Призрак, диггер, катакомбы... (джен)

— Лезем? — хмыкнула Эшли, глядя на зияющий под нашими ногами черный провал.

Я в который раз проверила крепления, покрепче перетянула на плечах лямки вещмешка и поправила динамо-фонарь, закрепленный поверх каски. Пока не включала — рано еще, вот когда окажемся под землей — он понадобится.

— Лезем.

Мы стукнулись кулаками и практически одновременно принялись спускаться в старые подземные коммуникации под пристальными взглядами старших членов команды.

Встретили нас тишина, темнота, крысы и звук капающей воды где-то впереди. И больше ничего.

— Ну, что тут у нас в этот раз? Опа, крыски. Девочки, голос, — тихо фыркнул Ральф, проходя мимо нас. За его спиной показался Дик. Рудольф оставался на страховке. Лина, штатный медик команды, показалась последней, сразу же активировав налобный фонарь и предусмотрительно направив его свет наверх, а не в лицо кому-то из нас. И на том спасибо. Хотя фонарь лично мне казался лишним. Ральф шутил, что еще пара вылазок — и придется меня отдать «старикам», которые в подвалах и туннелях ориентируются не только без фонарей, но еще и без компаса и карты. Да ну нафиг, что называется.

— Снова повторяю. Нужна карта этих коммуникаций, анализ общего состояния шахты, образцы материалов… В общем, все как обычно, — проинструктировал нас Ральф, когда мы дошли до развилки. — Вика, Эшли — вам налево. Там старый водозаборник, так что аккуратней. Лина — ждешь здесь на случай, если понадобишься. Дик — со мной в правое ответвление, только аккуратно и чтобы ни звука лишнего, понял?

Как обычно командир взял себе «опасную зону», а нам с подругой отдал, как считалось, более-менее стабильный участок. Хотя… Ай, ладно. Обычно вылазки не занимали у нас больше трех суток, а эта так и вовсе на несколько часов максимум, так что вряд ли что-то произойдет.

— Ты что-нибудь слышала про это место? — тихо принялась спрашивать у меня Эшли. А, ну да. Мидоус и «без страшных историй» — это же антонимы. Собственно, за страшные истории ее только Ральф и согласился взять, хотя, между нами говоря — в качестве напарника она будет получше некоторых бывалых.

— Что на этот раз? Ведьмы? Кровавые жертвоприношения? А может призраки? — фыркнула я. Машинально раздавила подкованным ботинком очередную крысу, пробегающую мимо. Или это была мышь? Не суть важно.

— Да ну тебя. Все настроение угробила, — фыркнула подруга, поправляя фонарь на защитной каске и беря в руку альпеншток.

После чего пошла первой, тщательно прощупывая дорогу перед тем, как ступать на нужное место. Полезная тактика, кстати. В параллельной группе все на техбезопасность забивали, так в итоге у них в прошлом месяце двоих угробило. Один провалился в какую-то напольную ловушку типа замаскированного колодца, а другой решил, что поорать в старых катакомбах — это хорошая идея, вот и словил по голове куском потолка. Умер прежде, чем напарники вытащить успели. Работа наша, в общем — это естественный отбор в действии.

Мидоус, вон, как и я, работает три года. Ральф про нашу парочку говорит «два дебила — это сила». Русскую поговорочку он скоммунидзил из моего арсенала и теперь не стеснялся применять по отношению ко мне же. Ну, в общем-то, в целом-то, где-то он даже и прав. В том плане, что мы с Эшли те еще придурки. Вне работы, иначе бы обе уже были трупами. Перехватив альпеншток, я на всякий случай включилась в «проверку почвы под ногами», поскольку по инструкции предписывалось тщательно смотреть, куда идешь, ну и проверять, конечно же…

— Назад, — голос Эшли был привычно тихим — орать во время работы отучают на первом же инструктаже. И на нем же приучают оперативно реагировать на команды, произнесенные тихим голосом. Поэтому прежде, чем Мидоус договорила, я кинулась со всех ног в обратном направлении, поскольку дорога там уже была разведана. И почувствовала рывок на своей талии — страховочная веревка вдруг потянула меня назад.

Крика не было — от этого тоже отучают на первом инструктаже. Сама я повалилась на пол и замерла на мгновение чувствуя, как потихоньку стягивает и меня в разверзшуюся за спиной бездну следом за Мидоус.

