Любовь, что не увянет (джен)

В шумной таверне, наполненной смехом, стуком кружек и ароматом жареного мяса, вдруг наступала тишина. Стоило появиться ей. Она выходила на небольшую деревянную сцену, мягко ступая, как будто воздух сам поддерживал её лёгкие шаги.

Длинные золотистые волосы, спускавшиеся до самых колен, струились по её спине, словно солнечный свет. Её кожа светилась нежным перламутром, а яркие алые глаза с фиолетовым отливом притягивали взгляды, словно уводя души в мир грёз. На руках она держала свою верную спутницу — золотую арфу, инструмент, который сопровождал её на протяжении многих лет.

Каждый её жест был воплощением грации, а тонкие пальцы касались струн с такой лёгкостью, будто те оживали под её прикосновениями. Мелодии её игры рассказывали истории: о забытых лесах, о потерянной любви, о звёздах, что падали с небес. Люди в зале замирали, слушая эти звуки, и забывали о своих заботах.

Но никто в толпе не видел её такой. В их глазах Аэлла была иной. Чёрные, как уголь, волосы, собранные в косу. Карие глаза, такие обыденные, но с теплотой, которая успокаивала. Её золотая арфа в глазах людей выглядела обычной лирой, изрядно потрёпанной временем.

Именно в этом был её секрет. Аэлла, эльфийка с древним даром, владела древней, но исчезнувшей магией, скрывающей её истинный облик. Мир смертных был для неё чужим, и она знала, что не должна привлекать лишнего внимания. Её красота, её сияние — всё это было бы опасным. Поэтому люди видели лишь талантливую, но скромную девушку, что зарабатывает на жизнь музыкой.

Но её искусство было неподвластно обману. Когда она играла, даже те, кто видел её обыденной, ощущали что-то невероятное. Струны её лиры, казалось, шептали с ней, будто вели с нею разговор. Мелодии трогали сердца даже самых черствых посетителей таверны, заставляя забыть об алкоголе и шумных разговорах.

Она играла каждую ночь, наполняя таверну магией. И каждый раз, когда последняя нота стихала, зал наполнялся аплодисментами. Люди подходили, благодарили, оставляли монеты.

Аэлла уходила поздно ночью, когда толпа рассасывалась. Она забирала свою лиру и возвращалась домой, в небольшой домик на окраине леса. Никто не знал, что на самом деле скрывается за её образом. Никто не подозревал, что за девушкой с обычной внешностью стоит та, чья истинная красота могла бы затмить свет самого солнца.

Зал разразился бурными аплодисментами, когда последняя мелодия её игры растворилась в воздухе. Возгласы восторга, смех и гул голосов вновь наполнили таверну. Аэлла, с лёгкой улыбкой на лице, сделала изящный реверанс и покинула сцену. Она оставалась воплощением грации даже в самый обычный момент.

Снаружи ночь уже полностью вступила в свои права. Луна висела высоко в небе, освещая лес и дорогу, которая вела её домой. Жила она недалеко от городка, ближе к самому краю леса, где не было ни одной души, кроме лесных животных. Это место давно стало её укрытием, её миром.

Аккуратно ступая по тропе, она перешла через небольшую речку. Камни под её ногами были скользкими от влаги, и, когда она сделала неосторожный шаг, корзина в её руках покачнулась. Несколько овощей выпали в воду, уносимые быстрым течением. Девушка остановилась, грустно наблюдая, как еда исчезает в реке.

Её тонкая фигура, освещённая лунным светом, словно светлячок, казалась частью этого ночного пейзажа. Ветер тихо шептал в ветвях деревьев, а где-то вдали слышались крики ночных птиц. Внезапно её острый слух уловил чуждый звук. Это был детский плач — едва различимый, но несомненный, словно зов о помощи.

Аэлла мгновенно напряглась. Она приподняла подол своего платья, растрёпанного за день, и устремилась в сторону, откуда раздавался звук. Густые деревья расступались, когда она, следуя мелодии плача, шла всё дальше и дальше вверх по течению реки.

