Попаданцам вход воспрещён (джен)

По центральной улице портового города Вудскок шла грандиозная процессия. Непривычно улыбающиеся солдаты в начищенных до блеска доспехах и открытых шлемах маршировали, отбивая ритм грубыми сапогами по брусчатке. За солдатами первым аллюром цокали несколько плотных рядов всадников. Бравые рыцари красовались гладкими раздутыми латами и красными с позолотой плащами. В центре каждого рядя ехал офицер с высоким командирским плюмажем на шлеме. За конными нелепо подражая солдатам маршировали трубачи и барабанщики.

Плотная толпа горожан, словно море захлестнула пространство между дорогой и крайними домами улицы. В воздух взлетали цветы, крупа и головные уборы. Толпа ликовала: кто-то свистел, другие смеялись, некоторые даже плакали от счастья. Но всё это было лишь началом. Когда в конце улице появился почётный караул, состоящий из четвёрки великолепных всадников на белых лошадях, с гербами на щитах и флагами на копьях, гомон усилился стократно:

— Барон Роберт!

— Роберт Баратион!

— Ваше Благородие!

— Я вас люблю, Барон!

— Да здравствует Новая Инглия!

— Слава! Слава! Слава!

Крики и свист смешивались в радостную какофонию. Цветы сыпались из распахнутых окон домов, а резная карета, расписанная лучшими мастерами столицы и щедро украшенная драгоценными камнями, медленно ехала по брусчатке, тихо скрипя задним левым колесом.

— Ты это слышишь?! — прошипел молодой парень, что ехал в той самой карете и слушал противный скрип последний час.

— Да, ваше Благородие, — кивнул сидящий напротив него советник, прикрыв глаза. В отличие от молодого и нетерпеливого Барона, старый дворянин получал от происходящего искреннее удовольствие, а потому говорил тихо и миролюбиво. — Виновник будет наказан.

— Наказан?

Роберт изогнул левую бровь и вскинул подбородок. На узком лице показались первые признаки гнева: чуть дрогнуло веко, заиграли желваки на челюсти.

— Убить! Слышишь?! Скормить ублюдка псам! Сегодня же! — прошипев приговор, он успокоился и откинулся на мягкую спинку сиденья. Дунув на выбившуюся прядь волос, что упала на глаз, Барон оправил складки голубого камзола на груди и посмотрел в окно.

— Сколько от них шума… — его губы сложились в едкую ухмылку, которой позавидовали бы и Короли.

— Праздник в вашу честь, Барон. — как бы невзначай напомнил советник, расслабленно рассматривая господина. Тот заметил это, хмыкнул на слова и спросил:

— Как я выгляжу? Тэсс сказала, что великолепно, но вся эта мишура, — Роберт провёл рукой по манжету, выглядывающему из рукава, и смял изысканную ткань. — Бесит.

— Вам не о чем переживать, ваше Благородие. Вы выглядите великолепно, как и подобает истинному Барону Вудстокскому.

— Хм-м…

Ухмылка медленно уступила место приятной улыбке, и Роберт разжал пальцы. Несчастный кружевной манжет тут же выправился, словно запомнил свою былую форму.

— Как звучит, а? Роберт Баратион Барон Вудстокский. — Парень позволил себе лёгкий смешок и вновь отвернулся к окну, погрузившись в мысли.

Всё происходящее знатно раздражало Сигитори Уюки — бывшего бухгалтера и успешного попаданца в тело умершего наследника баронского титула. Три года подковёрных интриг, сговоров и предательств, ничем не отличающихся от крысиной возни в кабинете с табличкой — бухгалтерия, закончились для него отлично. Старый Барон был мёртв, его брат захлебнулся сталью кинжала, а старший сын умер от естественных причин — утоп пока принимал горячие ванны. Несколько капель яда мандрагоры за завтраком вполне вписывались в понятие «естественные причины» этого варварского средневекового мирка.

Будущее Сигитори Уюки, а ныне цельного Барона Роберта Баратиона сулило ему спокойную, богатую жизнь в окружении «благородных дам», непременно желающих хорошенько ему отсосать, коленопреклонных рыцарей, готовых драться на смерть за один благосклонный кивок головой, и моря золотых монет.

Сигитори Уюки стал Бароном в мире, где рабство считалось нормой жизни. Да, он вытянул счастливый билет, что скрывать? Бывший начальник, наверное, выбросился бы из окна офиса, если бы узнал о новой счастливой жизни Уюки.

