Тайная связь (гет)

Хогвартс-экспресс медленно накапливал пар, сигналя своим пассажирам о скором отправлении. Перрон Девять и Три Четверти кипел жизнью, как всегда, в последний день августа.

— Мам, я поняла, хорошо, — снова протянула рыжеволосая девушка, в который раз стараясь убедить свою мать.

— Джинни, будь осторожна, прошу тебя, — прижимала дочь к груди, всхлипывая, произнесла Молли. — Не подвергай опасности ни себя, ни нас.

Джинни прикрыла глаза, принимая поцелуй матери на лоб. Наконец, Молли отстранилась, вытерла слёзы и направилась прочь, исчезая в толпе. Джинни с тяжелым сердцем смотрела на удаляющийся за горизонтом силуэт матери. Сделав глубокий вдох, она решительно повернулась и поднялась на борт Хогвартс-экспресса.

Пройдя несколько вагонов, она заметила своих друзей — Невилла Долгопупса и Симуса Финнигана. Они сидели в купе, о чем-то тихо переговариваясь. Она постучала по двери и вошла.

— Привет, — сказала она, закрывая за собой дверь купе.

— Привет, Джинни, — прошептал Невилл, его глаза озабоченно блестели. — Как Гарри?

— Не знаю, — тихо ответила Джинни, отворачиваясь к окну.

Дорога до Хогвартса показалась ей бесконечной. Стрелки часов на стене будто замедлили свой ход, но ни одной остановки поезд не сделал. По идее, в середине пути должна была появиться женщина с тележкой, зазывая к покупке сладостей. Но вместо нее, в коридоре появилось четверо Пожирателей Смерти. Они обходили вагоны, по всей видимости высматривая Поттера. Когда те уже в четвертый раз заглянули в их купе, Невилл не выдержал.

— Я же сказал, его здесь нет! — воскликнул он, поднимаясь на ноги.

Джинни заметила, как изменился ее друг. За лето он заметно подрос и стал крепче. Надзиратель, если судить по нынешней ситуации, только оскалился, сделав шаг к нему навстречу.

— Тогда чего мы возмущаемся, а? — произнес он, наклонив голову и пристально глядя на Невилла. Затем его взгляд скользнул по другим пассажирам, задерживаясь на их лицах чуть дольше положенного. Пожиратель затем резко толкнул Невилла в плечо. Тот потерял равновесие и упал на сиденье, а Пожиратель вышел из купе.

— Что ты творишь? — прошептал Финниган, глядя на друга с беспокойством.

Невилл лишь отмахнулся, борясь с ощущением унижения и гнева. Джинни внимательно посмотрела на него еще несколько секунд, прежде чем вновь отвернуться к окну. Небо, затянутое серыми тучами, предвещало дождь и, вероятно, непростое и тревожное время в Хогвартсе.

* * *

Паркинсон стояла на платформе вокзала Хогвартс-Экспресса, наблюдая, как вокруг кипит суматоха. Несмотря на то, что в этом году народу было меньше обычного, всё равно вокруг толпились люди, обмениваясь объятиями и напутствующими словами. Она тяжело вздохнула, когда её взгляд упал на рыжую семью Уизли, точнее, на то, что от неё осталось. Её сердце сжималось от зависти к тем, кого провожали матери — свою она не помнила. Все, что она знала, это то, что та умерла, когда Пэнси не было и трех лет. С отцом же отношения всегда были натянутыми, особенно после пятого курса, когда Темный Лорд вернулся и обосновался в доме Малфоев. Отец стал проводить там все больше времени, забыв о своей единственной дочери.

Когда-то Пэнси думала, что её будущее связано с семьей Малфоев, особенно после того, как Драко пригласил её на Святочный бал. Однако в середине пятого курса выяснилось, что она ему безразлична. Хотя Пэнси любила его и старалась подражать ему с первого курса, это оказалось одностороннее чувство. Но долго одной ей не пришлось быть. Её дружба с Забини сблизила её с Теодором Ноттом — амбициозным молодым человеком, который первоначально казался ей хорошей заменой властному Драко.

