Исцеление (гет)

«Гарри!» — обеспокоенный голос Джинни пробился в его сознание, словно вырвал из небытия и оцепенения. Гарри с трудом раскрыл глаза. В темноте всё расплывалось, только слабый свет мельтешил где-то сбоку. Гарри снова зажмурился. Все равно без очков ни черта не разглядеть.

— Что со мной? — спросил он и не узнал свой голос — хриплый и слабый.

В горле пересохло, из груди вырывалось свистящее дыхание. Все тело ломило, Гарри был как натянутая струна.

— Тихо, молчи, — скомандовал кто-то совсем рядом, и его лба коснулось что-то теплое, почти горячее.

Гарри вздрогнул, но осознал, что так стало намного теплее. Он дотянулся дрожащей рукой и пощупал шершавую марлю. В нос ударил приятный запах трав. Чья-то рука приподняла ему затылок, и Гарри сумел привстать на локтях.

— Вот, выпей это, — приказал женский голос, и его губ коснулась кружка.

Гарри с трудом проглотил кисло-горькое зелье и снова обессиленно упал на подушку. Как странно — он до сих пор не чувствовал себя дома, не узнавал окружающие запахи. Где это он?

Приоткрыв глаза, Гарри смог различить лицо, склонившееся над ним. Расплывающиеся черты еле угадывались, но большие темные глаза смотрели с тревогой и страхом, под ними пролегли тени усталости. Общая картина скрывалась за пеленой, постоянно ускользая. Но в памяти начали вспыхивать сцены из воспоминаний, сознание прояснялось. Он почувствовал, что рядом кто-то очень родной и близкий, но не мог вспомнить имени.

Гарри ощутил прикосновение к руке и снова решился заговорить:

— Что со мной случилось?

— Я точно не знаю. Какое-то время ты почти не дышал, у тебя был очень слабый пульс и понизилась температура.

Гарри поморщился, измученный мозг не усваивал весь поток информации.

— Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше? — спросила она.

— Нормально, вроде. Каша в голове.

— Подожди немного. Станет легче.

Гарри стянул со лба уже остывший компресс и потянулся под подушку в поисках очков.

— Стой. Гипотермия не прошла. Тебе надо лежать.

Ох уж эти занудные докторские словечки! Он что, в заложниках? Чёрт! Как же он мог не узнать.

— Ты — Гермиона!

— Да, верно.

— Правда? Где мы, Гермиона?

— Дома. Думаю, тебе надо отдохнуть, — устало ответила она.

— Нет, я не дома… где мои очки?

Гарри заерзал, пытаясь скинуть с себя несколько пуховых одеял.

— Стой, Гарри! Тебе нельзя сейчас перенапрягаться, слышишь?

Тут же вернулось головокружение, и он понял, что в любом случае не сможет подняться с постели.

— Где Джинни?

— О чем ты? — забеспокоилась Гермиона.

— Где Джинни? Почему ты здесь?

— Хватит вопросов. Кажется, ты все еще бредишь.

Не успел он возразить, как она достала палочку и что-то прошептала. Вмиг накатила жуткая сонливость, и остальные чувства притупились. Гарри тут же провалился в сон.

* * *

Тьма окружала, успела проникнуть в нос, рот и легкие. Где обратный путь, логично, что там и выход. Но где же ты, тот самый путь? Где ты?

«Ты не выйдешь отсюда», — услышал он властный голос и вздрогнул.

Гарри резко проснулся и рывком уселся на постели. Перед глазами тут же замелькали черные точки, и он снова упал на подушку.

«С пробуждением, Поттер», — саркастично прозвучало в голове. Гарри сделал усилие и, со второй попытки, смог сесть, свесив ноги с кровати.

Он нащупал под подушкой очки и, надев их, огляделся. Без света в комнате было сложно что-то рассмотреть. Через приоткрытую форточку проникал свежий летний ветерок и иногда колыхал штору на большом окне. Тусклый лунный свет падал на пол, и по нему расползались тени. Значит, время уже позднее. Гарри нащупал рядом тумбочку и лампу на ней, включил. Мягкий теплый свет позволил увидеть больше деталей. Гарри сразу сообразил, что все вокруг ему незнакомо. Он тут впервые. Комната была небольшой, уютной, со светлыми обоями, обставлена в современном стиле. Гарри не увидел ни одного старинного предмета мебели или гербов, как в спальне особняка Блэков.

