Тайна ведьмина цветка (гет)

— Куда путь держишь, красавец?

Русоволосый юноша поставил пустое ведро, отер лицо и снял шляпу, украшенную пестрыми перьями.

— До ведьмы далеко? Не укажешь дорогу, тетушка?

Толстая тетка в переднике всплеснула руками, уронив собственное ведро.

— Еще один! — Она покосилась на запыленные сапоги юноши, на коня, который преспокойно пил из корыта близ деревенского колодца. — Что ж вам дома не сидится! Жить надоело?

— Принцессу им в жены подавай! — проворчал старик в линялом колпаке и вынул изо рта глиняную трубку. — В зятья к королю метят.

— Отчего же сразу так, почтенный? — сказал юноша, хотя залился густой краской до самых ушей. — Я ей помочь хочу. Такой напасти даже врагу не пожелаешь. А она… такая красавица…

— Вот и поделом ей! — прозвенел над площадью девичий голос. — Слишком уж гордилась она красотой. Всем парням головы задурила…

— А ты меньше завидуй, — отозвалась тетка с ведром и обернулась к путнику. — Хотя, ежели по правде, принцесса наша впрямь красавица. Да только напрасно ты, парень, к ведьме едешь. Знаешь, сколько тут таких уже проезжало, дорогу спрашивало? Туда-то проехали, да обратно ни один не вернулся, так-то. И ты почем зря сгинешь.

— Ты мне, тетушка, просто укажи дорогу, — ответил юноша, пока брал под уздцы напившегося коня, — а сгину я или нет, еще поглядим.

— Ну, коли так, поезжай прямо. Там увидишь ручей, он хоть и широкий, да мелкий, легко переедешь. За ним роща будет, а за нею увидишь три холма, у нас они Черными зовутся. Держи на левый, там и отыщешь логово ведьмы. Да смотри, берегись ее. Говорят, ее даже серебро не берет…

Юноша лишь поклонился в ответ и улыбнулся, так, что все сбежавшиеся к колодцу девушки огненно зарделись — хоть бы глазком одним глянул! Но глядеть он не стал: надел шляпу и вскочил на коня.

— Звать-то тебя как, милый? — спросила другая тетка, постарше.

Юноша придержал коня.

— Аргисом, тетушка. Я охотник, привычен к всякому злобному зверью. Так что ведьмы не испугаюсь. — Он дал шпоры коню и помчался прочь.

Пыль на дороге улеглась, давно стих вдали стук копыт, а люди все стояли близ колодца, качали головами да шушукались.

— Дай-то боги тебе удачи, сынок, — прошептала тетка с ведром.

— Ума-разума нет, так и не будет, — бросил старик, выколотил трубку и побрел прочь. — Слыханное ли дело… Что таращитесь, дуры, — прикрикнул он на девушек, — не про вас этот чужак. Вы ему даром не сдались, ему принцессу подавай.

Девушки будто не слышали — так и стояли, перешептываясь, и вздыхали украдкой.

— Красивый какой… — сказала одна. — Жаль, если погибнет, как прочие.

— А вдруг не погибнет, вдруг добудет цветок этот заветный? Такой удалой парень любые горы свернет…

— Ха, неужто вы думаете, что принцесса правда пойдет за него? Это же нарочно пишут, ну, во всех королевских указах, чтобы парней приманить. А как справится, так ему: «Вот тебе пара золотых — и ступай себе, откуда пришел». Простые парни женятся на принцессах только в сказках.

— Да брось, принцесса у нас добрая, хорошая. Как поедут они с королем по всему Аллавелю — хоть на праздник сева, хоть на сенокос или жатву, — так всегда любезны и подарки щедро дарят…

— Еще бы не дарить — просто ненужное раздают, зато всякие дурочки верят в добрых королей да принцесс. Она пыль с себя отряхнет, а сыплется золото…

Очередной суровый окрик разогнал девушек. С тайными вздохами разобрали они свои ведра и разошлись по домам.

* * *

«Тот, кто принесет чудесный тэкк, цветок, что растет в саду ведьмы Тембы, и снимет злые чары с принцессы Геальды, получит ее в жены. Так повелел король!»

