Любовь, что не увянет (джен)

В шумной таверне, наполненной смехом, стуком кружек и ароматом жареного мяса, вдруг наступала тишина. Стоило появиться ей. Она выходила на небольшую деревянную сцену, мягко ступая, как будто воздух сам поддерживал её лёгкие шаги.

Длинные золотистые волосы, спускавшиеся до самых колен, струились по её спине, словно солнечный свет. Её кожа светилась нежным перламутром, а яркие алые глаза с фиолетовым отливом притягивали взгляды, словно уводя души в мир грёз. На руках она держала свою верную спутницу — золотую арфу, инструмент, который сопровождал её на протяжении многих лет.

Каждый её жест был воплощением грации, а тонкие пальцы касались струн с такой лёгкостью, будто те оживали под её прикосновениями. Мелодии её игры рассказывали истории: о забытых лесах, о потерянной любви, о звёздах, что падали с небес. Люди в зале замирали, слушая эти звуки, и забывали о своих заботах.

Но никто в толпе не видел её такой. В их глазах Аэлла была иной. Чёрные, как уголь, волосы, собранные в косу. Карие глаза, такие обыденные, но с теплотой, которая успокаивала. Её золотая арфа в глазах людей выглядела обычной лирой, изрядно потрёпанной временем.

Именно в этом был её секрет. Аэлла, эльфийка с древним даром, владела древней, но исчезнувшей магией, скрывающей её истинный облик. Мир смертных был для неё чужим, и она знала, что не должна привлекать лишнего внимания. Её красота, её сияние — всё это было бы опасным. Поэтому люди видели лишь талантливую, но скромную девушку, что зарабатывает на жизнь музыкой.

Но её искусство было неподвластно обману. Когда она играла, даже те, кто видел её обыденной, ощущали что-то невероятное. Струны её лиры, казалось, шептали с ней, будто вели с нею разговор. Мелодии трогали сердца даже самых черствых посетителей таверны, заставляя забыть об алкоголе и шумных разговорах.

Она играла каждую ночь, наполняя таверну магией. И каждый раз, когда последняя нота стихала, зал наполнялся аплодисментами. Люди подходили, благодарили, оставляли монеты.

Аэлла уходила поздно ночью, когда толпа рассасывалась. Она забирала свою лиру и возвращалась домой, в небольшой домик на окраине леса. Никто не знал, что на самом деле скрывается за её образом. Никто не подозревал, что за девушкой с обычной внешностью стоит та, чья истинная красота могла бы затмить свет самого солнца.

Зал разразился бурными аплодисментами, когда последняя мелодия её игры растворилась в воздухе. Возгласы восторга, смех и гул голосов вновь наполнили таверну. Аэлла, с лёгкой улыбкой на лице, сделала изящный реверанс и покинула сцену. Она оставалась воплощением грации даже в самый обычный момент.

Снаружи ночь уже полностью вступила в свои права. Луна висела высоко в небе, освещая лес и дорогу, которая вела её домой. Жила она недалеко от городка, ближе к самому краю леса, где не было ни одной души, кроме лесных животных. Это место давно стало её укрытием, её миром.

Аккуратно ступая по тропе, она перешла через небольшую речку. Камни под её ногами были скользкими от влаги, и, когда она сделала неосторожный шаг, корзина в её руках покачнулась. Несколько овощей выпали в воду, уносимые быстрым течением. Девушка остановилась, грустно наблюдая, как еда исчезает в реке.

Её тонкая фигура, освещённая лунным светом, словно светлячок, казалась частью этого ночного пейзажа. Ветер тихо шептал в ветвях деревьев, а где-то вдали слышались крики ночных птиц. Внезапно её острый слух уловил чуждый звук. Это был детский плач — едва различимый, но несомненный, словно зов о помощи.

Аэлла мгновенно напряглась. Она приподняла подол своего платья, растрёпанного за день, и устремилась в сторону, откуда раздавался звук. Густые деревья расступались, когда она, следуя мелодии плача, шла всё дальше и дальше вверх по течению реки.

Наконец, она оказалась на маленькой залитой лунным светом берегу. Здесь, среди камней, она увидела корзину. Внутри лежал младенец, завернутый в тонкую ткань. Его щёки были покрасневшими от слёз, а крошечные руки дрожали. Рядом с ребёнком лежал талисман в виде кристалла, сверкавший так ярко, что он, казалось, был частью самой луны.

Аэлла опустилась на колени, осторожно подняла ребёнка на руки. Её сердце наполнилось теплом, смешанным с тревогой.

