Вселенная смотрит на тебя (джен)

— Серая мышь, — слова сами слетают с языка, стоит взглянуть в зеркало. Из красивой позолоченной, резной и явно тяжёлой рамы на меня уставилось что-то блёклое, тоскливое, заурядное. Серое. И ведь это лучшие годы моей жизни! Во всяком случае, все, кому не лень, так говорят. Ещё и с каким-то упрёком, будто в том, что я родилась такой тусклой, моя вина. Скорее уж это вина моих родителей. Нет бы им остановиться на двух идеальных дочерях. Нет, им зачем-то понадобилась третья, на которую, похоже, ресурсов уже не осталось. И, как назло, все в моей семье красивые, яркие, запоминающиеся. А я — мышь. Серая. Меня словно и нет вовсе. Только моя тень слоняется по дому, ходит в школу, встречается с вроде как друзьями. Такими же незаметными и скучными. Даже лучшая подруга стала как-то раздражать, преобразившись несколько лет назад из весёлой и активной души компании в селёдку вялую, отстранённую и тухлую. Не жизнь, а тоска.

А старшие сёстры, будто в насмешку мне всё время улыбаются своими жизнерадостными улыбками, живут своими насыщенными жизнями и бесят, бесят, бесят! Но сказать я им этого не могу. Я ведь тихая и примерная «младшенькая». Уверена, вся их навязчивая забота — это просто игра на публику. Такие куклы могут иметь неплохие мозги, но эмоций, настоящих переживаний им испытать не дано. И почему природа наградила их всем. И внешностью, и умом, и талантами, а меня попросту обделила. Ну чем я хуже? Родители-то у нас одни. Даже в школу хожу ту же, значит, и уровень образования один. Да и разница в возрасте вообще никакая. Питаюсь тем же и спорту пару дней в неделю уделяю. Так почему же им даётся всё так легко? А я терпеть не могу своё отражение! Особенно в этой вычурной раме. Когда я увидела его, прогуливаясь с мамой по многочисленным антикварным лавкам и прочим барахолкам в поисках «чего-нибудь интересненького», выбрала для своей комнаты. Думала, оно станет моей мотивацией, моим союзником. А стало врагом. «Как же хочется его разбить! Желательно, о чью-нибудь голову. А лучше сразу об две».

— Ну чего ты опять такая угрюмая? Лето же. Солнце. Улыбнись!

«Может, если узнаю, что тебе больше улыбаться нечем, смогу выдавить из себя некое подобие радости», — думаю я, но вслух произношу лишь едва разборчивое «угу» и отхожу, наконец, от зеркала.

— Помнится, не так давно я тоже волком смотрела на себя во всех отражающих поверхностях и то и дело занималась самоугнетением. Тут бы убавить, здесь бы прибавить. Ах, молодость…

«Ты всего на два года старше меня! Прекрати вести себя, как заботливая мамаша! У меня уже есть одна, и мне этого более чем достаточно!» — Вновь крик души был удачно замаскирован под ещё одно «угу».

— Ну да. На твоём лице так и отпечатано согласие и принятие. Кажется, все, кроме тебя самой, считают тебя симпатичной. Может, сделаешь лицо попроще и сама узреешь истину? — Улыбается любительница пустых пафосных высказываний.

— Или можно стиль сменить? Ну, там, знаешь, полная боевая раскраска? Волосы уложить иначе, одежду посветлее подобрать, лицо не такое кислое примерить? Как думаешь? — Ещё одна. Слетаются как стервятники.

«Я думаю, шли бы вы обе со своими советами на… Улицу! Лето же. Солнце».

Но вслух говорю:

— Угу, только мне всё это не идёт.

Следую к двери.

— Но ты же не знаешь!

— Знаю, — угрюмо бурчу под нос и выхожу на улицу, с трудом сдерживаясь, чтобы не сказать им чего-нибудь лишнего. Всё равно они ничего не поймут. Не дано.