Резко выдохнула, встала на четвереньки и ползком, буквально по сантиметру, двинулась вперед, выискивая в каменной кладке стены подходящий зазор, чтобы вонзить альпеншток и использовать его, как точку опоры. Можно было бы использовать для этой цели пол, но как знать, не окажется ли, как в плохом кино, что прямо подо мной сейчас, под пластом серой земли с запахом гнили, зияет точно такой же провал?

Вот оно! Подползаю к стене, втыкаю в подходящий зазор альпеншток, после чего два раза дергаю за веревку, которая закреплена на поясе. Не проходит и двадцати секунд, как рядом со мной оказывается Мидоус. Каска с девушки слетела вместе с фонарем — видимо, во время падения. Ничего — возвращаясь обратно, будем довольствоваться моим — этого хватит, чтобы добраться до местоположения Лины. Пробы материалов мы возьмем по пути назад, а путь вперед нам теперь перекрыт. В любом случае, заказчику можно отрапортовать о том, что приобретать эту землю для постройки торгового центра — затея провальная: не пройдет и пары лет, как фундамент начнет проседать и по стенам пойдут трещины. Нет, если действовать по науке, то от всего этого дерьма можно избавиться. Нанять группу, исследовать подземелья, завалить их и закупорить, изменить русло подземной реки, поскольку таковая наверняка имеется, ведь на потолке полно мокрого известняка… Проблема в том, что это задачка на миллион. На миллион нервных клеток, миллионный гонорар рабочим, поставщикам строительных материалов… Короче, ни один вменяемый человек заниматься этим не будет. Возникает, конечно же, логичный вопрос: знал ли об этом «малюсеньком» дефекте продавец и его агенты и, если знали, то почему молчали? Но разбираться с этим уже заказчику, а наше дело маленькое: в подземелье забраться, пошуровать там, не сдохнуть по пути, а после чего — выбраться, отчитаться и получить свои денежки.

До Лины мы добрались без приключений. И, пока ждали Ральфа с Диком, успели даже рассказать ей о наших злоключениях в «месте икс». Просмотрели записи с камеры Мидоус, на которых было отчетливо видно глубокий котлован, который был едва прикрыт двухметровым пластом земли, поговорили «за жизнь». Медик была в нашей команде новичком, а учитывая, что далеко от развилок ее не пускали, чувствовала себя явно лишней. Это она зря. От этого она на первом же серьезном деле избавится. Жалко, что Кира свалила в другую группу, она уж бы рассказала новичку, какой это кайф — обрабатывать открытые переломы в подземельях, где ни черта не видно, да еще и когда находящийся не в себе подопечный периодически норовит глаз подбить в бессознанке. Рефлекторно я потерла левую руку. Истории той сто лет в обед, но шрам у меня остался. Равно как и осталось желание и дальше заниматься этой работой вопреки доводам здравого смысла. Очень редко появляющегося в моей голове здравого смысла. По ногам пошел ветерок и я поежилась.

— Кажется, наши идут, — улыбнулась мне Лина. Видимо, девушка приняла мою дрожь за страх перед туннелем. Э, нет! Мне туннели — уже дом родной.

Не прошло и пяти минут, как рядом с нами оказались Ральф с Диком.

— Здесь нам больше делать нечего, уходим, — мрачно произнес руководитель группы. И он, и Дик были перемазаны в грязно-коричневой жиже, а нос шефа был хорошенько так расквашен.

— Надо обраб… — возразила было Лина.

— Все наверху, — категорично произнес главный. — Где каска?

Вопрос был адресован Эшли.

— Слетела, когда я вниз свалилась, — кратко пояснила подруга.

Больше вопросов Ральф не задавал, вместо этого приказав нам ускорить шаг. Двадцать минут спустя мы все оказались наверху, задвигая за собой крышку старого канализационного люка. Еще через пару минут Рудольф завел двигатель фургона, в который мы привычно набились битком, раскидав снаряжение и доставая термосы с горячим чаем. Именно тогда Ральф и рассказал про обнаруженный котлован. Ну а мы с Мидоус, в свою очередь, дополнили его рассказ своими историями, ну и записями с камер, естественно. Правда, рассказывала и делилась в основном Эшли — я-то так ничего не увидела и не узнала.

