Байки у костра (джен)

Долина Пирамид, утонувшая в сумраке позднего осеннего вечера, вызывала в душе какое-то гнетущее чувство. Тоскливый вой неизвестного животного, который доносился издали, бодрости тоже не добавлял.

Основание стен древних построек скрывал слой тумана, что поднимался от сырой после недавнего дождя, стылой земли. Кто может прятаться в нём, кроме покрытых непонятными символами резных камней, лучше даже не думать.

Мне оставалось лишь испуганно озираться, стискивая окоченевшими от холода и напряжения пальцами рукоять кинжала. Одежда сделалась сырой и холодной. Она стесняла движения, но не грела. Мне никак не удавалось унять дрожь.

И какой демон занёс меня сюда в такое время? Это всё старый алхимик Константино! Это он расклеил по всему Хоринису объявления о том, что готов хорошо платить за собранные грибы. Должно быть, они нужны ему для всяких дурацких опытов.

Обещанная награда и толкнула меня, как и некоторых других жителей острова, на походы в самые глухие и опасные места в пору, когда все разумные люди, орки и гоблины стараются далеко не отходить от своих домов, меховых шатров и пещер. В их очагах сейчас весело потрескивают дрова, кладовые ломятся от припасов на зиму, а меня темнота застала в этом жутком, наполненном древними злыми тайнами месте. В сумке вместо припасов — только горсть проклятых грибов, которые обязательно нужно донести до лавки алхимика и получить обещанную награду. Да и неизвестно, можно ли их вообще есть.

Что же делать? Попытаться выбраться в неглубокое ущелье, по дну которого вьётся дорога к таверне «Мёртвая гарпия»? Сейчас заведение, расположенное на перекрёстке в самой середине этой части острова, представлялось мне лучшим местом на свете — гостеприимным, тёплым и безопасным.

Но дойти до таверны получится разве что к рассвету. И то при условии, что очень сильно повезёт. На обочинах дороги, что змеится сквозь леса и скалы, белеет немало костей беспечных путников, обглоданных диким зверьём и безжалостным временем.

Может быть, лучше попытаться отыскать место для ночлега в этой долине? Но где? Здесь сейчас даже дров для костра не найти.

Вдруг мой взгляд, блуждавший по заполненному густой тьмой и туманом пространству, привлёк красноватый отблеск, который пробился откуда-то с вершины самой большой пирамиды. Что это? Неужели здесь может быть кто-то живой? Разбойники? Творящие чёрный обряд некроманты? Или кто похуже?

Обточенные за многие века ветрами и ливнями древние ступени оказались неровными и сырыми. Подниматься по ним, стараясь при этом не выдать своего присутствия случайным шумом, было непросто. Но прямоугольник тусклого света становился ближе с каждым шагом. И с каждым шагом всё громче колотилось сердце, всё крепче цеплялись за рукоять оружия занемевшие пальцы.

Вот и площадка на самой вершине пирамиды. Древнее сооружение венчает постройка, похожая на каменный ящик с плоской крышей. В одной из её стен — ничем не украшенный дверной проём. Именно из него брезжит свет и, что стало заметно лишь вблизи, струится пахнущий горящим деревом дымок.

Так, теперь нужно быстро и бесшумно заглянуть внутрь. Если там кто-то опасный, разумнее оставить себе возможность для незаметного отступления. Сейчас я не в лучшем состоянии для любой драки.

Делаю осторожный шаг, заглядываю в освещённый проём и замираю... Прямо мне в переносицу смотрит наконечник болта, который уверенно покоится в жёлобе на ложе взведённого арбалета. Перевожу взгляд на лицо держащего оружие стрелка и облегчённо перевожу дух.

— Драгомир!

— А, это ты! Привет! Далеко же тебя занесло, — с не меньшим облегчением отвечает этот известный на Хоринисе охотник и опускает оружие. — Здесь, в горах, нечасто можно встретить живого человека. Садись к огню, ночи становятся холодными.

Убираю оружие, с трудом заставив разжаться одеревеневшую ладонь, и делаю шаг внутрь — к теплу и свету умело разведённого посередине помещения костра.