Внешне обаятельный и милый Теодор на деле оказался настоящим садистом, скрывающим свои наклонности под маской дружелюбия. Его постоянные издевательства над первогодками и косые, искрящиеся злобой, взгляды в сторону застенчивых девушек выдавали его истинную натуру. Однако Пэнси решила, что в отсутствие лучшего партнёра можно развлечься и с ним.

Имидж и статус всегда были важны для Пэнси. Её общение с Малфоем, а затем с Ноттом придавало ей определенное положение в обществе, которым она дорожила. Раз уж по учебе показать себя не получалось, то оставалось использовать свою внешность.

Короткие черные волосы и зелёные глаза привлекали внимание парней, хотя далеко не все задерживали взгляд. Возможно, дело было в её одежде: она одевалась довольно скромно — стандартные колготки, юбка длиной до колена, и блузка, застёгнутая на все пуговицы.

Переступая с ноги на ногу, Пэнси явно кого-то ждала. Рыжее семейство уже скрылось из виду, и платформа почти опустела. Вздохнув, она была готова зайти в вагон, когда кто-то обнял её сзади, прижав к себе.

— Прости, куколка, опоздал, — мягкие губы Теодора Нотта коснулись её щеки.

— Ничего, — пробурчала она, убирая его руки со своей талии и проникая в вагон.

Они нашли купе, занятое несколькими второгодниками, которых Нотт тут же выгнал, пропуская Пэнси вперёд. Она мило улыбнулась и заняла место у окна. Другие ученики Слизерина, послушные и подчинённые Нотту, помогли донести их вещи. Теодор был слишком обаятельным, чтобы ему отказали.

Когда поезд тронулся, к ним присоединился Блейз Забини. У него всегда находилось множество интересных и весёлых историй, и он был превосходным рассказчиком. Паркинсон догадывалась, что большая часть его историй — выдумка или преувеличение, но это не имело значения. Они были интересны, и на том спасибо. Несколько раз их купе посещали Пожиратели Смерти с проверкой, но, увидев, кто там сидит, уходили без вопросов.

Путешествие сопровождали серые тучи, навевающие грусть. Даже разговоры парней звучали на заднем плане, как легкий гул в отдалении. Это был их последний год в Хогвартсе, и дальше должно было быть легче. Ей было безразлично, победит ли Тёмный Лорд или проиграет, ведь она всегда чувствовала себя одинокой. По крайней мере, так ей казалось.

* * *

Первые пару недель учебы в Хогвартсе прошли относительно тихо. Не сказать, что всё было идеально, но гораздо лучше, чем она ожидала. Хогвартс, как всегда, окутывала чарующая атмосфера древнего замка, с его высокими сводчатыми потолками, скрипучими лестницами и мягким теплым светом заклинаний, отражающимся от витражных окон. Преподаватели остались те же, за исключением уроков маггловедения и защиты от тёмных искусств, которые теперь вели брат и сестра Кэрроу — Амикус и Алекто.

На своих уроках эти двое больше восхваляли себя, не забывая хвастаться своими «подвигами» в убийствах, расчлененке и насилии. Их рассказы звучали с гордостью, как будто они выигрывали за это золотые медали. Алекто, с её ледяным взором и язвительным голосом, любила делиться историями о том, как она проявила жестокость, в то время как Амикус, с всегда мрачным выражением лица, добавлял детали, от которых кровь стыла в жилах.

Ученики сидели на их уроках словно застывшие статуи, боясь лишний раз вдохнуть и привлечь нежелательное внимание. Казалось, комната наполнялась не только их страхом, но и мерзким удовлетворением, которое излучали Кэрроу, наслаждаясь властью над детьми.

Однако самый большой страх пришел с коридорами замка. Ходить по ним стало настоящим испытанием: можно было наткнуться либо на Пожирателей Смерти, патрулирующих ходы и блокирующих проходы, либо на студентов Слизерина, которые теперь пользовались нечестно приобретенным почетом. На лицах слизеринцев играли удовлетворенные улыбки, они чувствовали себя хозяевами положения, и их издевки и насмешки стали ещё язвительнее.

