Вкус Сахары. 2. Вторжение (джен)

6 сентября 1950 г.

Это место — лучшее, что случалось в жизни Беллы Данн. Городок, раскинувшийся на утёсах Мохер графства Клэр, имел всё, что необходимо для любого приличного общества, состоящего из восьми сотен жителей: школу, больницу, муниципалитет, супермаркет, пабы (куда ж без этого!), кинотеатр, зал для концертов и встреч, архив, библиотеку, музей, офис полиции, клуб и ещё несколько заведений, необходимых каждому населённому пункту, но за их обыденностью, как правило, не упоминаемых. И, опять же, как правило, не упоминался тот факт, что городок был заложен волками и именно они всем тут заправляли.

Переехать сюда дозволялось только тем, кто принадлежал волчьему племени и мог сделать что-то реальное для местного населения, потому что все здесь работали на благо города: врачи, учителя, кузнецы, строители, аптекари… Бесполезных поселенцев быстро изгоняли, а людей не пускали и вовсе.

Белла и Алекс, в общем-то, искренне считали, что здесь рай земной. Прибиться к своей стае — это очень важно. Ноа, вожак этой территории, любезно принял сородичей. Брат и сестра купили двухэтажный белёный домик у одного старичка буквально в последние дни перед его тихой кончиной и влились в неспешную жизнь городка. Белла занялась наведением порядка в местном архиве и иногда играла на рояле в клубе, а Алекс устроился помощником начальника полицейского участка.

Больше всего ей нравились тишина, постоянный шум моря, ветер, пахнущий солью, зелёная трава под ногами, резко обрывающиеся в море утёсы и отсутствие какого бы то ни было шума и переполоха.

Спустя пару месяцев после их переезда, Алекс заприметил сестру Ноа, Лайми. Он поступил как мужчина: честно явился к вожаку и испросил разрешения официально ухаживать за девушкой. Ноа не был против, тем более что «новенький» тоже приглянулся Лайми, а спустя год они поженились и стали жить в коттедже втроём, и это было нисколько не обременительно, потому что высокая крепкая волчица обладала весёлым простым нравом и была надёжна, как сами эти утесы, на которых стоял их город. А потом появились и близнецы. Мальчишки-волчата характером пошли в мать, электрической зеленью глаз в тётку, а тёмными кудрями — в отца. Всё им было смешно и весело, и их проказы не изводили родителей, хотя порой и доставляли некоторое неудобство.

Белла была счастлива здесь. Ну, почти. Иногда дождливым вечером, сидя у камина в своей комнате, она думала о Сахаре. Хотелось ли ей вернуться? И да, и нет. Лучше узнать Каир, встретиться с Луисом Кинтаной и другими работниками Хранилища два-а — да. Встретиться с Орхан-беем? Что лучше: совсем ничего не знать о нём и помнить таким, с каким бок о бок проделала весь этот ужасный путь в Запечатанный город и обратно, или узнать, что он умер или, того хуже, давно и счастливо женат? Сказать, что ни разу не вспоминала о нём? Неправда. Вспоминала все эти десять лет. Любила? Да. И его, и каждое мгновение, проведенное рядом с ним. И ни о чём не жалела. Разве что о том, что не было повода остаться в Каире. Ни единого намека со стороны Орхана, выдавшего его заинтересованность в ней. Стало быть, у Орхана не было планов в отношении её. А нет — это значит нет. И точка. И каждый раз, встречая Лори в аэропорту, в ответ на первый же вопросительный взгляд подруги заявляла: «Нет! Ничего не хочу знать о Египте!».

Мэллори наезжала к ним в гости раз в год. Иногда не получалось, конечно, зато каждая встреча была радостной, и она по целому месяцу жила в этой гостеприимной семье. Прочие волки привыкли к её наездам и не задирались. По приезде в Каир после годичного отпуска Лори вернулась к работе в Хранилище и быстро сошлась с Луисом, а потом вышла за него замуж. Они полностью устраивали друг друга и как супруги, и как сотрудники. Разве это не прекрасно?

