Неважно кто мы. (гет)

— Тебе не кажется странным, что твоя мать собралась замуж за парня, который чуть старше тебя? — Хёрин шумно отхлебнула горячий кофе. — Он же ей буквально в сыновья годится!

— Меня больше смущает то, что я в него влюбилась, — отмахнулась она, пряча лицо в ладонях.

— А он знает?

Хани качнула головой.

— Так расскажи ему, — не унималась Хёрин.

— Ты вообще как это себе представляешь?

Хёрин пожала плечами и недовольно отвернулась. Последние полгода она неустанно пыталась убедить Хани рассказать Кихену о своих чувствах, а еще лучше отбить его у Чонхи. Хани каждый раз крутила пальцем у виска — отбить жениха у собственной матери… это же даже звучит абсурдно. Вообще, вся ее жизнь была похожа на абсурд, с того самого дня, как ее мать в свои тридцать восемь свихнулась и собралась замуж за любовника двадцати пяти лет отроду. Однако разговоры о том, чтобы устроить любовный треугольник вообще ни в какие рамки не вписывались. К тому же, Чонха была властной женщиной, которая после предательства мужа, отца Хани, не гнушалась идти по головам, и идти против ее — самоубийству подобно. У Чонхи было достаточно денег и связей, чтобы с легкостью испортить жизнь и Кихену, и родной дочери.

— Слушай, — начала Хани, поднимаясь, — пара начнется через пять минут. Давай отложим этот разговор до лучших времен? До никогда например.

Хёрин недовольно цокнула и одарила подругу негодующим взглядом. Хани же пожала плечами, не сдерживая улыбку, взяла сумку и поплелась к выходу из кафетерия.

Весь путь до аудитории подруги молчали: пытались собраться с мыслями перед парой с самым ненавистным преподавателем этого семестра. Мистера Томсона пригласили в их университет по обмену, как лучшего теоретика в своей области, но вот практик из него был так себе. Мало того, что он ни на шаг не отступал от заранее заготовленных текстов и терялся, если студенты задавали нестандартные вопросы, так он еще и не гнушался всячески унижать учащихся. Весь поток, которому в этом семестре не повезло работать с Томсоном, неоднократно жаловался руководству, но те лишь бесконечно отмахивались от замученных студентов, ссылаясь на то, что мистер Томсон прекрасный специалист и им просто стоит изменить свое отношение и найти к нему подход.

Хёрин: Как думаешь, он когда-нибудь вернется в свою Австралию?

Хани: В Австрию, Хёрин. Он родом из Австрии.

Хёрин: Да хоть в Африку! Все соки уже высосал. Скотина…

Хани: Потерпи. До конца осталось двадцать минут. А потом можно с чистой совестью ехать домой.

Хёрин: Кихен заберет тебя?

Хани: Не знаю. Вроде у него сегодня важная съемка. Какой-то крупный заказ.

Хёрин: :(

Хани отложила телефон и перевела скучающий взгляд на окно. Мистер Томсон как всегда нудно читал с листа, нагоняя на студентов тоску, а на улице тем временем светило яркое солнышко, деревья давно приоделись в зелень, прохожие давно сбросили теплую одежду. Через две недели лето. Закончится учеба, можно будет сбежать куда-нибудь от проблем с матерью, отдохнуть как следует и набраться сил перед новым забегом. Жаль только, что не получится сбежать от самой себя и безответной любви, которая раскаленными иглами протыкала душу, лишая безмятежного сна и здравого рассудка.

— На сегодня все. Можете быть свободны!

Голос мистера Томсона и следующий за ним хлопок двери заставили вздрогнуть. Студенты вокруг начали шумно собираться домой, параллельно бурно обсуждая очередные нелестные высказывания преподавателя.

— Как думаешь, если устроить забастовку, его уберут? — с надежной протянула Хёрин. — Достал уже, ей богу. Ну ни в какие рамки!

— Вряд ли. Единственный выход, найти кого-то знакомого в руководстве и действовать через него, — Хани лениво забросила тетрадь и ежедневник в сумку. — Поговори со своим отцом, у него же вроде был кто-то в министерстве.

Хёрин задумчиво хмыкнула.

— Главное, чтобы его не назначили принимать у нас экзамен, — Хани поежилась. — Уж этого мы точно не переживем.

— Да уж, — Хёрин негодующе закатила глаза. — Скорее бы получить диплом и отправиться в свободное плавание, — радостно сбегая по ступеням, пролепетала она.

Родители давно подобрали для Хёрин престижное место работы с высокой заработной платой. Все что требовалось от нее — получить диплом и в назначенный день приехать в офис. Хани же боялась дня окончания учебы, как собственной смерти. Чонха давно решила, что дочь будет работать в ее фирме и ни о чем другом и слушать не желала. Во-первых, так Чонха сможет здорово сэкономить. А во-вторых, тогда Хани всегда будет рядом и не предаст, как это когда-то сделал ее отец. Для Хани же такое развитие событий выглядело как пожизненное заточение в мрачной темнице, до отказа забитой крысами, пауками и плесенью.

— Ой, взгляни, — Хёрин кокетливо подмигнула подруге и еле заметно кивнула в сторону парковки.