Туман страха и тревоги непрестанно накрывал Хогвартс, превращая некогда уютный и родной замок в пространство, где каждое движение и каждый вздох могли обернуться настоящей катастрофой.

Слизеринцы могли делать, что хотели. Их издевательства, особенно над первокурсниками других факультетов, ощущались как колючий холод на коже, заставлявший мурашки бежать по спине при одном только виде этих сцен. Они стали маленькими тиранами, нещадно командующими и унижающими тех, кто, по их мнению, стоял ниже их на социальной лестнице.

«Принеси, подай, иди нахрен, не мешай», — эти слова обрывались резкими и унизительными приказами. Уизли старалась не обращать внимания на происходящее и не вмешиваться, но с каждым днем становилось все труднее и труднее это терпеть. Она чувствовала, как внутри нее растет горечь и гнев, который невозможно было сдерживать. Не прошло и месяца как она в Хогвартсе, но уже устала от всего происходящего здесь. Уизли понимала, что происходящее на уроках это была только разминка перед текущим учебным годом, и чем дальше они будут заниматься, тем ужаснее будет преподавание. Особенно со стороны Кэрроу.

Спустя примерно полтора месяца учебы в Хогвартсе под темным покровом режима Волдеморта, обстановка становилась все напряженнее. Ученики привыкли к суровой дисциплине и постоянному ощущению угрозы. В один из мрачных осенних дней, когда солнце едва пробивалось сквозь плотные облака, профессор Кэрроу, преподаватель Защиты от Темных Искусств, решил, что теории достаточно, пора приступать к практике.

Когда он встал перед классом, его обычное зловещее выражение стало еще более устрашающим. Кэрроу смотрел на студентов своими ледяными глазами, полными презрения. Он разделил учеников на две группы: чистокровных волшебников, которые сели в передние ряды, и всех остальных, кому пришлось сидеть позади. Лица слизеринцев сияли самодовольством и уверенностью, в то время как «грязнокровки» проявляли страх и тревогу.

— Вот ты, — указал Кэрроу на мальчика, сидевшего прямо за Джинни. — Иди сюда.

Мальчик осторожно встал, его тело дрожало, и каждый шаг казался мучительным. Джинни узнала Денниса Криви — младшего брата Колина. Раньше его лицо сияло энтузиазмом и яркой улыбкой, но теперь он выглядел подавленным и испуганным.

— Как тебя зовут? — более зловеще чем обычно спросил Амикус, изучая дрожащего подростка. Его ухмылка была схожа с ухмылкой хищника, играющего с беззащитной добычей.

— Деннис Криви, — пролепетал мальчик, его голос был едва слышен.

— Тебе нравится быть волшебником, Криви? — голос Кэрроу был тихим, но каждое слово звучало как металлический звон, от чего по спине пробегал холодок. Он наслаждался своей силой над дрожащим мальчиком.

— Да-а, — протянул Деннис, его голова нервно кивала, а голос дрожал, как осенний листок на ветру.

— А как ты думаешь, мне, чистокровному волшебнику, приятно стоять рядом с такой грязью, как ты, а, Деннис Криви? — В глазах Кэрроу вспыхивали искорки безумия, и у Джинни в этот момент сердце сжалось от ужаса.

Каждое слово Кэрроу било, как хлыст, и Джинни, стиснув кулаки, изо всех сил сдерживала себя, чтобы не вскочить и не броситься на помощь бедному Деннису. Она могла видеть ужас в его глазах и чувствовала растущее отчаяние среди остальных учеников. Воздух был насыщен ненавистью и страхом, и каждый вдох казался мучительным.

До конца урока Финниган держал Джинни за руку, пытаясь удержать ее от импульсивного поступка, который мог бы стоить ей очень дорого. Он и сам с трудом сдерживался. Когда урок наконец закончился, он почти силой вывел взбудораженную Джинни из кабинета.

Она и не сопротивлялась — она видела, как к братьям Криви уже подскочил Невилл, готовый помочь и поддержать друзей. Она доверяла ему, зная, что тот сделает все возможное, чтобы поддержать их в этот ужасный момент.

