Пунктир (гет)

Примерно раз в три месяца Сакура хочет отпуск. Особенно в зимний влажный холод, как сейчас. Тут не то что на работу — на улицу не выйдешь без сожаления об утраченном тепле. Оно, домашнее и уютное, быстро выветрится и растает, как редкий снег на асфальте.

Промозглое утро загоняет её домой жестко и бескомпромиссно. После суточной смены другого и не хочется, но как было бы приятно возвращаться, допустим, не сквозь толкучку в метро и автобусе, а через какой-нибудь сквер… И чтобы лицо не морозило, руки не отваливались и ноги не хотели подкоситься. Но взять отпуск, когда уволились сразу две коллеги, не позволяет совесть. Не одно так другое.

Традиционный дом — это кошмарные сёдзи и фусума, даже если вход застеклён, отсутствие теплых полов — зато татами! — и европейских кроватей, потому что так повелось! В похожем Сакура живёт в детстве и совсем не скучает, а сейчас все чаще жалеет, что решила съехаться с человеком, предпочитающим лицемерно пользоваться благами цивилизации, но спать на полу.

Вещи — сумку и рюкзак — она бросает в коридоре, стягивает с себя сначала тяжёлое пальто, потом объёмную толстовку, убирает обувь и думает: ванная или спальня? Заманчиво и то и другое.

В итоге она крадется по темному и стертому деревянному полу коридора в термоносках, размышляя, стоит ли так осторожничать: может, Мадара уже и не спит…

Шесть утра — это неоднозначное время для человека, работающего в полиции. У него, если она не ошибается, вроде бы выходной, но даже начальству — особенно начальству — иногда приходится вскакивать по утрам и прорываться сквозь ту же утреннюю толкучку в метро, которую только недавно пережила Сакура. Машина ведь в сервисе.

Но, отодвинув перегородку из дерева и бумаги, Сакура понимает, что хоть утром его подчиненные справляются со всем сами либо еще не добираются до работы. Мадара спит на животе, как обычно сбив подушку на татами и вместо нее используя левое предплечье, с натянутым на голову одеялом. Прикусившая сначала верхнюю, а потом нижнюю губу Сакура очень старается не засмеяться. Глава отдела по особо тяжким предпочитает, чтобы мерзло что угодно, но не голова.

От ощущения, что она возвращается к кому-то, кто будет ей рад, даже большим пальцам ног становится немного теплее, а от вида спящего Мадары сердце будто становится мягким и легким.

Он чутко вздрагивает, стоит ей вздохнуть. Щель между одеялом и матрасом — как-то раз он с абсолютно каменным лицом доказывает ей, что задохнуться просто невозможно — расширяется. Из нее виднеется часть лица с сонным мутным глазом. Некоторое время Сакуру разглядывают расфокусировано.

Она одними губами сообщает: «Выходной».

Ками-сама, наконец-то они совпали!

Его вздохом можно сдуть и надуть воздушный шарик. Мадара сдвигается в сторону, молча освобождая ей половину футона, и пытается нащупать за спиной подушку.

Нужно раздеться и принять душ, лучше горячий, чтобы больничный запах растворился в воде и стек в канализацию… Сакура стягивает на ходу теплую водолазку и забирается к Мадаре под бок. Найденная подушка за секунду до этого оказывается на том месте, куда опустится голова Сакуры. Уже согретая постель — это лучшее, как кажется сейчас, что вообще случалось с ней за всю жизнь. Сакура ерзает, пытаясь впитать побольше и почувствовать, как тело отмерзает.

Он обнимает и устраивается так, чтобы опираться подбородком об ее макушку. Горячая ладонь проскальзывает под футболку и поглаживает поясницу лениво и медленно. Сакура со стоном зарывается в грудь Мадары лицом, обхватывает за талию и еще и закидывает на него ногу.

— Тепло-о… — тянет она.

— Еще как, — тягучим и сонным голосом соглашается Мадара и придерживает ее бедро. — Спи. У меня… — зевок, — выходной… Никуда не уйду.

Сакура притискивается еще ближе, хотя, казалось бы, остается только вплавиться в чужую кожу.

Нет, в такие моменты даже традиционный футон и раздвижные двери прекрасны, удивительны и комфортны. Хорошо, что она все никак не соберется вернуться к себе…

Возможно, вскоре подчиненные Мадары, чтоб им икалось, доберутся до работы и поднимут его по какому-нибудь вопросу, и ему придется встать и дыхнуть на них огнем, но сейчас он держит ее в руках и постепенно засыпает сам.

А душ… чувствуя, как по телу бежит горячая волна, Сакура думает, что повышение температуры растворит запах больницы не хуже, чем отдушка кокоса и ванили парфюмированного геля.