The Avengers: Neon Demon (джен)

Примечания:

Здрасьте, я Берта, и я очень люблю экспозицию.

Надо больше экспозиции...

Оглядываясь назад, я точно знаю, где и когда свернула не туда. Но я не жалею. Ни единого дня.

* * *

Вот оно родимое: поля, берёзки, старая заброшенная библиотека с бомжами, покосившиеся деревенские домики и местная церквушка, — всё своё детство здесь просидела, пока родители в столицу не увезли. Солнце нещадно палит, в траве стрекочут кузнечики, мимо пролетают оводы размером с кулак, а я вдыхаю давно забытый деревенский воздух полной грудью.

— Эх, красота то какая! Лепота! — говорю я, перехватывая сумку покрепче.

— Девушка, расплачиваться-то будем? — интересуется сзади таксист, которого я игнорю уже минут десять.

Протрепыхавшись в поезде не много ни мало пять часов, пройдя семь с половиной кругов РЖДшного Ада и прибыв в пункт назначения в виде крохотного провинциального городка Осташкова, я так и не смогла разыскать своих родственников, ждущих меня с букетами, воздушными шариками и плакатами с надписями: «С возвращением, Тося!», — потому, не долго думая, рискнула взять местное такси.

Собрав всевозможные ямы, кочки и колдобины и обсудив все минувшие новости от очередного поднятия ставки налога до ужесточения наказания за неправомерное использование сверхспособностей, мы добрались до глухой деревушки близ озера, на окраине которой я сейчас и стояла, любуясь красотами родного края.

Вообще с момента официального раскрытия информации (а именно с 1973 года) о людях со сверхспособностями или мутациями жить стало куда интереснее (это ещё мой дед подтвердил): в 70-е поднялся страшный переполох, и всё более-менее утряслось разве что ближе к 90-м. Так вот и живём все вместе, а что делать? Теперь все воспринимают новости типа «ограбления банка человеком-невидимкой» или «мутанты на службе в полиции» как должное. Даже у нас в Соснице есть своя местная достопримечательность — Толик «Магнит», — ложки гнёт как черт. Если не помер ещё, конечно. Потому что пьёт он тоже как чёрт.

Скрепя сердце, я отдала водиле кровные двести рублей и поволокла сумку к двухэтажному деревенскому домику средних размеров с залатанной наспех (вот уже шесть лет!) крышей.

— Тёть Нин! — проорала я, волоча сумку уже по земле, благополучно забыв о продуктах и технике внутри. — Тёть Ни-ин, я приехала! — повторила я, стоя уже вплотную к калитке и восстанавливая дыхание.

— Тая? — из окошка высунулась немного встрепанная женщина среднего возраста. — Вы чего так долго? Афанасий выехал за тобой два часа тому назад!

Вот так всегда. Не виделись вживую несколько лет, а их волнует только то, что я опоздала к обеду. Погодите, кто там выехал за мной?..

— Чего? — непонимающе ответила я.

— Что? Разве он не с тобой? — я наткнулась на такой же недоумевающий взгляд.

— Нет, я поошивалась полчаса на остановке, но никто так и не подъехал, и я взяла такси…

— Ах, алкаш старый!.. Опять к своим дружкам поехал! Ну пусть только вернётся, я ему!.. — окно резко захлопнулось, и поток отборной брани полился как из ведра. И да, по этому я тоже скучала.

Тётя Нина помогла мне втащить огромную сумку в комнату, в которой, казалось бы, ничего не изменилось, хотя по слухам её сдавали кому не попадя в моё трёхлетнее отсутствие.

— Ох, Тая, видела бы тебя бабушка… Что ты с собой сделала… — помогая разбирать мои вещи, запричитала тётушка. — Уезжала такая девчушка, такие хорошие светлые кудряшки, коса до пояса…

О, тётя оседлала своего любимого конька и слезет ещё не скоро. Дело в том, что над моими отстриженными патлами рыдало всё семейство, а уж когда я в домашних условиях покрасила их в стрёмный голубой цвет, который ну вообще-то слез уже весь, то все родственники радостно загнобили меня вертящейся в гробу бабкой. А когда на очередной такой выпад я посоветовала подключить к её гробу генератор, чтоб хоть вырабатываемый ток не пропадал впустую, мать не разговаривала со мной неделю. Да, чувство юмора у меня сомнительное.