"Кто оставил малыша здесь? Что значил этот кристалл?"

Но сейчас вопросы не имели значения. Вся её нежная натура обратилась к новому, беззащитному существу.

— Не бойся, маленький, — прошептала она, прижимая его к себе. — Я тебя не оставлю.

С этими словами она, прижимая ребёнка одной рукой, осторожно подняла корзину с кристаллом другой и отправилась в обратный путь, обратно в лес, который теперь стал свидетелем начала новой истории.

Аэлла медленно открыла скрипучую деревянную дверь своего дома, пряча малыша от ночного холода. Её жилище было маленьким, но уютным, словно сама природа подарила это место. Тёплые деревянные стены, украшенные веточками сухих трав и мелкими цветами, отражали спокойствие. Углы комнаты были укутаны в мягкий полумрак, а окна, завешанные тонкими занавесками, пропускали лишь лунный свет.

Она аккуратно закрыла дверь за собой, отрезав шёпот ночного леса, и поставила корзину на мягкий коврик посреди комнаты. Затем зажгла огонь в камине. Его тёплый свет начал освещать пространство, наполняя его танцующими тенями. Аэлла пошла по комнате, зажигая фонари с маленькими свечами, которые лились тёплым золотым светом.

Малыш в корзине уже успокоился. Его щёчки, алевшие от холода, теперь горели от тепла, и он, смущённо глядя на Аэллу, начал тянуть к ней свои крохотные ручки. Её сердце сжалось, глядя на него. Она присела, мягко убрала ткань с его лица, и нежно провела пальцами по его тёплым щекам. Его большие карие глаза, глубокие и сияющие, напомнили ей ореховую скорлупу.

— Ну что же, маленький, — прошептала она, касаясь его ладошек. — Ты, похоже, совсем один.

Малыш схватил её пальчик своими крошечными ручками, удерживая с удивительным упорством. Аэлла не могла отвести взгляд. Она не знала, зачем взяла его с собой, что с ним делать дальше, но чувствовала, как в груди распускается что-то тёплое, далёкое, почти забытое чувство.

Она улыбнулась, смотря на его пытливое, почти беззащитное личико. Наклонившись ближе, она тихо спросила:

— Кто ты? Откуда? Почему тебя оставили одного в этом холодном лесу?

Малыш, конечно, не мог ответить, но в его глазах Аэлла увидела странное спокойствие, будто он доверял ей свою маленькую, но важную тайну.

Она поднялась, посмотрела в окно на большую, круглую луну, которая освещала ночное небо.

— Какая красивая сегодня луна, — тихо произнесла она, больше для себя, чем для кого-либо. Затем, глядя на малыша, она добавила: — Я назову тебя Каэль. Сегодня, в такой красивый день, ты родился под новым именем.

Её голос звучал мягко, почти благословляюще. Аэлла вновь присела рядом с ним, прижала его к себе и тихо качала на руках, напевая нежную мелодию. В этот момент дом наполнился не только светом и теплом, но и новой жизнью, изменившей всё.

* * *

Утренний воздух был прохладным, и Аэлла плотнее закутала малыша в свой плащ, чтобы уберечь его от холодного ветра. Она стояла перед деревянной дверью таверны, надеясь на привычное гостеприимство. Но стоило ей явиться, как дверь закрылась перед её лицом, лишь на мгновение, она потеряла бдительность и хмурая хозяйка таверны, всё ещё в ночной накидке, холодно взглянула на неё.

— Уходи отсюда, — прорычала женщина, её суровый взгляд упал на свёрток в руках Аэллы.

— Госпожа, — начала Аэлла, умоляюще глядя на неё. — Я… я хочу продолжить работать у вас. Этот ребёнок… он не будет помехой. Он будет лежать в уголке, я обещаю. Он тихий. Вы даже не заметите его.

Женщина фыркнула, сложив руки на груди.

— В уголке? В моей таверне? Где люди пьют, смеются и шумят? Нет уж, деточка. Ребёнку здесь не место. Он будет плакать, кричать, звать тебя. Это оттолкнёт посетителей.

Аэлла сжала малыша крепче, стараясь скрыть обиду, которая прокралась в её голос:

— Но я обещаю! Он не помешает. Я буду играть, как раньше. Я заработаю достаточно, чтобы платить за угол, чтобы ничего не просить лишнего.

Хозяйка покачала головой.

— Нет, Аэлла. Тебя больше здесь не ждут. Неважно, чей это ребёнок, но тебе с ним здесь не место. И знаешь, — добавила она, пристально глядя на девушку. — Этот ребёнок может тебя погубить. Лучше бы ты его не подбирала.