Не один месяц гремел королевский указ по всему Аллавелю. Не один месяц мчались по дорогам храбрецы, юные и не очень, надеясь отыскать волшебное средство и исцелить принцессу от ведьмина проклятья. За что проклятье — а разве нужна ведьмам причина? Достанет и обычной зависти. Так принцесса Геальда, первая красавица королевства, в один миг сделалась уродливым чудовищем.

Немало было пролито слез и уплачено золота, немало искусных чародеев побывало в королевском дворце. И лишь один из них, странствующий волшебник Ниан, с первого взгляда распознал природу темных чар. Он и поведал королю о волшебном цветке тэкк, чей запах вернет принцессе былой облик. Разумеется, не обошлось без условий: цветок растет только в саду ведьмы, а добыть его и поднести должен тот, кто искренне любит принцессу.

«Разве же можно ее не любить?» — сказал себе юный Аргис, едва услышал о несчастье — благо, селяне из Ломса, что покупают у него шкуры и дичь, всегда щедры на слухи и сплетни. Сам он видел принцессу Геальду один лишь раз, когда она с отцом-королем проезжала год тому назад через Ломс, и с тех пор не мог ее забыть. Порой хотелось ему бросить ремесло и податься ближе к столице — или даже вступить в дворцовую стражу, лишь бы только быть рядом с прекрасной Геальдой. Благоразумие долго удерживало его: «Кому ты там нужен, никто из ниоткуда?» Но растаяло, как снег по весне, едва объявили указ.

И вот, последние обжитые места остались позади. Конь по имени Сильг дрожал, фыркал и прядал ушами. Впереди маячили Черные холмы. Аргис вздохнул и направил коня к левому.

Ехать пришлось осторожно: земля пошла волнами, будто река под сильным ветром. То и дело попадались ухабы и ямки — даже стая кротов столько не нароет. Холмы оказались не такими уж высокими, это издали они отчего-то выглядели чуть ли не горами. Быть может, тоже колдовство — чтобы отпугнуть людей.

Земля впереди вдруг разверзлась, мерзко пахнуло тлением. Из грязно-серой щели полезли, будто черви, полусгнившие мертвецы, роняя на ходу кости и клочья мяса. Аргис содрогнулся, взмокшая рука сама потянулась за арбалетом. Мертвецы шипели, точно стая сердитых котов, и знай себе ползли вперед. Прежде чем Аргис вынул оружие и придержал коня, тот шарахнулся в сторону. Один из буро-зеленых мертвецов угодил под копыта и тотчас развеялся, как вонючий туман над болотом.

«Морок», — понял Аргис и потрепал Сильга по взмыленной шее.

— Спасибо, друг, выручил, — сказал он вслух, приободряя себя и коня, и вгляделся вдаль: там опять что-то зашевелилось. — Что ж, теперь мы знаем, чего тут можно ждать.

Когда из земли вырвалось буро-алое пламя и вмиг обступило и коня, и Аргиса, он молча бросился в самое пекло — и оно рассыпалось за его спиной. Сильг дрожал, но мчался вперед, Черные холмы приближались. Даже можно было уже разглядеть близ левого нечто вроде кучи скальных обломков — или старых развалин.

Аргис вздохнул, утер пот со лба. «Вряд ли у ведьмы припасены для незваных гостей только призраки да мороки. Разве что главная напасть поджидает там, в ее жилище. Та груда скал — чем не убежище колдуньи? Теперь отыскать сад, а в нем — цветок тэкк, если он вправду существует…»

Небо над головой сделалось серым, где-то справа заплескали крылья. Словно из ниоткуда, над пустой равниной появился черный ворон величиной с добрую борзую. «Опять морок», — подумал Аргис — и едва успел пригнуться. Разодранная когтями шляпа слетела на землю.

Ворон взмыл в воздух, замер там и закаркал — будто смеялся или звал кого-то. В ответ на зов послышался волчий вой. Сильг заметался и зафыркал пуще прежнего, едва не сбросив всадника. Аргис удержался в седле, вновь нащупал притороченный арбалет. Вставляя болт, он краем глаза увидел нового врага — громадного черно-серого волка. Тот мчался на него справа: уши прижаты, глаза сверкают, с клыков капает слюна. Сильг пронзительно заржал и понесся вперед, оба врага не отставали. Ворон сложил крылья, волк подобрался и прыгнул.