— Я в порядке, — она резко высвободила свою руку из его хватки.

— Точно? — спросил парень.

— Да, мне нужно в уборную, я догоню, — она пыталась улыбнуться, но это больше походило на искаженное отчаянием лицо.

Симус кивнул и, поправив сумку на плече, пошел по коридору. Девушка облокотилась на стену, глубоко вздохнув, сквозь зубы вылетело несколько ругательств. Коридор заполнялся шумом учеников и их болтовней. Сжав переносицу двумя пальцами, Уизли зажмурила глаза. Головная боль не проходила, а продолжала пульсировать. Подождав немного, ведьма наконец-то решила двигаться вперед. Не особо-то хотелось идти на урок, но и прогуливать его было нельзя.

— Девушка, — услышала она голос позади. — Простите, можете помочь?

Обернувшись, она увидела парня с коробкой в руках, указывающего головой на дверь.

— Да, конечно, — она подошла и открыла ее.

Поставив коробку на стол, он взмахнул палочкой и остальные коробки плавно приподнялись в воздухе и поплыли в кабинет.

— Здесь слишком хрупкие вещи, — улыбаясь, ответил он. — Боялся использовать магию.

— Понимаю, — кивнула ведьма, словно он дал ответ на ее немой вопрос.

Они смотрели друг на друга на протяжении нескольких секунд.

— А ты… — начал было он.

— Джинни Уизли, сэр, — представилась она.

— Джинни Уизли, — он повторил ее слова. — На урок не опоздаешь?

— Да, — она несколько раз моргнула, будто возвращаясь в реальность. — Увидимся позже?

— Ну разумеется, — он склонил голову набок, а на лице появилась загадочная улыбка.

«Увидимся позже?» Джинни шла по коридору на следующий урок. «Как ты вообще могла такое сказать? Это же преподаватель», — она покачала головой, поправляя сумку на плече. «Но эти глаза…»

Парень наблюдал, как девушка исчезла за поворотом коридора, а затем вернулся в свой кабинет.

— Это что еще за коробки? — спросил зашедший в кабинет мужчина.

— Уловка, — махнул рукой, и коробки скрылись. — Начнем?

— Пожалуй, — оглядываясь по сторонам, Снейп закрыл дверь и наложил несколько заклинаний. — Вот список.

Он сделал несколько шагов к новому обладателю этого кабинета и протянул пергамент.

— Паркинсон? — мужчина вздернул бровь, посмотрев на своего собеседника.

— Это лишь мои рекомендации, — директор сложил руки в замок.

— Не вижу причин не воспользоваться ими, — фыркнул парень, спрятав пергамент в карман.

— Ты уверен? — явно намекая на что-то другое. — Всё еще можешь передумать…

— Тайные связи еще никому не вредили, — парень наклонил голову в бок.

* * *

Первые несколько недель в Хогвартсе наполняли её жизнь яркими красками и незабываемыми ощущениями. Замок, окутанный тайнами и волшебством, словно оживал каждую ночь, когда куранты били полночь, и в воздухе витало ощущение чего-то запретного. Вечерние собрания в гостиной Слизерина напоминали ей карнавалы, где каждый показывал свое истинное лицо. Между древними каменными стенами и мрачными гобеленами, они, студенты, создавали свое собственное царство хаоса и свободы.

Ежедневные вечерние посиделки в мрачно-элегантной гостиной Слизерина, где Паркинсон могла чувствовать себя особенной, благодаря Теодору Нотту, поддерживающему её статус своей девушки. Море алкоголя, который стекался, казалось со всего света в их гостиную. Иногда они себе позволяли курить маггловские сигареты где-то в туалете. Кто их притащил оставалось загадкой, но она догадывалась, что тут было не обойтись без Блейза, который мог достать что угодно. Пьяные прогулки по мраморным коридорам замка, полным древних тайн, придавали дополнительную остроту её существованию. Секс в уединенных уголках туалетов был как искра, разжигающая её любопытство и жажду приключений. Нотт оказался неплохим любовником в постели, а его любовь к связыванию никак ее не отталкивала.