Домой возвращаться не было никакого желания. Прослонявшись без дела почти до самого вечера, чувствую влажный холодок на открытых руках. Надо было прихватить куртку. «Ладно, потяну время, блуждая по магазинам». Похоже, эта гениальная идея пришла в голову не только мне. Едва не столкнувшись в дверях первого же магазина с шумной компанией во главе с теми, кто меня и так уже сегодня здорово достал, я резко сворачиваю вправо и быстрым шагом иду к лестнице, ведущей вниз, в самую скучную часть торгового центра. Кроме супермаркета и табачной лавки, здесь есть ещё пара крохотных магазинчиков, но находятся они в таком тупике, что владельцы там меняются с удивительной регулярностью. На этот раз это «ремонт ключей» и «тысяча мелочей». По крайней мере, созвучно. Выбор у меня не велик. Тоскливо бреду в последний.

«Тысячей» я бы не рискнула назвать этот магазин. Тут одних пуговиц тысяч десять, причём это только одного цвета. Да и на «мелочи» здесь тянет далеко не всё: той сковородой, например, и убить можно. Среди всего этого разномастного барахла восседает угрюмого вида женщина. Едва окинув меня ястребиным взором, она возвращается к своему чтиву. Нда, здесь царит атмосфера уюта и доброжелательности. Ну, делать нечего.

Почитав пару сомнительных стишков поздравительного характера с открыток — неужели кто-то подобное дарит? Потискав жутко-розового игрушечного зайца, я обратила своё внимание на витрину со всякими статуэтками. Подойдя ближе и уже не удивляясь тесному соседству фарфоровой дамы с собачкой и антивандального амбарного замка, я увидела то, что вначале напомнило об испорченном с утра настроении, а затем породило не свойственный мне азарт. Ну а что? Идея-то вообще не моя. Если ничего не получится, вернее, когда ничего не получится, смогу им обеим пенять ещё очень долго. С трудом обратив внимание продавца на себя, указала на несколько предметов. Расплатившись, почти вылетела из магазина и, позабыв, по какой причине вообще оказалась в этом негостеприимном месте, помчалась домой. Едва поздоровавшись с родителями, вбежала в свою комнату и заперла дверь.

Разложив покупки на кровати, я с удивлением поймала себя на том, что мои губы сами растягиваются в довольной предвкушающей улыбке. Причём эти ощущения никак не связаны с моим желанием продемонстрировать сёстрам свою правоту. Я на время вообще об этом забыла, ведь то, что лежало на золотисто-бежевом покрывале, здорово будоражило фантазию. Столько блеска и сияния в своих руках мне держать ещё не доводилось. «Не хватает только радужных единорогов!» — привычно подразнила я себя. Однако эйфория никуда не делась. Напротив, мне ещё сильнее захотелось опробовать всю эту радость на себе. Схватив самую крупную покупку и едва открыв, я увидела множество цветных квадратиков, некоторые из которых были довольно скучными. Но вот остальные… «Тут даже есть мой любимый зелёный. И как он мерцает! Да и остальные тоже просто потрясающие! Ещё и зеркальце есть. Если ничего не выйдет, буду в сумке носить вместе с расчёской. Хотя, ну как с такими цветами может совсем ничего не получится? Я же не уродина, в конце концов».

Небрежно разорвав упаковку с кисточками и уже вознамерившись нанести тени, я чуть не запищала. Но в последний момент сдержалась, вспомнив, что я не такая. Кисточки, которые я выбрала просто из-за необычного цвета и особо не разглядывала, оказались просто совершенно космическими! То, что под стеклом витрины и в искусственном, не очень ярком освещении показалось мне неплохим сочетанием цветов, на деле оказалось переливающимся всеми возможными оттенками, словно какие-нибудь хрусталики. Нет! Сказочные кристаллы! А щетина… ммм, мягкая, как шёлк. Почему я раньше не обращала внимания на подобные вещи? «Как же мне всё это нравится! Ими ведь не только на лице рисовать можно. Это же только мне решать, как ими пользоваться. Вроде, у меня где-то с начальных классов краски валяются. И просто в стакане с карандашами, если вверх ногами поставить, будут здорово смотреться».