Наконец, она оказалась на маленькой залитой лунным светом берегу. Здесь, среди камней, она увидела корзину. Внутри лежал младенец, завернутый в тонкую ткань. Его щёки были покрасневшими от слёз, а крошечные руки дрожали. Рядом с ребёнком лежал талисман в виде кристалла, сверкавший так ярко, что он, казалось, был частью самой луны.

Аэлла опустилась на колени, осторожно подняла ребёнка на руки. Её сердце наполнилось теплом, смешанным с тревогой.

"Кто оставил малыша здесь? Что значил этот кристалл?"

Но сейчас вопросы не имели значения. Вся её нежная натура обратилась к новому, беззащитному существу.

— Не бойся, маленький, — прошептала она, прижимая его к себе. — Я тебя не оставлю.

С этими словами она, прижимая ребёнка одной рукой, осторожно подняла корзину с кристаллом другой и отправилась в обратный путь, обратно в лес, который теперь стал свидетелем начала новой истории.

Аэлла медленно открыла скрипучую деревянную дверь своего дома, пряча малыша от ночного холода. Её жилище было маленьким, но уютным, словно сама природа подарила это место. Тёплые деревянные стены, украшенные веточками сухих трав и мелкими цветами, отражали спокойствие. Углы комнаты были укутаны в мягкий полумрак, а окна, завешанные тонкими занавесками, пропускали лишь лунный свет.

Она аккуратно закрыла дверь за собой, отрезав шёпот ночного леса, и поставила корзину на мягкий коврик посреди комнаты. Затем зажгла огонь в камине. Его тёплый свет начал освещать пространство, наполняя его танцующими тенями. Аэлла пошла по комнате, зажигая фонари с маленькими свечами, которые лились тёплым золотым светом.

Малыш в корзине уже успокоился. Его щёчки, алевшие от холода, теперь горели от тепла, и он, смущённо глядя на Аэллу, начал тянуть к ней свои крохотные ручки. Её сердце сжалось, глядя на него. Она присела, мягко убрала ткань с его лица, и нежно провела пальцами по его тёплым щекам. Его большие карие глаза, глубокие и сияющие, напомнили ей ореховую скорлупу.

— Ну что же, маленький, — прошептала она, касаясь его ладошек. — Ты, похоже, совсем один.

Малыш схватил её пальчик своими крошечными ручками, удерживая с удивительным упорством. Аэлла не могла отвести взгляд. Она не знала, зачем взяла его с собой, что с ним делать дальше, но чувствовала, как в груди распускается что-то тёплое, далёкое, почти забытое чувство.

Она улыбнулась, смотря на его пытливое, почти беззащитное личико. Наклонившись ближе, она тихо спросила:

— Кто ты? Откуда? Почему тебя оставили одного в этом холодном лесу?

Малыш, конечно, не мог ответить, но в его глазах Аэлла увидела странное спокойствие, будто он доверял ей свою маленькую, но важную тайну.

Она поднялась, посмотрела в окно на большую, круглую луну, которая освещала ночное небо.

— Какая красивая сегодня луна, — тихо произнесла она, больше для себя, чем для кого-либо. Затем, глядя на малыша, она добавила: — Я назову тебя Каэль. Сегодня, в такой красивый день, ты родился под новым именем.

Её голос звучал мягко, почти благословляюще. Аэлла вновь присела рядом с ним, прижала его к себе и тихо качала на руках, напевая нежную мелодию. В этот момент дом наполнился не только светом и теплом, но и новой жизнью, изменившей всё.

* * *

Утренний воздух был прохладным, и Аэлла плотнее закутала малыша в свой плащ, чтобы уберечь его от холодного ветра. Она стояла перед деревянной дверью таверны, надеясь на привычное гостеприимство. Но стоило ей явиться, как дверь закрылась перед её лицом, лишь на мгновение, она потеряла бдительность и хмурая хозяйка таверны, всё ещё в ночной накидке, холодно взглянула на неё.

— Уходи отсюда, — прорычала женщина, её суровый взгляд упал на свёрток в руках Аэллы.

