотел сказать свое слово в утешение По, зная, насколько они с Тигрицей любили друг друга, но каждый понимал, что их слова не будут значить совершенно ничего. И в тот вечер единственными звуками на площади был шум ливня, порывы ветра и непрерывные рыдания По, проливающего слезы над тело погибшей Тигрицы и уткнувшегося зареванной мордой ей в грудь.

* * *

На похороны Тигрицы собрались все жители Долины. Хотя она и не была Воином Дракона, во многих отношениях это был один самых уважаемых воинов Нефритового Дворца. У каждого в лапах и копытах был белый цветок ириса — траурного символа в Китае. Прямо перед Нефритовым Дворцом был установлен подиум, где на пышном ложе из белых цветов лежала Тигрица, переодетая в снежно-белое ципао, на фоне которого черно-рыжая шерсть полосатой выглядела непривычно ярко, но так чужеродно. Каждый из гостей церемонии подходил по очереди и клал цветок ириса перед ложем, пока оно не стало окружено по кругу сплошным белым цветочным овалом.

Погребальное место готовил сам По, не доверив это дело никому. Он устраивал ложе, он переодевал тело Тигрицы в траурное белое ципао, он же всю ночь, не сомкнув глаз, провел рядом с ней перед Нефритовым Дворцом. Также он не забыл и о традициях с повязками — на правую лапу он повязал узкую белую полоску ткани, символизирующую гибель женщины, а еще одну повязал себе на лоб. Последнее стало отступлением от правил — обычно белую ленту на лоб надевали только родственники умершего, но так как По уже давно считал Тигрицу частью своей семьи, он не мог поступить иначе.

На саму панду было страшно смотреть. Каждый, кто близко знал Воина Дракона последние годы, мог с уверенностью сказать, что такого По они не видели никогда в своей жизни. Тихий, молчаливый, с неподвижным взглядом, Воин Дракона смотрел перед собой пустым и отсутствующим взором, словно не видел никого вокруг себя, и все это время его лапа крепко сжимала левую ладонь лежащей Тигрицы, словно он боялся отпустить ее и навсегда потерять. Казалось, что веселый и беззаботный панда навсегда остался в том дне, когда им пришлось столкнуться в битве с Повелительницами Теней. Битве, которую не пережила Тигрица.

Когда же пришло время прощания с Тигрицей, По молча взвалил на свои плечи ложе с полосатой, и в одиночку донес его до могилы, не позволяя никому прикоснуться к носилкам. Своим поведением панда нарушал многие правила, принятые при прощании с умершим, но каждый из гостей похорон понимал, что с их стороны было бы высшим свинством как-либо указывать на нарушение приличий. Любой, кто только осмелился об этом подумать, тут же менял свое мнение, стоило им увидеть тяжелый взгляд Воина Дракона, полный боли, внутреннего страдания и скорби. И с каждым шагом на землю под лапами По падала новая слеза.

На кладбище вызвалось много желающих помочь опустить тело Тигрицы в могилу, но их тела буквально застывали, словно камень, стоило им наткнуться на взгляд По, который не предвещал ничего хорошего тому, кто попробовал бы вмешаться. Воин Дракона был настолько сосредоточен на своей погибшей возлюбленной, что ему в общем-то было все равно, кто пришел на церемонию и был ли он вообще один или нет.

Единственным, кто за этот день смог поговорить с По и получить хотя бы какой-то внятный ответ, был мастер Шифу. Тот осторожно предложил панде кремацию тела, как самый распространенный способ прощания с мастерами кунг-фу, почившими при исполнении долга, но По бросил с вызовом, впервые за все годы не называя титул своего учителя:

— Нет, Шифу, никто больше не тронет мою любимую и не нанесет ей ран. Никакого сжигания.

И обычно всегда строгий к субординации Шифу впервые не нашелся, что сказать, и позволил По поступать так, как тот посчитал нужным.

По остался единственным, кто не покинул могилу Тигрицы после похорон. Даже мастера Шифу и Чао, а также четверо из Неистовой Пятерки покинули кладбище, опустив головы, но только не панда. Он лег на свежий холм земли, под которым покоилась любимая, и продолжил тихо плакать, орошая землю соленой влагой. После гибели своей возлюбленной у него внутри осталась выжженная пустошь, и единственное, о чем тогда мог только думать По — каким же образом ему поскорее встретить свою смерть, чтобы воссоединиться с Тигрицей и больше не страдать. Коротко всхлипывая, По прижался к холодной земле, и вскоре он заснул, обнимая могильный холм и тихо сопя мокрым носом.