С этими словами она громко захлопнула дверь перед Аэллой, оставив её стоять на пороге. Но в последний момент дверь снова приоткрылась. Хозяйка, фыркая и бормоча что-то себе под нос, протянула девушке мешочек с монетами — её последние заработанные деньги.

— Вот. Забирай и больше сюда не приходи, — бросила женщина напоследок.

Дверь захлопнулась окончательно, и звук затвора эхом отозвался в утренней тишине.

Аэлла осталась одна. Она посмотрела на малыша, который, не понимая, что произошло, улыбался ей, невинно махая крохотной ручкой. Девушка вздохнула, качая головой, и нежно провела рукой по его тёплой щёчке.

— Всё хорошо, малыш. Мы справимся, — тихо сказала она, больше себе, чем ему.

Её голос звучал уверенно, но внутри она чувствовала пустоту. Она знала, что теперь всё будет сложнее. Она прижала ребёнка к себе и, не оглядываясь на таверну, направилась обратно по дороге.

— Я найду работу, — шептала она, словно убеждая себя. — Мы найдём, где жить, и у нас всё будет хорошо.

Ветер шевелил её волосы, а солнце начинало проглядывать из-за горизонта, освещая их путь. Она шагала вперёд, зная, что жизнь изменится, но не собираясь сдаваться.

Её музыка оставалась её настоящим лицом. Только в мелодиях она раскрывала себя, оставляя слушателям намёк на то, что они видели гораздо больше, чем могли осознать.

* * *

Аэлла осторожно укладывала свои немногочисленные вещи еду в старый холщовый мешок. Её движения были размеренными, но в них ощущалась тревога. Она знала, что оставаться в этом месте стало слишком опасно. Слухи распространяются быстро, а в её положении долгие остановки означали риск быть найденной и проданной в рабство.

Последний взгляд на свой маленький дом отозвался горечью в сердце. Здесь было тепло, здесь её укрывали стены и защищал очаг. Но теперь это место становилось лишь воспоминанием. Она крепче затянула ремни сумки, в которой спокойно спал младенец, затем поправила плащ и шагнула в холодный, тёмный лес.

Ночь опускалась всё глубже, а лес становился гуще и мрачнее. Ветра почти не было, лишь шёпот деревьев сопровождал её шаги. Аэлла шла, экономя силы, но изнеможение начинало брать своё. Она чувствовала усталость в каждой клетке тела.

И тут она заметила вдали слабый, но манящий огонёк. Сердце забилось быстрее. Наконец, возможность согреться и, возможно, найти еду для себя и ребёнка. Её шаги ускорились, и вскоре перед ней открылся маленький лагерь. Вокруг костра сидели несколько мужчин в военной форме, их смех и громкие голоса раздавались на всю округу.

Аэлла застыла, не зная, как поступить. Она сделала осторожный шаг вперёд, надеясь, что они окажутся дружелюбными. Но кто-то из мужчин уже заметил её.

— Ну-ну, кого это к нам принесло? — хриплый голос раздался из-за костра, а один из солдат поднялся, его взгляд засиял странной смесью любопытства и желания.

— Какая красавица, — произнёс другой, осматривая её с головы до ног. — И куда же ты направляешься ночью одна?

Слова, которые они произносили, могли звучать как комплименты, но их интонации заставили Аэллу почувствовать холод по спине. Мужчины улыбались ей, но их улыбки были лукавыми и опасными.

Она сделала шаг назад, но неосторожно оступилась, ухватившись за ближайшее дерево, чтобы не упасть. Один из солдат подошёл ближе, протянув руку:

— Да не бойся ты, милая. Мы тебе плохого не сделаем.

Аэлла пыталась что-то сказать, но слова застряли в горле. Всё внутри неё кричало об опасности, и она инстинктивно сжала ремни сумки, где спал младенец.

И вдруг раздался негромкий, но властный голос:

— Хватит!

Все замерли. Из-за деревьев к костру вышел мужчина. Его широкие плечи, строгий взгляд и военная выправка говорили о его высоком звании.

— Отставить! — произнёс он, окидывая подчинённых тяжёлым взглядом. — Вы забыли, кто вы такие? Солдаты, а не уличные хулиганы. Держите свои руки при себе.

Солдаты тут же отступили, опустив головы.

— Простите, командир, — пробормотал один из них.