Сомнения сразу неприятно сдавили пустой желудок. Очевидно, он точно не у себя на Гриммо, 12. На больницу тоже не похоже. Почему он не дома? И почему до сих пор не пришла Джинни?

Гарри с трудом поднялся, и шерстяной ковёр приятно защекотал ноги. Где палочка? Он нашел её на тумбочке, рядом с лампой. Теперь он может трансгрессировать. Гарри сконцентрировался, но сразу почувствовал барьер, словно сотканный из воздуха. Не вышло! Досадливо вздохнув, Гарри приказал себе не паниковать, а найти камин.

Заприметив в стене напротив дверь, Гарри без лишнего шума вышел из комнаты. Прошептав: «Люмос», он побрел вдоль стены, спотыкаясь через шаг. Чувствовал он себя так, словно осушил бутылку огневиски. В конце коридора, по правую руку, высветились сбегающие в темноту ступени широкой лестницы. Крепко держась за перила, он спустился вниз, сжимая наготове палочку. На окнах колыхались портьеры, рождая танец теней, и Гарри казалось, что вот-вот из угла на него выпрыгнет кто-то куда опаснее Волдеморта.

— Эй? — громким шепотом позвал Гарри. Но ответом ему была тишина.

Он понял, что попал в холл, куда едва заглядывала луна. От лестницы он прошел еще шагов десять вперед, мимо двух окон с левой стороны, и увидел впереди дверь. Гарри догадался, что добрался до выхода, и, подкравшись, дернул за ручку. Закрыто.

— Алохомора, — шепнул Гарри, но заклинание не сработало. — Фините!

Снова заперто. Какие бы чары сейчас ни были на доме, Гарри не мог их снять. «Твою налево! — выругался он про себя. — Как же глупо! Это сон, только дурной сон».

Гарри выглянул в окно, потом в другое, но ночью на улице было нечего рассматривать. Где-то вдалеке он заприметил желтый свет фонаря, едва освещающий дорогу, но не смог узнать окрестности.

Вернувшись к лестнице, Гарри заметил уходящий влево узкий коридор, который заканчивался высоким арочным проемом. Только Гарри успел подойти к проходу, за которым уже показался край стола со стульями, как с другой стороны от него ярко полыхнуло зеленым. Похоже, кто-то появился из камина. Гарри быстро погасил палочку и отпрыгнул назад. Сделав первое, что пришло в голову, он юркнул в приоткрытую дверь слева и затаился, тихо прикрыв ее за собой.

Гарри осветил крошечную ванную комнату и нашел раковину у противоположной стены. Уже неплохо, вода. Гарри сразу почувствовал дикую жажду, словно прошёл несколько километров. Он включил слабую струю воды. Она была холодной, и пальцы сводило, но Гарри продолжал судорожно набирать воду и пить, обдавая лицо и шею.

Он всё ещё не почувствовал облегчения, когда за дверью раздался шорох ботинок, и в щель, между ней и полом, ударил слепящий свет. Гарри быстро закрыл кран. Он подкрался к двери и прижался ухом.

И что теперь? Выпрыгнуть и «Бомбардой» всех положить? Мысли беспорядочно шарахались туда-сюда. Гарри чувствовал себя слабым и почти беспомощным. Вдруг его всё-таки похитили? Если так, то кто? Те, кого знал Гарри, кто бы мог рискнуть здоровьем, уже сидели или были мертвы. И что же они сделали, пустили шататься по дому? Нет, как-то глупо все выходило.

«Соберись, Поттер. Что последнее ты помнишь?» — отрезвил его внутренний голос. Гарри напряг извилины, перебирая воспоминания.

Он проснулся, утром, болела голова. Сильно. Дальше… работа. Он спорил с Кингсли. Ну его. Дальше… уже Гриммо. Он вышел из камина, ещё пахло чем-то вкусным… Кажется, тыквенным пирогом. Джинни улыбалась, и дальше… уже просто невыносимая боль, холод и совсем нечем дышать.

Гарри стало не хватать воздуха, и он чуть не закашлялся. Это ещё что такое? Что же там произошло?

«Тише, тише. Ты же все еще живой?» — спросил он себя и задышал ровнее. Да, он всё ещё жив.

Вдруг за дверью прозвучал ласковый голос Гермионы:

— Привет, спал, что ли? Ты голоден? — В ответ раздалось мяуканье.

