Ласточка на запястье (гет)

«Вчера вечером был обнаружен труп семнадцатилетнего молодого человека. По предварительной версии, школьник принял смертельную дозу препарата, чтобы покончить с жизнью. К сожалению, это уже не первый случай самоубийства в Браженске. Всем родителям стоит…»

- Ещё один, - злобно буркнула продавщица, выключая открытое на телефоне видео. - Совсем эти подростки хилыми стали.

- Да в нашем городе только вешаться, - сочувственно произнёс её напарник, отдавая покупателю сдачу.

Покупатель ушел, а мужчина развернулся к женщине, с жеманной улыбкой осматривая её струящиеся белоснежные локоны и ярко накрашенные губы.

- Может, после работы сходим в бар?

К кассе подошёл паренёк в чёрной джинсовой куртке и поставил на деревянный прилавок бутылку вина. Женщина с отвращением осмотрела его бледное лицо и синяки под замученными глазами.

- Тебе хоть восемнадцать есть, малец? - ехидно спросила она, учуяв лёгкий запах спирта, доносящийся от покупателя.

Он кивнул и, ловко вытащив из кармана штанов паспорт в чёрной кожаной обложке, бросил его на прилавок. Продавщица подняла его и быстро раскрыла, внимательно смотря на дату рождения, напечатанную чёрными цифрами. Её наращённые тёмно-бардовые ногти страшно смотрелись на фоне его паспорта. Кирилл даже удивился: почему его волнуют такие вещи?

- Рано тебе ещё напиваться, - покачав головой, она отдала ему паспорт. - Нынешнее поколение совсем уже от рук отбилось.

- Да, отбилось, можно пробить быстрее? - не выдержал Кирилл.

Женщина, смерив его сердитым взглядом, взяла вино и быстро пробила его, называя цену. Пока Кирилл оплачивал покупку при помощи карты, второй кассир продолжал с каким-то странным интересом смотреть на него. Это продолжалось недолго. Скоро к нему подошёл покупатель. Тот отвлёкся от своего увлекательного, но бесполезного дела.

- Странные вещи происходят в городе, - ни с того ни с сего выдал второй покупатель.

Кирилл взял с прилавка бутылку и лениво развернулся к мужчине. Он был крупным, с лысой головой и маленькими глазами. На нём было чёрное старомодное пальто. На плече висела кожаная мужская сумка, чем-то плотно набитая.

- В каком плане? - поинтересовался Кирилл, не сдержав своей врождённой любознательности.

- А ты, парень, точно из нашего города? - мужчина обернулся к нему и прищурился. - Уж как месяца четыре кто-то из детей накладывает на себя руки. Все думали, группы смерти вернулись. Как тогда, в 2016 году. Только никаких улик никто не нашёл.

- Ну, быть может, маньяк? - предположил Кирилл, чувствуя какое-то холодное безразличие в глубине своей души.

- Доказали уже, что жертвы сами по доброй воле на тот свет отправились, - горько ответил мужчина, после чего обратился к продавцу, - Пачку сигарет ещё, пожалуйста.

Женщина облокотилась о прилавок, с интересом разглядывая парня.

- Ты сам-то, паренёк, плохо выглядишь. Береги себя. А то действительно странные вещи происходят. Даже жутко теперь.

Кирилл из вежливости сказал: «Спасибо», после чего направился к выходу. Мужчина продолжил разговор с продавцами, но Кириллу уже было абсолютно всё равно на то, о чём они говорят. Он пришёл купить вино, он это сделал. Всё остальное его больше не волновало. У него была своя, личная трагедия. Городские байки были ему абсолютно побоку.

Кирилл медленно поднимался по промокшему, поросшему травой склону. То и дело падал, но снова вставал, крепко сжимая в руках бутылку вина. Красное. Полусладкое. Дорогое. Всё, как Маша любила. Она всегда вино предпочитала, а не его пиво в жестяных банках. Всё время о тонкостях вина рассказывала с безумно большими глазами. Будто истинный сомелье. Вся изысканная, тонкая, с твердыми принципами. А в итоге что? Продалась за бутылку палёной водки и серенькую семёрку. Противно, аж зубы сводит.

