Самая важная ложь (гет)

Коридоры Хогвартса были полны движения и шума после великой битвы.

Несколько членов Ордена вернулись в Министерство магии, чтобы объявить о падении Волдеморта; правительству магического мира нужно было быстро отреагировать. Большинство Пожирателей Смерти были захвачены после того, как их Лорд погиб от отрикошетившего заклятия "Авада Кедавра", но некоторые смогли скрыться, и этим нужно было заняться незамедлительно. Семья Малфоев пошла с Кингсли Шеклболтом добровольно; аврор настаивал, что знал, что они сменили сторону во время финальной битвы — будь то без волшебных палочек или нет — и, даже если это было сделано ради собственного спасения, он сделает все возможное, чтобы с ними поступили соответственно.

В замке семьи собрались в отдельных классах, которые были отведены для текущего размещения погибших. Родители Уизли оставались с их погибшим сыном Фредом, если только, чтобы поддержать его живого близнеца и не дать тому уйти в мир мертвых. Остальные члены семьи разошлись, предлагая свою помощь в других местах. Крыло больницы заполнилось так, что было решено расширить его в конец Большого зала, где многие — включая Билла и Флер Уизли — вызвались помогать в лечении других. Чарли Уизли предложил пойти с Хагридом к кентаврам, чтобы выразить им благодарность за помощь в финальной битве. Несмотря на то, что Минерва МакГонагалл настаивала, чтобы восстановление Хогвартса началось только после того, как все смогут отдохнуть и восстановить силы, Перси Уизли последовал за Невиллом Лонгботтомом во внешний двор, чтобы начать расчищать большие завалы, которые были разбросаны вокруг замка.

Сон одолевал их, и никто не жаловался, когда стало очевидно, что Гарри, Рон и Гермиона отправились в Гриффиндорскую башню спать. Рон и Гермиона ушли вперед, шепча что-то друг другу, потом крепко обнялись и разошлись — Гермиона поднялась по лестнице в мужское общежитие, поскольку девичье было разрушено в ходе битвы, вероятно, из-за того, что один из великанов потерял равновесие.

Джинни неловко улыбнулась Гарри, наблюдая, как его глаза следуют за Гермионой по лестнице.

— Иди, — сказала она.

Гарри нахмурился, повернувшись к ней.

— Джин...

Она грустно улыбнулась.

— Твое отсутствие в этом году — далеко не самая большая моя проблема, Гарри. Все в порядке. Ты заслуживаешь счастья.

Затем она поцеловала его в щеку и вышла из башни, возвращаясь к своей семье.

Гарри посмотрел на лестницу, отчаянно нуждаясь в старой кровати с балдахином. Он так давно не спал в настоящей постели. Даже в коттедже Ракушка запасные комнаты были заняты старым мастером волшебных палочек, хромым гоблином и выздоравливающей Гермионой. Гарри спал на диване.

Общая комната выглядела так же, как всегда, но Гарри не понимал, как сильно он скучал по ней весь последний год. Теплые красные и золотые тона комнаты были приветливы, и, как будто ничего не произошло этажами ниже, в углу продолжал реветь огонь, где большой камин остался целым. Лестница в мужское общежитие не была повреждена, за исключением нескольких разбросанных книг, перьев и забытых мантий. Противоположная сторона комнаты была совсем другой историей; стены вокруг женского общежития, казалось, обрушились сами на себя — лестница превратилась в груду камня.

Рон сидел на диване у камина. Как бы он ни был измотан, Гарри чувствовал, что должен остаться с лучшим другом. Мальчик только что потерял брата.

— Что у тебя с Гермионой?

Неловко проводя рукой по волосам, Рон выдохнул.

— Этот поцелуй... Знаешь, с Гермионой? — он вспомнил момент несколькими часами ранее. — Это было...

— Поцелуем, изменившим жизнь? — подсказал Гарри.

— Ошибкой, — поправил Рон. — Неловко до жути и... Битва меняет все, не так ли? — спросил он. — К тому же, ты ужасный лжец, Гарри.

Гарри сглотнул, прекрасно понимая, о чем говорит Рон. Медальон, меч и обещание. "Она как сестра для меня." Ложь. Это не была первая ложь, которую он сказал Рону, но, возможно, это была самая важная ложь в их жизни. Гарри знал, что ему пришлось солгать в тот момент ради всех их. Война была важнее, а неловкие чувства и разбитые сердца могли подождать.

Видимо, они ждали до сих пор.

— Она тоже любит тебя, — сказал Рон. Гарри покачал головой, и друг закатил глаза. — Приятель, ты не мог бы хоть раз перестать быть чертовым мучеником? Ты ведь только что вернулся с того света, знаешь ли. Ты имеешь право быть счастливым.

— Не если это причинит боль кому-то...

Рон пожал плечами.

— Я в порядке. Крепкая кожа, знаешь ли, — с ухмылкой сказал он. — Да и вообще, я сейчас больше думаю о своей следующей горячей порции еды, чем о ведьмах. Может, когда мы все вернемся домой...

Он остановился. Они оба знали, как заканчивается эта фраза: вернемся домой хоронить погибших.

