Гарри Римус Поттер (джен)

Гарри шёл по улице, никого не трогал. Пока не услышал сзади окрик.

* * *

Осень.

Унылая пора.

Литтл-Уингинг спит. Спят деревья в парке. Спят лебеди а пруду. Спят даже бомжи в Сером тупике.

Город отдыхал после тяжёлой рабочей недели.

Но только мальчик, на вид чуть младше пяти лет, одиноко бредущий по улице, был исключением. Его никто не мог видеть, ибо сон сморил даже владельца газетного киоска, хотя обычно он торговал от рассвета до заката.

Мальчик думал.

Думал о многом.

Например, о том, куда его двоюродный брат Дадли потратит отобранные у него два шиллинга.

Или о том, что тётя Петуния придумает сегодня, чтобы не дать ему сходить в библиотеку.

О том, что когда-нибудь настанут каникулы, и тогда...

Тут мысли обрывались.

Ведь когда настанут каникулы, откроется сезон "Охоты на Гарри", и если ему и удастся сохранить хотя бы пять шиллингов из тех денег, которые он получит за помощь по хозяйству от тети, после похода в книжный магазин всё равно на него нападёт банда Дадли, и заберёт все.

Мальчика звали Гарри Джеймс Поттер, хотя, если быть откровенным, ему не нравилось, как это звучит.

Но «Гарри Джеймс Поттер» лучше, чем «Ненормальный Урод».

По крайней мере, так считал Гарри.

Ему недавно исполнилось пять лет, хотя с первого взглядя и могло показаться, что ему чуть больше четырёх.

Он понимал, то есть, считал, что его недокармливают опекуны.

Когда ему шёл второй год, он лишился родителей, и его взяли Дурсли.

Петуния Дурсль, в девичестве Эванс, была родной сестрой мамы Гарри, Лили. У неё был муж, Вернон, недавно назначенный сотрудником дреле-производящей компании «Граннингс».И имеет от этого стабильный доход.

Вообще, до пятого дня рождения, Гарри жилось сносно. Ну, конечно, не так, как Дадли, которому за один день рождения дарили около двадцати подарков!

Немыслимо!

Гарри лишь иногда получал подарки, а если получал, и то лишь потому, что Дурсли соизволили вспомнить про него.

Из этого читатель может сделать вывод, что ему жилось плохо.

Но все проще, и одновременно сложнее.

Гарри в высшей степени необычный ребёнок, и, хотя он в этом не виноват, ему часто прилетает :

как от Дурслей, так и от их сыночка.

Дадли Дурсль, сын Вернона и Петунии Дурсль, был типичным уличным хулиганом. Иногда играл в безобидные игры, вроде футбола, но чаще в обидные.

Намного чаще.

Любил обижать того, кто был младше и не мог защититься.

Ему нравилось отбирать вещи у тех, кто был младше и не мог защититься.

И он обожал устраивать сезоны «Охоты на Гарри» или, иначе, «Охоты на Потти».

А вот сам Гарри ненавидел эти «сезоны».

Вернёмся к нашему герою.

Гарри видел, как живёт Дадли, и ему было, с чем сравнить свою жизнь. Он считал, что ему жи-вется плохо. У него в жизни не было эпизодов, за которые он мог бы благодарить Дурслей.

По крайней мере, он их не видел.

А они были.

С чего это вдруг они взяли к себе в дом ещё одного ребёнка?

Приоткроем завесу тайны.

* * *

Семь часов утра, 1 ноября,1981 года*

Город просыпается.

Во дворик дома номер четыре по Тисовой улице, города Литтл-Уингинг, заглянуло солнце.

Оно выглянуло из-за хмурого неба, и улыбнулась.

Но ненадолго.

Тучи сошлись снова, заволакивая яркое молодое светило в пуховые перины. Возможно, ему это не очень нравилось, но поделать оно ничего не могло.

Вдруг на сером небе мелькнула золотая точка...и погасла, зайдя в облака.

Но снова вышла из облаков, и... направилась прямо к дому номер четыре по улице Тисовой.

Сторонний наблюдатель мог бы принять её за падающюю звезду, но...

Это была не звезда.

И когда точка приземлилась, уже можно было различить её очертания.

Это был мопед!

Самый настоящий мопед с коляской, в которой лежало что-то, завёрнутое в детское одеяльце.