Небо словно жестокий маньяк порезал. Всё в красно-жёлтом цвете. Таком сладком, таком тягучем. Облака похожи на разодранные собакой подушки. Они будто пытаются прикрыть рваные раны, из которых течёт яркая кровь. Небо стонет. Небо тяжело дышит. Кирилл снова останавливается и смотрит на него сочувственно, понимающе. Осенний ветер ударяет в лицо, залезает под джинсовую куртку. С вышки холма уже доносится женское:

- Сохатый, чего встал?

Он морщится и, в последний раз смотря на небо, поднимается. Снова медленно, чуть ли не падая. Холодная и скользкая бутылка норовит выскользнуть из рук. Сам он уже немного пьяный, вот и расплывается мир перед его глазами, превращаясь в потёкший акварельный рисунок. Только мысли всё равно острые, словно бритва, а сердце продолжает скулить, болезненно сокращаясь в клетке из рёбер. Кирилл, наконец, поднялся и сфокусировал взгляд. Там, на поваленном стволе дерева сидят его бывшие одноклассники. Сидят и смотрят на него. Зоя с радостью и предвкушением, Гриша с отвращением и негодованием.

- Добрый вечер, - парень подходит к стволу и кладёт на него руку, в попытках найти равновесие. - На, ничего лучше не нашёл.

Девушка тянется к нему. Берёт бутылку и с довольным видом осматривает её. Новый порыв осеннего ветра всколыхнул её короткие чёрные волосы. Серые глаза сузились, пытаясь прочитать мелкие буквы, напечатанные на этикетке. Гриша цокает, поджимая губы. Тёмно-карие глаза полны отвращения. Кириллу даже смешно стало. Лебедев-то трезвенник, никогда не пил. Все одиннадцать лет праведным был, от всех тусовок отказывался. А тут самолично пришёл пить. Может, и правда случилось что?

- Самое то! - выдохнула Зоя, передавая бутылку Грише. - Тебе помочь, или сам залезешь?

Кирилл фыркнул: «Я не настолько пьян». Гриша же, словно прочитав его мысли, ухмыльнулся: «Ага, конечно». Зоя лишь протянула руку, помогая незадачливому однокласснику забраться и сесть рядом с ней. Солнце уже постепенно скрывалось за горизонтом, и небо в одно мгновение приобрело сладкий розовый цвет с редкими вкраплениями жёлтого. Золото парка, казалось, стало ещё ярче.

- Почему мир всегда не может быть таким? - выдохнула она.

- Каким — таким? - Гриша вытащил из кармана кожанки старый штопор и вставил его в пробку, поворачивая.

Кирилл заерзал, пытаясь найти удобное положение. Чуть не упал. Вовремя Зоя его за джинсовую куртку поймала. Ветер снова подул, подняв в воздух ворох листьев. Солнечные лучи заиграли в листьях ещё больше, делая их похожими на натуральное золото. Они будто светились изнутри божественным свечением. Природная красота во всём своём невероятном великолепии.

- Прекрасным. Обычно мир серый и невыносимо скучный, но, когда солнце садится или, наоборот, поднимается на небосвод, он будто оживает. Почему всегда не может быть так?

Пробка с хлопком выскользнула из горлышка бутылки. Спрятав штопор и пробку обратно в карман, парень протянул бутылку Зое.

- Поэт проснулся? - с усмешкой спросил Кирилл, продолжая всматриваться в даль.

Там, вдалеке, проезжали машины, гуляли люди. Крыши домов отражали золотистый свет. Высокие деревья казались совсем крошечными. Город жил, бурля многочисленными улицами. Если бы сейчас они просто взяли и исчезли, город бы даже не заметил их пропажи. Он бы продолжал шуметь дорогами, пыхтеть трубами, греметь голосами своих изворотливых граждан. Город, как большое существо, способное поглотить и переварить кого угодно. Муравейник с кишащими в нём муравьями, что нашли своё место, и теперь спокойно выполняют свой долг. Вот есть муравьи-трудоголики, а вот и ленивые муравьи, что сидят сейчас на возвышении и смотрят на всех остальных, строя из себя философов, хотя вся их философия просыпается только во время тоски или когда бутылка под рукой.

- Он и не засыпал. - Зоя сделала жадный глоток, а после, отпустив бутылку, протёрла горлышко рукавом свитера, торчащего из курточки. - Его нагло задушили и избили где-то в подворотне.