Мантикора её дери, что Гермиона здесь делает? Это ловушка, или он просто спятил? Лучше пусть первый вариант. Гарри аккуратно приоткрыл щелку и увидел спину Гермионы и кудри, стянутые в хвост. Она быстро исчезла из поля зрения, но внезапно к двери подбежал Живоглот, Гарри резко закрылся и услышал, как тот замяукал совсем рядом.

Чертов кот! Злость бурлила, требуя выхода. Шарахнуть его «Конфундусом», что ли?

— Кто там? — послышалось снова, но уже чуть дальше, с левой стороны, вероятно из кухни, а Живоглот сразу затих.

Если это действительно Гермиона, то опасаться нечего. Мерлин, а если это не она?

Гарри приоткрыл дверь, тихо выскользнув из ванной, но налетел на Гермиону, и они чуть не столкнулись лбами.

— Мерлин тебя, Гарри! — воскликнула она. — Ты меня до инфаркта доведешь.

Гарри быстро спрятал за спину палочку и проговорил:

— Что я сказал тебе и Рону о Сильнейшей палочке в кабинете у портрета Дамблдора?

Гермиона непонимающе нахмурилась:

— Ты что, проверять меня вздумал?

— Ответь. Прошу. Что я сказал вам о палочке?

— Хорошо. Ты сказал, — начала Гермиона, — что, цитирую: «От этой палочки больше неприятностей, чем она того стоит. Неприятностей мне хватило уже на всю жизнь». Доволен?

— Да, — сказал Гарри и расслабил руку.

Гермиона скосила взгляд на палочку в его руке и сильнее насторожилась.

— Я только вернулась, — сказала она негромко. — Ты что здесь делаешь? Сейчас ты должен спать и проспать еще долго.

Она вытянула к нему руку. Гарри решил что она, вероятно, хочет пощупать лоб. Но она коснулась его щеки и, прижав ладонь, погладила. Это уже явный перебор!

Гарри оторвал от лица её руку и отступил на шаг. Да что она себе позволяет?

— Что с тобой? — взволновалась Гермиона. — Теперь у тебя жар, ты в курсе?

Ему уже начинало надоедать это её выражение удивления и обеспокоенности.

— Не хочешь ли ты мне объяснить какого черта со мной было и где это я?

Гермиона расширила глаза.

— Я не знаю, что конкретно с тобой было. У тебя были странные симптомы, после чего ты начал бредить. И ты всё еще не в себе, Гарри. Дай, я тебя осмотрю, — всполошилась Гермиона и подошла.

— Не насмотрелась ещё? Ты собираешься мне что-нибудь рассказывать?

Она ощупала ему шею, проверила глаза, рот и достала из кармана джинсов палочку. Гарри сразу стало казаться, что он подопытный.

— Следи за светом.

Она зажгла светящийся шар на кончике палочки и начала водить им перед носом Гарри. Он закатил глаза, но подчинился. Через минуту она закончила и обеспокоенно приложила палец к губам.

— Ну, что-нибудь нашла?

Гермиона еще раз взмахнула палочкой и прочитала что-то неразборчивое на латыни.

— Ты меня загипнотизировать хочешь? — едко спросил Гарри.

И откуда Гермиона нахваталась такой херни?

— Нет. Ничего нет. Ты только сильно истощен и слишком перевозбужден. Поэтому у тебя жар. Нет ни лихорадки, ни нарушений функции…

— Так, Гермиона, — он прикрыл ей ладонью рот, отчего она замолкла. — Я больше не хочу это терпеть, так что извини. Слушай, спасибо за помощь, но я должен вернуться домой. Там что-то плохое случилось, ты понимаешь?

Он убрал руку, и она твердо проговорила:

— Послушай меня. Ничего не случилось. Ты уже дома и в полной безопасности…

— Ты что, пьяная? Какого лешего происходит?! Почему это, «уже дома»?

— Может, это на тебя зелья так действуют? Ты должен был спать, но очнулся раньше времени. Вот и несешь какой-то бред. Подожди минуту. Ренервейт!

Гарри почувствовал, как у него прояснилось в голове, ушла боль. Но что она хотела добиться от него после этого?

— Так-то лучше. Что-нибудь вспомнил?

Что-то страшное случилось на Гриммо, или это с ним все-таки что-то не так?

— Гермиона, я помню смутно только последние несколько часов. Со мной произошла какая-то хрень, и после этого я оказываюсь здесь, еще и ты тут постоянно маячишь перед глазами. А до этого я помню все прекрасно.

— Что ты помнишь?

