Teacher's gold butterfly (гет)

Душу человека можно сравнить с крыльями бабочки — она красивая, нежная и хрупкая. Подобно бабочкам, мы часто стремимся к свету, искренне веря во взаимность и приветливость окружающих. Однако, как источник света может причинить вред крыльям бабочки, так и люди постепенно обжигают нашу душу.

Приветливый человек, подобно пламени, дарит тепло и свет, привлекая нас своей искренностью и готовностью подарить нам свою душу. Мы погружаемся в его мир, не замечая, что человек не такой уж хороший, каким казался на первый взгляд. И постепенно, незаметно для нас, он начинает сжигать то, что делало нашу душу крыльями — уязвимая и нежная природа попадает под обжигающие привычки и эгоистичные потребности.

Душа превращается в иссохшую и осыпающуюся на пепел оболочку. Мы отчаянно пытаемся сберечь отравленную бабочку, поместить ее в безопасное место, где нет опасности сгорания. Но увы, это оказывается трудной задачей.

Остаются лишь пепел и пыль, искорка души парит в никуда, не имея крыльев для полета. Мы остаемся одни, искалеченные и измученные, но все же продолжаем искать новую надежду, новых людей, новые крылья для нашей бабочки.

* * *

Я ненавижу утро. Не из-за того, что приходится рано вставать, а потому, что чем больше ты торопишься, тем сильнее опаздываешь. Всегда кажется, что время ускользает, словно песчинки.

Волшебные свойства утреннего времени просто поражают. Кажется, что если я решаю поспать всего лишь на пять минут дольше, то уже на двадцать опаздываю.

Я вроде бы как обычно завтракаю, умываюсь, а потом… Начинается целая катастрофа, а именно — поиск наряда. Я с вечера решила, что надену, но где же эти вещи сейчас? Вытаскиваю одну вещь, другую, хватаюсь за третью, а на полу уже целый потоп разноцветных тряпок, и среди этой горы тканей пропадают нужные мне на сегодня элементы одежды. Платье, которое я видела вчера в шкафу, как будто испаряется, играет со мной в прятки так не вовремя.

Ну и, конечно, эти капроновые колготки! Как только намереваюсь надеть их, они оказываются со стрелками. Чёрт возьми, я же ясно помнила, что они были новенькими, и стрелок на них не было! И вроде бы просовываю кулак в колготки, рассматриваю ткань со всех сторон — они идеальны. Но стоит их надеть, как, оказывается, стрелка на колготках всё же есть, будто она чудесным образом появилась только что. Я достаю следующие колготки, и с ними происходит то же самое!

При нанесении макияжа руки словно становятся кривыми. Кисточка или карандаш уверенно скользят там, где сами считают нужным, не поддаваясь моему управлению.

И вот, наконец-то… Платье, которое так хотелось надеть, находится. Я его надеваю, смотрю в зеркало и понимаю, что оно уже не так хорошо смотрится, как вечером накануне. Начинается новый поиск вещей… Юбка с разрезом на бедре, которая всегда спасает? Пойдёт. И пофиг, что я в ней ходила уже миллион раз! Белый топ на тонких лямках? Для университета не подойдёт, но если сверху надеть пиджак…

Смотрю на часы — я уже должна была ехать в автобусе! Всё, хватит вертеться перед зеркалом, я готова! Наспех хватаю черный приталенный пиджачок и обуваю туфли на платформах. Аллилуйя! Ошибки в одежде исправлены, лицо выглядит минимум прилично, осталось только добраться. И снова время ехидно хихикает надо мной. Бегу на остановку, и… Автобус уже уехал, прямо перед моим носом! Сегодня точно не мой день.

