Подопытная крыса (гет)

Девочку привезли сюда против её воли. Она крепко держится за седло лошади своими маленькими худенькими ручками и от страха прижимается спиной к незнакомцу из разведывательного отряда, который наконец остановился перед одним из домов. Кроха молча смотрит на встревоженную женщину, которая схватилась за сердце, и на глазах её выступили слёзы. Мужчина, обнимающий, кажется, свою возлюбленную за плечи, так и застыл, не в силах произнести ни слова, когда увидел свою дочь.

Незнакомец спрыгивает со своего скакуна и молча протягивает руки к ребёнку, помогая ей спуститься на землю. Она сразу же прячется за этим человеком, так и не обронив ни слова молодой паре, которые, кажется, были её настоящими родителями.

— Эри? Эри, что с тобой? Не узнаёшь свою семью? — последнее слово заставило её испуганно вздрогнуть, и что-то внутри сжалось от тоски, когда она взглянула в мокрые, более осознанные глаза малышки. — Иди скорее к маме. П-Помнишь меня? — но девочка в страхе замотала головой. — Ну конечно же, ты помнишь, малышка…

— Меня зовут Рэт, — едва слышно прошептала их дочь. Оборванка в одной лишь белой рубашке до самых колен, которая была для неё словно огромное мешковатое платье.

Она произнесла имя, данное ей другими сиротами. Эти дети потеряли родителей по разным причинам: из-за болезни, голода, а иногда и по вине преступников, которые пытались отобрать у них еду или другие ценные вещи, необходимые для выживания. В тех местах, откуда она родом, выживают только самые сильные. Ловкие и быстрые, они могут украсть еду, убежать от опасности и не стать жертвой людей, которые наживаются на бедняках, устанавливая непомерно высокие цены даже на хлеб.

А что такое хлеб? Всего лишь маленькая булочка, но она может стать пищей на один или даже два дня. И неважно, сколько дней она лежит на прилавке, можно ли её есть и не похожа ли она на обычный окаменевший сухарь — на ней всё равно будет стоять запредельная цена, которую ни взрослый безработный человек, ни, тем более, ребёнок не в силах заплатить.

— И мою семью схватили эти козлы в форме, — произнесла она, отходя в сторону и с презрением глядя на взрослого мужчину. Он лишь стиснул зубы в ответ на её слова, не желая поднимать руку на обычного ребёнка.

Девочка взглянула на него своими серыми глазами, которые, казалось, могли проникнуть в самую душу. Она тихо хмыкнула и с гордостью отвернулась от незнакомца. Рэт знала, что он не посмеет ударить её здесь, на улице, в присутствии её родителей и нескольких сопровождающих. Возможно, в каком-нибудь тёмном переулке или возле её дома это было бы более вероятно, но не здесь. Она прекрасно понимала, где и когда можно быть грубой, а где лучше держать язык за зубами, чтобы не лишиться его или даже жизни.

«Будь тише. Сначала оцени обстановку. Если дело совсем дрянь, притворись заразной, чтобы тебя не трогали руками. Не проявляй агрессию к тем, кто сильнее, если у тебя нет чёткого плана. И… Рэт, повторять дважды я не буду. В следующий раз спасай свою задницу сама», — вспомнив слова парня, который спас её от неминуемой гибели, девочка притихла. Она кивнула солдату, как будто безмолвно извиняясь за свою грубость, и подбежала к людям, которые назвали себя её семьёй.

В её интересах не грубить им. Как говорил ей дорогой человек, сначала нужно присмотреться к людям. Если не можешь дать отпор, не стоит показывать враждебность. А она не сможет. Неизвестно, отправят ли её обратно, если Рэт вдруг что-то сделает не так. Если разочарует их, разозлит или выяснится, что эти люди — не её настоящие родители. Ведь как бы она ни пыталась вспомнить… перед её глазами лишь мелькали смутные невысокие образы.

Она помнила, как они ругались. Мама плакала, а отец успокаивал малышку, обнимая ее за плечи. Затем он предложил сыграть в прятки. Но когда девочке надоело прятаться под кроватью и она вышла в прихожую, там уже никого не было. Ни родителей, ни их вещей… лишь записка с обещанием вернуться и забрать её с собой. Только девочка не умела читать и узнала о содержании записки гораздо позже, когда уже забыла, как выглядели её родители, и утратила всякую надежду на их возвращение.

— Неужели… ты даже забыла свое имя? — спросила женщина, пытаясь дотронуться до девочки. Однако та, прикрыв рот рукой, изобразила сильный приступ кашля, чуть не согнувшись пополам. Мужчина, испугавшись, что его жена может заразиться от неё, отдернул руку. А девочка тихо прошептала:

— П-Простите… мне нехорошо. Лекарства очень дорогие, и я… — она снова закашлялась и зажмурилась, словно ей было невыносимо больно.

— Как давно ты заболела? — с тревогой спросил мужчина. Девочка неопределённо пожала плечами.

— На нашей улице все кашляли… и многих сильно тошнило… кровью, — не краснея, солгала она. Мужчина, который ехал с ней на лошади, тихо выругался, вероятно, осознавая, что мог заразиться от неё. Рэт едва сдержала смешок, подумав, что так им, этим псам из разведки, и надо.