Пока ехали, Ральф связался с заказчиком и договорился о встрече. Как водится, пересеклись по дороге домой, причем главному пришлось ненадолго выйти из машины, забрав перед этим наши записи. Вернулся с деньгами, раздал «гонорар». Пересчитав лавэ и прикинув, что кое-кто все-таки купит себе пару-тройку новых игр к приставке, я с довольной улыбкой убрала купюры во внутренний карман куртки.

— Винковски хотел, чтобы мы разведали котлован, — проинформировал нас Ральф. — Я отказался. Надеюсь, что вы все со мной согласны.

— Нафиг надо, — первой произнесла я. Похожими репликами ответили все остальные.

Потому что действительно, нафиг. Одно дело — залезть посмотреть, что к чему, взять образцы грунта и двинуться восвояси, а другое -лезть в заведомо аварийную конструкцию, которой черт знает сколько лет и которая держится на честном слове. Да и зачем это надо? Наша группа всегда использовалась для так называемой «предварительной разведки», а более углубленными исследованиями занимались соответствующие конторы с совсем иным уровнем подготовки сотрудников ну и, естественно, с другими расценками на услуги.

А наша наполовину неофициальная контора за такое дело не возьмется уж точно. И правильно сделает. Если уж этот Винковски действительно собрался приобретать землю для строительства, то пусть сам разбирается со всеми возможными проблемами, а втягивать в это нашу группу Ральф не позволит ни за какие деньги. Не стоит оно того. Одно дело — разумный риск за хорошую плату, а совсем другое — непонятно за каким хером лезть в заведомо опасное место, отлично зная при этом, что у группы нет необходимого снаряжения, знаний и умений. Ральф на такое никогда не пойдет. Именно поэтому в его группе не было смертей последние пять лет, а серьезные травмы и прочие неприятные происшествия случались значительно реже, чем у остальных. И это, кстати, самая важная причина, по которой я последовала за ним сначала в Лакхнау, а потом в Марсель.

— Снаряжение забирайте по домам, — проинструктировал нас Ральф, высаживая нас с Эшли первыми по ходу следования фургона. — Вечером нам дают еще один выезд, на этот раз трехдневный, так что затариваетесь, как обычно, по максимуму.

По-максимуму мы затариваемся всегда. То есть, абсолютно всегда. Даже если ясно, что работы нам на три часа, в рюкзаке должно лежать два комплекта сменной одежды, запас жрачки на пару дней, двухлитровая бутылка воды ну и всякие мелочи типа спичек, упрятанных в презерватив, банки с таблетками сухого спирта, трех запасных батарей для мобильного телефона… Известны случаи, когда ребята из группы по каким-то причинам вынуждены были отделяться от нее. Дик один раз пропал на неделю. Выход нашел сам и, кстати, выбрался наружу намного быстрей, чем доблестная полиция с не менее доблестными спасателями изволили отправиться на его поиски.

Искать нас, правда, не любят — это факт. Во все времена диггеров считали идиотами, а уж диггеров, которые на своих навыках пытаются заработать — так и вовсе презирали. Ну а нашим группам… Нам плевать. Мы выживаем, как можем. Мы зарабатываем деньги, достаточные для более-менее комфортной жизни. Кто-то приходит к нам в поисках именно денег, кто-то жаждет приключений. Кто-то просто предпочитает прятаться от жестокого мира в подземельях… В группах не спрашивают о причинах, по которым люди идут под землю. Там просто интересуются навыками, проверяют на предмет психической устойчивости и умения подчиняться главному, а также на предмет наличия чувства локтя. Все могут быть разными, но все должны доверять друг другу, поскольку иначе под землей не выжить.

— Все, Тори, я убежала, как обычно. Не скучай, — прежде, чем мы подошли к дому, Мидоус отделилась, перешла на противоположную сторону улицы и устремилась к возвышающемуся поодаль магазинчику. Так, ну тут понятно — очередной френд, пати на хате, короче говоря — ближайшие дня три дома она не появится. Да уж, хату-студию снимаем вдвоем, но при этом можем не пересекаться неделями.

К моменту, когда я подошла к дому, над ближайшими домами взошло солнце. Чертыхнувшись, я поправила воротник свитера, чтобы он закрывал лицо вплоть до глаз, и натянула на голову капюшон.