Она протянула бутылку Кириллу, и тот, улыбнувшись, принял её. Немного подержал в руках, а затем сделал небольшой глоток. Такой знакомый вкус и аромат. Она его любила. От этих мыслей даже мерзко стало. Захотелось в ту же секунду разбить её. Увидеть эти мелкие осколки, что останутся от её любимого вина. О, да. Ему это доставит удовольствие. Большое удовольствие. Он уже замахнулся для броска, но Зоя ловко схватила его за руку, тем самым предотвратив "трагедию".

- Что? «Так плохо?» —изумлённо спросила она, аккуратно забирая у него вино. - Вино-то за что?

Кирилл закрыл лицо красными от холода руками. Целый год он не общался с этими ребятами, и вот теперь они сидят и вместе пьют алкоголь. А с чего всё началось? С его сообщения в старый общий чат класса? Нет, скорее, с её сообщения и месяца, который он безвылазно провёл в своей комнате, играя в игры и питаясь едой быстрого приготовления. Потом пошло желание общения, ностальгия по школьному времени, просмотр школьных снимков. Затем сон. И вот он, очнувшись на полу в пять часов вечера, пишет жалобное: "Мне хреново. Кто-то ещё тут?" Потом, спустя час, пришло ответное: "Нам тоже. Приходи на Лысую гору через час. Возьми вино". И вот он наспех моет голову и идёт к ним в предвкушении хорошего вечера.

- Плохо, - охотно ответил он, и тут язык, то ли от алкоголя, то ли от месяца одиночества, развязался, - Машка бросила меня, не дождавшись месяца. Месяца! Столько слов, обещаний. Я пять лет бегал за ней. С первого класса. Затем семь лет отношений, планы на будущее… Она писала такие письма. Такие письма! В армии все завидовали. А в итоге что? Что в итоге? Месяца не выдержала. Месяца! Пришёл к ней, идиот, спрашивать, что да почём, а она с пузом вышла. С пузом, что чуть ли не на нос лезет.

Он тихо заскулил, чувствуя к себе отвращение. В памяти вырисовывался образ Маши. Её светлые длинные кудри и хитрые зелёные глаза. Губы, похожие на налитую вишню. Аромат дешевых духов. Её фигурка в выпускном голубом платье. Её когда-то милые черты вдруг в одно мгновение стали невыносимыми, а душа наполнилась ядом злобы. Бросила. Бросила и обманывала. Он месяц скулил, как последняя дворняга, запертый в четырёх стенах. А она стала мамой и даже за парня того выскочила. Парень щуплый такой, на наркомана похож, а она красивая, в платье белом, с кудрями, макияжем. Он свято верил в то, что после родов она будет толстой и опухшей. Хоть какая-то компенсация за душевные раны и плата за её жестокий обман. Но нет. Цветёт и пахнет, как самый дорогой и желанный цветок, пока он, терзаемый вопросами, гниёт в своей серой коробке.

- А родители? - осторожно спросила она, поглаживая его по спине. - Родители не поддерживают?

Короткое хмыканье.

- Для матери я бездарь, для отца слабак. Даже армия, говорит, меня не изменила.

- Бедный, бедный Сохатый, - Зоя ободряюще похлопала его по спине. - Ты тоже стал жертвой внезапного взросления.

- Внезапного взросления? - переспросил Кирилл, убирая её руки и смотря на Гришу.

Одноклассник лишь лениво пожал плечами. Кирилл невольно отметил, что Гриша за год и несколько месяцев не особо изменился. Разве что на подбородке появились недлинные чёрные волосики, да глаза ещё мрачнее стали. Из-под его кожанки торчит уже знакомая красная рубаха в клетку. Лебедев часто носил её в школу. Всё время с классной из-за неё ссорился. Причёска у Лебедева тоже всё та же. Длинная чёлка, уложенная на бок. Да он будто только вчера с выпускного пришёл. Хотя чего Кирилл ожидал? Это только ему год и несколько месяцев вечностью показались. На деле-то времени мало ещё прошло. До смешного мало.