— Госпожа, — начала Аэлла, умоляюще глядя на неё. — Я… я хочу продолжить работать у вас. Этот ребёнок… он не будет помехой. Он будет лежать в уголке, я обещаю. Он тихий. Вы даже не заметите его.

Женщина фыркнула, сложив руки на груди.

— В уголке? В моей таверне? Где люди пьют, смеются и шумят? Нет уж, деточка. Ребёнку здесь не место. Он будет плакать, кричать, звать тебя. Это оттолкнёт посетителей.

Аэлла сжала малыша крепче, стараясь скрыть обиду, которая прокралась в её голос:

— Но я обещаю! Он не помешает. Я буду играть, как раньше. Я заработаю достаточно, чтобы платить за угол, чтобы ничего не просить лишнего.

Хозяйка покачала головой.

— Нет, Аэлла. Тебя больше здесь не ждут. Неважно, чей это ребёнок, но тебе с ним здесь не место. И знаешь, — добавила она, пристально глядя на девушку. — Этот ребёнок может тебя погубить. Лучше бы ты его не подбирала.

С этими словами она громко захлопнула дверь перед Аэллой, оставив её стоять на пороге. Но в последний момент дверь снова приоткрылась. Хозяйка, фыркая и бормоча что-то себе под нос, протянула девушке мешочек с монетами — её последние заработанные деньги.

— Вот. Забирай и больше сюда не приходи, — бросила женщина напоследок.

Дверь захлопнулась окончательно, и звук затвора эхом отозвался в утренней тишине.

Аэлла осталась одна. Она посмотрела на малыша, который, не понимая, что произошло, улыбался ей, невинно махая крохотной ручкой. Девушка вздохнула, качая головой, и нежно провела рукой по его тёплой щёчке.

— Всё хорошо, малыш. Мы справимся, — тихо сказала она, больше себе, чем ему.

Её голос звучал уверенно, но внутри она чувствовала пустоту. Она знала, что теперь всё будет сложнее. Она прижала ребёнка к себе и, не оглядываясь на таверну, направилась обратно по дороге.

— Я найду работу, — шептала она, словно убеждая себя. — Мы найдём, где жить, и у нас всё будет хорошо.

Ветер шевелил её волосы, а солнце начинало проглядывать из-за горизонта, освещая их путь. Она шагала вперёд, зная, что жизнь изменится, но не собираясь сдаваться.

Её музыка оставалась её настоящим лицом. Только в мелодиях она раскрывала себя, оставляя слушателям намёк на то, что они видели гораздо больше, чем могли осознать.

* * *

Аэлла осторожно укладывала свои немногочисленные вещи еду в старый холщовый мешок. Её движения были размеренными, но в них ощущалась тревога. Она знала, что оставаться в этом месте стало слишком опасно. Слухи распространяются быстро, а в её положении долгие остановки означали риск быть найденной и проданной в рабство.

Последний взгляд на свой маленький дом отозвался горечью в сердце. Здесь было тепло, здесь её укрывали стены и защищал очаг. Но теперь это место становилось лишь воспоминанием. Она крепче затянула ремни сумки, в которой спокойно спал младенец, затем поправила плащ и шагнула в холодный, тёмный лес.

Ночь опускалась всё глубже, а лес становился гуще и мрачнее. Ветра почти не было, лишь шёпот деревьев сопровождал её шаги. Аэлла шла, экономя силы, но изнеможение начинало брать своё. Она чувствовала усталость в каждой клетке тела.

И тут она заметила вдали слабый, но манящий огонёк. Сердце забилось быстрее. Наконец, возможность согреться и, возможно, найти еду для себя и ребёнка. Её шаги ускорились, и вскоре перед ней открылся маленький лагерь. Вокруг костра сидели несколько мужчин в военной форме, их смех и громкие голоса раздавались на всю округу.

Аэлла застыла, не зная, как поступить. Она сделала осторожный шаг вперёд, надеясь, что они окажутся дружелюбными. Но кто-то из мужчин уже заметил её.

— Ну-ну, кого это к нам принесло? — хриплый голос раздался из-за костра, а один из солдат поднялся, его взгляд засиял странной смесью любопытства и желания.