— Иди уже. Я сыт по горло вами двоими, если честно. Провел почти весь год, глядя на вас и только на вас.

Гарри хлопнул друга по плечу в знак благодарности. Слов никогда бы не хватило, чтобы выразить все, что Рон сделал и продолжает делать для него.

Он поднялся по лестнице, заглядывая в каждую пустую комнату, пока не нашел ту, в которой была Гермиона. Она растянулась на матрасе, смеясь или плача — Гарри не был уверен.

— Гермиона? — прошептал он.

— Все кончено, — сказала она, смеясь и вытирая слезы с лица. Она перевернулась на кровати и улыбнулась ему. Подвинувшись, Гермиона похлопала по месту рядом с собой. Это был не первый раз, когда они делили одну постель. Когда Рон оставил их одних в лесу, согревающие чары не всегда могли защитить от холода, особенно когда у них осталась только одна палочка. Тепло их тел было необходимо, и они прижимались друг к другу, отчаянно пытаясь защититься от холода и войны, цепляясь друг за друга ради тепла и надежды.

Гарри сел и тихо рассмеялся, наблюдая, как Гермиона растянулась на своей стороне кровати, словно кошка, наслаждаясь теплом. Звук собственного смеха показался ему странно чужим, и он бережно хранил этот момент, как что-то священное. Благодарный за этот подарок, Гарри быстро притянул Гермиону к себе, вдохнув ее запах, словно она была тем самым воздухом, который наполнял его легкие, и которого ему так не хватало.

Они упали вместе, не сказав ни слова, не задав ни одного вопроса о Роне или Джинни, словно оба знали все ответы и не хотели поднимать эту тему. Вместо этого они наслаждались моментом, лучом надежды на будущее, наполненное миром и счастьем, после победы над Волдемортом.

Гермиона крепко прижимала его к себе, боясь хоть на миг отпустить.

— Отдохни, Гарри, — настаивала она. — Когда ты в последний раз нормально спал? — спросила Гермиона, отпуская его только для того, чтобы взглянуть в его красные, уставшие глаза, при этом крепко держась за его свитер.

— Сон? — Гарри моргнул уставшими глазами, пытаясь уловить суть этого слова, а затем снова захихикал. — Настоящий сон? — Понятие было слишком сложно для него в тот момент. — Эта кровать — самое прекрасное, что я когда-либо видел, — сказал Поттер, опуская голову на подушку и глубоко вдыхая, пока Гермиона уютно устроилась рядом, положив голову на его грудь.

Когда она долго молчала, Гарри поцеловал ее в макушку и закрыл глаза. Его сердце билось сильно, и живот скрутило от страха. Он только что победил самого страшного темного волшебника, но вот это... это пугало его по-настоящему.

— А ты на втором месте, — прошептал он в ее волосы, не отводя от них лица, даже если это означало лишить себя кислорода на несколько минут.

Он услышал ее вздох — счастливый и довольный звук, — и она прижалась к нему крепче, обвив его грудь рукой.

Гарри тихо застонал, погружаясь в теплые, мягкие покрывала. Поттер попытался скинуть обувь, но, сделав неловкое движение, поморщился от боли. Гермиона тут же села, глядя на него с той же обеспокоенностью, которую он видел в ее глазах на протяжении последних семи лет.

— Ты ранен? — спросила она.

— Просто побит. Да и только, — улыбнулся Гарри, потянувшись и снова открыв объятия для нее.

Без колебаний Гермиона снова заползла к нему в объятия, свернувшись в его руках, вздохнув с огромным облегчением, когда почувствовала, как его рука тянет ее ближе, а губы касаются макушки. Они оставались так еще несколько долгих минут — Гермиона нежно гладила его грудь маленькими пальцами, а Гарри мягко запускал руку в ее кудрявые волосы.

Несмотря на то, как сильно он был уставшим, Гарри не мог заснуть. Он нашел этот удивительный момент умиротворения и не хотел отпускать его ни за что на свете. Его сердце билось быстро, когда он смотрел на нее, размышляя, может ли теперь его жизнь быть именно такой — без психопата, преследующего его за каждым углом.

— Ты оставил меня, — вдруг прошептала Гермиона, и тело Гарри мгновенно напряглось. — Ты ушел в тот лес, и оставил меня, — ее голос дрожал. — Я понимаю, почему ты это сделал, правда понимаю, но теперь, когда все закончилось... Я должна признаться... я довольно зла на тебя.

— Есть ли способ, как я могу загладить вину? Может быть, мне стоит остановить войну или победить темного волшебника? — предложил он с улыбкой.

— Просто никогда больше не оставляй меня.

Гарри сжал глаза, чувствуя ту же самую вину, которую он уже испытывал. Он знал, почему поступил так. Поттер знал, почему ушел один, оставив всех позади. Он не мог пожалеть о своем решении уйти в лес и встретить смерть. Не теперь, когда все было позади и она была в его объятиях.

— Я больше не смогу оставить тебя, даже если бы захотел, — он сказал, нежно проводя пальцами по ее спине.

— Обещаешь?

Гарри кивнул.