Ещё пару минут повертев кисточки в руках, я решила заодно взглянуть на последнее приобретение. То, что в узком флакончике что-то поблёскивает, я заметила ещё в магазине, поэтому и выбрала его. Но стоило открутить крышку, как моему взору предстало множество блёсток, совсем мелких, в густой тягучей жиже. Ну, прямо Млечный Путь в баночке. В бутылочке. В ёмкости со странной кисточкой. Вновь разложив свои приобретения на кровати и поразмыслив немного, попутно прикасаясь то к одному, то к другому кончиками пальце, я всё же решилась. Первым делом я нанесла блеск на губы. Всё же это куда проще, чем возиться с тенями. Липкий. Непривычный. Правда, мне сравнивать не с чем. Я раньше вообще этой стороной жизни не интересовалась. Может только в детстве. Но мамина помада была наоборот, какой-то сухой, а эта скользкая. Но в целом приятная. В зеркало я решила пока не смотреть, чтобы оценить весь образ целиком. Удержаться было сложно, ведь в палетке зеркальце есть, но я принципиально смотрела только на верхнюю половину лица.

Поскольку опыта в данном нехитром для большинства деле у меня оказалось меньше, чем с нанесением помады, выбор пал на довольно бледный, очень мерцающий оттенок. Кисточка приятно холодила кожу век, и я поймала себя на мысли, что возможно, мои сёстры, да и другие девушки, не так уж и лицемерят, когда утверждают, что красятся для себя. Рисовать на своём лице и вправду оказалось довольно интересно. И да, вновь это слово: «приятно». Мне даже захотелось поэкспериментировать, и я нанесла другой цвет в уголки глаз. Сёстры постоянно так делают. Видела не раз, но простым это только со стороны выглядит. У меня даже отдалённо похоже не получилось. Ну и ладно, первый блин всё-таки. «Пора бы взглянуть на себя обновлённую, а зеркальный монстр на пол стены мне в этом поможет. Не всё же ему меня расстраивать». Подойдя к зеркалу, я в начале даже отскочила в сторону. И дело не в том, что я такой профан в нанесении макияжа. Просто там стоял кто-то другой. И этот кто-то точно не был старшеклассницей, изменившей себя до неузнаваемости парой неумелых штрихов. Кто-то совсем, совсем другой. За те несколько секунд, что потребовалось для осознания, я успела разглядеть не так много, но и этого было достаточно, что бы перепугаться до смерти.

Не особо думая, я схватила упаковку влажных салфеток и с остервенением начала тереть лицо. Остановилась лишь тогда, когда это действие начало причинять нешуточную боль. Ещё немного постояв, нервно сжимая салфетки, я всё же решила взглянуть в зеркало, но только осторожно. Сначала медленно, очень медленно наклоняя голову, я поймала отражение левого глаза и едва не взвизгнула, отшатнувшись. Выдохнула. Вроде глаз мой, и я сама себя запугиваю. Или всё-таки нет? Вторая попытка стоила ещё больших усилий. Но на этот раз я заставила себя задержаться в неудобном положении и разглядеть, кто же смотрит на меня из зазеркалья. Салфетки выпали из рук, и я с трудом подавила в себе желание разбить чёртово зеркало. В обрамлении золотых завитушек стояло моё отражение. Та самая серая мышь, что и обычно. Сама себя накрутила и сама же себя напугала качественнее, чем самые высокобюджетные фильмы ужасов. Было бы смешно, если бы сердце не билось как сумасшедшее. «Как же бесит!» Сунув косметику в ящик комода и захлопнув его со всей возможной злостью, напоролась взглядом на валяющиеся на полу влажные салфетки. Швырнула их туда же, захлопнула, снова открыла, вытащила уже использованные, бросила их в корзину и со звериным рыком закрыла ящик уже окончательно.