— Какая красавица, — произнёс другой, осматривая её с головы до ног. — И куда же ты направляешься ночью одна?

Слова, которые они произносили, могли звучать как комплименты, но их интонации заставили Аэллу почувствовать холод по спине. Мужчины улыбались ей, но их улыбки были лукавыми и опасными.

Она сделала шаг назад, но неосторожно оступилась, ухватившись за ближайшее дерево, чтобы не упасть. Один из солдат подошёл ближе, протянув руку:

— Да не бойся ты, милая. Мы тебе плохого не сделаем.

Аэлла пыталась что-то сказать, но слова застряли в горле. Всё внутри неё кричало об опасности, и она инстинктивно сжала ремни сумки, где спал младенец.

И вдруг раздался негромкий, но властный голос:

— Хватит!

Все замерли. Из-за деревьев к костру вышел мужчина. Его широкие плечи, строгий взгляд и военная выправка говорили о его высоком звании.

— Отставить! — произнёс он, окидывая подчинённых тяжёлым взглядом. — Вы забыли, кто вы такие? Солдаты, а не уличные хулиганы. Держите свои руки при себе.

Солдаты тут же отступили, опустив головы.

— Простите, командир, — пробормотал один из них.

Мужчина подошёл ближе, окинув Аэллу внимательным взглядом. Он заметил её усталость, испуганный взгляд и наконец заметил ребёнка, крепко укутанного за её спиной.

— Ты в порядке? — мягко спросил он, и его голос сменился на более тёплый, но всё ещё уверенный. — Меня зовут Кастиль. Я командир войск северо-восточного королевства. Здесь ты в безопасности.

Аэлла молчала, не уверенная, можно ли ему доверять.

Он протянул ей руку, его глаза выражали спокойствие.

— Я не причиню тебе вреда. Обещаю.

Медленно, нерешительно, Аэлла ослабила хватку ремня и взглянула на него. Тёплый голос этого человека, его решительность и уважение в обращении дали ей крупицу надежды.

Аэлла нерешительно потянулась, осторожно касаясь руки Кастиля. Её пальцы дрожали, но его рука оказалась тёплой и твёрдой, словно камень, о который можно опереться в трудную минуту. Мужчина мягко подтянул её ближе, помогая перешагнуть через высокий камень на краю лагеря.

Когда они вошли в глубь лагеря, глаза Аэллы начали изучать пространство. Солдаты были повсюду: одни сидели вокруг костров, громко обсуждая что-то и смеялись, их голоса звучали как гром в ночной тишине. Другие, напротив, были сосредоточены: кто-то терпел обработку раны, морщась от боли, но молча выдерживал прикосновение лекаря, кто-то тренировался, оттачивая удары с товарищами. Звон металла и гул голосов наполняли лагерь жизнью, но девушка чувствовала себя чужой в этом месте.

Кастиль больше не держал её за руку, но продолжал идти рядом, его уверенный шаг внушал спокойствие. Вскоре они остановились у одной из больших палаток, ярко освещённых фонарями. Он поднял полог, приглашая её внутрь.

— Здесь ты можешь переночевать, — коротко сказал он, встречая её взгляд своим спокойным, но решительным выражением.

Аэлла хотела было задать вопрос, но мужчина уже отвернулся.

— Не беспокойся, — бросил он на прощание, прежде чем скрыться за занавеской.

Девушка осталась одна. Она осмотрела палатку, чувствуя лёгкое напряжение от нового места. Пространство было обустроено скромно, но со вкусом. У одной из стен стояли мечи и доспехи, некоторые из них были покрыты глубокими царапинами — безмолвные свидетели битв. В углу располагалась простая кровать из досок и сена, но мягкое одеяло и подушка делали её уютной. На полу стояла пустая бочка и несколько сундуков, закрытых на замки.

Аэлла подошла к кровати и осторожно сняла ребёнка со спины, укладывая его на мягкий матрас. Он тихо пошевелился, но продолжал спать. Девушка улыбнулась, нежно коснувшись его щёчки.

В этот момент она услышала мужской голос за пологом:

— Можно войти?

