Сломаться или сломать (гет)

Я вернулась, как того и хотела, и прекрасно знала, что будет очень тяжело привыкнуть. Но всё равно не могла ничего с собой поделать.

Уже седьмой день я металась от стены к стене или просто валялась в кровати, пусто и уныло созерцая белый потолок. Зимние каникулы были в самом разгаре, но для друзей я приболела, потому что идти никуда не хотелось. Раньше — три месяца назад, уместившихся всего в несколько часов, — я не могла дождаться свободных деньков, ясных и чуть морозящих, чтобы покататься на коньках или съездить на снежные горки, но сейчас реальность казалась серой и глухой. И я была рада, что мама на следующее утро после Нового года уехала в срочную командировку и не видела моих молчаливых стенаний.

Потому что перед глазами по-прежнему стояло улыбающееся лицо Армина. В ушах звучал его радостный смех. Образы были столь отчётливы и ярки, что казалось, стоит мне протянуть руку, и пальцы пройдут сквозь мягкие чёрные волосы, которые я так любила ворошить. Но Армин остался там, за гранью реальности, в мире, где меня никогда не существовало. Ещё недавно такой близкий и родной, он стал лишь воспоминанием, похожим на сладостный сон. Поэтому я не могла перестать плакать.

Я и раньше слишком сильно любила сладкое, но теперь стала по-настоящему заедать им стресс и успела набрать несколько килограммов. Однако это было не единственной радостью в моей жизни, ведь я не переставала общаться с Абигаль (звали её, к нашему общему изумлению, точно так же, хотя она ведь «перевёртыш», так что…). Её опасения рассеялись: она оказалась живой, дерзкой и бойкой, но не такой жестокой, как её вселенская «форма», девушкой из хорошей семьи, проживавшей на юге Франции и занимавшейся виноделием; её родители и брат, года на три старше придурка Лени, были замечательными людьми. Абигаль снова обрела счастье. Мысль о том, что всё было не зря, грела мне сердце.

Однако более ранним сюрпризом стало письмо, отправленное мне на Фейсбуке Родикой. Находясь во Вселенной, она успела прочитать моё сообщение, а через час смогла сбежать сама. Для нашего мира, где время шло намного медленней, эта разница не сыграла никакой роли, поэтому письмо девушки я получила почти сразу. Выяснилось, что в реальности она отсутствовала всего лишь около двух дней. С ней мы теперь тоже постоянно переписывались, и я точно знала, что эта связь, как и с Абигаль, сохранится на всю жизнь.

Ещё неделю назад они обе были рядом со мной, а сегодня нас разделяли тысячи километров, языковой барьер и распростёртые во все стороны континента границы. Но подруги по-прежнему оставались на связи, и, несмотря на грусть, вызванную разлукой, это было для меня утешением. Да и, в конце концов, даже плача в подушку, даже страдая, я знала, что однажды станет легче, и не сожалела о своём выборе.

Но во Вселенной существовало и то, чего мне не хотелось вспоминать и что я была бы рада оставить там навсегда. Почти каждую ночь мне снился один и тот же кошмар, и, закрывая сегодня глаза, я до последнего надеялась, что на этот раз он обойдёт меня стороной. Напрасно.

Первое, что я, как обычно и бывало, услышала — зловещий отчётливый стук, шедший от окна. После этого я либо направлялась к нему и открывала, непременно падая в непроглядную тьму, где меня уже поджидали, либо оставалась в кровати. Сегодня я выбрала второе.

Его высокий силуэт, лунным светом просочившийся через стекло, возник в комнате как по волшебству. Он снова улыбался своей злорадной улыбкой, угрожающе обнажив белоснежные клыки — такие же белоснежные, какими в свете луны казались его волосы.

— Уходи, — в который раз за эти дни взмолилась я. — Уходи…

— Ты надеялась, что сможешь убежать? — в припадке жестокого веселья спросил Этан, твёрдым и уверенным шагом приближаясь ко мне. — Думала, что мы идиоты, да? Но я нашёл способ проникнуть в твой жалкий мир, отыскать тебя даже здесь.

Бледная и дрожащая, я снова чувствовала дикий ужас, что всё — реальность, что он правда сейчас находился в моей комнате и хотел меня убить. Попытавшись вскочить с кровати, в следующее мгновение я лишь ощутила, как чужие руки сомкнулись на моей шее.

— Я никогда не покину тебя, — шептал тот, кто являлся худшим порождением ночи, склонившись надо мной, и я леденела под его мрачным голубым взглядом, не в силах закричать. — Суть всех вещей едина, Джулия. Kaiken ydin on sama.

В следующий миг он наклонился ещё ниже, к моей шее, и в тот момент, когда я вновь была готова почувствовать резкую колющую боль, кошмар, как всегда, развеялся.

Перед глазами оказался потолок. Сердце билось как сумасшедшее, а в голове эхом отдавалась странная фраза, перетекающая во что-то на непонятном, ранее не слышимом мной языке. Эти слова он произносил впервые, и они казались полной бессмыслицей. Всё ещё напуганная, я с опасением посмотрела на глухое окно, обвела взглядом комнату… и заметила одну странную деталь.

На небе уже показался первый след зари, и я отчётливо различила, что отражение в моём настольном зеркале едва заметно колыхалось. Это насторожило меня, ведь зеркало оставалось неподвижным.

Не знаю, почему после такого великолепного пробуждения я, забыв о вампире, беспечно откинула одеяло и на ватных ногах направилась к столу. В тот момент какая-то неведомая сила тянула меня к зеркалу, отражение в котором продолжало дрожать. Однако на полпути колени резко подогнулись, и ослабшее тело потеряло равновесие. Голова закружилась, и это чувство показалось мне знакомым, но, прежде чем я успела ужаснуться, сознание меня покинуло.