Золотая карета въехала в резные ворота поместья. Два стражника решительно шагнули к кованым створкам и взявшись за толстые прутья начали закрывать за ней ворота. Часть солдат из процессии тем временем выстроилась перед стенами, перекрыв проход для идущей следом толпы. Повышенные меры безопасности не омрачили радостных лиц, горожане тоже потянулись вдоль стен. Люди выкрикивали лозунги и восхваляли нового Барона.

— Да здравствует Роберт Баратион!

— Вас послали нам Боги!

— Роберт, Роберт, Роберт!

— Возьмите мою дочь в служанки!

Не прошло и пять минут, как взгляды тысяч глаз пересеклись на балконе третьего этажа. Их благодетель, господин и любимый Барон должен был вскоре показаться там. Он выйдет, чтобы поприветствовать своих подданных. Непременно скажет веское слово, как умеет лишь он, и в очередной раз осчастливит горожан! Да, так и будет.

Немного в стороне от главного действа и толпы стоял неприметный двухэтажный дом. Он практически прилегал к территории поместья, отделённый лишь узкой переулочной дорогой. На крыше этого дома одиноко стоял человек. Он недоуменно качал головой, глядя на ликующую толпу. Низкий тёмный капюшон, скрывающий его лицо, тихо шуршал складками, пока он наблюдал за глупыми людьми и Бароном, поднимающимся по лестнице поместья. Когда тот скрылся за огромными дверями, человек развернулся и сделал шаг в пустоту над переулком. Он должен был камнем упасть вниз и сломать себе ноги, но вместо этого был подхвачен серым вихрем поблёскивающих частиц и пропал из виду. Зоркая стража поместья так его и не увидела.

Сигитори Уюки взмахнул на прощание рукой. Толпа внизу взревела громче прежнего, провожая Барона и разбирая его пламенную речь на цитаты. Тот хмыкнул и вышел с балкона. Вернувшись в просторный кабинет, он протяжно выдохнул и опустил плечи, как обычно теряя царственное величие и осанку.

— Тупые уроды… Сколько можно орать?

Пройдя к огромному столу из цельного дерева Уюки расстегнул две верхние пуговицы камзола и расслабил узел какой-то дряни, что заменяла в этом говённом мире галстуки.

— Тупое средневековье…

Он бросил тряпку на стол и облокотился рядом. Взгляд Барона медленно опустился на собственные ноги. Они были перетянуты не то чулками, не то панталонами.

— Шоссы… тоже мне.

Цокнув языком, бывший бухгалтер покатал слово во рту, стараясь избавиться от привкуса «шоссе», но в итоге просто скривился и, оттолкнувшись от стола, пошёл на выход из кабинета. Пора было воспользоваться одним из преимуществ нового положения — слугами. Раздеваться сам он больше в этой жизни не планировал. Вдруг, тихий шорох у окна привлёк его внимание. Нахмурившись Уюки обернулся и замер, как вкопанный. Гримаса отвращения на его лице медленно сменилась испугом. У дверей на балкон стоял некто в длинном до пола плаще, прячущем его лицо под капюшоном. Незнакомец не проявлял агрессии в движениях: просто стоял, деловито изучая наруч на левой руке. На самого Уюки он внимания и вовсе не обращал.

В мозгу у молодого Барона пронеслись ругательства, но вслух он выдал: — Ты ещё кто? — и вскинул правую руку сгибая пальцы в странном, но невероятно важном жесте. Воздух вокруг него на миг исказился, будто мыльная вода, и возник магический барьер.

Да, кроме всего прочего Сигитори Уюки попал в волшебное средневековье… в котором по-прежнему срали в дырки в полу!

Тем временем браслет на руке незнакомца мигнул и издал отчётливый электронный писк, что заставило глаза Барона и вовсе вылезти из орбит, а сердце взволновано забиться в груди.

Этот звук! Звук из его мира!

— Что там у… — хотел было задать животрепещущий вопрос, но был прерван поднятой рукой и…

— Пистолет?!

Челюсть Барона отпала, а сразу после раздался противный шипящий плевок. Пистолет в руках убийцы дёрнулся, барьер окруживший Уюки вспыхнул голубыми переливами, и перед глазами Барона зависла крутящаяся в пучках энергии пуля.

