Из неясных снов (джен)

Семён спокойно лежал в постели. Его школьная жизнь только-только закончилась, но он почти не волновался. Решение учиться на историка было твёрдо, несмотря на отчаянные возражения родных. Его всегда интересовало прошлое, и Семён хотел стать к нему как можно ближе.

Едва ли приглашение от барона сразу после экзаменов было удивительно, но Семён всё же волновался. Он запомнил лишь часть пути к замку на скале посреди моря: долгий путь на пароме, огромная лестница, ведущая от гавани ко входу, наконец, сама пиршественная зала… Зал был безразмерен — концы стола терялись во мраке, и Семён не мог рассмотреть других гостей. В пятне света от огня, горевшего в камине, сидел сам барон: немолодой, но крепкий человек, которому зажатая в зубах трубка ничуть не мешала безостановочно говорить. В его речи картины битв плавно перетекали в бытовые зарисовки, те сменялись любовными романами, а последние — шпионскими сюжетами… Казалось, истории барона льются безостановочным потоком, что, впрочем, не помешало хозяину любезно улыбнуться Семёну и предложить ему присесть.

Семён, как зачарованный, слушал барона, но вот наступил момент, когда тот с мягкой улыбкой сказал ему: «Вам пора возвращаться к житейским делам, молодой человек». Обратного пути Семён не помнил.

Лёжа в постели, он радостно улыбался — его, он это знал, ждёт прекрасная жизнь.

К пятому году студенческой жизни почти все друзья Семёна были уже женаты, холостых среди них оставалось совсем немного. Его и самого считали законченным холостяком, когда, наконец, он встретил ту самую… Шла последняя неделя его холостяцкой жизни, и он немного волновался — даже сон никак не шёл. Возможно, в этом было частично виновато и приглашение барона, но, с другой стороны, может, эти истории помогут ему успокоиться…

Снова пиршественная зала, снова мягкая улыбка барона и приглашение присесть. Семён чувствовал себя словно бы наедине с хозяином замка, хотя смутно осознавал, что другие гости тоже сидят за тем же столом. Семён с головой погрузился в речь барона, перед его глазами вновь вставали картины прошедшего… Вот барон вновь обратился к Семёну (ему показалось, или хозяин при этом не прервал своего рассказа?): «Вам пора возвращаться к жизни, мой дорогой».

На сей раз из обратного пути Семёну запомнилась только длинная лестница до гавани… В преддверии долгожданной свадьбы Семён спал спокойно: он знал, что ему многое предстоит, и силы ещё понадобятся.

Восемнадцатилетний сын не оправдывал надежд доктора исторических наук Семёна Борисовича. Да, его отпрыск — взрослый, по крайней мере, совершеннолетний, но значит ли это, что стоит позволить ему губить своё будущее? Пора ли заканчивать быть заботливым отцом? Сон не шёл к профессору: тяжёлая дума не выходила из головы. Может, приглашение барона принесёт ему успокоение?

Семён Борисович снова сидел перед хозяином замка. Профессор, как и остальные гости, был наедине с бароном, с головой погружаясь в беспрерывный поток различных картин… Услышав знакомые слова: «Возвращайтесь к жизни, профессор», Семён Борисович вздохнул и вышел из замка. Кажется, на сей раз он даже запомнил малую часть обратного пути на пароме.

Профессор спал на измятой постели. Решение отпустить сына далось ему нелегко, но он всё-таки смог оставить эту дилемму позади.

Семён Борисович сидел на кровати: сон не шёл. Человек может не замечать старость (что покажет безжалостное зеркало, то благополучно игнорирует предусмотрительный разум), но только пока на неё не станут указывать. Более тридцати лет беспорочной службы дали ему терпимую пенсию, но больше профессор горевал о своей преподавательской и научной жизни. Он ценил возможность писать тексты (перечитывая их, он словно слышал отголоски рассказов барона) и видеть лица своих студентов (у него было смутное ощущение, что такое же выражение утверждалось на лицах гостей замка). Возможности эти были тесно сплетены с той жизнью, которая завтра должна закончиться… Сон не шёл, но Семён Борисович знал, что успокоение ему принесёт визит к барону.

Барон, как и прежде, любезно улыбнулся профессору: «Садитесь, мой дорогой». Семён Борисович как обычно сел там же, где и остальные гости, те немедленно оказались где-то далеко, но всё же, как и он, наедине с хозяином. Вечность, а может быть, и несколько минут спустя барон сказал, сочувственно улыбаясь: «Вам пора, мой друг. Не тревожьтесь, мы скоро встретимся вновь». Семён Борисович тяжело вздохнул и вышел. Путь до гавани и путешествие на пароме показались ему мучительно долгими…

Профессор (с грядущего утра — бывший) просматривал фотографии: он более не был связан необходимостью обязательно выспаться, а взгляд в прошлое нёс некоторое облегчение…

Лёжа в постели, Семён Борисович пытался поскорее заснуть. С его отставки прошло уже долгих два года, и скоро, он это знал, ему снова предстоит посетить барона.

Та же зала, тот же безразмерный стол, кто-то из гостей приходил, некоторые, огорчённые, покидали замок. Барон сидел всё там же, не прерывая своей речи, пребывая наедине с каждым. Семён вновь погрузился в поток картин: больше его не заставят вставать…

Тело бывшего профессора нашли спустя несколько дней: запах встревожил соседей. Насколько можно было судить, напоследок отставному учёному снилось что-то приятное: он с закрытыми глазами лежал на кровати и улыбался.