Мужчина подошёл ближе, окинув Аэллу внимательным взглядом. Он заметил её усталость, испуганный взгляд и наконец заметил ребёнка, крепко укутанного за её спиной.

— Ты в порядке? — мягко спросил он, и его голос сменился на более тёплый, но всё ещё уверенный. — Меня зовут Кастиль. Я командир войск северо-восточного королевства. Здесь ты в безопасности.

Аэлла молчала, не уверенная, можно ли ему доверять.

Он протянул ей руку, его глаза выражали спокойствие.

— Я не причиню тебе вреда. Обещаю.

Медленно, нерешительно, Аэлла ослабила хватку ремня и взглянула на него. Тёплый голос этого человека, его решительность и уважение в обращении дали ей крупицу надежды.

Аэлла нерешительно потянулась, осторожно касаясь руки Кастиля. Её пальцы дрожали, но его рука оказалась тёплой и твёрдой, словно камень, о который можно опереться в трудную минуту. Мужчина мягко подтянул её ближе, помогая перешагнуть через высокий камень на краю лагеря.

Когда они вошли в глубь лагеря, глаза Аэллы начали изучать пространство. Солдаты были повсюду: одни сидели вокруг костров, громко обсуждая что-то и смеялись, их голоса звучали как гром в ночной тишине. Другие, напротив, были сосредоточены: кто-то терпел обработку раны, морщась от боли, но молча выдерживал прикосновение лекаря, кто-то тренировался, оттачивая удары с товарищами. Звон металла и гул голосов наполняли лагерь жизнью, но девушка чувствовала себя чужой в этом месте.

Кастиль больше не держал её за руку, но продолжал идти рядом, его уверенный шаг внушал спокойствие. Вскоре они остановились у одной из больших палаток, ярко освещённых фонарями. Он поднял полог, приглашая её внутрь.

— Здесь ты можешь переночевать, — коротко сказал он, встречая её взгляд своим спокойным, но решительным выражением.

Аэлла хотела было задать вопрос, но мужчина уже отвернулся.

— Не беспокойся, — бросил он на прощание, прежде чем скрыться за занавеской.

Девушка осталась одна. Она осмотрела палатку, чувствуя лёгкое напряжение от нового места. Пространство было обустроено скромно, но со вкусом. У одной из стен стояли мечи и доспехи, некоторые из них были покрыты глубокими царапинами — безмолвные свидетели битв. В углу располагалась простая кровать из досок и сена, но мягкое одеяло и подушка делали её уютной. На полу стояла пустая бочка и несколько сундуков, закрытых на замки.

Аэлла подошла к кровати и осторожно сняла ребёнка со спины, укладывая его на мягкий матрас. Он тихо пошевелился, но продолжал спать. Девушка улыбнулась, нежно коснувшись его щёчки.

В этот момент она услышала мужской голос за пологом:

— Можно войти?

Её сердце замерло, но она тихо ответила:

— Да, входите.

Кастиль вошёл, держа в руках поднос с миской супа и куском хлеба. Он выглядел устало, но его движения оставались уверенными.

— Это всё, что мы можем предложить, — сказал он. — Еды не так много, но тебе и ребёнку нужно набраться сил.

Он поставил поднос на деревянный стол, стоящий у стены, и направился к выходу.

— Подождите, — Аэлла неуверенно сделала шаг вперёд. — Зачем вы это делаете? Зачем помогаете мне? Я ведь вам чужая.

Кастиль замер, его спина напряглась, но он не обернулся.

— Ты напомнила мне кое-кого, — тихо произнёс он, а затем, не дожидаясь её ответа, исчез за завесой палатки.

Аэлла долго стояла на месте, глядя на колыхающийся полог. Её сердце было переполнено противоречивыми чувствами. Она опустила глаза на спящего ребёнка, улыбнулась ему с нежностью и прошептала:

— Может быть, мы всё-таки найдём здесь немного покоя… хоть на время.

Ночь была тёмной, словно лес сгустил свою тень над лагерем. Аэлла спала, свернувшись рядом с малышом, когда до её слуха донёсся топот ног и приглушённые крики. Через мгновение всё поглотил хаос. Голоса становились всё громче, и вдруг раздался отчётливый командный выкрик:

— С тыла! На нас напали! Защищайте лагерь!

Аэлла резко открыла глаза. Красные огни, отбрасываемые горящими факелами и пылающими палатками, пронизывал тонкую ткань, создавая зловещие тени. Дрожь пробежала по её телу. Тревога охватила её, и она быстро подбежала к пологу, распахивая его.