Но со временем их приключения начали терять свой блеск. Каждый день незаметно сливался с предыдущим, как струи дождя на холодных окнах замка. Алкогольные вечеринки и бесконечная болтовня о политике стали приедаться. Она не была глупа, но её не впечатляли взрослые разговоры, исходящие от юных умов, которые ещё ничего не понимали в настоящей жизни.

Слизеринская вседозволенность текла по венам их круга без всякого контроля. Просторная гостиная Слизерина со своими зелеными и серебряными декорациями теперь казалась намного более свободной, и никто не интересовался, чем они занимаются и где. Снейп, который когда-то мог внезапно появиться и навести порядок, сейчас почти не обращал на них внимания. Они словно упивались этой вседозволенностью, но для неё такая свобода постепенно теряла свою магию.

С появлением двух новых преподавателей, Амикуса и Алекто Кэрроу, жизнь в Хогвартсе обрела новые, мрачные краски. Изначально это было забавно и даже интригующе. Красочные рассказы семьи Кэрроу захватывали внимание и поражали своими деталями. Пэнси могла слушать их часами, хотя и вполуха. Но когда дело дошло до практических занятий, её первоначальный энтузиазм испарился словно утренний туман, в отличие от Нотта, который продолжал восхищаться зловещими методами новых преподавателей, что лишь вызывало у неё отвращение к происходящему.

Поздно вечером, когда мягкий свет луны едва касался старинных каменных стен школьного замка, на крыше одной из башен Хогвартса собралась компания слизеринцев. Холодный ночной воздух обволакивал их пьянящей свежестью, а звезды блестели, словно драгоценные камни на бархатном небе. Пэнси, свернувшись клубочком на холодном камне крыши, сделала очередной глоток огневиски, но никак не могла избавиться от тянущего беспокойства. В ее ушах все еще стоял крик молодого парня, а глаза помнили, как блестели глаза у Амикуса и Нотта от происходящего.

Ее мысли снова и снова возвращались к прошедшему уроку Защиты от Темных Искусств. Голову заполняли обрывочные картины: светлые волосы того юноши, страдальческий вопль, который продолжал звучать в ее ушах, и посвежевший после темных практик взгляд профессора Амикуса Кэрроу. Он явно наслаждался происходящим, и этот блеск в глазах, вступающий в зловещий диссонанс с жестким выражением его лица, не могла забыть ни на мгновение.

Воспоминание

Крик Криви раздался внезапно, как удар грома среди ясного неба, когда в помещении разнеслось одно из непростительных заклинаний. Красный луч устремился в человека, заполнив кабинет мрачным зловещим светом. Всего пару секунд, но этого было достаточно, чтобы сердце Пэнси сжалось и застыло в ужасе. Все вокруг стало будто бы в тумане. Взгляды учеников замерли на происходящем, на лицах замерли маски ужаса.

Некоторые из девушек вскрикнули от неожиданности, их голоса прозвучали как слабый шепот среди тишины. Кто-то попытался подойти ближе, но их удерживали однокурсники, со страхом скрываясь за партами. В итоге к Деннису подскочил его старший брат, Колин. Но профессор Кэрроу, усмехнувшись, решил продемонстрировать еще одно запрещенное заклинание. Его холодный голос прорезал воздух: «Империус».

Колин мгновенно подчинился. Его глаза застыли, безжизненные и пустые, а голова повиновалась приказу. Голос Кэрроу, казалось, проникал в каждую клеточку разума, отдавая приказ так четко и ясно: «Ударь его». Колин не колебался. Удар был, возможно, не сильным, но он был. Тошнота подкатила к горлу Пэнси, но она знала, что нужно держаться. Нельзя показывать слабость, не сейчас. Её статус мог рухнуть в мгновение ока, и она могла оказаться среди тех, кто сидел сейчас под партабельные звуки смеха профессора и проливал слезы.