Была уже ночь, но ужинать мне совершенно не хотелось. Легла спать так. Разбудило меня в безбожную рань, как и во все последние дни, слишком яркое летнее солнце, вновь испортив настроение с самого утра. Чувствовала я себя как медуза: мозгов нет, но ем и двигаюсь. Прошлый вечер я решила выбросить из головы и до самой ночи не вспоминала про косметику. Однако, ворочаясь битый час в облепившей тело, несмотря на открытое окно, простыне, я то и дело мысленно натыкалась на мерцающие переливчатые образы. Промаявшись почти до утра, я всё-таки провалилась в беспокойный сон. Что именно мне снилось, вспомнить никак не получалось, но почему-то казалось, что это было важно. Следующую несколько дней слились воедино. Я никак не могла понять, где день, а где ночь. Окончательно вымотавшись, я сдалась. Открыв ящик, однако же, я ничего не обнаружила. То есть обнаружила много всего: от тех самых салфеток и пары расчёсок до открытой полупустой упаковки мятных леденцов, неизвестной сколько лет они там хранящиеся, и мотка проводов непонятно от чего или для чего. Но искомого там не было. Порывшись в остальных ящиках, я с несколько неуместным разочарованием подумала: «А было ли это или просто приснилось?» И спросить не у кого. Разве что у той неразговорчивой женщины, от одной мысли о которой лицо самопроизвольно кривится так, словно я съела лимон. Причём неспелый. И целиком.

Старательно отодвигая подобные мысли пару дней, на третий, доедая диковинный десерт в японской кондитерской напротив того самого торгового комплекса, мне подумалось: «А почему просто туда не зайти? Может оказаться, что и сам магазин, и его продавец мне тоже приснились. Вот только сон этот был слишком уж реалистичным. До сих пор помню, каким мега-синтетическим на ощупь был тот розовый заяц. Правда, и липкость блеска на губах я всё ещё чувствую. Однако его нет. Нет же?»

Пока спускалась на нижний этаж, я всё сильнее и сильнее изводила себя сомнениями и к тому моменту, как оказалась в нужном месте уже была на взводе. Увидев же вывеску «ремонт и пошив одежды», я и вовсе забыла, как дышать. «Выходит, всё, что мучило меня эти несколько дней — всего лишь плод моей больной фантазии? Не было ни того жуткого отражения, ни тех удивительно красивых кисточек, ни неприятной тётки, ни самого магазина... А нет. Был. Вот он, на противоположной стороне". А эта швейная мастерская, очевидно, вместо «ремонта ключей». Ну да, панику разводить на пустом месте у меня, похоже, талант, причём не очень-то скрытый. Всё же не часто я сюда хожу, вот и не запомнила, где что. Хорошо, что моего позора никто не видел. Я и без того чувствовала себя, мягко говоря, неадекватной. Нехотя войдя в магазин, я сразу направилась к той самой витрине. И сначала даже не поняла, что именно я должна искать. Но увидев среди всевозможных косметических средств блеск для губ, так похожий на тот самый, лишь немного иного оттенка, резко развернулась и поспешила домой.

Дома я первым делом, пользуясь отсутствием всех членов семьи, принялась за самое неблагородное занятие — обыск чужих комнат. До родительской спальни мне дела не было, а вот у сестёр я нашла много всякого любопытного, но не того, что нужно. Так что интерес к находкам испарился почти мгновенно. Да и как я использую полученный компромат, не выдав себя? Не скажешь же: «Мам, моя интуиция подсказывает, что твоя любимица-умница-красавица-дочь курит». И разве ж кто в это поверит? Вот будь это я, тогда да. А она вообще ни разу в жизни родителей не разочаровывала. Гордость семьи. Или просто они её плохо знают. Всех нас. «Ладно, смысла сейчас об этом думать нет! Пропажу я так и не нашла». Не мама же решила позаимствовать. У неё и так все полки ломятся от всевозможных баночек, тюбиков, коробочек, флакончиков. И уж точно не такой ценовой категории. Ну и не могла я представить себе подобный сценарий. Вот сёстры постоянно друг у друга без спроса что-то берут. Думается, на мои вещи они не покушались из-за несоответствия стиля? Размера? Форм? Да всего.