— Тёть Нин, — я прервала поток причитаний. — А Сашка то тут?

— А? Саша? — немного смутилась женщина. — Так он это, наверху сидит как сыч с тех пор, как приехал с Твери…

Ах вот оно как. Даже встречать не вышел… Ну ничего, младшенький, сейчас отхватишь у меня по полной программе.

— Поня-ятно, — протянула я, скосив глаза вверх. — Ладно, теть Нин, спасибо вам большое. Я не голодна, пойду схожу наверх…

Я предприняла тактическое отступление, выскользнула за дверь, немного тупо улыбнувшись, и поднялась на ветхий второй этаж, где помимо заброшенного чердака была и маленькая комнатушка. Уже предвкушая увидеть щуплого мальца, которого можно было мизинцем левой ноги запустить в полёт, я постучала в дверь, выкрикнув что-то наподобие «а ну открывай, уродец малолетний!». И какого же было моё удивление, когда открыл мне здоровенный детина под два метра в каком-то сомнительном прикиде, состоящим из футболки с надписью «пивозавр» и дедовских шорт. Быстро оценив противника, я предприняла самую отработанную мной тактику в похожих случаях, а именно, отступление. Я такая храбрая.

— Ебать, Санёк, ты вырос за лето, — только и выдала я.

— Ну здравствуй, сеструха, — недобро улыбнулся Сашка, легким движением руки втаскивая меня в комнатку на чердаке.

* * *

За прошедший час я узнала много чего нового. Ну например то, что Саня у нас, оказывается, гордость семьи, идёт на золотую медаль, победитель олимпиад по физике и информатике, потому ему теперь можно всё. Даже круглосуточно сычевать у себя в комнатушке.

— А я всегда думала, что у нас в семье все туповаты… — пробормотала я, лёжа на кровати.

— Я — исключение из правил, — хмыкнул Сашка, щелкнув чем-то на клавиатуре. — Всё, интернет работает. Будем сериалы смотреть… А у тебя как дела? Все экзамены сдала?

— Ну-у, что-то вроде того, — я скривилась. После рассказов о зашкаливающих баллах родственничка я казалась абсолютным неучем со своими средними оценками по всем экзаменам. Я и была неучем. Хорошо знала только историю, потому что любила её до одури, вот и весь список моих талантов.

— Кстати, — Сашка почти полностью развернулся ко мне на кресле. — Я тут осенью планировал писать сочинение на английском языке в Нью-Йоркский Технический Университет, они за победу в творческом конкурсе баллы прибавляют… Поможешь?

— Чет не припомню, чтобы я когда-либо блистала в английском…

— Да с английским я сам разберусь, — махнул рукой братец, а потом начал что-то быстро набирать на компьютере. — Вот, там тема для сочинения — «Роль мутантов или людей со сверхспособностями во Второй Мировой Войне».

Вздохнув, я встала, наклонилась к монитору, быстро пробежавшись взглядом по теме, пояснениям и примерной структуре, сказала:

— Тут явно хотят, чтобы ты плясал под либералистическую дудку… — Сашка шутливо толкнул меня в плечо. — Ну, напиши про Капитана Америку. Достойный пример и довольно лёгкий, про него сейчас куча информации и статей появилось…

— Про него все напишут… Живая легенда как-никак. Я даже думаю, что особо дотошные могут выловить его в Нью-Йорке и взять интервью для сочинения, — братец устало выдохнул. — Я, конечно, знаю, что ты можешь болтать о капитане Роджерсе часами, но, пожалуй, воздержусь.

— Я уже давно не его фанатка… — недовольно пробурчала я. Ага, прям с тех самых пор, как его «разморозили», и чудесным образом появились армии его поклонников, днём и ночью осаждающие посвящённый Роджерсу музей.

— Нужно что-нибудь более оригинальное и сложное, чтобы было, о чем порассуждать… Возможно, что-то забытое или неоднозначное… — Сашка пустился в раздумья в то время, как в моей голове уже созрела одна мысля.

— Вообще есть одна идея, — пробормотала я, и Саня тут же устремил взгляд на меня. — Вот уж точно неоднозначная вещь…

— Что? Что это?