Я гляжу в сумку в поисках наушников — понимаю, что забыла их. Да что же за утро такое?! Сегодня я даже слишком рассеянна. Я обычно всегда проверяю, что у меня есть всё необходимое в сумке перед тем, как выйти из дома, но сегодня я не раздумывала над этим и поспешно выбежала, не осознавая, что забыла самое важное. Без наушников день обещает быть долгим и тягостным. Как же я смогу выжить без музыки в транспорте? И нет, я не могу просто слушать мелодии в голове, как делают некоторые люди. Я нуждаюсь в реальном звуке, который помогает мне расслабиться и забыть о проблемах. Итак, что же мне делать? Может быть, стоит зайти в ближайший магазин и купить новые наушники? Или вернуться за ними домой? Возможно, мне стоит перерыть всю сумку ещё раз, вдруг наушники всё-таки там? Да, они ведь могли упасть в какую-то незаметную дырку или смешаться с другими вещами. Но моя надежда рушится, когда я вижу пустоту внутри сумки.

— Извините, это ваше? — мужской приятный голос прозвучал сзади, и я обернулась на звук, но вместо лица человека увидела крепкую грудь, прикрытую бордовой выглаженной рубашкой.

Мой взгляд медленно поднимается вверх и встречается с синими глазами этого мужчины, в которых мгновенно тону, словно нахожусь в бездонном озере. Магнетизм его глаз заставляет моё сердце биться сильнее, а каждая клеточка тела ощущает электричество, пробегающее по моей коже. Я пытаюсь заговорить, но мои губы отказываются подчиняться. Мы продолжаем смотреть друг на друга, и в этот момент я не могу не почувствовать себя последней дурой. Но внезапно он слегка улыбается, и волны благоговения захлёстывают меня. Это не просто улыбка — это словно прикосновение к душе, как к нежным крыльям бабочки. Вся я таю в его присутствии, словно лёд под первыми лучами весеннего солнца. Лёгкое дуновение ветерка заставляет рыжие шёлковые волосы на его голове шевелиться, а мои ноги подкашиваются, и я чувствую, как нуждаюсь в опоре. Он медленно протягивает руку, и я не могу устоять против этого зова. Пальцы его разгибаются, и я вижу в его руке белые провода — мои наушники, которые я так тщательно искала в сумке.

— Они выпали у вас из кармана, когда вы выходили со двора, — пояснил мой синеглазый красавчик. Да, я уже мысленно сделала его «своим».

— А вы что, следили за мной? — невольно вырывается у меня, и тут же возникает желание быть немой. Как можно было сказать настолько дурацкую фразу? Сейчас же приходится лишь по-дурацки хихикнуть, подобно моим некоторым одногруппницам, чтобы показать, что это якобы шутка.

— Было бы у меня время следить за красивыми девушками, я бы только этим и занимался! — уверенно сказал он, демонстрируя мне белоснежные зубы в широкой улыбке. — Но увы, я просто живу в этом же дворе.

«Похоже, за август надо было хотя бы иногда выходить из дома, Люмин, тогда бы ты знала, что у тебя в каких-то «дальних» соседях появился такой красавчик».

Я вежливо киваю и беру свои наушники из его разжатой ладони. Случайно касаюсь пальцами кожи его руки и снова чувствую, как по спине пробегаются мурашки. А затем… Просто отворачиваюсь, поблагодарив. Надо успокоиться!

Как раз в этот момент подъезжает мой автобус, и я ближе подхожу к дороге, чтобы скорее погрузиться в него.

Но кто же знал, что парень тоже ездит на этом автобусе, который, к слову, уже был переполненным? Студенты, школьники, взрослые — все едут куда-то по своим делам в это нелёгкое сентябрьское утро. Кое-как протискиваюсь среди этой кучи народа, синеглазый проходит вслед за мной.

Я сжимаю руки на поручнях автобуса, стараясь сохранить равновесие и не обращать внимание на того парня неподалёку от меня. Мне казалось, что даже если бы я захотела распластаться на полу, то не смогла бы этого сделать — народу здесь так много, что едва ли остается место для дыхания. Меня обволакивает смесь запахов, шум и суета, создавая ощущение, будто я плаваю в океане из людей.

— Выходите на следующей? — слышится над моим ухом, и я отрицательно качаю головой, даже не глядя, кто и у кого спрашивает.

Когда переполненный автобус подъезжает к остановке, начинается настоящее шоу. Люди, словно шпроты в банке, толкаются и давят друг друга, стремясь пробраться к выходу. В этой неразберихе ни одно лицо не остается безучастным — все стремятся выбраться из этой серой массы. Руки и ноги запутываются в паутине плотно прижатых тел, и, кажется, что в этот момент происходит мгновенный трансформер, превращающий уважаемых граждан в подобие рыбьего косяка.