Картина перед её глазами заставила её оцепенеть. Солдаты бегали в панике, кто-то уже был ранен, кто-то поднимал оружие, защищаясь от нападавших. Горящие палатки рушились, заливая лагерь огненным сиянием. Воздух был наполнен запахом гари и звуком лязга стали.

Аэлла схватилась за рот, чтобы не закричать. Её первым инстинктом было защитить ребёнка. Она бросилась к малышу, крепко прижала, как в этот момент полог распахнулся, и перед ней появился Кастиль.

Его лицо было мрачным, но сосредоточенным, словно он давно привык к таким ситуациям.

— Слушай меня внимательно, — проговорил он, схватив её за плечи, но не причинив боли. — Ты должна спрятаться. Немедленно.

Он быстро окинул взглядом палатку, выискивая укрытие, и указал на старый сундук в углу.

— В этот сундук. Закрывайся изнутри и не выходи пока я или другие солдаты не вернутся. Это приказ.

Кастиль протянул её нож — небольшой, но острый.

— Если кто-то найдёт тебя, защищай себя и ребёнка любой ценой и беги. Ты поняла?

Аэлла кивнула, не в силах произнести ни слова. Её руки крепче сжали ребёнка, который мирно спал, не подозревая о происходящем. Она быстро открыла сундук, оставляя в нём немного места для воздуха, и залезла внутрь, прижимая к себе малыша.

Крышка захлопнулась, погружая её в полную темноту. Шум снаружи казался ещё громче. Сквозь стенки сундука она слышала крики, удары, лязг мечей. Время тянулось бесконечно. Сжав нож в одной руке и держа малыша в другой, Аэлла сидела, дрожа. Её губы едва слышно шептали молитвы. Вскоре звуки едва начали затихать. Крики становились реже, а затем наступила пугающая тишина.

Аэлла не спешила открывать крышку. Она боялась, что это была лишь пауза. Внезапно малыш тиха захныкал, его крохотная головка начала двигаться, а слабый звук в тишине казался громче грома.

— Тихо, тихо, — шептала она, осторожно укачивая ребёнка, но её сердце замерло, когда она услышала шаги.

Звук приближался, тяжёлый, уверенный. Аэлла напряглась, её рука крепче сжала нож. Когда крышка сундука начала медленно открываться, девушка не раздумывая вскочила, приставив нож к горлу того, кто оказался перед ней.

Когда крышка сундука начала открываться, девушка не раздумывая вскочила, приставив нож к горлу того, кто оказался перед ней.

Это был Кастиль.

Он замер, не отводя взгляда, его лицо оставалось спокойным. Вместо того чтобы испугаться или проявить недовольство, он слегка улыбнулся, словно что-то понял про неё.

— Ты не пропадёшь, — произнёс он с лёгкой долей уважения в голосе.

Его слова вернули Аэллу к реальности. Осознав, что произошло, она опустила нож, тяжело дыша и отступая на шаг. Кастиль осторожно взял её за запястье, помогая опустить оружие.

— Всё закончилось, — тихо добавил он. — Ты и ребёнок в безопасности.

Его голос был мягким, но твёрдым, и девушка, глядя на его уверенные глаза, почувствовала, как напряжение постепенно отпускает её.

Аэлла, уложив ребёнка, наконец расслабилась и повернулась к мужчине, чтобы поблагодарить его за всё, что он сделал. Однако, увидев, как мужчина внезапно пошатнулся и рухнул на колени, схватившись за живот, её сердце сжалось от тревоги.

— Кастиль! — выдохнула она, бросаясь к нему.

Мужчина, стиснув зубы, явно сдерживал боль. Его лицо побледнело, а дыхание стало прерывистым.

— Пустяки… Это просто… — начал он, но не успел договорить.

Аэлла, не слушая его попытки успокоить, подхватила его под плечи и с трудом помогла ему встать. Мужчина пытался сопротивляться, но его силы угасали. Она привела его к кровати и усадила, при этом всё время поддерживая.

— Сидите тихо, — строго сказала она, не допуская возражений.

Оглянувшись, девушка бросилась к маленькой бочке с водой. Она торопливо оторвала край подола своего платья, погрузила ткань в холодную воду и принялась искать глазами растения, которые заметила ранее. Её взгляд упал на пучок тысячелистника, который лежал рядом с другим собранным зельем. Её руки дрожали, когда она растирала листья, выжимая сок в мокрую ткань. Вернувшись к Кастилю, она присела на колени перед ним.

— Снимите доспехи, — попросила она, стараясь говорить спокойно.