— Зимний солдат.

— Зимний солдат? — повторил Саша. — Это же вроде какой-то страшной совковой байки? Или что?

— Не совсем, — я качнула головой. — Первые упоминания о них датируются пятидесятыми годами, когда по всему миру начали собирать трупы с роботизированными конечностями, многие ветераны вспоминали о военных, чья жестокость и хладнокровие не имели границ. Причем поговарили, что такие солдаты воевали как и на стороне советов, так и на стороне фашистов. Однако, уже в шестидесятые информация об этом, по крайней мере в СССР, стала активно подчищаться, и именно в это время населению активно внушали, что россказни о Зимнем солдате не более, чем чьи-то посттравматические выдумки.

— Тося… — немного удивлённо выговорил Сашка после моей тирады. — Ты… Ты что, пересидела на конспирологических сайтах для стариканов и насмотрелась Рен-тв?

Посмотрев на скрючившегося от смеха братца, я проморгалась и нервно выдохнула.

— Я не утверждаю, что эта история — абсолютная истина, ты же просил чего-то неоднозначного. Вот и порассуждай об этом с моральной точки зрения, мол, можно ли было так калечить людей для достижения победы и спасения миллионов жизней; или попытайся провести в своём сочинение исследовательскую работу, доказывающую, например, о невозможности существования таких солдат на войне, — я попыталась придать серьёзности своим высказываниям, но от этого Сашка только сильнее засмеялся. — И вообще, тебе моя помощь нужна или как? Ржёт он, блин…

— Ладно, прости-прости, — братец отдышался. — Я подумаю. А не хочешь как в старые-добрые в «кругосветку»?

— В «кругосветку»? — хмыкнула я, приподняв одну бровь. — Сань, нам что, по пять лет?

— Не еврействуй. По глазам же вижу, что хочешь.

— Ну-у, — я скосила взгляд в сторону, почесав затылок. — А та дореволюционная церквушка всё ещё заброшена?

— Да. Побогохульствуем?

— А то! — я радостно вскочила с кровати. — Давай, хватаем жратву и в путь!

* * *

Старая полуразрушенная церковь с покосившимися крестами всегда притягивала к себе сомнительных личностей вроде наркоманов, бомжей, ну и меня с братом. Нам всегда запрещали играть там под разными предлогами: здание обвалится, украдут плохие дяди, ну и классическое — Бог разгневается! Однако, сколько себя помню, ни один из перечисленных пунктов ни разу нас не останавливал. Мы с завидным упорством ходили в церквушку, обустроили себе уголок, гоняли бомжей, даже по мере возможного ухаживали за могилами, очищая от сорняков так, чтобы было видно надписи. Эдакая асоциально-социальная деятельность.

— В следующем месяце её хотят восстанавливать… — внезапно выдохнул Сашка, когда мы лежали на ковре посередине просторной залы.

— Что? — я резко повернула голову. — Да кому она нужна? Тут и так почти никто не живёт, зачем тогда аж две работающие церкви на деревне?!

Саша неопределённо пожал плечами и ничего не ответил. Я продолжала несколько секунд смотреть на брата обеспокоенным взглядом, а затем снова перевела взор на потолок. Что-то неприятно заныло в районе груди, а в следующее мгновение мной овладела необычайная тоска, заставляющая блёкнуть все цвета. Место, которое всегда ассоциировалось у меня с детством, таяло на глазах. Я понимала, что мы больше не сможем сюда приходить, беззаботно валяться на пыльном полу, лазить в разрушенную колокольню и рассуждать в полный голос о политике и религии, устраивая споры до позднего вечера.

— Ай, — у Саши зазвонил телефон в заднем кармане, и он долго пытался извернуться так, чтобы достать его. — Да, мам? Что? Вот черт! Да, сейчас приду.

— Что такое? — вяло спросила я.

— Да Афанасий, мамкин новый хахаль, машину разбил к херам, сам вот сейчас домой дополз, во дворе валяется…

— Он хоть живой? — флегматично поинтересовалась я.

— Да что с ним будет, он вот недавно вывалился с пятого этажа, синяком отделался! Я вот даже думаю, может, у него тоже какая-то там лишняя хромосома, которая активируется при введении спирта в организм, дающая ему неуязвимость?