Порыскав на всякий случай в ванной комнате и даже в прихожей, гордо пройдя мимо родительской комнаты, я взялась потрошить свои ящики и даже сумки. Сделав перерыв ради тоскливого семейного ужина и насобирав под вечер целый мешок мусора. Сколько, оказывается, ненужного можно найти, когда ищешь что-то нужное! Одних только чеков и сломанных карандашей хватит для спасения нескольких гектар какого-нибудь тропического или не очень леса. К концу дня я так выдохлась, что уже почти забыла, зачем всё это затеяла, и была готова завалиться спать, как есть, в одежде. Всё равно обе пижамы в стирке, а в тёплой летом спать вообще невозможно. «Можно, конечно шорты и майку откопать. Какие-нибудь тонкие и мягкие, наверняка где-то завалялись. Какой-то день нелепый. Весь посвящён бесплотным поискам».

Окончательно утомившись, перебирая одежду, я начала просто вываливать её из шкафа скопом. «Потом сложу». Когда же потянула тёмные джинсы с верхней полки, вместе с ними мне на голову свалилась чёрная кофта. И здорово так свалилась! Ребром, едва не в глаз. Да, да, именно ребром. Это не кофта у меня такая особенная. Очевидно, в неё было что-то замотано. Вот только кем — не ясно. У меня таких привычек ранее не наблюдалось. Кое-как распеленав содержимое и не успев толком разглядеть, отвлеклась на посыпавшиеся мелкие детали. Но я уже поняла, что именно держу в руках. «И кто же это у нас так шутит? Предполагается, что шутки должны быть смешными, а эта… Не умная, если выражаться корректно». Злости, как ни странно, не было. Всё-таки я тоже порылась в их комнатах. Это вполне сойдёт за месть, пусть они об этом и не узнают. Оперативно запихав вещи в шкаф, попутно обнаружив безразмерную футболку и шорты, я принялась пристально разглядывать то, ради чего, собственно, угробила весь день.

Особенных изменений я не заметила. Всё выглядело так же привлекательно и притягательно. А хотя… Я ведь только два цвета теней опробовала на себе. Тут явно кто-то похозяйничал втайне от меня, но при этом не стремясь эту тайну сохранить. Или как раз поэтому всё было так тщательно спрятано? «Ну нет. Глупо же! Нам ведь не по шесть лет. Нет, это просто женское любопытство, безграничная наглость и скверное чувство юмора. Определённо, это больше соответствует действительности». Бессознательно потрепав мягкий ворс кисточек и проведя одной из них по щеке, я почувствовала непреодолимое желание нанести ею вот эти серебристые тени. Ну, или те, что ещё светлее. Хотя взгляд так и цеплялся за зеленоватые, фиолетовые и даже розовые. «Ну хоть какие-нибудь! Какая разница, как это будет смотреться? Уже ночь. Меня всё равно никто не увидит. И практиковаться же нужно. Сейчас самое подходящее время и место».