Да, вот одна из многих причин, по которым я так люблю свою работу. У меня жесткая аллергия на солнечные лучи. Степень «жесткости» проверена еще в нежном трехлетнем возрасте, когда тупая баба-родственница вывела меня погулять днем на улицу со словами «не бывает аллергии на солнце, глупости все это, врачи все врут, коновалы они и головы дурят, а тетя лучше знает»… Так скажем, если бы не усилия бригады реаниматоров и близость больницы к родному дому, черта с два бы я выжила. С тех пор окружающих на эксперименты не тянуло, а меня и подавно — днем на улицу я не высовываюсь. Разве что если совсем припечет, но перед этим упакуюсь чуть ли не в акваланг. А так я нормальный человек. Кличка у меня в группе, правда, «вампир», ну да тут Рудольф оригинальностью не блеснул.

Наверное, кто-то бы удивился, что девушка, пусть и с такой проблемой, скитается по подземельям. Дескать, в наши дни не проблема найти подходящую работу на дому. Всякие программисты, фрилансеры-копирайтеры, переводчики и прочие люди крайне востребованы, а их работа не сопряжена со смертельной опасностью… Но мне нравится моя работа. А всякие эти «женщинам под землей не место», «тебе надо замуж и детей рожать», «тебе просто необходимо сменить род деятельности», «тыжеженщина» и прочие реплики я уже научилась пропускать мимо ушей. А если мне надоедали их обладатели, то на этот случай человечеством уже давно придуманы игнор-лист и игнор в реале.

— Виктория, здравствуйте! — вежливо приветствовала меня мисс Хэмбджи, когда я поднималась наверх. Лифтом пользоваться смысла не имело, поскольку восемнадцать этажей для меня… Так, разминочка. — Вы опять из похода?

Ах, да, вот еще один момент. Никто из окружающих людей не знает, чем именно я занимаюсь. Для всех я эдакий фрилансер, который в свободное время в компании таких же энтузиастов шляется по окрестностям с походным рюкзаком. В какой-то степени это была правда.

Поприветствовав мисс Хэмбджи и согласившись присмотреть за кошкой, я забрала Мари к себе на чердак. Рыжая кошатина ко мне относилась, как к родной, тусовалась в моей квартире уже второй месяц… Можно даже сказать, что это была частично и моя кошка тоже — мурка жила на два дома. В каждом из них у нее была своя подстилка, миска, поилка и лоток. В каждом ее рады были видеть все обитатели… Вот только мисс Хэмбджи ночная хозяйка, а я — дневная. А что? Мне все равно на улицу не выйти до заката, а так хоть кошка в компании будет…

Накормив Мари, я завалилась спать. Сквозь сон ощутила, как кошатина завалилась мне на спину своими четырьмя килограммами чистого веса. Мда, разожрался маленький рыжий котеночек, найденный пару лет назад доброй женщиной в палисаднике у дома…

Из сна меня вырвал звонок в дверь. Потянувшись, я глянула на часы. Полвторого дня. Ну твою мать же ж за ногу да об стену, кого там могло принести!

Решив, что кого бы там не принесло, а дверь я не открою, я спокойно продрыхла до звонка будильника. Который, впрочем, прозвенел лишь полчаса спустя после того, как ушли незваные гости. Собственно, в два часа дня у меня и начался день.

Как и обычно он начинается у большинства людей, кстати. Вампиры тоже нуждаются в завтраке, они даже неплохо умеют готовить (по крайней мере, ребята из группы меня захваливают, когда я готовлю закуски к какому-нибудь празднику). А с появлением круглосуточных магазинов и служб доставки еды на дом вампиры стали чувствовать себя практически людьми.

Снова покормив Мари (и как в такую маленькую кошечку столько влезает?), я позавтракала сама и включила ноут, намереваясь дописать отчет, ну и заодно — полазать по интернету в поисках чего интересного. Под «интересным» подразумевался очень широкий спектр контента — от «мемасиков» до сложных научных работ на геологическую тематику.

Геология — это моя страсть. Ну, верней, это мое образование, полученное в колледже, но как-то так получилось, что поступала я туда, чтобы выучиться «на отвали» и корочка была, а к концу первого же семестра на первом курсе меня в эту область так утянуло, что я связанной с ней работе планирую посвятить весь остаток жизни. Конечно, в конторе долго не проработаешь, хотя диггеры-пенсионеры мне тоже встречались. Но на основании полученного опыта заняться кабинетной работой можно в любое удобное время. Когда-нибудь. Потом. А пока что мне оставалось три часа до назначенного времени выхода из дома и я принялась собираться. Начала я с того, что отнесла Мари хозяйке, поскольку кошку всегда интересовали различные веревки и шнуры.