— Тошнило кровью? — спросил он. Рэт едва заметно кивнула, не поднимая на него жалостливых глаз. Сама она плакала, вытирая слёзы руками.

— Н-Не так, как обычно…

— Как обычно?! — воскликнула женщина, с тревогой глядя на девочку, которая, казалось, подцепила какую-то ужасную болезнь от тех бродяг.

— Успокойся, Эшли! Сейчас разберемся и я сразу же проведу осмотр! Может, она просто простудилась, — попытался успокоить её мужчина, который, судя по всему, был врачом.

— Доктор Арнет, не могли бы вы и меня осмотреть? — спросил мужчина, который долгое время терпел её присутствие, теперь всерьёз обеспокоенный своим здоровьем.

«Ещё и доктор… Чёрт!» — мысленно выругалась девочка, нахмурив бровки. Её план с самого начала был обречён на провал.

Только, само собой, она не простудилась. Горло не красное, жара нет, никакой сыпи, соответственно, тоже. Когда доктор задавал ей точные вопросы о симптомах, Рэт лишь кивала или отрицательно мотала головой, а затем снова начинала кашлять, уже боясь, что её ложь будет раскрыта.

— Скажи, милая… Ты не придумала эту болезнь? — тихо спросил он, попросив жену выйти, и с беспокойством посмотрел на девочку. — Зачем ты это сделала?

— Простите, — тихо произнесла она, виновато опустив взгляд. — Я просто… боюсь. Не хотела вас обманывать.

— Но ты заставила свою маму волноваться, — хотелось бы сейчас ответить, что девочка не считает ту тетю своей матерью, а его — отцом. Но если она так поступит, то что же с ней случится дальше? Ее выгонят на улицу? Или вернут в трущобы, когда она только недавно увидела впервые в жизни солнце? Солнце, высокие деревья, голубое небо, зелёная трава… Привыкшая к запаху сырости, духоте и пыли, малышка вдыхала полной грудью чистый воздух и просто не понимала, почему здесь было настолько хорошо.

— Простите… отец, — последнее слово Рэт выдавила из себя с большим трудом.

— Иди сюда, — он расставил руки в стороны, как когда-то делал и член её семьи, когда хотел её обнять или взять на руки.

Девочка с подозрением рассматривала мужчину: его руки, пальто, пояс, словно ожидая увидеть какое-то оружие. Однако ничего подобного не было. Тогда она тихо спустилась со стула и неуверенно прижалась к незнакомцу, положив руки ему на спину. Обниматься с незнакомцами было страшно и неловко, но совсем не так ужасно, как ей казалось вначале.

Мужчина поднял её на руки и крепко обнял. Она обняла его за шею одной рукой, а лицом уткнулась в плечо, чувствуя себя беспомощным ребёнком, каким, по сути, и была.

— Теперь все будет хорошо. Ты прости… мы правда старались накопить как можно скорее, чтобы вытащить тебя, — произнёс мужчина с горечью и тяжестью в голосе, когда его дочь не произнесла больше ни слова. — Обещаю. Больше мы никогда тебя не отпустим, — он положил руку ей на голову, а девочка зажмурилась, пытаясь сдержать слёзы.

— С Эри всё в порядке? Может быть, стоит пригласить доктора Йегера? — с тревогой спросила мама. Мужчина, который стоял рядом, лишь покачал головой.

— Не стоит. Кажется, она просто немного простудилась. Возможно, это произошло, когда она ехала к нам на лошади с молодыми людьми, — с усталой улыбкой солгал он, не выдавая девочку, которая лишь притворялась больной. Теперь она чувствовала себя виноватой, но не произнесла ни слова. — Не стоит беспокоиться.

Он отнес ее в комнату и посадил на кровать. Малышка сразу же осмотрела помещение и возможные пути отхода. Комната находилась на первом этаже, поэтому риск что-нибудь сломать, выпрыгнув из окна, был минимален. К тому же на окнах не было решеток, что её очень порадовало.

— Спасибо, — тихо и робко произнесла маленькая девочка. — Но почему вы заступились за меня?

— Я же твой папа… Рэт? — она улыбнулась, когда он вспомнил, как она представилась. — Кто же назвал тебя так?

— Ребята с улицы, — беззаботно пожала плечами девочка, и этот ответ не оставил вопросов. — Но вы… можете звать меня Эри.

— Правда? — с наигранным удивлением воскликнул доктор, и его дочь кротко кивнула. — А я уж думал, тебе не понравилось…

— Дело не в этом, — смущенно ответила девочка, отводя взгляд в сторону. Она задумалась о том, как оказалась в такой неловкой ситуации. Впрочем, чего ещё можно было ожидать от неё?

«Если с моей семьей все хорошо и если… они готовы принять меня к себе, то, может, и не важно, как эти люди будут называть меня?» — подумала девочка, которая уже и не надеялась, что когда-нибудь у неё появятся настоящие родители. Она не видела в них смысла. Дети цеплялись за них, как за своё спасение, а взрослые тем временем продавали их в качестве рабов и заставляли что-нибудь украсть. Рядом с такими людьми они становятся беспомощными и неспособными думать самостоятельно, но…

— Я думала, что вас больше нет, — прошептала девочка, которую когда-то оставили в Подземном городе, когда её родителям дали золотой билет, чтобы они могли начать жизнь заново.