Костянов перевёл взгляд на Зою Орлову. Ему она показалась похожей на забитую чёрную кошку, что ошивалась у них во дворе. Людкой её вроде звали все. Хорошая кошка была, хоть иногда и царапалась. У Зои синяки под глазами и заметные скулы. Волосы стрижены чуть ли под мальчика. Серые глаза, словно спокойная гладь речки. Сама худая, чуть ли не дистрофик, а кожа до жути бледная, будто все соки из неё выдули. Про неё он мало знал. Слышал лишь во время выпускного, что она со Светой в колледж поступила. После этого уже пустота шла. Никто ничего не знал, да и он сам уже не интересовался. А вот сейчас резко спросить захотелось, что её так стукнуло, что она выглядит чуть ли не хуже его в свои цветущие девятнадцать.

- Это я термин придумала, пока тебя ждали, - прервала его поток мыслей Зоя, предлагая бутылку Грише, - Помнишь же школьные годы? Весело было, легко. Выпускной этот. Все с надеждами рассвет встречали. Что жизнью взрослой заживём. Свободной, яркой. Как в сериалах. А в итоге нас словно в речку холодную бросили, а то и в море целое. Не всё так радужно оказалось. Мы с вами стали жертвами внезапного взросления. Когда время неумолимо подтолкнуло ко взрослой жизни к которой мы оказались не готовы.

Хотелось бы Кириллу возразить, да вовремя свой прошедший месяц вспомнил. Вместо этого с внезапным, но искренним интересом спросил:

- А у вас то, что произошло такого?

- А мы с миром смириться не можем, вот и не прошли, - ответила Зоя. - Мне как-то этот мир другим в школе казался. На выпускном думала, что двери в свободу открываются. В мир удивительных открытий! Мы же молодые, бодрые. Должны образование получить, тусоваться на вечеринках. Только уехать из города так и не смогли. Поступили в колледж, где место было. Гриша и вовсе только работать успевает. Прогуливает пары. Какое тут развитие в маленьком городе, где отродясь ничего круче унылых вечеринок не было? Можно было бы с друзьями, так и тут провал. Уехали. Те, кто остались, не хотят ничего. Неинтересно им. А нам вот всего хочется и мир, который мы получили, особо не нравится.

- Никто нам манны небесной и не обещал, конечно. - добавил Гриша, брезгливо вытирая горлышко бутылки, - Но и не сказал, что чтобы выжить, надо пахать сутки и это только на то, чтобы существовать. В школе хоть какая-то иллюзия защиты была. А тут ты сам по себе и всем глубоко все равно что с тобой будет. Если честно, я чувствую себя иногда уязвимым.

Зоя окинула его сердитым взглядом, после чего, поежившись от пронизывающего ветра, продолжила:

- Ты ведь тоже всё в городе и, насколько знаю, не поступил никуда. Но и не работаешь нигде. Вон какой хилый весь. О прошлом вспоминаешь. Мы вот тоже о прошлом вспомнили. Хорошо в классе было. Весело. А знаешь ли, счастливые люди о прошлом не вспоминают. Мы вот с Гришей целый год не общались, хоть в один колледж ходим, а потом как вышвырнуло нас на берег жизни, так списались, про то, что мы одноклассники, вспомнили.

- Так как вы встретились-то? - не понял Кирилл. - В беседе-то особо не общались.

Зоя пальцами легонько постучала по его лбу.

- Ты ведь почти из всех бесед вышел, дурень. Вот и не увидел. Мы с ним первые начали переписываться в общем чате. Ещё в самом первом, помнишь? Вроде мало кто вышел, а никто так нам не ответил. А потом ты написал в какой-то уж совсем старый чат. У меня он поднялся, и я увидела твоё сообщение. Решила, что было б неплохо встретиться. Гришу позвала. Вот и собрались мы тут. Выкинутые, да задавленные.

- А чем задавленные?

- Так взрослением, чем же ещё? - Зоя болезненно выдохнула, отбирая у Гриши бутылку. - Надо, вроде как, начать уже жить. Либо учиться и пробовать куда-то переезжать, либо на работу да на дистант. С людьми общаться начать, да вот не хочется. Я только спустя год поняла, что вы, ребята, самыми крутыми были людьми на планете. После вас одно отребье попадается. После школы мир совсем другим стал. И как будто не уютно, что ли? Будто мир чужой и все вокруг чужие.