Те, кто стоит возле дверей, явно приобретают самую выгодную позицию в этом хаосе. Двери перед их носами открываются, и они делают всего пару шагов для победы — выбраться на улицу.

Около ног торчат рюкзаки и сумки, словно корни деревьев, которые не дают ни шагу пройти вперед. Они запутываются и переплетаются, создавая дополнительные преграды для тех, кто уже на грани отчаяния.

Вокруг лютая борьба за каждый квадратный сантиметр. Каждому хочется, чтобы они были на первой линии свободы. Выражения на их лицах меняются от надежды до злости и страха. Ведь каждый из них хочет быть первым. Первым, к кому пристанет свобода.

Но в это время есть и те, кто просто наблюдают за всей этой неразберихой. Они с удовольствием сидят на своих местах, наслаждаясь зрелищем, как если бы они сами были режиссёрами этого спектакля. Тем не менее, это лишь добавляет адреналина и злости тем, кто всерьёз стремится покинуть этот ад на колесах.

И наконец, благодаря некоему чуду и послушанию физическим законам, первые счастливчики начинают покидать автобус. Они выходят из этого кошмарного помещения с чувством радости и победы. Но их места сразу же занимают новые стремящиеся к выходу, и нескончаемый круговорот людского муравейника продолжается дальше.

Я всегда была одной из тех, кто наблюдает за этим хаосом, но сегодня всё идёт не по плану. Чувствую, как сзади меня кто-то начинает толкать, и мои пальцы на поручне начинают разжиматься и скользить, пока совсем не потеряли опору. Меня потоком толпы несёт вперёд, я пытаюсь протиснуться хоть куда-то, лишь бы меня не высадили из автобуса по чистой случайности.

Меня в очередной раз в этой давке толкнули сзади, и я ощутила, как непроизвольно приближаюсь к тому привлекательному синеглазому парню. Толпа в автобусе продолжает притеснять меня, и вот я уже стою перед ним, схватившись за опору. Его потрясающий парфюм ударил мне в нос, и я почувствовала трепет внутри себя.

Затем веселье продолжилось. Сразу же после того, как толпа вышла из автобуса, освободив пространство и немного подарив свободы, новые люди стали входить внутрь. Подобно предыдущим пассажирам, они тоже начали толкаться, норовя добраться к своим местам. Безжалостно давя друг друга, они стремились занять удобные позиции в автобусе.

Меня в очередной раз толкнули, и я оказалась практически прижата к этому рыжеволосому парню. Мои попытки отстраниться от него были тщетными, потому что люди упорно забивали пространство вокруг нас.

Стеснение и давка начали действовать на мое тело. Тесная прижатость к нему, похожая на невыносимую интимность, вызвала покраснение на моих щеках. Моё лицо стали покрываться стыдливым румянцем, который мучительно свидетельствовал о смущенности.

Парень, к которому я так случайно пристала, стоял неподвижно, словно ему было всё равно, или же его всё устраивало. Сама же я не смогла найти в себе силы, чтобы поднять глаза и встретиться с его взглядом.

Мы продолжали стоять рядом, в пределах допустимого расстояния в автобусе, и я испытывала странную смесь страха и возбуждения. В этой тесноте я чувствовала каждое дыхание, каждое движение его тела, словно они были направлены исключительно на меня.

Еще один резкий толчок в автобусе заставил моё бедро оказаться между его ног. Синеглазый красавец явно напрягся, попытался изменить наше положение, но это было бесполезно. Я тоже немедленно постаралась исправить ситуацию, но вместо этого своим бедром лишь сильнее трогала его. Я чувствовала кожей через капроновые колготки и видела, как его брюки натягиваются под напором отвердевающего члена.

Мое сердце забилось беспокойными ударами, а лицо ещё больше покрылось краской от стыда. Я никогда не оказывалась в подобной ситуации и не знала, как бы правильно поступить. Ведь я только случайно коснулась его, не имея злых намерений. Сделать вид, что не замечаю и не понимаю ничего? Да по моему раскрасневшемуся личику всё понятно!