— Лишняя хромосома? — я поперхнулась от смеха. — Икс-ген что ли? Тогда, боюсь, он присутствует у всех алкашей.

— Ладно, — Сашка встал, отряхивая пыль с брюк. — Мне надо домой бежать, мать одна его, кабана такого, в дом не втащит. Ты со мной?

Я задумалась и, пожёвывая губу, перевела взгляд на потолок.

— Не, — вяло хмыкнула я. — Ты беги, а я через лесок кругом прогуляюсь… Слуш, у тебя наушники есть? — Сашка неуверенно кивнул. — Дай, а? Тебе всё равно не понадобятся в ближайшем будущем. И ножик! Я ж знаю, у тебя есть. Грибочков в футболку насобираю, зажарим к ужину…

Саша с недовольным лицом передал мне вещи, взяв с меня клятвенное обещание вернуть их, и, махнув рукой, бегом скрылся из виду.

Я, ещё немного полежав и потупив в потолок, встала, пошаталась по развалинам и, пиная ногой какой-то камушек, вышла на маленькое кладбище, тропинка которого вела в лесок, где я и собиралась пошататься какое-то время с ножичком наперевес. Между прочим это очень эффективный способ отпугивать кого бы то ни было, проверено в Битцевском лесу, там люди, только завидев меня, с задумчивым видом идущую с ножом по дороге, сворачивали и обходили за километр.

Вечер мягко опускался на лес, пуская по тропинкам лёгкую серо-сиреневую дымку. Со всех сторон веяло летней прохладой и хвойной свежестью. От обилия разных запахов слегка кружило голову и покалывало в носу, за такое я и любила прогулки по лесу. Я уже насобирала с дюжину грибов, которые мирно покоились в отогнутом подоле футболки, пачкая её слизью и грязью. Взглянув наверх, в сиренево-розовое небо, на котором уже так непривычно поблёскивали звёзды, я вздохнула: ну вот и всё. Приплыли. Я со своими баллами отправлюсь в «Тверской Заборостроительный Университет», а Сашка с его выдающимися способностями вскоре отчалит за границу разрабатывать защитную систему для Пентагона. И через десять лет я буду проектировать забор для его загородной виллы, а он будет проектировать новую модель сверхсекретного беспилотника. Чудесно.

Я никогда не жаловалась на жизнь. Мне везло. Везло в карты, везло в, казалось бы, безвыходных ситуациях, повезло шесть лет назад выехать из этой глухой деревни, выучиться в неплохой школе, повидать мир…

И когда-нибудь это везение должно было кончиться.

Оглушительный грохот вывел меня из оцепенения. Первыми мыслями по этому поводу было: на нас напали? чёрт, из лесу не видно «гриб»! хочу определить ядерный он или водородный, не зря же у меня по ОБЖ «пять» стояла!

Я вскинула голову, попутно выпуская из рук край футболки вместе с грибами: небо полыхала ярким, почему-то голубо-фиолетовым, заревом, и я отчетливо увидела, что по направлению ко мне что-то летит. С мыслями «пиздец, ну точно бомба!» я припустила напрямик через рощу, царапая лицо и руки, продираясь через кусты.

Кубарем вывалившись на какую-то опушку, я оглянулась посмотреть на небо. Неведомая хрень упорно летела в мою сторону, явно не желая сбавлять обороты. Теперь оно скорее напоминало огромный неровный камень.

Нет, я, конечно, понимаю, что жизнь делится на белые и чёрные полосы. И в моей жизни сейчас явно наступила чёрная, но… Вы, блять, серьёзно?! Метеорит?!

Я резко метнулась в сторону, уворачиваясь от мелкого осколка, прилетевшего чуть раньше своего огроменного собрата, и снова кинулась бежать. Казалось, что воздух вокруг нагрелся до каких-то запредельных температур, потому что дышать стало очень тяжело, а каждых дававшийся вдох обжигал лёгкие.

Вот же ж… Надо было на физру ходить.

Я спотыкаюсь о какой-то сук, пропахиваю носом рыхлую, болотистую землю, а в следующий миг меня накрывает волной пыли и болотной жижи, а какой-то камень бьёт прямо по затылку.

Действительно, приплыли.