Лори только что приехала в Клиффтон, доверив в очередной раз детей заботам мужа. Тут было так тихо, ветрено и холодно, что снова и снова у неё появлялось ощущение, будто за спиной расправляются крылья, а душа наполняется восторгом. Но Белла отлично знала, что Лори никогда бы не была счастлива в глуши. Здесь она может только перевести дух от испепеляющей жары Египта.

Вечером шестого сентября тысяча девятьсот пятидесятого года Белла, как обычно, шла через весь город домой после рабочего дня. Не сказать, чтобы работы в архиве было так уж много, но она была. Ежевечерняя прогулка бодрила, и, сворачивая мимо часовни, она уже видела тёплый свет в окнах своего дома.

Она всё еще была слишком далеко, когда увидела, как из дверного проёма выбежали двое, уселись в припаркованный у обочины автомобиль и, резко сорвавшись с места, умчались вдаль.

Белла забеспокоилась и решила сократить дорогу, свернув на тропку через церковное кладбище. Даже издали она узнала бы силуэт брата, а это точно был не он. И не Лайми, которая в этот момент навещала свою тётю в Дублине. Последние метры она преодолела бегом и ворвалась в дом, как ветер с моря.

В маленьком холле было светло и тихо. Как и во всём доме. Потом ухо различило шорохи, она вбежала в гостиную и обнаружила там весьма странную картину. На полу лежал неведомо какой силой принесённый из Каира Луис Кинтана, а рядом с ним опустился на колени Алекс, пытаясь привести его в чувство.

Белла уже открыла рот, чтобы спросить, что тут случилось, когда увидела спускающегося по лестнице с верхнего этажа Орхан-бея. И вообще забыла, что собиралась сказать.

— Их нигде нет, — сообщил сотник, обращаясь к хозяину дома. Алекс удручённо кивнул.

Белла наконец отмерла — не до конца, ровно настолько, чтобы ляпнуть первое, что пришло на язык:

— Орхан.

Орхан-бей кивнул:

— Белла.

Как будто из далёкой дали до неё дошло, что Орхан рад её видеть. И не спрашивайте как. Мозг не справлялся даже с осознанием самого факта присутствия Орхана здесь, в Клиффтоне, и в её жизни вообще.

Белла опомнилась, когда одна-единственная, чудом уцелевшая мыслишка, подло ухмыляясь, посигналила, что так долго смотреть в глаза постороннему мужчине — попросту опозорить себя. А то решит, что она от него без ума и на что-то рассчитывает, раз уж он здесь. Вот ещё не хватало!

— Добро пожаловать, — призвав на помощь всё мыслимое самообладание, произнесла она и повернулась к брату. — Что у вас произошло?

— На нас напали, — Алекс поднялся на ноги и обратился к Орхану: — Давай положим его на диван.

— Кто? Да говорите же! — Белла начала терять терпение.

Орхан вынул из-за пазухи фотокарточку и протянул Белле. Он не переоделся в цивильную одежду даже ради Ирландии, оставаясь в наряде пустынных воинов. Зато выглядел очень чисто, а тщательно расчесанные кудри блестели в свете лампы. Впрочем, он смотрелся бы опрятно даже в лохмотьях — бывают такие люди.

— Ты знаешь этого человека?

Белла перевела взгляд на фото и с минуту изучала его. Изображённому на карточке мужчине было немного за пятьдесят. Лицо обыкновенное, непримечательное, волосы, как говорят, «соль с перцем». А в глазах что-то такое… предупреждение, что пытаться мешать ему бесполезно, он всё равно не остановится.

— У меня плохая память на лица, — сказала она. — Но этого я знаю.

В это время на диване застонал Луис Кинтана и с трудом сел. Белла поспешила к нему.

— Как ты?

— Могло быть хуже. Чем это он меня шарахнул? — Луис потер затылок, видимо, ударившись при падении. — Такой пистолет странный — из стекла. Стреляет фиолетовой молнией.

— Мы зовем этот пистолет «Теслой», в честь его изобретателя Николы Теслы. «Тесла» вырубает человека, но не убивает, если не увеличивать заряд напряжения. Выводит из-под действия артефакта и стирает кратковременную память. Удобное оружие.

— Белла, кто этот человек? — повторил свой вопрос Орхан.

— Если ты что-то знаешь, говори, — нажал Алекс. — Потому что я этого мужика никогда не видел. Но у него наша Лори и наше Зеркало.