Навстречу ему вспорол воздух болт с блестящим наконечником. Чудовище взвыло на всю равнину: снаряд угодил ему между передних лап. Аргис не приглядывался — он увернулся от клюва и когтей, вставляя следующий болт. Спустя миг он едва не зажал уши от хриплого карканья, на землю полетели перья. Аргис обернулся на скаку, взялся было за новый болт, но напрасно. Оба врага, роняя черную кровь, помчались влево и вскоре исчезли.

«Надеюсь, это все», — подумал Аргис. Он вернул арбалет в седельный чехол, а сам в который раз за нынешний день отер лоб от холодного пота. Разумеется, это не настоящие волк и ворон. А болты хоть и окованы серебром, но слабоваты для оборотней — ведь они не зачарованы волшебником. Убить не убьют, зато довольно, чтобы остановить. Лишь бы у этих тварей не отыскалось тут приятелей или родичей.

Хотя никаких больше неожиданностей не было, Сильг и не думал успокаиваться. Самому Аргису тоже стало не по себе — будто на плечи, на голову, на сердце обрушилась неведомая тяжесть, вернее, чья-то темная, злобная воля. Невыносимо хотелось повернуть обратно, мчаться прочь отсюда без оглядки, спрятаться где угодно — так малое дитя, встав ночью напиться, бегом бежит к постели и прячется с головой под одеяло. «Нет уж, старая, — сказал мысленно Аргис и стиснул зубы, — раз я здесь, то не уйду без цветка, так и знай. Иди пугай других своими штучками, меня ты не остановишь». В таких думах он сам не заметил, как приблизился к груде валунов у подножия холма.

Теперь, вблизи, стало видно, что это правда жилище — нечто вроде замка, только поменьше. Зачем одной ведьме такой замок, Аргис не стал гадать. Он спешился, проверил снаряжение и зашагал в обход каменной громадины.

Тонкое, протяжное ржание Сильга ему вслед прозвучало, будто плач или отчаянный призыв: «Не ходи туда!» Аргис махнул коню рукой — мол, не бойся, жди, я скоро вернусь. Голос разума — а может, чародейский морок — отчаянно призывал вернуться прямо сейчас, пока не стряслось беды. Усилием воли Аргис отбросил сторонние думы. Вместо этого он привычно вобрал в себя все, что его окружало: коварную землю, тяжелый густой воздух, мрачное небо, камни вокруг. Так он делал всегда, когда шел на охоту.

Он ступал осторожно, будто ждал, что земля разойдется под ногами или из нее вылезет очередная напасть. Спину словно буравили сотни невидимых глаз, то и дело хотелось оглядываться по сторонам, рука сама тянулась к кинжалу на поясе. С неровной каменной кровли свалились два-три обломка, но Аргис успел отскочить. Время здесь будто застыло — или вообще пропало, и развалины, казалось, растут на глазах с каждым его шагом. И все же он дошел до угла, завернул — и поневоле замер.

Аргису показалось, что он очутился в какой-то сказочной стране. Эта мертвая земля, это унылое, серое небо не могли родить такой прекрасный сад. Все оттенки зеленого играли здесь, пронизанные пестрыми искорками, точно в ясный летний полдень. Трепетали на легком ветру листья — от широких и плотных, как у кувшинок, до невесомо легких, похожих на кружево. А цветов здесь было видимо-невидимо.

«Тэкк растет на кустах повыше прочих. Листья у него длинные, темно-зеленые и гладкие сверху, а снизу похожи на бархат и светлее. Сами цветы величиной с мужской кулак, а лепестки — как пламя: внизу темно-бурые, потом красные, а на концах — рыже-алые. Запах тонкий и легкий, как после дождя, но того, кто зачарован, он способен сбить с ног или даже лишить сознания».

Так описывали чудодейственный цветок королевские глашатаи. Аргис недолго смотрел по сторонам — он двинулся вперед, хотя в глазах рябило, а от всевозможных запахов, наверняка тоже колдовских, вмиг закружилась голова. Он размотал пояс, прикрыл им нос и рот. Сад же казался бесконечным, будто рос с каждым его шагом, совсем как замок недавно. И все цветы до единого казались красно-рыжими.