— Я вернулся с работы и был дома с Джинни, насчёт тебя не уверен. Может, ты тоже была дома, а может, как обычно, торчала на работе.

— Этого не может быть, — сказала Гермиона и замотала головой. — «Дома с Джинни». Это как называется?

— Ты ведёшь себя очень странно, Герм. Может, это у тебя не все в порядке с головой?

— Я же проверила на все. Это ни на что не похоже.

Она заметалась по коридору, а затем выразительно добавила после недолгой паузы:

— Гарри, у меня для тебя плохие новости. Ты совсем ничего не помнишь.

Гермиона пронзительно смотрела на него, словно на прокаженного. А может, хотела прочитать его мысли?

— В смысле, «ничего»? Кончай уже скрывать от меня правду. Что ты не договариваешь, выкладывай. Что произошло на Гриммо, и что с моей женой?

— Боюсь, дела обстоят иначе, Гарри. Ты давно уже не живешь на Гриммо. И ты не женат на Джинни.

— Как это так? Еще скажи, что ты не за Роном замужем… о-о.

У Гарри перед глазами поплыл пол. Как это — он не женат на Джинни, а она — не за Роном? Не может этого быть. Он же буквально вчера был в Министерстве, занимался бумагами. Мельком виделся с ней, все как обычно. И она была нормальной. Всё давно было так устроено и привычно. Он жил с Джинни, Рон с Гермионой. Но внезапно она сказала ему такое. Нет, это какая-то ошибка.

Гермиона подошла и, приобняв его, сказала:

— Нет, Гарри. Послушай.

— Не трогай меня, — замотал он головой. — Не прикасайся ко мне. Не верю.

Он дернулся, сгреб Гермиону в охапку и припечатал к двери, сдавив шею. Она сразу выронила палочку, а Гарри поймал её в воздухе.

Это ошибка. Это не Гермиона. Его просто хотят свести с ума, и у них почти получилось. Еще и использовали образ подруги. Плевать, как они выудили из нее информацию. Может, пытали. А потом убили?

— Прекрати, — Гермиона обхватила его запястье. — Мне больно.

— Заткнись! Я вовсе не сбит с толку, и не мечтайте. Я легко сверну тебе шею, если ты мне подробно не расскажешь где моя жена и друзья, и что вы сделали со мной?

— Отпусти меня.

Какого черта она не вырывается? Почему не кричит, не пытается высвободиться?

Гермиона широко раскрыла рот, у неё начали синеть губы и заслезились глаза. Гарри понял, что если так и дальше будет продолжаться, она просто вырубится. Он досчитал до трех и отпустил тонкую шею. Гермиона тяжело закашлялась и рухнула на пол.

О боже, силы небесные, Мерлин всемогущий! Этого не может быть. Быть не может.

— Да послушай меня. Хоть раз, — с трудом выговорила Гермиона в перерывах между кашлем. — Давай сюда палочку.

— Попробуй отобрать, — сказал Гарри.

Ни минуты он больше не останется тут. Находиться здесь и смотреть на нее просто невыносимо.

Гарри отступил на шаг и, отвернувшись от Гермионы, побежал в сторону кухни и повернул за угол. В одной комнате вместе с ней была и гостиная, где перед диваном с креслами горел большой камин. Рядом стоял книжный шкаф, и висело зеркало.

Не надо было так поступать!

Гарри на миг обернулся. Гермиона, наверное, все еще сидела на полу в том коридоре. Он бросил её палочку на диван, затем — летучий порох в камин, и, проговорив: «Площадь Гриммо, двенадцать», шагнул в зеленое пламя.

Первое, что встретил Гарри, когда вылез из камина в гостиную, — темнота. Секунда, и пламя за спиной потухло, а Гарри нашел выключатель на стене, но свет не зажегся.

— Джинн, — позвал он в пустоту.

Никого здесь не было, и это факт. Гарри зажег палочку и, осмотревшись, подумал, что оказался в доме из кошмаров. Перед ним вырисовывались жуткие белые простыни, которые покрывали мебель. Диван, кресла, стол, буфет — все теперь надежно хранилось под ними, и было укрытым на века. Со стен исчезли рамки с фотографиями, не прослеживалось и намека на крупицу жизни в этом доме. Пахло затхлостью и запустением. Гарри сдернул простынь с кресла и сразу начал чихать, его обволокло пылевое облако. Проклятье. Что же это?