— Что?! Как это?

— Давай так. Расскажи, что знаешь об этом типе, а мы расскажем остальное.

Она помолчала, собираясь с мыслями.

— Его зовут Джеймс МакФе́рсон. Он бывший агент тринадцатого Хранилища. Старый друг нашего смотрителя — Артура Нильсена. И старый враг. Арти никогда не говорил о нём, один раз я попыталась выспросить подробности, но Арти сразу закрыл тему своей любимой фразочкой «Сгинь с глаз моих!». Потом-то до меня дошли слухи, что раскол между ними случился из-за отношения МакФерсона к артефактам, якобы тот считал, что агенты Хранилища вправе присваивать себе и использовать в своих целях некоторые из них.

— Вот урод! — не сдержался Алекс.

— И ещё речь шла о некой девушке, которую они будто бы между собой не поделили.

— Серьёзно? Ты видела Арти влюбленным?

— Нет, не видела. Это было давно, МакФерсон ведь считается погибшим! Да и что такого странного? У Арти, что, сердца нет?

— Не знаю. Но печеньками он нас баловал вкусными. Я так и не смог повторить рецепт!

— Ладно, я сказала всё, что могла. Ваша очередь.

Белла видела, как переглянулись друзья, видимо, решая между собой, что стоит сообщать Даннам, а что лучше опустить. И, похоже, Алекс тоже ещё был не в курсе событий, предшествовавших нападению на их маленький домик.

Однако прежде чем было сказано хоть одно слово, в коттедж с шумом ворвались два щенка. Глаза у них горели предвкушением и любопытством, хвосты болтались между больших, по-детски неуклюжих лап. На рысях обежав гостиную, они обнюхали новоприбывших.

— Джейд! Морган! Где ваши манеры! — поморщился Алекс.

Луис во все глаза смотрел на белых щенят. Сперва он подумал, что это всего лишь домашние животные, а вот глядь — а нет никаких щенят, перед ним двое мальчишек, совершенно одинаковых с лица, с тёмными кудрями до плеч, и озорными чёлками, и яркими зелёными глазами. Орхан тоже смотрел с интересом на сыновей своего друга, но, как отметил про себя Луис, без изумления. Очевидно, такое превращение для него уже не сюрприз.

— Пап! Тётя Беллз! У нас гости?

— Действительно… — раздался позади низкий плавный голос с лёгкими рычащими интонациями. — У нас гости? Я чую запах чужаков.

Орхан настороженно разглядывал мужчину, со скрещенными на груди руками подпирающего плечом дверной косяк гостиной, который скорее походил на громадного матерого волка, чем на человека.

Ростом и возрастом он не уступал Орхану, а обхватом плеч так, пожалуй, и превосходил. Серые глаза в обрамлении угольно-чёрных ресниц и бровей казались чересчур светлыми и пугающими. Грива каштановых волос, короткие усы и борода и умение сливаться с местностью, не делая ни одного лишнего движения и ничем себя не выдавая, довершали сходство с волками. По какому-то неясному признаку Орхан понял: это вожак местной стаи. И вопрос его адресован самке, а не остальным самцам. Видимо, Белла тоже знала это. Она встала между гостем и Орханом, чтобы удобно было разговаривать, но при этом (Орхан прекрасно понял этот трюк и слегка встревожился за неё) прикрыла его своим телом перед вожаком.

— Здесь чужаков нет, Ноа, — спокойно ответила оборотница. Чересчур спокойно, как на допросе. — Это Луис Кинтана, наш друг и супруг Мэллори, её ты знаешь. Он приехал за своей женой. А это Орхан-бей, член нашей семьи.

Орхан немало удивился. Он-то и понятия не имел, что десять лет назад, помазав своей кровью, Данны приняли его в семью. Ноа, если и удивился, то виду не подал. Только смерил его взглядом — долгим, изучающим и не сулящим пощады в теоретически возможном поединке.

— Не знал, что вы принимаете в семью людей. Ваше право, конечно, хотя… — лениво процедил вожак. — Ну, а третий?