Кастиль слабо покачал головой, едва поднимая руку в знак протеста.

— Не нужно…

— Это не обсуждается, — решительно ответила она.

С её помощью он нехотя снял доспехи, и она осторожно приподняла край его рубашки. Под тканью обнаружилась глубокая рваная рана, из которой всё ещё сочилась кровь. Аэлла едва удержала тихий вздох ужаса.

— Это не пустяк, — прошептала она.

Прижав ткань, смоченную соком тысячелистника, к ране, она ловко перевязала её своим шарфом. Всё время Кастиль морщился, сдерживая болезненные стоны, а на его лбу выступили капли пота. Он тяжело дышал, казалось, теряя связь с реальностью.

— Держитесь… — мягко сказала она, укладывая его на кровать.

Она снова оторвала кусок ткани, смочила его прохладной водой и аккуратно положила на его лоб, чтобы сбить жар. Командир слегка приоткрыл глаза, но, не выдержав усталости и боли, закрыл их вновь, погружаясь в беспокойный сон.

Аэлла перевела дух, услышав его ровное дыхание. Она осторожно перенесла малыша на другой край кровати, чтобы не мешать раненому, и сама устроилась неподалёку. Её взгляд снова и снова возвращался к Кастилю.

— Ты спас нас… Теперь моя очередь, — прошептала она, чувствуя, как её сердце переполняется благодарностью и беспокойством.

Она осталась рядом, прислушиваясь к его дыханию и готовая в любой момент прийти на помощь.

Аэлла пробудилась от едва уловимого движения на кровати. Её тело было усталым, но интуиция подсказала, что что-то не так. Подняв голову, она заметила, что Кастиль слегка приподнялся, морщась от боли.

— Всё ли в порядке? — спросила она мягким голосом, подходя ближе.

Командир не сразу ответил. Он на мгновение застыл, словно пытаясь осознать, что произошло, но внезапный укол боли заставил его снова опуститься на кровать. Он тихо выдохнул, прижав ладонь к боку.

— Не двигайтесь, — строго сказала Аэлла, присаживаясь рядом. Её голос звучал мягко, но твёрдо. Она провела рукой по волосам, откидывая их за ухо, и тут же потянулась к ткани, которую ранее смочила водой.

Склоняясь к нему, она осторожно заменила влажную повязку на его лбу, стараясь не потревожить его лишний раз. Её движения были быстрыми и умелыми, но чувствовалось, что она искренне заботится о нём. Одновременно её взгляд метнулся к малышу, который мирно спал на другом краю кровати. Его тихое, ровное дыхание немного успокоило её.

Вернув внимание к мужчине, она заметила, что он внимательно смотрит на неё. Его взгляд был пристальным, цепким, но не холодным. Он изучал её, словно пытаясь разгадать тайну, которую она так усердно скрывала.

Аэлла почувствовала, как румянец разливается по её щекам. Она опустила взгляд и осторожно прикрыла уши волосами, словно защищаясь от его взгляда.

— Не смотрите так, — прошептала она смущённо, занимаясь повязкой.

Кастиль ничего не сказал. Вместо этого он медленно, с усилием, поднялся с кровати.

— Вы не должны вставать! — воскликнула девушка, испуганно глядя, как он поднимается, держась за раненый бок.

— Я должен проверить своих людей, — спокойно ответил он, не глядя на неё.

Аэлла пыталась его остановить, но он уже шагал к выходу. Полог палатки колыхнулся, и он исчез за ним, оставив её одну. В этот момент малыш начал тихо хныкать. Его маленькие ручки потянулись вверх, а лицо сморщилось от недовольства. Девушка тут же подошла к нему, нежно взяв его на руки.

— Всё хорошо, мой дорогой, — прошептала она, качая его.

Она раскачивала малыша, стараясь его успокоить. Её голос был мягким, почти песенным. Доставая из своей сумки небольшой фляжку с молоком, она осторожно напоила его, чтобы он снова уснул.

— Вот так, тише, всё хорошо, — шептала она, прижимая ребёнка к себе.

Её мысли на мгновение унеслись к Кастилю. Его рана, его упорство, его странное отношение к ней. Она не знала, почему он помогал ей, но в её сердце росло чувство ответственности за этого человека, даже если она боялась признаться в этом себе.

Вечер накрыл лагерь тишиной, нарушаемой лишь стоном раненых и тихими переговорами солдат. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, оставляя лишь холодный свет луны. Аэлла, уложив малыша, осторожно промыла его тёплой водой, стараясь, чтобы он не проснулся. Его щёчки были мягкими, а дыхание ровным. Убедившись, что ребёнок спит, она вышла из палатки, чувствуя, как свежий ночной воздух ласкает её кожу.