Он бегом преодолел мрачный коридор и спустился в кухню. Там его встретила точно такая же картина, только за бархатные грязно-зеленые шторы уже принялась моль. Гарри подошёл к столу и, осторожно скинув простынь, провёл по мутной поверхности пальцем.

Как же так? Еще день назад он ужинал здесь с Джинни. И что теперь? Никаких сомнений — в этом царстве пыли давно никто не жил. Здесь только пустота и одиночество. А как же Кикимер? Что же с ним? Где он?

— Кикимер. Кикимер! — позвал Гарри.

В тишине раздался хлопок. Гарри последовал на звук и быстро осветил тощую горбатую фигуру домовика с горящими в темноте глазами, похожими на лупы.

— Звали, хозяин, — прохрипел тот.

— Кикимер, слава Мерлину. Ты жив.

— А что со мной могло случиться? — удивился он.

— А Джинни, она…

У Гарри язык не повернулся произнести это вслух.

— Кикимер не следит больше ни за кем, кроме семьи Гарри Поттера, которой он служит.

— Но ты можешь это сделать. Скажи только, Джинни Уизли жива?

— Без сомнений.

— Почему ты не остался в этом доме?

— Кикимер теперь живет в Хогвартсе. Разве хозяину это неизвестно?

— Что? В Хогвартсе. Почему в Хогвартсе?

— Я должен помогать другим эльфам и быть рядом с хозяином во время учебного года. Таков приказ.

Какого еще, к черту, учебного года? Да что происходит?

— Иди, Кикимер. Больше ничего не надо.

— Хозяину нездоровится? Ему нужна помощь?

— Нет. Уходи! Пошел вон.

Кикимер исчез, а Гарри уселся на стол и в отчаянии опустил голову на колени.

Всё исчезло, словно никогда и не существовало. Превратилось в пыль. Стерлось. Бесследно.

Что стало с его жизнью? Где Джинни? Сможет ли он все вернуть, а что еще ему осталось? Только одно. Прозябать в этой дыре, а рядом никого. Тишина. Как же паршиво. И как тут не тронуться? Что ему сейчас хотелось, так это напиться до забвения.

Этот дом, каждый скрип и шорох в нем, Гарри уже знал наизусть, поэтому сразу услышал шаги на первом этаже. Вдруг это Джинни?

Он вскочил и в темноте побежал к лестнице, не зажигая палочки. Но услышал голос:

— Гарри! Гарри! Ты здесь?

Это Гермиона. Гарри притормозил и, тихо поднявшись, дошел до гостиной и заглянул в проем. Она стояла возле дивана, боком к Гарри, и, не шевелясь, смотрела вперед, выставив палочку. Похоже, не заметила его и ждала ответа. Он тихо приблизился к Гермионе в темноте и крикнул прямо ей в спину:

— Бу!

Она вздрогнула и, подпрыгнув, наставила ему в лицо палочку. Гарри прищурил один глаз.

— Мерлин, Гарри! Ты что так подкрадываешься?

— Зачем ты пришла?

— А как иначе? Я пришла вернуть тебя домой.

— Я-то у себя дома. А вот ты явилась без приглашения.

— Гарри, всё хорошо, слышишь? Всё образуется. Я помогу тебе. Всё наладится. Я тебя не брошу…

— Хватит. Что ты хочешь сделать, Гермиона? Ты сама ни хрена не знаешь, что со мной.

— Ты болен.

— Да, ты снова это говоришь. Это так называется, — сказал Гарри и пнул диван. — Так ответь тогда, как может всё, что ты любил, лопнуть как пузырь? Так разве случается?

— Это только у тебя в голове. Ты веришь в то, чего нет.

— Ты так в этом убеждена. А зря.

Гарри сделал шаг к Гермионе, и палочка в ее руке задрожала.

— Я чуть не задушил тебя там.

— Я не боюсь тебя.

— Почему же? Может, твой друг окончательно спятил и решил пойти вразнос?

— Потому что люблю.

— Проснись, Гермиона, ты бредишь? В моём мире ты мне не нужна! В моём мире есть Джинни, мой дом и мое любое дело. А на остальное мне плевать.

— Вот, — сказала она дрожащим голосом, — здесь адрес. Там ты найдешь ее.

Она вынула из кармана мантии смятый лист бумаги и бросила его к ногам Гарри. Он отвлекся на миг и тут же почувствовал, как резко накатила сонливость. Он покачнулся и упал на колени у ног Гермионы.

— Сразу надо было так поступить, — услышал он ее слова, прежде чем почувствовал под щекой грязный пол и крепко уснул.