Нотт, сидящий поблизости с безразличным, почти отстраненным видом, бросил короткий взгляд на Пэнси. На мгновение она уловила тот же блеск в его глазах, ощутила ту же страшную силу, что и у Амикуса. Хоть Нотт и не произносил ни слова, казалось, что он тоже нашел своеобразное наслаждение в учении, на которое Слизерин теперь ориентировался. Она содрогнулась, пытаясь унять поднявшиеся мурашки

Ей стало болезненно неуютно даже быть рядом с ним. Пэнси никогда не одобряла насилие, не говоря уже о жестоких заклинаниях. Она просто подстраивалась под общую волну, чтобы не стать изгоем, по крайней мере, так она повела себя, начиная с шестого курса.

— Сегодня я тебя так оттрахаю, — услышала она рядом прерывистый шёпот своего парня.

Эти слова стали последней каплей. Ему не просто нравилось происходящее; его это возбуждало. Если так будет продолжаться, ей нужно будет бежать от него, не оглядываясь.

— Хочу сегодня напиться, — промурлыкала она в ответ, стараясь, чтобы голос звучал как можно более спокойно.

— Куколка, это не подходит, — произнес он, тянувшись ближе и обдавая её шею горячим дыханием. Предательские мурашки пробежали по её коже.

В этот момент прозвенел звонок об окончании урока. Пэнси резко подскочила от неожиданности. Уловив удивленный взгляд Кэрроу, она повернулась к Нотту и внезапно хлопнула его по плечу, делая вид, что это была шутливая провокация. Кэрроу удовлетворенно хмыкнул, а Нотт, не совсем понимая, что происходит, лишь подыграл ей, следуя её примеру. В голове Пэнси звучал одинокий, но непреклонный зов: как можно скорее найти выход из этой тьмы.

И вот сейчас сидя на крыше с бутылкой огневиски, в компании Слизерина, Пэнси понимала, что хотела совсем не такой жизни. После урока Нотт сразу потащил ее в ближайший туалет, в котором они провели около часа, пропуская следующий урок. А вечером, после ужина, поднялись на крышу для распития спиртного.

— Я устала, — сказала ведьма, отдавая бутылку Блейзу. — пойду спать.

Парни лишь лениво кивнули, не прекращая своего разговора. Она, неслышно ступая по каменным ступеням, спустилась в коридор, который встретил её тишиной и прохладой.

Она шла медленно, слегка шатаясь, держа перед собой палочку, кончик которой слабым светом освещал путь.

Ведьма погружалась в свои раздумья, введя глубокий внутренний монолог. Она даже не заметила впереди идущих двух парней, патрулирующих коридоры, их фигуры как тени вытянулись на фоне стены.

— Воу, красотка, аккуратнее, — усмехнулся один из них, ухватив её за руку.

Пэнси подняла свои мутные глаза и, слегка пошатнувшись, оперлась о холодную стену коридора. Она узнала одного из них, он патрулировал в поезде в начале семестра.

— Простите, — пробормотала она, пытаясь обойти их и продолжить свой путь. Но один из них преградил её путь рукой и спросил с ухмылкой:

— Красотка, а может, составишь нам компанию?

До Пэнси с трудом дошла истинная суть их намерений. Волна адреналина мгновенно её отрезвила. Её сердце застучало сильнее, и она поняла, что находится в опасности.

— Я из Слизерина, — сказала она спокойным голосом, надеясь, что это как-то повлияет на их решение.

— И что? — отозвался другой, в голосе которого слышалась насмешка. — А ты в курсе, что пить в стенах этой школы запрещено? Может, нам лучше отвести тебя к директору?

Их улыбки, как оскалы волков, вызывали у неё ужас. Почувствовав, что теряет контроль, она быстро вырвала свою руку и побежала, не зная точно куда.

— Стой! — закричал один из них.

Её каблуки гулко отбивали ритм по каменному полу, эхо разносилось по коридору. Она заскочила в первый попавшийся кабинет, заперев дверь и отступая назад, наблюдая, как колыхается старая деревянная створка. Дрожь пронзала её тело, слёзы застыли где-то в глубине глаз.

Когда дверь треснула и рухнула под их ударом, она вскрикнула, закрыв лицо ладонями, чтобы защититься от летящих щепок.

— Куда это ты побежала, красотка? — их насмешливый голос ещё раз эхом разнёсся по пустому кабинету, и страх сковал её.