Я попыталась отступить назад, проглотив ком нервозности. Но движение автобуса сильно сократило пространство, и наши тела оказались снова на грани контакта. Моя нога невольно продолжала тереться, и мне казалось, что парень скоро начнет думать, что я какая-то извращенка и делаю это специально…

Я заставила себя поднять в глаза и обнаружила, что он смотрит на меня сверху вниз, его щёки тоже слегка порозовели, дыхание стало тяжёлым и неровным. Я попробовала найти слова для извинения, но толпа сзади начала давить на меня ещё больше, и я вообще оказалась вплотную прижата к парню, и его горячее дыхание опалило шею, заставляя меня на мгновение потерять дар речи.

Нужно было срочно что-то делать... И как раз в этот момент автобус остановился, и я спешно выпрыгнула из него, даже несмотря на то, что мне ещё ехать и ехать. Меня охватил микс эмоций — облегчение и потрясение одновременно.

«Надеюсь, что мы никогда больше не встретимся, — пронеслось в моих мыслях. — Чёрт, точно, он же в моём дворе живёт. Ладно, хотя бы надеюсь, что мы будем пересекаться с ним как можно меньше».

Подхожу к университету и надеваю наушники. Я часто хожу в них, не слушая музыку. Потому что в такие моменты можно узнать о себе много нового. Люди, думая, что ты слушаешь музыку и ничего не слышишь, начинают сплетничать о тебе чуть ли не под ухом. Поэтому музыка в моих наушниках звучит разве что при поездке в автобусе. Но, кажется, после сегодняшнего происшествия я утренние переполненные автобусы буду обходить стороной...

Подхожу к кабинету и вижу, что он закрыт, а около одного из окон стоят две курицы — Фишль и Мона. От них ни одна сплетня не уйдёт, и почему-то каждый раз объектом их обсуждений становлюсь я. Хотя это и неудивительно, ведь я встречаюсь со Скарамуччей — парнем, в которого Мона по уши влюблена. Точнее... Встречалась. Мы расстались пару дней назад, потому что я увидела его в клубе в окружении каких-то намалёванных девиц. И сейчас Мона с Фишль только это и обсуждали.

— Ты прикинь, они расстались! Ха! Так ей и надо! — восклицала Мона.

— Ты подожди, самое интересное ещё впереди. Наша Люмин будет бегать за Скарамуччей и пытаться вернуть его, наплевав на измену!

«Не буду!» — мысленно возразила я, кусая внутренние стороны щёк. Хотя раньше я всё прощала Скарамучче, но измена — не то, что можно простить.

— Она как верная собачка, обязательно к нему ещё прибежит, — ядовито хихикала Фишль. — Потом они помирятся, и он снова ей изменит! И так по кругу! Мы что, не знаем Люмин?

«Не знаете!» — снова мысленно возразила я, сжимая кулаки до побеления костяшек.

— Конечно, потому что она смогла очаровать одного парня, вот и цепляется за него. Ведь никто, кроме Скарамуччи, в её сторону даже не взглянёт! — подхватила Мона.

«Ну-ну, видели бы вы, девчонки, с каким мужчиной я «обжималась» в автобусе» — про себя усмехаюсь я. Мой скользящий взгляд окидывает коридор, который начинает заполняться людьми.

В поле моего зрения попадается тот самый красавчик из автобуса. Ну и ну, неужели теперь в моем университете будет учиться? Это отличный шанс утереть нос завистницам. А потому направляюсь к нему и кладу руку на его крепкое плечо, чтобы привлечь его внимание.

— Подыграй мне, пожалуйста, — прошу я и слегка приобнимаю его, надеясь, что он не пошлёт меня куда подальше и не напишет заявление в полицию за преследование и домогательство.

Он оборачивается, удивленно смотря на меня. Я не могу не заметить его прекрасные глаза, которые словно магнитом тянут меня к нему. Он улыбается, и я понимаю, что моя смелость не прошла мимо его внимания.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает он, как будто в шутку, но в его голосе звучит некая заинтересованность.