— Драгомир, что ты здесь делаешь?

— Ты же знаешь, что я охотник. Большую часть времени провожу где-нибудь в дикой глуши со своим арбалетом. Но в такую погоду, как в последние дни, хочется иметь хоть какую-то крышу над головой.

Киваю в ответ и устраиваюсь около весело полыхающих поленьев, на охапке покрытых багряными листьями веток. Расстёгиваю застёжки на пропитанной влагой куртке, стаскиваю раскисшую обувь и с облегчением вытягиваю ноги. Блаженное тепло охватывает всё моё усталое и продрогшее тело.

— Есть хочешь? — спрашивает Драгомир и, не дожидаясь ответа, протягивает изрядный кусок жареного мяса, уложенный на пожелтевшую розетку листьев серафиса.

Впиваюсь в угощение зубами и некоторое время просто утоляю голод, не обращая внимания ни на что другое. Драгомир посматривает на меня с сочувственной улыбкой, а его жилистые руки тем временем живут своей жизнью — сдвигают горящие поленья в одну сторону и пристраивают над угольями небольшой горшок, который вскоре начинает побулькивать и распространять вокруг медово-травяной аромат.

— Кружка с собой? — сняв горшок с огня, уточняет охотник.

Молча протягиваю отполированный ладонями деревянный сосуд, а когда он наполняется, подношу к губам. Вдыхаю вкусно пахнущий пар и осторожно, стараясь не обжечься, отхлёбываю незнакомый напиток.

— Что это?

— Особое зелье по моему тайному рецепту, — смеётся Драгомир. — Травы, ягоды и немножко мёда. Пей, сейчас живо согреешься и взбодришься. Что же всё-таки заставило тебя бродить ночью в такой глуши?

Отхлёбывая горячий напиток, коротко рассказываю охотнику об обещанной Константино награде за грибы.

— Нет уж, собирать грибы — это не по мне, — мотает украшенной седой прядью головой Драгомир. — Моё дело — охота. Вот продам Босперу добытые за осень шкуры, получу больше, чем за все грибы Хориниса. Я одних мракорисов уже три штуки добыл, а сезон только недавно начался.

— Трёх мракорисов? Ну, ты ловок! — искренне восхищаюсь я.

— А что такого? Звери как звери. Если знать их повадки и действовать правильно, то это не так уж опасно, — небрежно отмахивается он и отпивает из своей кружки исходящий паром отвар. — Тут и пострашнее твари обитают. Например, если поднимешься к пустоши над горным озером, то наткнёшься на огромного тролля. Эта громадина быстро превратит тебя в отбивную. Правда, не заметить его трудно — ростом с дерево, а ревёт и воняет так, что слышно издали.

Смеёмся.

— Ещё не советую соваться в пещеры, — добавляет охотник. — В темноте можно неожиданно наткнуться на выводок ползунов, а то и на кого похуже...

— Имеешь в виду нежить?

При упоминании умертвий Драгомира передёргивает так, что часть напитка из его кружки с шипением выплёскивается на уголья. Охотник испуганно оглядывается на тёмный провал входа.

— Не произноси этого слова, не то накличешь на нашу голову...

— Ты так боишься неупокоенных?

— Я могу один выйти против любого зверя или шайки разбойников. Мне приходилось по тонкому бревну перебираться через ущелье с бушующим на дне водопадом, недели напролёт скитаться в одиночку по самым глухим дебрям и спасаться от лесного пожара. Но ожившие мертвяки вызывают у меня такой ужас, что я готов уносить ноги при одном упоминании об этих проклятых тварях! — произносит он побледневшими губами. — Давай лучше поговорим о чём-нибудь другом. Я слышал множество рассказов о разных зверях и других существах, обитающих на далёких островах Миртанского моря и материке. В правдивости некоторых из этих историй я сомневаюсь, в истинности других когда-то довелось убедиться лично.

— О, это любопытно! Осенние ночи длинные, а твой напиток прогоняет сон. Так что я с удовольствием послушаю какие-нибудь истории.

— Хорошо, тогда слушай...