Пэнси была в ловушке, её мысли путались в отчаянных попытках найти выход. Двое парней зашли в кабинет, стоя возле порога, с неумелыми попытками выглядеть грозно. На вид им не больше двадцати лет, явно новенькие в отряде ПСов. Пэнси лихорадочно осмотрела комнату, словно кошка, загнанная в угол, прокручивая в голове план побега, который позволил бы ей остаться целой и невредимой.

— Да что ж такое-то? — внезапно раздался мужской голос за её спиной.

Пэнси обернулась и увидела мужчину, стоящего на пристройке лестницы, ведущей ко второму уровню кабинета. Он оперся на перила, его черные взъерошенные волосы падали на лицо, но самым ярким акцентом были его фиолетовые глаза.

— Вторая дверь за неделю. Точно надо менять кабинет, — проворчал он.

Парни, стоявшие на пороге, явно узнали хозяина кабинета. В их лицах промелькнуло выражение испуга, и они, пробормотав что-то невнятное, поспешно удалились.

— Спасибо, — прошептала Пэнси, все еще пытаясь отдышаться, её голос дрожал, как тростник на ветру.

— За спасибо дверь не починишь, — парень помотал головой со смешком и начал спускаться с лестницы. Приблизившись к разрушенной двери, он взмахнул палочкой, и обломки, разлетевшиеся в разные стороны, собрались обратно, становясь цельной дверью, как будто ничего и не произошло.

— Как я могу отблагодарить за спасение? — неуверенно произнесла Пэнси, её голос дрожал, а взгляд был полон благодарности и настороженности.

— Смотря, что ты можешь предложить, — парень склонил голову набок, изучая её с явным интересом. — Ты из Слизерина, да?

— Пэнси Паркинсон, — представилась она, всё ещё ощущая легкую дрожь после произошедшего.

— Интересно, — задумчиво проговорил он, его взгляд глубоко проникал в её душу. — Приходи ко мне потом, а сейчас я провожу тебя до гостиной.

— Когда? — спросила она, поправляя свою блузку, которая помялась при беге, делая её вид ещё более взъерошенным.

— Когда сама будешь готова, — с легкой улыбкой сказал он и указал на дверь.

Пэнси посмотрела на него ещё раз, заметив, как его фиолетовые глаза светятся мягким светом. Она почувствовала, что слова его были не просто предложением, а приглашением в что-то гораздо большее и сложное, чем обычная благодарность. Тихо кивнув, она вышла из кабинета, чувствуя на себе его прощальный взгляд, словно печать, напоминающий о том, что эта ночь изменит многое в её жизни.

* * *

— Вызывали, директор? — проговорил парень, открывая дверь кабинета маггловедения и не дожидаясь приглашения, с лёгким скрипом захлопывая её за собой.

Воздух в комнате был густым, как свинцовое облако, а перед его взором стоял спокойный, но в душе грозный Снейп. Напротив него, на узком ковре, лежало тело рыжеволосой девушки, наполовину прикрытое какое-то тканью. Неподалёку, склонившись, стояла Алекто, нервно прикусывая свои ногти, явно испытывая нарастающее волнение.

— Нужно избавиться от тела и узнать о её родственниках, — произнёс Снейп с ледяным спокойствием, но его глаза блестели, как лезвие ножа. Обращаясь к Алекто, он добавил: — И насчёт тебя у меня есть некоторые замечания.

— О, Северус, не делай из себя невинного, — воскликнула Алекто, разводя руки, чтобы подчеркнуть свою правоту. — Это всего лишь грязнокровка! Миру станет лучше без неё!

— Мы не должны привлекать внимание, — сдержанно заметил директор, его голос был такой же холодный, как зимний ветер. — Хогвартс должен оставаться безопасным местом.

— Повелитель будет только благодарен, — настаивала Кэрроу, решительно сжимая руки в кулаки.

— Но Повелитель не будет благодарен, если Министерство вмешается в дела Хогвартса, — парировал Снейп, при этом его лицо оставалось такое же каменное. — Ты разве не помнишь, что Темный Лорд выразил своё желание относительно школы?