Водителем сей машины являлся некий мужик, ростом в два раза превышающим рост взрослого мужчины, и толщиной в три раза больше такого же мужчины.

К мопеду был прицеплен огромный фонарь.

Как только летающий агрегат приземлился, из тени от забора вышли двое — пожилая женщина в остроконечной шляпе, и старик с колокольчиками в бороде.

О чем они разговаривали, посторонний слушатель, будь он там,(простите за тавтологию) не услышал бы.

Дело в том, что старик, лишь махина с фонарём приземлилась и подъехала к ним, махнул резной палочкой: с рукояткой, вензелями и узорами; и их окутала, непроницаемая для звуков, сфера.

Так что нам не суждено узнать, о чем они там говорили.

Но зато мы можем точно сказать, каковы были результаты переговоров: все их время женщина стояла с хмурым лицом, иногда вставляя реплики, а старик с мужиком разговаривали.

Хотя, надо сказать, второй говорил больше.

И результатами переговоров стал свёрток, перешедший из рук мужика в руки старика. Старик чуть-чуть приподнял его уголок, улыбнулся, закрыл, и что-то сказал мужику.

Тут вмешалась женщина, до сих пор стоящая спокойно. Видимо, её не устроили условия переговоров.

Но старик сказал ей пару слов, и, тем самым, успокоил её.

После чего он подошёл к калитке, открыл, вошёл и, через пару минут, вышел.

А потом все разошлись, каждым своим ходом. Хотя, правильнее сказать, разлетелись.

Женщина испарилась прям на месте.

Мужик сел на мотоцикл и, выпустив газ, взлетел (мотоцикл с мужиком, а не мужик!).

А старик просто пошёл вперёд. В забор.

И, войдя туда, исчез.

А через полчаса вышла выставлять бидоны для молока некая миссис Петуния Дурсль.

Открыв дверь и увидев перед собой свёрток, она подумала, что это чья-то шутка.

Но, приподняв краешек одеяльца, поняла, что это не шутка.

Потому, что в свёртке был ребёнок.

Годовалый малыш лежал в позе эмбриона, и спал.

Петуния сперва не поняла, что он тут делает, но, приглядевшись, нашла признаки:

— зелёные глаза, как у матери;

— письмо в конверте с зелёной печатью, из жёлтого пергамента.

А, прочитав письмо, нашла ещё один: шрам в виде молнии. На лбу у ребёнка.

К письму прилагался маленький конвертов, и Петуния уже решила открыть его, как вдруг вышел Вернон. Пришлось открывать при нем, и всё ему объяснять.

Хотя лучше бы она его не открывала. Потому что...

Стоило ей открыть его, как сразу же оттуда вырвался жёлтый туман...

После этого для них все было как в тумане. Они очень баловали сына, а со своим племянником обходились...так себе.

Но у них не было другого выхода.

Во-первых, лишь вдохнув туман, они подчинились чужой воле, а она им приказывала:« Любите сына, не любите племянника».

Во-вторых, племянник оказался непростым человеком.

Под выражением «Не прокормить» обычно подразумевают, что кто-то кому-то не даст сэкономить на еде. В случае с Гарри Поттером это выражение применялось в прямом смысле.

Он уже в четыре года мог за раз съесть продуктов больше дяди Вернона. И как в него влезало!

Вот и приходилось недокармливать.

Ну и, конечно, странные события, происходящие с ним.

Бывало, разозлится на дядю или на тетю, и с ними что-нибудь случается. Например, как то раз, сидели всей семьёй в гостиной, и телевизор не хотел работать. Как и Гарри. Но приходилось.

Ну Гарри и разозлился, когда ему сказали идти заметать пол, вместо того чтобы смотреть любимый фильм!

В итоге ни телевизор, ни сам Поттер, работать не стали. Но телевизор хотя бы починили, а о племяннике и не подумали.

Вот так и жил Гарри.

* * *

Гарри шёл по улице, никого не трогал. Пока не услышал сзади окрик.

— Гарри Джеймс Поттер! Ты где находиться? Ведь сегодня приезжает твоя любимая тётя Мардж! — Воскликнула тётя Петуния, которая как раз в этот момент шла в магазин за хлебом.

Видимо придется сегодня Гарри идти за хлебом...