Получалось не очень аккуратно, но движения уже были гораздо увереннее, что было приятно, но и удивительно. Отложив в сторону палетку и легко накрасив губы, я, не задумываясь, сделала шаг к зеркалу, но в последний момент остановилась. «Да глупость какая!» Закрыв глаза, я подошла почти вплотную к отражающей поверхности. Всё ещё не глядя, протянула руку, чтобы убедиться, что стою там, где хотела, и, едва ощутив под кончиками пальцев холодное стекло, распахнула глаза. В тот же миг мои пальцы проткнули зеркало, словно сильно натянутую плотную плёнку. А навстречу, переплетаясь с ними, прорвались другие, такие же, но совершенно чужие и ледяные, как это самое зеркало. Но это почти деликатное прикосновение я лишь почувствовала. Глаза же мои неотрывно смотрели в бескрайний, затягивающий и такой холодный космос. Не знаю, не помню, что заставило меня отскочить назад, но уверена, это было весьма своевременно. Поскольку к этому времени переплетались уже не кончики пальцев. Холод уже ощущался на тыльной стороне моих ладоней и аккуратно, но настойчиво надавливая, тянул на себя. В зеркало. Туда, откуда на меня смотрело, если вообще можно так выразиться, нечто без лица. Точнее, лицо при пристальном рассмотрении было, но кожа — это и не кожа вовсе. Будто мою копию отлили из сверхтонкого прозрачного стекла и заполнили её миллиардами звёзд, планет, каких-то туманных сгустков чего-то непонятного. Никогда астрономия в число моих интересов не входила, но подобные картинки я видела довольно часто. Не говоря уже о постоянно множащихся в сети фотографиях со спутников на рабочий стол. Но то картинки, а это… «И оно ведь ещё так пристально смотрит!»

Я вдруг заметила, что движения вроде и зеркальные, но передаёт отражение это их не совсем точно. Будто просто подражает мне из какой-то своей прихоти и в любой момент может прекратить, зажив собственной жизнью. «Нет. Нет, нет, нет. Не должно оно жить своей жизнью. Не хочу даже представлять, как это будет. И что будет со мной, тем более не хочу представлять».

Мельком обратила внимание на фон. Именно фон, а не отражение моей комнаты. Потому что позади этой фигуры, вокруг неё становится с каждой секундой всё темнее и искажённее. Всё плющится, вытягивается, закручивается. «Чувствую себя Алисой». Смотреть на этот непрерывный процесс ещё страшнее, чем на своё отражение. И я вновь приковываю взгляд к «лицу». Оное у этого существа или же явления определённо есть, и оно вполне способно выражать эмоции. Во всяком случае, интуитивно их можно распознать. От написанного на нём интереса и доброжелательности оторопь берёт. Так смотрят на приятных собеседников, когда те в своём рассказе вот-вот перейдут к кульминации. «Вот только я ничего не рассказываю и даже не сбираюсь. Я вообще боюсь рот раскрыть, потому что сейчас я способна только вдыхать и выдыхать стремительно заканчивающийся воздух. Я даже не уверена, что сделала хоть один выдох, но раз ещё в сознании…»

В голове появляются и исчезают исключительно бредовые мысли. И ни одной по-настоящему важной или хотя бы актуальной в данной ситуации, но ничего поделать с этим не в силах. Почувствовав, как моя филейная часть упирается в комод, осознаю, что дальше пятиться некуда. И внезапно в воображении одна за другой вспыхивает цепочка: комод, ящик, салфетки. Не думая больше ни о чём и неотрывно вглядываясь в «свои глаза», тащу ящик на себя. Просовываю руку в узкую щель. Едва нащупав упаковку, тормошу её, чтобы вынуть, наконец, влажный ароматный комок, и случайно, но весьма ощутимо прищемив руку, резко выдёргиваю её. Нервно, с силой провожу сначала по губам, а затем принимаюсь тереть глаза. В самый последний момент, перед тем, как закрыть их, вижу смесь страха, печали и даже упрёка на страшном, не совсем моём лице.

Ни в эту ночь, ни в последующие несколько дней я об этом думать была не в состоянии. Эти мысли начинают истязать мою несчастную голову, когда в поисках резинки для волос случайно нащупываю в глубине ящика небольшой пакет, замотанный широким скотчем. Выбрасывать и тем более разбивать косметику я побоялась. Во всяком случае, именно в этом я себя убедила. Об иных мотивах я старалась не думать. Вернее, старалась до этого момента. Про резинку я благополучно забываю. Вытащив пакет, усаживаюсь за стол, в ящике которого он теперь хранится. Подальше от зеркала. Во избежание, так сказать.