— Там полно наших агентов, — не сдавалась Алекто.

— Вот уж не думал, что помимо нехватки мозгов у тебя ещё и слух плохой, — с ледяной усмешкой процедил Снейп. — Тёмный Лорд озвучил свои пожелания по поводу школы, напряги свои последние извилины и вспомни.

Нет смысла вести с ней хоть какой-то диалог, это все равно что разговаривать со стеной. Однако нельзя, чтобы подобное повторилось и нужно найти управу на этих двух сумасшедших Кэрроу.

В то мгновение, когда он произнёс эти слова, напряжение в комнате стало таким ощутимым, что его можно было резать ножом. Голос Снейпа звенел, как молния. Видимо, Алекто подумала почти о том же самом, только она хотела показать свое превосходство над ним. В момент, когда она подняла свою палочку, её вдруг окутали верёвки, заставляя её задыхаться от испуга. Верёвка сдавливала горло, и она захрипела, как будто попала в ловушку.

— А ты разве не знаешь, что нападать со спины это как минимум не красиво?

Парень, который все это время стоял будто статуя у двери и наблюдал за их перепалкой, наконец-то заговорил и сделал шаг вперёд. Его голос звучал как собачий лай: резкий и внезапный. Глаза Алекто округлились от удивления. Она и вовсе о нём забыла, чем выдала своей мимикой, и это выглядело забавно.

— Ах, да, — ударил он себя по лбу с настоящей театральной изобретательностью. — Тебе же сложно говорить. Тогда можешь не отвечать на этот вопрос, — он сделал ещё несколько шагов к ней. — Но ты должна пообещать, что такое больше не повторится.

Он подошёл ещё ближе, наклоняя голову в бок, и его улыбка постепенно превращалась в оскал хищника, свирепого и эгоистичного. Мягкий свет лампы отбрасывал тени на его лицо, подчеркивая углы челюсти и обеспечивая ему вид стереотипного злодея. В этот момент верёвки, обхватившие горло Алекто, ещё сильнее сжали её дыхание, и в уголках глаз заблестели слёзы, словно страдала она не от физической боли, а от глубокого унижения.

Когда она мучительно пыталась кивнуть, её рот едва открывался, словно этот акт был ужасной пыткой. Лишь после утвердительного кивка Снейпа верёвки, словно послушные щенки, начали ослабляться. Алекто, откашливаясь и задыхаясь, с трудом упала на колени, подаваясь ближе к столу. Возвышаться над «грязнокровками» было куда приятнее, чем сидеть униженной в ногах.

— Я поняла, — еле проговорила Кэрроу, всхлипывая и ещё дрожа. — Такое больше не повторится.

— Ты почти что умничка, — парень улыбнулся своей зловещей улыбкой.

— Жду тебя у себя, — сказал директор и удалился из этого кабинета.

— Аля, Аля, — прошептал Мортон, покачивая головой, когда Снейп уже благополучно покинул кабинет. — Ну что мне с тобой делать?

— Не называя меня так, — оскалилась она, все еще приходя в себя.

— Ну это уже не тебе решать, — усмехнулся Мортон, опускаясь на корточки, так чтобы быть на одном уровне с ней, но его выражение лица было такое, словно он лишь наслаждался своим превосходством. — Кто это? — указал он на труп перед собой, как будто делал обычную пометку в списке дел.

— Кэтрин Харрингтон. 7-й курс. Пуффендуй, — пробормотала она, еще дрожа от пережитого.

— Найди себе другое занятие. Например, соблазни парня и вымещай свои амбиции через БДСМ, а не вот это вот всё, — он указал рукой на труп, посмеиваясь над ситуацией, словно играл в какую-то злобную игру. — Если подобное повторится, я с тебя шкуру сниму, — произнёс он, вставая и возвышаясь над ней, их взгляды встретились с пронзительной искрой. — Живьем и без анестезии.

Подарив ей зловещую улыбку, Мортон взмахнул палочкой и направился в сторону двери. В этот момент тело девушки окутало мерцающими звездочками и через несколько секунд исчезло.