— Я хочу, чтобы ты притворился моим парнем, — говорю я с уверенностью, хотя внутри всё затмили страх и нерешительность.

Он на секунду задумывается, словно взвешивая все «за» и «против», а затем широко улыбается.

— Для кого хоть спектакль? — с ухмылкой спрашивает он, и я кидаю один выразительный взгляд в сторону Моны и Фишль, что как раз сейчас не сводили с нас глаз.

— Понял. Утереть нос соперницам, завистницам, подругам? Как по-женски, — он слегка посмеивается. — Ну что же... Раз уж судьба нас сводит во второй раз, то почему бы и нет?

Он мягко обвил свою руку вокруг моей талии. Затем силой прижал меня к себе, вызвав у меня перехват дыхания. Этот жест был настолько неожиданным и энергичным, что я почувствовала, как мое сердце бешено забилось.

— Что мне нужно сделать? — соблазнительно спросил он, приблизившись к моему лицу.

— Я сделаю вид, что подошла просто поздороваться с тобой. Поэтому я сейчас поцелую тебя в щёку, хорошо? Спасибо за помощь.

Не знаю, откуда у меня взялось столько смелости, но я вдруг приподнялась на носках и обхватила шею парня обеими руками, в затем невесомо коснулась губами его щеки, чувствуя, как лицо заливает краска. Нет, это всё-таки было слишком. Растерянно отступаю. Красавчик с улыбкой махнул мне рукой и удалился по коридору.

Что, чёрт возьми, со мной сегодня происходит?! Даже если курицы и решат, что это мой парень, то что мне делать потом? Сказать, что мы расстались? Люмин, ну чем ты думала прежде, чем делать?!

В коридоре появилась Кэ Цин — староста нашей группы. Все одногруппники тут же обступили её со всех сторон, собираясь задать тысячу вопросов.

— А ты знаешь, кто наш новый куратор? — смогла разобрать Люмин сквозь бесконечный балаган.

— Знаю только, что его зовут Чайльд Тарталья. Он хоть и молодой, преподаёт только второй год, но он вроде бы строгий, требовательный, его пары лучше не пропускать. Это я узнала через знакомых из другого медицинского университета, из которого он к нам перешёл, — пояснила Кэ Цин. — Всё, расступитесь, дайте аудиторию открыть.

Лениво плетусь вслед за другими ребятами и занимаю последнюю парту, надеясь, что оттуда новый куратор меня не особо заметит. Но как же я ошибалась... Он вошёл, и глаза метнулись сразу на меня. Синие глаза того самого парня из автобуса. Я бы подумала, что это мой новый одногруппник, если бы тот не встал около кафедры, швырнув на неё увесистую папку бумаг.

— Здравствуйте, уважаемые студенты. Меня зовут Чайльд Тарталья, я буду вашим новым куратором, а также преподавателем по двум дисциплинам: анатомии и латинского языка, — он снял пиджак и повесил его на спинку стула, а затем подошёл к доске, взял мел и начал записывать. — Есть три важных правила. Первое: пропуск пар — только по уважительной причине, неважно по какому предмету — по моему или другим. За неуважительный пропуск лично буду спрашивать все лекции по всем предметам, что были в этот день. Второе касается конкретно моего предмета: я требую своевременной сдачи заданий. Не сделали вовремя — два и больше работу не принимаю, потом исправляйте, как хотите. Третье — я не терплю опозданий по неуважительной причине. Опоздали — будете получать знания за дверью аудитории. Вы пришли сюда учиться, а не валять дурака. И последнее... Не правило, а предупреждение для женской части группы, ибо в прошлом университете мне хватило, — Чайльд Тарталья охватил взглядом всех и остановил глаза на мне. — Я не встречаюсь со студентками, поэтому можете даже не пытаться завлечь меня глупым флиртом или откровенными нарядами. На этом всё. Свободны.

Студенты начали вставать с мест и покидать аудиторию. А я чувствовала, как голова пошла кругом. В автобусе я возбудила своего нового куратора и преподавателя. А потом обнималась с ним в коридоре, да еще поцеловала его в щёку! Я поняла, что этот учебный год обещает быть весёлым...