— Тем более ты лежишь на мне, и я не могу двигаться, — рассмеялся он хрипло, но улыбнулся, когда Гермиона поднялась, чтобы злобно посмотреть на него сверху вниз.

— Значит, вот так, да? — Она готова была продолжить острить, но Гарри поймал ее слова поцелуем, прежде чем она успела их произнести. Она тихо всхлипнула, почувствовав его губы, мягкие, но уверенные, как его рука нежно обхватила ее шею. Это было совсем не похоже на недавний неловкий поцелуй с Роном — это было неизбежным. То, что должно было произойти уже давно, еще тогда, в палатке, когда их было только двое. Но они были слишком обеспокоены войной, слишком сломлены усталостью и голодом. Гермиона крепче прижалась к нему, нежно проводя языком по его губам, пока они не разомкнулись.

Гарри отвечал ей, движение в движение, месяцы накопленных чувств выливались в этот поцелуй, потому что слов было недостаточно. Поттер никогда не сможет рассказать ей, как сильно хотел ее, как сильно он тосковал по ней, как сильно она занимала его мысли.

Не произнося ни слова, Гермиона взяла свою волшебную палочку, не отрывая губ от его губ. Она взмахнула ей вокруг кровати, закрывая занавески, предоставляя им хоть немного уединения. Чтобы еще больше дать понять о своих намерениях, она ненадолго отстранилась, чтобы произнести заклинание "Muffliato", ограждающее их маленькую территорию от посторонних звуков.

Гарри смотрел на нее с удивлением, его глаза были полуопущены. Поттер сел, проводя пальцем по контуру ее подбородка, восхищенно глядя на нее. Гермиона положила палочку позади себя, двигая дрожащими пальцами, чтобы прикоснуться к краю его свитера. Когда она попыталась потянуть его вверх, Гарри схватил ее руку, поднес к своим губам и поцеловал внутреннюю сторону ее запястья.

— Я люблю тебя, — слова сорвались с ее губ, с оттенком страха и неуверенности, оставшимися на языке от этого признания

Гарри не дал этим словам повиснуть между ними. Не было смысла заставлять ее ждать, беспокоясь о том, что он может отвергнуть ее. Игры больше не нужны. Они уже не были детьми, и он не верил, что способен держать ее на расстоянии.

— Выходи за меня, — пробормотал он в ответ.

Глаза Гермионы широко раскрылись.

— Ты с ума сошел?!

Гарри громко рассмеялся.

— Возможно, — ответил он, потирая уставшее лицо рукой. — Это был очень, очень долгий день.

Она покачала головой и рассмеялась вместе с ним.

— Я думаю, тебе нужно поспать.

— Это не значит, что я не серьезен, — настаивал Гарри. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, Гермиона, правда?

Его взгляд встретился с ее, и улыбка на ее лице исчезла. Гермиона сглотнула, всматриваясь в его лицо, пытаясь найти хотя бы намек на заблуждение.

— Гарри...

— Я закончил, Гермиона. Это все для меня. Ты — все для меня. Я не говорю про сегодня или завтра, но ты должна знать о моих намерениях, — его слова были ясны, и его взгляд не отрывался от ее. Ей нужно было знать, что он серьезен.

— Я чувствую себя обманутой, потому что ты не предложил мне что-то блестящее в обмен на такое недоделанное предложение, мистер Поттер, — улыбнулась Гермиона, возвращая игривость в свои глаза, стараясь развеять напряжение между ними. — Да и еще тот факт, что мы все еще подростки, и к тому же ты, вероятно, страдаешь от какой-то травмы головы.

— Заклятие "Avada Kedavra", — согласился он. — Чертовски болит. Никто не предупреждал об этом, знаешь ли.

Обернув обе руки вокруг нее, Поттер снова притянул Гермиону к своей груди.

— Хорошо. Забудь про свадьбу...

— Потому что это безумие.

Он кивнул.

— Потому что это безумие. Тогда девушкой?

— Я думаю, я могу быть твоей девушкой, — наконец ответила Гермиона, крутя пальцем на его предплечье круги.

Гарри зевнул.

— Меня это устраивает.

— Знаешь, если тебе нужен был просто секс, ты мог бы попросить, — Гермиона покраснела, дразня его. — Тебе не нужно было делать предложения. Теперь я буду ждать великих признаний каждый раз, когда мы будем вместе. Ты действительно должен был оставить планку ниже, Гарри.

Наступила долгая пауза, пока Гарри напрягся позади нее.

— Гарри? — наконец спросила Гермиона, обеспокоенно.

— Ты сказала "секс". Я пытаюсь решить, могу ли я прожить еще хотя бы час без сна.

Гермиона расхохоталась, и Гарри присоединился к ней, хотя и с некоторой болью от движения. Поттер наклонился и поцеловал ее в лоб, прежде чем снова прижать к себе, закрыв глаза и позволяя усталости взять верх. Она прижалась к нему, крепко сжимая ткань его одежды, наблюдая, как его грудь поднимается и опускается с каждым вздохом.

Он был жив.

Он любил ее. Хотел ее.

Как-то так боль от войны казалась немного менее острой.