Её сердце замерло, но она тихо ответила:

— Да, входите.

Кастиль вошёл, держа в руках поднос с миской супа и куском хлеба. Он выглядел устало, но его движения оставались уверенными.

— Это всё, что мы можем предложить, — сказал он. — Еды не так много, но тебе и ребёнку нужно набраться сил.

Он поставил поднос на деревянный стол, стоящий у стены, и направился к выходу.

— Подождите, — Аэлла неуверенно сделала шаг вперёд. — Зачем вы это делаете? Зачем помогаете мне? Я ведь вам чужая.

Кастиль замер, его спина напряглась, но он не обернулся.

— Ты напомнила мне кое-кого, — тихо произнёс он, а затем, не дожидаясь её ответа, исчез за завесой палатки.

Аэлла долго стояла на месте, глядя на колыхающийся полог. Её сердце было переполнено противоречивыми чувствами. Она опустила глаза на спящего ребёнка, улыбнулась ему с нежностью и прошептала:

— Может быть, мы всё-таки найдём здесь немного покоя… хоть на время.

Ночь была тёмной, словно лес сгустил свою тень над лагерем. Аэлла спала, свернувшись рядом с малышом, когда до её слуха донёсся топот ног и приглушённые крики. Через мгновение всё поглотил хаос. Голоса становились всё громче, и вдруг раздался отчётливый командный выкрик:

— С тыла! На нас напали! Защищайте лагерь!

Аэлла резко открыла глаза. Красные огни, отбрасываемые горящими факелами и пылающими палатками, пронизывал тонкую ткань, создавая зловещие тени. Дрожь пробежала по её телу. Тревога охватила её, и она быстро подбежала к пологу, распахивая его.

Картина перед её глазами заставила её оцепенеть. Солдаты бегали в панике, кто-то уже был ранен, кто-то поднимал оружие, защищаясь от нападавших. Горящие палатки рушились, заливая лагерь огненным сиянием. Воздух был наполнен запахом гари и звуком лязга стали.

Аэлла схватилась за рот, чтобы не закричать. Её первым инстинктом было защитить ребёнка. Она бросилась к малышу, крепко прижала, как в этот момент полог распахнулся, и перед ней появился Кастиль.

Его лицо было мрачным, но сосредоточенным, словно он давно привык к таким ситуациям.

— Слушай меня внимательно, — проговорил он, схватив её за плечи, но не причинив боли. — Ты должна спрятаться. Немедленно.

Он быстро окинул взглядом палатку, выискивая укрытие, и указал на старый сундук в углу.

— В этот сундук. Закрывайся изнутри и не выходи пока я или другие солдаты не вернутся. Это приказ.

Кастиль протянул её нож — небольшой, но острый.

— Если кто-то найдёт тебя, защищай себя и ребёнка любой ценой и беги. Ты поняла?

Аэлла кивнула, не в силах произнести ни слова. Её руки крепче сжали ребёнка, который мирно спал, не подозревая о происходящем. Она быстро открыла сундук, оставляя в нём немного места для воздуха, и залезла внутрь, прижимая к себе малыша.

Крышка захлопнулась, погружая её в полную темноту. Шум снаружи казался ещё громче. Сквозь стенки сундука она слышала крики, удары, лязг мечей. Время тянулось бесконечно. Сжав нож в одной руке и держа малыша в другой, Аэлла сидела, дрожа. Её губы едва слышно шептали молитвы. Вскоре звуки едва начали затихать. Крики становились реже, а затем наступила пугающая тишина.

Аэлла не спешила открывать крышку. Она боялась, что это была лишь пауза. Внезапно малыш тиха захныкал, его крохотная головка начала двигаться, а слабый звук в тишине казался громче грома.

— Тихо, тихо, — шептала она, осторожно укачивая ребёнка, но её сердце замерло, когда она услышала шаги.

Звук приближался, тяжёлый, уверенный. Аэлла напряглась, её рука крепче сжала нож. Когда крышка сундука начала медленно открываться, девушка не раздумывая вскочила, приставив нож к горлу того, кто оказался перед ней.