Картина за пределами укрытия была тяжёлой: обгоревшие палатки, разбросанные вещи, солдаты, лежавшие на грубых лежаках, покрытых тонкими одеялами. Между ними двигались лекари, торопливо перевязывая раны и подавая воду тем, кто ещё мог пить. Лагерь больше походил на поле битвы, чем на место для отдыха.

Вдалеке Аэлла заметила Кастиля. Он стоял прямо, несмотря на свою рану, и отдавал указания одному из солдат. Его фигура выглядела сурово, но уставший взгляд и едва заметная тяжесть в движениях говорили о том, что он измотан.

Собравшись с духом, девушка подошла ближе. Когда Кастиль заметил её, его лицо нахмурилось.

— Я же велел вам не выходить из палатки, — строго сказал он, обернувшись к ней. — Это небезопасно.

— Я не могу просто сидеть там и ничего не делать, — твёрдо ответила Аэлла, глядя ему прямо в глаза.

Кастиль тяжело вздохнул, пытаясь подавить раздражение.

— И что вы предлагаете?

— Позвольте мне помочь, — сказала она, голосом полным решимости. — Вашим людям нужен ужин. Вы не сможете ни сражаться, ни выздоравливать, если будете голодны.

— У нас почти ничего не осталось, — вмешался один из стоявших рядом солдат. — Провизия сгорела, остался только небольшой мешок риса и немного зелени.

Аэлла взглянула на него, и её глаза вспыхнули энтузиазмом.

— Этого достаточно! Доверьтесь мне. Я приготовлю что-нибудь, чтобы ваши люди могли подкрепиться.

Кастиль долго смотрел на неё, словно пытаясь прочесть её мысли. Затем, вздохнув, он кивнул.

— Хорошо. Используйте кухонный угол, если там что-то осталось. Джоан, помоги ей достать всё необходимое.

Солдат кивнул и поспешил следом за Аэллой. Ещё двое присоединились к ним, перенося небольшой мешок риса, связку зелени и несколько котелков к костру. Аэлла, закатав рукава, принялась за дело.

Она быстро разожгла огонь, проверила уцелевшую посуду и зачерпнула немного воды из бочки неподалёку. Её движения были уверенными и умелыми, словно она привыкла готовить в сложных условиях.

— Ты уверена, что этого хватит? — спросил один из солдат, глядя на крошечный мешок риса.

— Главное — правильно всё распределить, — ответила Аэлла с лёгкой улыбкой, нарезая зелень.

Скоро на весь лагерь стал распространяться аромат варёного риса с зеленью. Этот простой, но душистый запах привлёк внимание даже самых уставших солдат, которые начали собираться ближе к костру. Аэлла, несмотря на усталость, старалась изо всех сил. Её голос был тихим, но она давала указания, как лучше раздать еду, чтобы каждый получил свою порцию.

Когда первая тарелка оказалась в руках одного из солдат, он осторожно попробовал и, распробовав вкус, широко улыбнулся.

— Это лучший ужин за последние несколько дней, — проговорил он с благодарностью.

Аэлла лишь улыбнулась, почувствовав, что сделала нечто важное. Солдаты выстраивались в очередь, где Джоан методично разливал суп в грубые глиняные чашки, раздавая хлеб ровными кусками. Каждый, получая свою порцию, останавливался ненадолго, чтобы поблагодарить Аэллу. Она стояла рядом, с нежной улыбкой вручая солдатам свежие булочки, которые успела приготовить. На её спине, удобно устроившись в перевязи, малыш беспечно махал ручками и ножками, изредка издавая смешные звуки, которые заставляли военных улыбаться даже в этот тяжёлый вечер.

Когда все наконец получили еду и расселись у костров, лагерь наполнился непривычным уютом. Солдаты ели молча, наслаждаясь теплом и вкусом простого ужина. Аэлла села чуть в стороне, осторожно кормила ребёнка. Она поднесла к его губам ложку с супом, но малыш, сделав небольшой глоток, тут же сморщился, вызывая у неё лёгкую улыбку.

Наблюдавший за этим со стороны Кастиль, уже закончивший свою трапезу, едва заметно улыбнулся. Он никогда не видел, чтобы кто-то так терпеливо и трепетно заботился о ребёнке, особенно в таких условиях.