Она сделала очередной глоток. Солнце уже почти село за горизонт, и небо казалось приторно нежным. Так быстро пролетело неумолимое время. Так быстро пролетела и их радостная школьная жизнь. Да, были в той жизни и обиды со страданиями, и злобные учителя с вечным желанием занять всё твоё время, но, тем не менее, был в той жизни смысл и товарищи, с которыми всё остальное быстро забывалось, становясь чем-то смешным и приятным, а не глобальным и тяжёлым.

Какое-то время они сидели в тишине, провожая солнце глазами. Невольно в голову приходили воспоминания, немного поблекшие из-за своей давности. Вспомнился старый класс с жёлтыми холодными стенами. Зоя, бодро вышибающая дверь и вбегающая в помещение с огромным букетом сирени. Одноклассницы, нарядные да накрашенные, с возбуждёнными визгами подбегают к ней, разбирая себе веточки. Одноклассники показательно закатывают глаза, игнорируя просьбу классного руководителя привести волосы в порядок, и построиться, наконец, для общего снимка. Фотограф, что с недовольным лицом протирает камеру. Сидевший в углу Гриша в пижаме единорога, с безразличием смотревшим какой-то фильм на телефоне.

- Я больше не хочу жить в таком мире, - разрезал тишину голос Зои.

Кирилл несколько раз моргнул, пытаясь понять, было ли услышанное плодом его воображения. Слышать такое от обычно активной и весёлой девушки было странно, а из-за происходящих в городе событий ещё и жутко. Она никогда не говорила о смерти. Правда, Зоя, сидевшая рядом с ними, была больше похожа на очень тусклую и бледную тень себя. И что новая Зоя может говорить и о чём именно думать, парень больше сказать не мог.

- Не шути так, - хрипло попросил Гриша, забирая бутылку себе, видимо, решив, что подруге уже хватит. - Сейчас чуть ли не каждый месяц кто-то то с крыши кидается, то на стрелке вешается.

- Я и не шучу, - уверенным, до мурашек твёрдым голосом ответила Зоя, продолжая смотреть на гаснущее небо. - Какой смысл жить в таком мире? Какой вообще смысл жить, если ты живёшь, не получая хороших эмоций? Может, мне всё это надоело? - её голос дрогнул, а в конце и вовсе оборвался.

Она тихо заплакала, закрывая лицо руками, а парни в ступоре сидели рядом и даже не знали, что сказать. Её плечи вздрагивали, короткие чёрные волосы растрепал новый порыв ветра. Гриша притянул её к себе, успокаивающее гладя по голове, словно она была малым ребёнком.

- Мне надоело жить жизнью брошенного человека, не знающего, что делать ему дальше. - ни с того ни с сего поделился Кирилл.

Зоя, шмыгнув носом, вытерла слёзы и озадаченно уставилась на него.

- А мне надоело жить скучной и серой жизнью, постоянно работая, чтобы прокормить пьяницу-отца и сестру, - поддержал его Гриша. - И надоели родственники, что требуют к себе уважения, хотя сами первыми отвернулись от нас.

- Мальчики, вы… — ее голос снова потух, будто бы слова были огнём и из-за холода не могли как следует разгореться. Через пару минут она, снова вытерев слёзы, на удивление бодрым голосом продолжила, - Я устала от того, что все меня бросают и предают! Устала, что люди стали бесчеловечными. Устала от того, что дружба и любовь превратились в детские игры. Устала, что меня окружают люди с зомбированными мозгами и холодной душой. Устала, что все так паршиво! Ненавижу этот мир!

Она говорила и улыбалась, словно городская сумасшедшая. Слёзы катились по красным от мороза щекам, а руки теребили край торчащей из-под куртки кофты. Она говорила страшные вещи, но голосом, полным радости и какой-то детской возбуждённости. Будто перечисляя все грехи мира, она находила для себя тот самый нужный, находящийся скрытым за густым дымом ответ. В конце концов, девушка спрыгнула с поваленного дерева и, подойдя к краю, что, впрочем, был довольно крутым и каменистым, восторженно воскликнула:

- Да пусть этот мир идёт прямиком в ад! Я создам новый! Мы создадим свой собственный! Изменим наш мир и, наконец, заживём полной жизнью!

Парни переглянулись между собой. Кирилл от такого даже протрезвел. Какое-то время они не могли вникнуть в её слова, но уже через пару секунд гениальность идеи врезалась в их слегка пьяное сознание. Потрясая своей простотой и одновременно сложностью. Кирилл спрыгнул на холодную землю и, слегка шатаясь, подошёл к бывшей однокласснице.