В двери я нашла записку.

«Мадемуазель Ламберт, к сожалению, я не застал вас дома. Хотелось бы встретиться в любое удобное для вас время для разговора касательно вашей работы. У меня есть предложение, от которого вы не сможете отказаться. Позвоните мне по номеру…»

Короче, либо конкуренты решили переманить меня, либо кто-то из «клиентов», чью территорию мы обследуем, будет уговаривать подделать результаты осмотра считая, что раз я числюсь в группе штатным геологом, то именно я решаю все и за всех.

Записку я передала Ральфу сразу же, как села в фургон.

— Эшли и Дику такие же пришли, — фыркнул он.

Я лишь пожала плечами и отвернулась к окну. Мне это было неинтересно. Тупо неинтересно. Против конторы я не пойду никогда и Ральф это знал. Потому что подставлю в первую очередь ребят, а у нас связка такая, что один за всех и все за одного, как те французские мушкетеры. Дверь я никому и никогда не открывала — это тоже все знали. Если хотите, чтобы я изволила распахнуть входную створку — предварительно позвоните мне на сотовый, а если вам он неизвестен — значит, в моей квартире вам и подавно делать нечего.

На полдороги, как обычно, начался инструктаж. Стряхнув с себя остатки дремы, я принялась внимательно слушать все, что скажет Ральф. Привычка выработалась такая за годы работы с ним, что поделать. Остальные тоже не мух считали, а поэтому к моменту, когда фургон подъехал к месту нашей работы на ближайшие три дня, мы знали о нем все.

Итак, тут целое нагромождение. Подземные руины — раз. Подземная же река — два. И жуткая легенда о подземельях — три. Впрочем, жутких легенд в Европе про каждый второй дом можно узнать вагон и маленькую тележку, так что на них мы внимания не обратили. А вот информация о подземной реке заинтересовала, заставив снова проверить наличие в рюкзаке прорезиненных сапог. Снова мы привычно проверяли снаряжение и подгоняли друг на друге крепление рюкзаков. Снова мы лезли под землю, на этот раз — через старую вентиляционную шахту разрушенного во время взрыва газовой трубы здания. Снова направлялись на встречу с подземельем и на этот раз встреча должна была затянуться как минимум на три дня.

Мы привычно спустились вниз. Привычно зажгли фонари и отправились по связкам. На этот раз Эшли взял себе в пару Ральф, а мне достался Дик. Не в первый раз, впрочем. К концу первой ночи мы успели изучить часть подземелья и даже составить его карту. Все шло как обычно, а потом… Потом был переход над подземной рекой и лопнувшая страховочная веревка. Потом был Дик, метнувшийся ко мне с целью поймать, не дать свалиться в пропасть. Бесполезная попытка и мы оба это знали. Закрыв глаза, я полетела вниз, в бурлящую подземную реку. Я не кричала. На инструктажах нас отучили кричать.

* * *

В экипаже было очень душно. Лихорадка и слабость одолевали мужчину с каждой минутой все сильней, а нарастающая жажда усугубляла и без того плохое самочувствие.

— Приехали, месье. Опера, — кучер помог ему выбраться из повозки и практически сразу скрылся из виду. Эрик остался один на пустынной темной улице.

Он почти дома. Надо только дойти вниз по улице Скриба к решетке, а там рукой подать до его дома у подземного озера. Надо дойти туда. Дойти и умереть. Когда он умрет, дарога придет и найдет его тело. Даст знать Кристине и тогда… Кристина приедет для того, чтобы похоронить своего бедного Эрика. Она дала слово. И… Возможно, она его не нарушит?

Открыв решетку и закрыв ее, Эрик медленно побрел в направлении своего жилища. Зачем он это делает, было непонятно, ведь с уходом Кристины делать в доме было решительно нечего. Более того — ему было невыносимо там находиться. Но еще куда-то Эрик пойти просто не мог.

Кромешная тьма привычно окутала его. Здесь, в этом коридоре он знал каждый камень. И, вдобавок — отлично видел в темноте, из-за чего мог абсолютно не бояться споткнуться или упасть. Внезапно внимание привлек странный холм впереди. Подозрительно напоминающий человеческую фигуру. Приблизившись, Эрик обнаружил, что на грязном сером каменном полу действительно лежит девушка. Сам не зная, почему, Эрик склонился над ней, убирая с лица закрывавший его воротник. И тут же отпрянул в неверии, ведь перед ним лежала Кристина.