Но как же ярко оно выражает эмоции! По моему лицу что-то прочесть могут, пожалуй, только те, кто имеет неудовольствие лицезреть эту физиономию ежедневно триста шестьдесят пять дней в году на протяжении шестнадцати лет. И то не всегда. Классическое покерное лицо. Жаль, играть не умею. У этого же отражения сложно понять, где нос, где рот и есть ли они вообще. И такая живая мимика! Этот странный взгляд… Ему явно не место на этом лице. С другой стороны, чему там вообще место? Это ведь и лицом в привычном понимании назвать нельзя. Может, Оно мне всё это внушило и все мои сомнения ведут к тому, чтобы я… Что? Пожалела Это? Вряд ли. Захотела узнать больше? «Я не настолько наивна, чтобы вестись на такую откровенную провокацию. Но и отрицать, что разрываюсь между страхом и любопытством, тоже могу». В любом случае, прежде чем что-либо предпринимать, следовало бы разузнать о фирме-производителе хоть что-то. Или же дело в составе? Всё упёрлось в небольшой свёрток, тщательно замотанный в несколько слоём клейкой ленты.

Кто бы знал, как мне не хотелось вскрывать упаковку. Но и жить так, в неведении, постоянно шарахаясь от отражающих, да и вообще от любых глянцевых поверхностей, хотелось ещё меньше. Так что, борясь с сомнениями и довольно сильным желанием, бросив пакет на пол, попрыгать на нём, аккуратно разрезаю обёртку канцелярским ножом. Разложив содержимое на столе, силюсь не сгрести всё обратно в ящик. Через пару минут у меня даже получилось перебороть себя и прекратить тыкать самой длинной линейкой, стоя на расстоянии вытянутой руки и немного отклонившись назад, будто оно взрывоопасно, как минимум. Косметика как косметика, даже красивая по моим меркам. Ничего зловещего в ней не наблюдалось. Ни один предмет не вызывал подозрений. Да и все вместе они тоже выглядели вполне нормально. Хотя, чего я ожидала? Оккультных символов и заклятий по призыву демона? «Значит, Оно живёт непосредственно внутри и становится видимым только после нанесения. Может, дело в тенях? Нанесла на веки, они впитались как-то в глаза и вот уже вижу… Всякое. Всё-таки ответ кроется в составе».

А что если? Да! Так очень даже может быть! Тени впитываются в кожу, попав в организм, воздействуют на мозг, и я вижу то, чего нет. Да. Мало ли что входит в их состав. Вот только химик из меня никакой. Пыльцы фей не обнаружено, как, впрочем, и слёз русалки. На большее меня не хватает. Совершенно не представляю, что из всего этого списка составляющих может производить такой эффект. А ведь это необязательно что-то конкретное. Вполне вероятно, что какая-нибудь неудачная комбинация ингредиентов даёт такой результат. «Можно, конечно, отдать на экспертизу, но это как-то… Просто не хочу». Если же, например, нанести их только на один глаз и посмотреть, что будет? Вряд ли они совсем уж токсичные. У меня даже аллергической реакции не возникло. И это при том, что от маминого крема у меня как-то раздуло чуть ли пол-лица. «Ладно. Надеюсь, это того стоит, и завтра мой бездыханный труп не обнаружат с перекошенным или хуже, разъеденным кислотой лицом. Но на этот раз стоит всё-таки подготовиться».

За пару минут оббежав дом и перекинувшись нелестными репликами с особо любопытными, я разложила всё необходимое для эксперимента вначале на столе. Салфетки, тоник для лица, ватные диски, молоток, полотенце. Оглядев последние два предмета, благоразумно решила перебраться на пол. Ну что ж, обратной дороги нет. Едва я поднесла кисть к веку, меня словно пронзила молния. «И как я раньше об этом не подумала? Это же самое очевидное!» Отложив кисть, я потёрла кончиком пальца сияющее серебро и сразу нанесла эту звёздную пыль на предплечье другой руки. И ничего не произошло. Попробовала другой, третий, четвёртый. Родождала немного — результат тот же. Руки всё такие же слегка загорелые. В отражении небольшого зеркальца — моя разочарованная физиономия. «Значит, всё-таки придётся пожертвовать одним глазом. Очень надеюсь, что не буквально».