- Эй, пьянь, с обрыва не упади, - обеспокоено крикнул ему Гриша.

Парень обернулся, показал средний палец, после чего, приобняв возбуждённую Зою, гордо поднял голову, смотря на уходящее солнце.

- Да, пошёл ты в пень, дивный мир! - заорал он. Изо рта вылетел пар. - И Маша. Ты первая пойдёшь! А, не, уже сходила!

Гриша недовольно покачал головой, смотря на бутылку в своих руках. Эти бредни казались ему такими наивными, такими бестолковыми. Будто мир действительно могли изменить какие-то «выброшенные» молодые люди. И вроде и выпили немного, а бред с таким уверенным лицом несут, что аж завидно. Ему бы такую уверенность. Хоть в чём-то. С насмешкой он следил за тем, как его бывшие одноклассники кричат на солнце, будто оно виновато во всех их бедах. Удивительно, но ему тоже вдруг захотелось закричать. Так, чтоб все эмоций, страхи, его огромное горе и обида вышли наружу, растворившись в холодном воздухе.

Мир не изменить. И это он очень хорошо понимал.

- И как вы собираетесь изменить мир? - с насмешкой спросил он, качая головой.

Зоя обернулась к нему и хитро улыбнулась. Гриша сразу вспомнил эту улыбку. Как по заказу, в памяти всплыло воспоминание школьных лет. Класс, наполненный тишиной. Она сидит за партой и подмигивает ему, улыбаясь той самой хитрой улыбкой. После он узнал, что кто-то запер учительницу химии в кабинете и вложил ключ в карман к учителю истории. Кто это провернул, было понятно без слов.

- Чтобы изменить мир, нужно измениться самому, - бодро начала Зоя, ходя туда-сюда и нравоучительно крутя пальцем в воздухе. - Изменим себя, изменим мир вокруг нас. Не можем уехать из этого города? Сами этот город развеселим! Быть может, не одни мы такие одинокие идеалисты, мечтающие о чём-то великом! Соберём компанию и взорвём этот город! А кто нам помешает? Сами сделаем себе идеальный мир, а те, кто увидят нас, поймут, как это круто, и последуют нашему примеру! Полностью изменить мир у нас не получится сразу, но для начала вполне достаточно преобразить этот город. Вы так не думаете?

- Говорят, что всё великое начинается с малого, - заинтересованно ответил Гриша, снова отпустив взгляд на бутылку с вином в своих руках. - Знаешь, звучит, как план.

- А я о чём! - радостно воскликнула Зоя, хлопая большими глазами. - Кто сказал, что дружбы нет? Кто сказал, что быть идеалистом, - это плохо?! Кто вообще имеет право указывать, как нам жить? Что правильно, а что нет? Вот станем друзьями и докажем, что дружба существует! Не можем сбежать в другой мир, изменим наш маленький городок. Может, потому что все вот так прячутся в норах и думают, что жизнь изменится, только когда они куда-то уедут, ничего и не меняется? Мир создают люди, а мы, вроде как, даже не в деревне живём! Помните, мечтали в школе группу создать? Так давайте создадим! Это такой бум будет для города! А ещё можно и сценки устраивать и даже книжный клуб создать, где будет обсуждаться современная литература! Наша жизнь в наших руках и, быть может, пора взять ответственность на себя?

Кирилл подошёл к Зое и потянул её к поваленному дереву, на котором сидел Гриша. Солнце уже почти село, и всё пространство покрылось холодным голубым свечением. В темноте деревья казались жуткими, и, возможно, в обычное время он давно бы уже пошёл домой, но сейчас, рядом с бывшими одноклассниками, ему было настолько хорошо, что мысли о том, что уже поздно, отпали сами собой. Когда-то он не заморачивался и гулял чуть ли не до часу ночи, а после армии уже с наступлением темноты рвался домой, поскорее уснуть и забыть прошедший день. Хотя в этом месяце он вообще впервые вышел на улицу.

- А как ты целый мир-то изменишь? - Гриша сделал ещё один глоток из бутылки.