Аэлла выдохнула и посмотрела на остатки молока в своей фляжке. Она вылила последние капли в металлическую кружку и поставила её нагреваться над углями. Тёплый дымок тонкой струйкой поднимался к небу, а девушка задумчиво смотрела на него, словно пытаясь найти ответ на свои внутренние вопросы. Она знала, что больше молока нет, и понятия не имела, где его достать. Не зная возраста малыша, она боялась, что более тяжёлая пища может ему навредить.

Кастиль заметил её тревогу и подошёл ближе. Его шаги были мягкими, но уверенными.

— Ты слишком серьёзно выглядишь для такого вечера, — заметил он, опускаясь на корточки рядом. — Может, стоит показать его одному из наших лекарей? Они помогут понять, что ему лучше дать.

Аэлла подняла на него глаза, в которых зажглась искра надежды.

— Это было бы здорово, — тихо сказала она, отставляя кружку с нагревшимся молоком в сторону.

Пока она начала кормить малыша, мужчина внимательно посмотрел на неё, затем спросил:

— Это же не твой ребёнок, верно?

Её руки на мгновение замерли, и она подняла взгляд, в котором читалась настороженность. Однако, немного подумав, она кивнула.

— Нет, — ответила она почти шёпотом.

Кастиль нахмурился, его голос стал мягким, но вопросительным:

— Тогда почему ты решила взять его с собой? Ты едва сводишь концы с концами.

В её глазах на мгновение вспыхнуло что-то похожее на гнев, но её ответ прозвучал спокойно, с мягкостью и твёрдостью одновременно:

— Каждая живая душа бесценна. Разве это не то же самое, что вы делаете для своих солдат? Вы защищаете их, даже когда это тяжело. Разве вы поступили бы иначе?

Мужчина на секунду застыл, задумавшись. Её слова задели что-то внутри него. Он ничего не сказал в ответ, лишь встал, бросив короткий взгляд на ребёнка, и ушёл обратно к солдатам, оставляя её наедине с малышом.

Аэлла тихо выдохнула и, едва заметно улыбнувшись, снова обратила всё своё внимание на ребёнка, который смотрел на неё большими карими глазами.

Через пару минут Аэлла вышла из палатки, держа малыша на руках. Его только что осмотрели, и, к её облегчению, врачи заверили, что он здоров. Однако они отметили, что кости ребёнка немного слабее, чем должны быть у девятимесячного малыша. Молоко, которым она его кормила, не вполне подходило. Врачи посоветовали ей начинать вводить в рацион мягко измельчённую пищу, чтобы укрепить организм малыша.

Возвращаясь в палатку Кастиля, Аэлла уложила ребёнка на импровизированную кровать из мягкого сена и одеяла. Он мгновенно засопел, укрытый заботливою рукой девушки. Аэлла тяжело выдохнула, чувствуя, как напряжение последних дней немного отпускает. Она осторожно притоптала ногами, создавая ритмичный успокаивающий звук, который словно убаюкивал её саму.

Едва она успела присесть, как за пологом послышался знакомый низкий голос:

— Можно войти?

Аэлла поднялась и, чуть неловко приглаживая волосы, подошла к входу, пригласив мужчину внутрь. Кастиль, переступив порог, оглядел палатку. Девушка, уловив его взгляд, сразу почувствовала себя неловко.

— Всё в порядке? Я... я не слишком много места занимаю? — спросила она, неуверенно улыбаясь.

Кастиль, бросив взгляд на спящего малыша, качнул головой.

— Всё нормально. Через три месяца мы возвращаемся в северо-восточное королевство Люмирия. Война заканчивается.

Аэлла кивнула, переведя взгляд на ребёнка. В её сердце смешались облегчение и тревога — что будет дальше?

Кастиль, словно предугадав её мысли, продолжил:

— Я отправил гонца в ближайшую деревню. Скоро прибудут новые припасы.

Его голос звучал ровно, но в глазах читалась забота.

— Я буду платить тебе за то, чтобы ты готовила завтрак, обед и ужин для солдат. На эти деньги сможешь найти себе кров и еду в Люмирии.

Он повернулся, чтобы уйти, но Аэлла неожиданно остановила его:

— Спасибо вам...

Кастиль застыл на мгновение. Затем, не оборачиваясь, бросил через плечо:

— Каждая живая душа бесценна.

Эти слова прозвучали мягко, но весомо. Он ушёл, оставив её стоять в тишине палатки, обдумывая его слова. Аэлла подошла к малышу, легко коснулась его тёплой щёчки и улыбнулась. Она знала, что впереди ещё много трудностей, но чувствовала, что теперь она не одна.