Дурные зна́мения (джен)

Раннее утро… Как же я не люблю вставать по утрам. Куда приятнее поспать до обеда, а может, и где-то там, далеко за двенадцать, с трудом заставить себя подняться с уютной постели.

Мой сонный взгляд недовольно упал на часы.

Боже, сейчас только десять! И кто, позвольте спросить, настолько бестактный и невоспитанный, смеет стучаться прямо в окно?!

Нет. Нет. И ещё раз нет. Сегодня единственный выходной, вся семья отдыхает, и я в том числе сегодня не бегаю, судорожно взбалтывая яйца и молоко!

Я попыталась следовать совету буддистов: закрыла глаза, представила небо, зелёный лужайник, какие-то птички, коровы… Стоп, какие коровы? А-а-а, ну так, наверное, те, которые нагло стучат незнакомцам в окно!

Советы буддистов, конечно, не помогли. Я скинула махровенький плед и со злостью в груди метнулась к окну, скрытому за плотной коричневой занавеской, которая легонько вздымалась из-за кондиционера.

Я гневно отдёрнула штору. И, к моему безмерному удивлению, в стекло всё это время стучала… сова? Да-да, коричневая сипуха уставилась на меня блестящими глазками и держала на лапке какой-то конверт.

Мои ноги от этого, конечно, слегка подкосились, ну а живот, как и всегда, тоже куда-то упал.

Что ж это… Лето? Воскресенье? Сова? Письмо? Чья-то нелепая шутка? Хогвартс? Да не может быть!

Боги мои! Не прошло и тридцати пяти лет, семи книг и восьми фильмов про Гарри Поттера. За это время я успела выучиться на юриста, проработать восемь лет адвокатом, удачно найти себе мужа, даже родить целого человека! И тут, считаю, следует прояснить: до этого самого дня магией я считала способность создать новую жизнь, а настоящими ведьмами — всех наших мам, бабушек и прабабушек, в общем, всех женщин этой планеты. И разве есть в этом мире хоть что-нибудь более волшебное и загадочное? Разве может хоть что-то сравниться с тем, что в какой-то момент в твоём организме просто начинает расти человек? От маленького головастика всё дальше и дальше. Сначала он просто какая-то клетка, потом уже вырос в размерах до кабачка, потом до арбуза, а потом не успеешь глазами моргнуть, как корячишься где-то в роддоме, плачешь, кричишь, проходишь через нечто такое, через что даже Волдеморт не проходил в своих загадочных странствиях. И вот когда уже прошла через посланные то ли Богом, то ли самим Дьяволом испытания в виде то тошноты, то давления, то отёков и всплесков гормонов, а ещё постоянных истерик, десятков ненужных жировых складок, не говоря уж о схваточных муках и потугах — ведь ради магии всегда приходится чем-то жертвовать, — получаешь, наконец, это самое чудо — новую прекрасную жизнь.

И, позвольте, разве может хоть что-то сравниться с таким поистине невиданным волшебством?

Может ли хоть один колдун на планете познать силу материнских страданий? Силу материнских лишений? Силу материнской заботы? Силу материнской любви? Ох, Волдеморту явно стоило быть слегка осмотрительней.

Но да к чёрту безносого деда. Сегодня я открываю новую страницу в истории. Сегодня я открываю заветный конверт.

Я села прямо на пол, а бумага зашелестела в унисон с крыльями недовольной сипухи, которая выпорхнула, так и не дождавшись своего угощения. Буквы мигом сложились в слова:

«Уважаемая Дарья Владимировна, мы рады проинформировать Вас, что Вашей дочери, Михайловой Евгении Юрьевне, предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.С уважением, заместитель директора…»

Ох… После такого так и хотелось упомянуть эти знаменитые Мерлиновы кальсоны!

Довольное солнце светило в открытую форточку, ну а я уже десятый раз подряд глазами бегала по жёлтой бумаге. А потом вытирала вспотевшие руки о майку с котятами.

Да, хоть я и мать, но когда-то ведь тоже была ребёнком. И когда-то во мне тоже плескалось беззаботное волшебство. И пусть даже я не зачислена в школу, но это письмо на раз пробудило во мне нечто забытое; то, что все взрослые прячут с годами куда-то поглубже.

Одинокая слезинка появилась в глазу то ли от осознания того, что я уже выросла и никогда при всём желании не смогла бы учиться в Хогвартсе; то ли от того, что я оказалась магглой в отличие от моей дочери; а может, она вылезла оттого, что я радовалась за своего ребёнка; или даже от всего этого разом; но эта слезинка стремительно пронеслась по щеке и упала на пергаментную бумагу, а потом словно сама по себе обогнула чернильные буквы.

Что ж. По праву сегодняшний день вполне себе может соперничать с магией материнства. И теперь я надеюсь — точнее, я верю, — что моя дочь станет настоящим героем этой истории, ведь я её мать, какая мать не верит в ребёнка? И, конечно же, мою дочь будут ждать настоящие приключения, ведь она-то и есть сама магия. Настоящая. Чистая. И никем ещё не обузданная.

Жди её, магический мир, она скоро придёт. Вернее, приедет. И конечно же, на «Хогвартс-Экспрессе».