Вернувшиеся (гет)

Осень брала своё. Вечера становились прохладнее с каждым днём. Дыхание превращалось в пар, стоило солнцу зайти за горизонт.

Со дня той страшной битвы за Хогвартс прошло пятнадцать лет. Мир изменился, и они изменились вместе с ним.

Гермиона только что поставила точку в бракоразводном процессе. Дети уже третий день гостили у бабушки.

Она шла по пустынной улочке, выходившей на Косой переулок. Было грустно и пусто внутри, но эта пустота больше не пугала своей безнадёжностью — она напоминала облегчение. Волосы растрепались и начали пушиться от влажности. Появилось непреодолимое желание распустить пучок и побежать. Просто так, подурачиться, как в детстве…

Следуя порыву, Гермиона схватила сумочку покрепче, разбежалась и подставила лицо дождю. Через несколько метров волшебница остановилась. Смех наполнял её грудь, становясь всё громче, пока не превратился в слёзы.

Сегодня всё закончилось.

Жизнь с Роном была большой и важной главой в её истории. И эта глава была разной: в ней были счастье и радость, неожиданные сюрпризы (например, младший сын Кристофер), путешествия, друзья и большая семья, частью которой она стала.

Но последние годы Гермиона всё чаще замечала в себе отчаяние и безразличие ко всему. Она долго не могла понять причину — ведь жизнь казалась такой чудесной. Но «враг» подкрался незаметно. Она чувствовала его между рёбер. Ведь слишком долго она предавала и обесценивала свою усталость и саму себя, не замечая этого. Она так настойчиво играла в хозяйку дома, пытаясь ровняться на прекрасную Молли Уизли. Ей так хотелось быть идеальной во всём. Казалось, что её двое мальчишек — это ерунда по сравнению с опытом этой женщины. Её усилия были незначительны на фоне ловкости свекрови, управлявшей большим домом. Молли практически заменила ей маму и стала её эталоном.

А после битвы с Волан-де-Мортом жаловаться и грустить вообще казалось преступным, несмотря на все потери. Ведь теперь мир стал таким безопасным…

Так, капля за каплей, копилось напряжение, и через тринадцать лет постоянная тревога, отчаяние и безразличие захлестнули её. Стало страшно за себя. Так много времени верить в этот созданный ею мир и оказаться в нём совершенно чужой — без мечты, без надежды и без смысла.

Дети и муж отошли на второй план.

Гермиона пыталась разобраться сама. Ей казалось, что это её личное дело и только её проблемы. Но постепенно стало ясно то, на что она так долго закрывала глаза. Как и любой внутренней правде, ей был нужен тот самый момент. И момент настал. Внутренний «враг» оказался самым верным союзником. Она больше не винила себя.

Ярость проснулась, делая всё прозрачным: любви больше нет, потому что у неё не осталось себя. А значит, нет и «мы». И это не только её ответственность!

Привычное оказалось иллюзией. Союз, оказавшийся игрой в одни ворота, не выдержал бури и разбился о скалы реальности.

И теперь она осталась одна. Зато это было честно.