Убедилась, что изменений никаких так и нет, даже покраснений не наблюдалось. Вытерла руку влажной салфеткой и провела кистью по правому веку, оставляя на нём едва заметный мерцающий след. Плавно отложила кисть в сторону, так же медленно сжав палетку с зеркальцем освободившейся рукой. Выдохнув, кажется, весь воздух из лёгких, открыла накрашенный глаз. Увиденное меня не то чтобы шокировало, но удивление в обоих моих глазах отразилось очень ясно. Эксперимент не удался. Может, токсин в блеске для губ? Тут же, не раздумывая, крашу губы. Снова ничего. Накрасила второй глаз. Результат тот же. «Но как же так? Что я делаю неправильно?» Наношу более тёмный цвет теней поверх предыдущего слоя. Опять провал.

В какой момент я начала воспринимать всю эту затею как вызов, я не знаю. Но нарастающее раздраженнее с каждой минутой ощущалось всё сильнее. В итоге я даже подумала, что стоит унести молоток от греха подальше. И, проходя мимо зеркала в пол, едва его не запустила в глянцевую бездну. В одно мгновение я растеряла все связные мысли и просто глупо пялилась на то, что уже и не думала увидеть вновь. Отвлёк меня приглушённый стук. Инструмент выскользнул из расслабленных пальцев и упал на ковёр с высоким ворсом. Но я это поняла где-то на краю сознания, поскольку посмотреть вниз побоялась. В отражении под ногами, как и над головой, зияла пропасть. Мне вдруг подумалось, что, наверное, это выглядит ужасно глупо — так стоять столбом уже во второй раз, при том, что минуту назад была полна решимости. Выглядеть глупо я не люблю. Очень не люблю. Сжав зубы и кулаки, я сделала пару уверенных шагов к зеркалу и теперь смогла по достоинству оценить «богатый внутренний мир» моего двойника. О, там было на что посмотреть. В прошлый раз я не смогла увидеть и малой доли того, что можно было бы назвать телом. «Разве что парочки дрейфующих НЛО не хватает для полноты картины. Не удивлюсь, если они там есть».

Разглядывать можно было вечность, и её бы не хватило, чтобы увидеть всё. Я даже забыла, что мне бы стоило бояться. Глаза, похожие на две ослепительно яркие бескрайние галактики, уже не пугали. Они завораживали. Я не знала, смотреть в них или же вглубь всех этих то ли переплетающихся, то ли проникающих друг в друга вселенных. Опомнилась я лишь когда заметила тянущуюся ко мне руку. Когда же поняла, что неосознанно повторяю это движение, вначале запаниковала, но это состояние так внезапно сменилось эйфорией, что рука даже не успела до конца опуститься. И вот я уже чувствую знакомый холодок под подушечками пальцев. Ступаю ещё ближе. Стоя почти вплотную, невесомо касаюсь своего отражения уже обеими руками.

Как, когда и зачем я позволила схватить себя за запястье левой руки? Не знаю. Но знаю почему. Потому же, почему сама начала тянуть на себя правой рукой чужое запястье. Потому же, почему позволила тащить себя сквозь гладкую, уже вовсе не твёрдую поверхность туда, в искажённую реальность. Одним медленным слитным движением, которое могло длиться и доли секунды, и долгие часы, я вытягиваю своё отражение в комнату, а оно также затягивает меня в неизвестность. Уже перешагнув раму, но не отпустив руки, я чувствую, как мою голову заполняют чужие воспоминания, и все мучавшие меня эти недели сны и тревоги обретают смысл. Но страха, как ни странно, нет. Лишь покой и умиротворение. Перед тем, как контакт разорвался, я увидела напротив совершенно привычное, хоть и накрашенное моё — чужое лицо. «Так вот как косметика попала в шкаф».