- Ну так главное же наш собственный изменить, - без смущения ответила Зоя, хватаясь за штанину друга. - А другие по нашему примеру поступят. А вообще, круто было бы объедение придумать! Ну, что-то похожее на готов или эмо. Объединение людей, которые хотят бороться за мир. Чтобы кто-то, кто чувствует себя одиноким и не таким, а вот раз — и посмотрел, скажем, на татуировку, и вспомнил, что не один он такой о другом мире мечтает. И для него как мотивация хорошая. А вообще, можно прямо сейчас символ набить себе. Пусть этот день будет началом нашего большого пути!

- Кто тебе сейчас-то тату набьёт? Деньги есть? - усмехнулся Гриша, спрыгивая на землю и отдавая подруге бутылку с остатками вина.

Зоя выхватила бутылку и с удовольствие допила содержимое. Сердце бешено билось в её груди, а глаза так и горели из-под густых чёрных ресниц. С наступлением сумерек стало ещё прохладнее. Холодный ветер гулял по стрелке, раскачивая деревья, что тревожно поскрипывали.

- Есть у меня один друг. Он только начинает татуировки бить, - выдохнула она, отлипая от бутылки. - Ну чё, идём?

- А если инфекцию занесёт? - немного неуверенно возразил Кирилл. - Да и нет денег больше. Всё на бутылку потратил. Да и пьяные мы.

- Ну так он же друг мой, а салон у него чистый, с сертификатом каким-то. Наш человек, не откажет. Да и в маленьких городах не особо следят за такими вещами. Если уж моим однокурсницам в аптеке спокойно мочегонные продают, хотя знают, для чего их используют.

Кирилл потрепал Зою по голове, как обычно это делал в школе, когда идея одноклассницы приходилась ему по душе. Впервые после армии было тепло и спокойно. Он словно вернулся в родной дом, где его столько времени ожидали старые друзья. Даже удивительно. Один человек может так запросто убить тебя, а другой тут же воскресить, просто поделившись каплей своего душевного тепла. Как раз-таки этого душевного тепла ему так долго не хватало.

- Как же я соскучился по вашим бредовым идеям, - Гриша подошёл к бывшим одноклассникам и прижал их к себе, довольный и радостный. - Всё-таки не хватало мне вас.

- А наш зануда стал лапочкой? - рассмеялся Кирилл.

Они медленно начали спускаться, продолжая поддерживать друг друга. Зоя всё держала в руках бутылку, постоянно невольно ударяя ей Кирилла по плечу. Тот лишь смеялся каждый раз, когда у Зои подкашивались ноги, и она буквально висла, придерживаемая парнями. Её всегда быстро развозило даже от простой бутылки с красным вином. Но сейчас Зоя, скорее всего, просто дурачилась, дабы снова ощутить себя молодой и счастливой. Всё это напоминало Грише их выпускной, когда Орлова напилась, и они с Кириллом вот так же тащили её на себе, чтобы она смогла встретить со всеми их первый, взрослый рассвет. Знали бы они, какой будет их жизнь дальше, может быть, и не стали бы так радоваться.

На улицах начали зажигаться фонари. Отсюда они были похожи на мелкие мерцающие звёзды. Зоя уже шла своими ногами и, размахивая бутылкой, пыталась придумать символ.

- Может, сирень? Ну, типа дружба и всё такое?

- Ой, не буду я цветочки набивать, - Гриша скривился.

- А что у нас мир означает? - Зоя задумчиво посмотрела на тёмно-синие небо, - Ласточка, может?

- Смотрите!

Гриша так резко остановился, что ребята чуть не упали. Лебедев как-то неестественно побледнел и поджал губы, изобразив гримасу отвращения. Зоя и Кирилл проследили за его взглядом и, увидев то, что привлекло внимание бывшего одноклассника, замерли.

Там, возле моста, который был единственным переходом через речку на стрелку, росло одиноко стоящее дерево. На том самом дереве висел синюшный труп паренька с опухшим высунутым языком. Тело мирно покачивалось, поддаваясь сильному ветру. Руки покойного болтались словно плети.

- Он же был совсем рядом с нами, - холодными губами произнесла Зоя.

Не сдержав рвотный позыв, она согнулась пополам, выплёвывая на траву содержимое желудка. Кирилл отвернулся, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Гриша сразу полез за телефоном, чтобы вызвать полицию.

«Что-то это действительно странно» - подумал Кирилл, вспомнив чудаковатого мужчину в магазине.