Уюки тонко взвизгнул и резко отступил на шаг, инстинктивно спасаясь от угрозы, но пока делал это незнакомец успел дважды спустить курок. Перед лицом зависли уже три пули, первая из которых перестала вращаться, а по барьеру начали разбегаться негодующие волны. Барон почувствовал, как заклинание ускользает сквозь согнутые в кракозябру пальцы. Двинув второй рукой, он сложил ещё одну печать и ткнул ею в сторону… убийцы?

Ещё два выстрела, озарили кабинет с приглушённым шипением. Перед рукой Барона возник обширный магический круг со сложным многогранным узором. В следующую секунду его барьер с треском разлетелся вдребезги, а одна пуля впилась под ребро. Уюки толкнуло назад, и он налетел на стену, оставив на безупречно выверенной лепнине уродливое пятно. Его пальцы разжались, однако созданный магический круг не развеялся. Он засиял ярче и изверг рычащую волну синего пламени. Та с рокотом пронеслась по комнате, слизнула с пола доски, со стен лепнину, а с потолка ветвистый канделябр и с диким рёвом обрушилась на убийцу. На секунду тёмный образ в плаще и капюшоне растворился в языках синего пламени, послышался треск лопающихся окон, и стихия вырвалась на улицу.

Сигитори Уюки прижал руку к окровавленной груди, сдерживая рвущийся из горла стон, и метнулся к дверям, не помня себя от страха. Нужно было покинуть комнату. Позвать охрану, магов, солдат, да кого угодно, кто сможет спасти его. Цепочка срочных дел сделала полный круг и вернула мысли попаданца к убийце. Кто это, чёрт его дери, такой? И откуда у него ПИСТОЛЕТ?!

Уюки поднял руку решив сотворить второй защитный барьер и бросил взгляд влево. Сердце пропустило удар. Магия не сработала. Убийца как ни в чём не бывало стоял на том же самом месте. Пистолет в его руке следил за Уюки.

Шипящий выстрел и резкая боль в бедре. Затем ещё и ещё. Пистолет дёргается в крепкой руке, выплёвывая свинец и гильзы, а раненый Барон дёргается у стены, разбрызгивая кровь.

«Что?.. Как?.. Почему?..» — Один вопрос — одно попадание.

Глупые, бесполезные мысли мечутся по раскалённому до бела разуму, пока не выпрыгивают из головы ошмётками черепа и мозгов. Труп Сигитори Уюки или же Барона Роберта Баратиона, который должен был умереть ещё три года назад, сползает вниз по стене, оставляя за собой жирный кровавый след. Одна нога загибается под другую, и труп падает на пол в неестественной позе.

— Код шестьдесят шесть. Дезинфекция завершена. Запрашиваю выход по координатам...

Приглушённые респиратором цифры и аббревиатуры раздаются в комнате, охваченной пожаром, и находят адресата совсем в другом месте. Очень далеко, как в пространстве, так и во времени, от кабинета Барона Вудстокского, оператор получает запрос. Неспешно оценив ситуацию, он отдаёт мыслекоманду ЭГО и переключает внимание обратно на стрим по турниру «Подошва». Сегодня отборочные в лиге Луксура, а он поставил честно заработанную карму на новичка. Так — просто разжечь аппетит перед трансляцией, ничего серьёзного.

ЭГО, выглядящая как сексапильная лоля с косичками и классными сиськами, которые стоили оператору три месяца активного накопления кармы, мило надувает щёчки и молниеносно обрабатывает его запрос и мыслекоманду. Электрический сигнал проходит по транзисторам, обращается в нули и единицы, достигает «Сердца» и после короткой паузы для напитки манной, устремляется сквозь время и пространство.

Перед убийцей в плаще и капюшоне возникает полупрозрачный фрактал. Большая часть его граней тащится длинным хвостом в четырёхмерном, а совсем маленькая и в пятимерном пространстве. Языки пламени, пожирают кабинет, дотягиваясь до трупа попаданца. Голубой камзол трещит магическими печатями, что не спасли хозяина. Пять кровавых пятен расползаются по ткани. Печати могли бы остановить даже арбалетный болт, но против экспансивной пули девятого калибра они бесполезны. Тот, кто наносил их на подкладку камзола не мог и представить убойную мощь оружия будущего.

Убийца делает шаг и исчезает в гранях фрактала.