— Третий — действительно чужак. Он ворвался в мой дом, напал на мою семью, похитил мою подругу и угрожает нам большими неприятностями…

— Мы прочесали каждый дом, каждую подворотню. Его нет нигде и запах исчезает у твоего дома.

— Они уехали на машине. Если у него есть подельники, вероятно, его уже нет в стране.

Ноа кивнул, не спуская пристального недоверчивого взгляда с волчицы.

— Что будете делать?

— Спасать Мэллори, пока не поздно.

— Помощь нужна?

— Мы справимся. Спасибо за любезность.

— Ноа! — наконец подал голос Алекс, ловя взгляд волка. — Лайми нет. Мальчики…

— Я и Лиам присмотрим за щенками, — медленно кивнул Ноа. Довольно было одного его жеста, чтобы мальчишки сорвались с места и с воплями радости поскакали за ним. В доме стало тихо, будто и не было никого.

Наконец-то Орхан понял, хотя бы отчасти, что имела в виду Белла, сказав однажды брату, что они должны подчиняться сотнику как временному вожаку, и какую, оказывается, власть имел тогда над ними. И хорошо, что не знал этого. Какой соблазн — приказать всё, что вздумается, и знать, что приказ будет исполнен.

Белла села на диван. Лицо у неё было таким измученным и серым, что Орхану стало её жаль, потому что сразу видно, как нелегко ей далось держать ответ перед главой стаи. С другой стороны, она повела себя правильно, не сказала ни одного лишнего слова. Хотя опасность в виде Ноа, как заподозрил сотник, над ними нависла нешуточная. Но если бы что-то пошло не так, он оттолкнул бы женщину и схватился с волком врукопашную, как и подобает любому мужчине.

— Рассказывайте, — глухим голосом бросила она и уставилась в пол.

Дней десять назад некто пробрался в Хранилище в Каире. Очевидно, он был готов к сиренам и разнообразным ловушками и обошёл их все. После его проникновения обнаружилась пропажа нескольких ценных и опасных артефактов вроде «Ледяного цветка» — фейерверка, изготовленного в XIV в. в Китае и отнятого у пришлого купца в тысяча девятьсот тридцать втором году. Свойства его до конца были не изучены, и артефакт мирно пылился на складской полке до последнего времени. Но что ещё сильнее огорчило сотрудников Хранилища, так это исчезновение Зеркала Тайных Надежд, которое агенты добыли в битве за собственную жизнь в Запечатанном городе. И всё бы ничего, но, как выяснилось, Зеркало без подставки не работает. А подставка всё ещё там, откуда было изъято Зеркало.

Просмотрев отснятый Временным спектрометром материал, Луис увидел того, кто вломился в Хранилище, а современные технологии позволили получить портрет вора. Того как будто и след простыл, но вскоре сын отошедшего от дел Халид-бея, способный инициативный молодой человек, стал вести себя подозрительно. Расследование взяла в свои руки каирская «Сотня», и вскоре стало ясно, что взломщику тоже известно, где искать недостающую деталь, а главное, кто в прошлый раз сумел отыскать артефакт: от папы, который, разумеется, и не подумал, что такие сведения могут принести кому-то вред, их получил сынок Халид-бея. А тут уж любому понятно, чем это грозит. Главное, что парень ничегошеньки не помнил, что творил.

Сначала стражи «Сотни» пытались схватить злодея, но он легко ушёл от преследования, исчез из поля зрения. Растворился в толпе. И тогда Луис и Орхан поспешили сюда. И опять потерпели неудачу. МакФерсон в безграничной наглости своей влез прямо в дом, выстрелил в Кинтану молнией и уж было нацелился на Орхана и Алекса, по несчастью очутившихся рядом, но пистолет не сработал. Должно быть, заряд кончился. И тогда МакФерсон достал некий стеклянный бокал как для глинтвейна (уточнение Алекса) и провёл пальцем по ободку. Раздался звон такой высоты, что барабанные перепонки грозили лопнуть, мужчины упали на колени, зажимая уши. А когда опомнились, его и Лори след простыл.

— Бокал Северов, — мрачно кивнула Белла. — Сколько раз проходила мимо него…

— Ну, что, выдвигаемся? — вздохнул Алекс. — Пора опять навестить Запечатанный город. Ведь он повез её туда…