Его милая, добрая Кристина. Его светлый ангел, которого он сам, сам отпустил с виконтом восвояси.

— Кристина? — Эрик позвал девушку, несильно тряхнув ее за плечо. Та не отозвалась. Похоже, что она без сознания. И, к сожалению, в этот раз не было поблизости фонтанчика с водой, чтобы привести ее в чувство.

Разумно решив, что выяснить, как ученица оказалась в подземелье и что привело ее к нему снова, можно потом, Эрик осторожно подхватил девушку на руки и изо всех сил стараясь не шататься от слабости, понес ее в сторону своего подземного дома.

Ничего, кроме верхней одежды, снять с Кристины он не рискнул. Это было, в конце концов, просто неприлично. Хотя и странной показалась та одежда, в которую была облачена девушка. Какая-то дорожная, странной пятнистой расцветки и… мужская? Да нет, глупости, зачем его Кристине носить мужскую одежду? Скорей всего просто заграничная какая-нибудь. Эрик ведь не следит за модой и никогда этим не занимался…

Уже сняв с Дайе куртку и шнурованные сапожки, занеся ее в ту самую комнату в стиле Луи-Филиппа и уложив на постель, Эрик занялся осмотром пострадавшей. И первое, что он обнаружил — ссадина на голове будто от удара чем-то тяжелым. Крови было немного, но шишка вскочила знатная. Что же, похоже, он нашел объяснение тому факту, что Кристина без сознания: она шла по коридору, запнулась, упала, ударилась головой…

Когда он начал обрабатывать рану девушка сонно завозилась и принялась выворачиваться из его рук. А может быть, если слишком сильно щипало рану обеззараживающим средством.

— Потерпите немного, Кристина, сейчас щипать перестанет, — тихо произнес он.

Голубые глаза распахнулись и с недоумением и со странным непониманием уставились на него.

— Что такое, Кристина? — тихо спросил он.

Он ожидал, что девушка закричит, отшатнется от него, или продемонстрирует еще какую-нибудь реакцию, характерную для нее. Но вместо этого она чуть наморщила лоб и тихо спросила у него.

— Простите, а… вы вообще кто?

— К-кристина… — потрясенно произнес он, чувствуя, как в глазах собирается влага.

— Кристина? — таким же отстраненным и странным голосом спрашивает девушка.

Потом неожиданно меняет цвет лица на бледно-зеленый и зажимает рот ладонью. Кидается в ванную. В его голове забрезжила догадка.

Когда девушка, все еще бледно-зеленая, но уже не выворачивающаяся наизнанку, возвращается в комнату, Эрик бережно подхватывает ее под руку и помогает дойти до кровати.

— Голова болит? Кружится? Ореолы вокруг предметов есть? — быстро спрашивает он. — Не кивайте. Вообще постарайтесь не двигать головой, ладно?

— Хорошо… — тихо отзывается Кристина.

— Похоже, что у вас сотрясение из-за удара головой обо что-то. Вы помните, как упали в тоннеле?

— Нет, — растерянно произносит она.

— Хорошо, что вы помните? — тихо спрашивает Эрик.

— Ну… А… Ничего, — абсолютно потерянным голосом произносит она.

«Ничего»… Изначально это слово внушает ему практически священный ужас, но потом он начинает понимать, что ему чем-то нравится эта мысль. Мысль о том, что Кристина не помнит очень многих вещей. Его лицо, мальчишку, который отнял ее у него, тот день, когда он отпустил ее… И… Имеет ли смысл ей напоминать? Конечно, можно написать виконту и сообщить, где искать Кристину, но… Почему она вообще оказалась рядом с его домом? Может быть, она хотела вернуться к нему? Решила, что все-таки любит Эрика… А может быть, они с мальчишкой поссорились, он ее обидел и она просто от него сбежала? О, нет-нет-нет, Эрик не будет опрометчиво напоминать Кристине о виконте. По крайней мере, пока сам во всем не разберется.

— Вас зовут Кристина. Кристина Дайе. А я — Эрик. Сейчас вам лучше отдохнуть, но обещаю — когда вы немного оправитесь, мы обязательно поговорим с вами о случившемся.

— Ладно, — девушка пожала плечами и послушно забралась под одеяло, закрывая глаза.

Эта покорность Эрика поразила и напугала. Видать, Кристина очень плохо себя чувствует. Раньше она была куда менее сговорчивой.