— Здравствуй, милый, — прожурчал позади нежный голос. — Как ты оказался здесь? Ты пришел спасти меня?

Аргис обернулся, все тело вмиг вспыхнуло. В трех шагах от него стояла золотоволосая красавица в белом полупрозрачном наряде, каких не носят обычные девушки. Она и не была обычной — своей чарующей прелестью она едва не потеснила принцессу Геальду в сердце Аргиса. В ее красоту хотелось погрузиться, как в теплую воду, хотелось дышать ею, как сладостным воздухом, держать и не отпускать, как бесценное сокровище. Казалось, уйдет она — и померкнет солнце, и незачем будет жить на свете, и сама жизнь исчезнет.

— Такой юный, такой храбрый, — продолжала журчать девушка, неспешно приближаясь; трава и цветы словно расступались перед нею. — Прошу тебя, сжалься надо мною, забери меня отсюда. Она…

Красавица не договорила. Ее белые обнаженные руки легли на плечи Аргису. Прежде чем они сжались, она завопила, точно ошпаренная кошка: длинная прочная серебряная цепь обвила ее шею.

— Вот теперь поговорим… красавица, — выдохнул Аргис, стряхнув с себя тощие когтистые руки, и крепче закрутил цепь. — Хотя какая ты красавица, ведьма?

Ведьма визжала, как резаная, призрачный облик слезал с нее, точно кожура с печеного плода. Седые волосы стояли дыбом, сморщенное желтое лицо исказилось болью и ненавистью. Серебро опалило дряблую кожу на шее, точно каленое железо, дивные ароматы сада заглушил вонючий дым.

— Будь… ты… — прохрипела ведьма, яростно извиваясь.

И вновь она не договорила: в горло ей вонзился кинжал. Следующим ударом Аргис снес ей голову с плеч, затем пронзил сердце.

— Пусть твое вернется к тебе, — сказал он и оттолкнул труп.

Обезглавленное тело мешком свалилось на яркую траву: она вмиг сделалась черной от крови. Налетел ледяной ветер, взвизгнул неистово, взметнул тускло-белые пряди на отсеченной голове. Еще один миг — и тело ведьмы превратилось в прах.

С изумлением Аргис посмотрел на кинжал, оглядел себя: на клинке и на одежде не осталось ни следа крови. Он убрал оружие в ножны, поднял с земли цепь и надел ее на шею, под рубаху, как носил всегда. Небо над головой, казалось, стало чуть яснее, смрад исчез, вновь повеяло душистым ветром. И тогда он узнал тэкк.

Видом цветы напоминали водяные лилии, только крупнее и с более округлыми лепестками. Они так переливались всеми цветами от буро-красного до огненного, что поневоле залюбуешься. С трудом Аргис стряхнул наваждение: медлить нельзя, принцесса нуждается в помощи — страшно представить, каково ей жить вот так, чудовищем. Глубоко вздохнув, он протянул руку и сорвал один тэкк.

Ему почудилось, что по руке скользнул теплый солнечный луч, цветок будто сам прыгнул в ладонь. Аргис завернул его в мягкий платок, спрятал на груди и поспешил обратно — теперь путь в обход замка показался ему парой шагов. Навстречу донеслось радостное ржание Сильга.

— Вот видишь, мы справились. — Аргис с улыбкой потрепал верного друга по холке и запрыгнул в седло. — Мороков больше не будет, ведьма мертва. Лишь бы не вернулись те оборотни.

Дорога назад всегда короче дороги туда. Небо вправду прояснилось, и унылые равнины больше не казались мертвыми. Раз-другой Аргису померещились среди тусклой буро-зеленой травы две черные тени — далеко справа. Были это те волк и ворон или нет, он гадать не стал. Вместо этого он подхватил с земли свою шляпу, которая так и лежала на том месте, где упала. Аргис поправил на тулье смятые перья, чуть подогнул разорванный край. Ведь не куда-то едет, а во дворец к королю. Вернее, к принцессе.

«Скоро ты будешь свободна и вновь прекрасна, клянусь душою своей. Ведь и душа моя, и сердце — твои».