Хани стояла к автомобилям спиной и могла лишь догадываться, что, или вернее кого, увидела подруга. Ладони предательски вспотели, пульс подскочил.

— Только не говори…

Но когда Хёрин утвердительно кивнула, сдерживать свои эмоции стало невозможно. Закусив губу, чтобы не закричать от радости, Хани смотрела на подругу, из-за чего та прыснула от смеха. Ее всегда забавляло поведение Хани в присутствии Кихена. Как говорила Хёрин: из холодной задумчивой девушки с лицом лица Хани превращалась в милого пушистого котенка.

Попрощавшись, Хани поспешила к машине. Кихен, заметив ее, нежно улыбнулся. У них были хорошие дружеские отношения, и они часто проводили время вместе: ходили в кино, гоняли на концерты, даже в соседние города, просто гуляли по городу. Кихен практически каждый день отвозил ее на учебу и забирал после, конечно, если не было срочной работы.

— Привет, — Кихен поцеловал Хани в щеку, когда та села в авто. — Голодна?

— Немного, — пристегиваясь, ответила Хани. — Я слышала, как вы с мамой обсуждали, что у тебя сегодня важная съемка на весь день. Ты разве не должен быть на судии?

Кихен как-то грустно улыбнулся, и Хани нахмурилась. Прошлым вечером ее мать несколько часов на весь дом вещала о том, что эта фотосессия является билетом в большой мир для Кихена и что после этого заказа, он сможет сделать себе мировое имя.

— Ты чего? — выезжая с парковки, поинтересовался Кихен.

— А? — Хани вздрогнула. — Да так... Задумалась, — отвернулась к окну.

Признаться Кихену в том, что она влюблена в него и переживает за него, пожалуй, больше, чем за себя, она не могла. Тем более, что через полгода они с Чонхой собрались пожениться и Кихен официально станет ее отчимом. Двадцатипятилетний отчим и двадцатилетняя падчерица — эта мысль вызывала у Хани лишь желание истерически рассмеяться.

— Ты сегодня какая-то странная. У тебя все хорошо? — Кихен обеспокоенно хмурился и поглядывал на нее.

— У нас была пара с мистером “Я Бог, тупое ты создание”, — с нескрываемым пренебрежением отозвалась она. — Этот козел опять всю кровь высосал.

Хани устало прикрыла глаза и сползла вниз по сиденью.

— Хани, — цокнул Кихен. — Прекрати называть преподавателя козлом. Козел этого не заслуживает. А Томсон просто мудак. Давай называть вещи своими именами. И вообще, поехали в Скай, м?

Хани улыбнулась и кивнула — Кихен всегда знал, как ее поддержать и развеселить. Чонха должна была задержаться на работе до глубокой ночи, у Хани плохое настроение после тяжелого учебного дня: все звезды сошлись, чтобы отправиться в один из их любимых ресторанчиков.

— Как же я обожаю это место, — подставляя лицо дуновению ветерка, протянула Хани.

Их любимый ресторан находился на крыше двадцатиэтажного бизнес-центра. По периметру стеклянное ограждение с круглыми металлическими поручнями, возле которых Хани обожала подолгу стоять, рассматривая город с высоты птичьего полета и позволяя ветру нежно ласкать лицо.

— Поэтому я и привез тебя сюда, — усмехнулся Ки, вставая рядом. — Наш заказ уже скоро принесут. Пойдем?

Хани вдохнула прохладный воздух полной грудью и нехотя отошла от ограждения. Она готова была приезжать сюда каждый день только ради того, чтобы насладиться этим видом. Кихен знал это и всегда бронировал определенный столик в углу. Он попадал под тень соседнего здания, из-за чего можно было не бояться получить солнечный удар, и с него открывался замечательный панорамный вид на Сеул. Плюсом ко всему, он располагался на достаточном расстоянии от остальных столиков, поэтому их с Хани разговоры не были слышны другим посетителям.

По привычке расположившись друг напротив друга, за едой Хани и Кихен обсуждали прошедший день, делясь новостями и впечатлениями.

— Так значит, ему понравилась твоя работа и он предложил заключить контракт на постоянной основе?! — Хани едва не выронила вилку, услышав головокружительную новость.

— Хосок сказал, что сегодня он впервые увидел снимки, так точно передающие ценности их компании, — самодовольно улыбнулся Кихен, отправляя в рот кусочек жаренной курицы. — И это он еще не видел обработанные фотки. Так что контракт с AmorePacific у меня в кармане.

Хани не верила своим ушам и смотрела на друга с переполняющей гордостью.

— Кстати, благодаря этому контракту, у меня есть определенные привилегии при покупке их продукции, — подмигнул Кихен.

— Так, ну мы же с тобой почти родственники, — накрывая своей ладонью его кисть, протянула Хани. — Ты же как порядочный отчим поделишься с падчерицей скидочкой?

Кихен мгновенно изменился в лице, скривившись и раздраженно цокнув.

— Прости, — виновато отводя взгляд и отдергивая руку, протянула она.

При нем она старалась вести себя так, будто не испытывает ничего, кроме дружбы. И “отчим” было единственным словом, помогающим не терять связь с реальностью и скрывать свои истинные чувства.

— Ничего, — Кихен тряхнул головой. — Просто никак не могу свыкнуться с той мыслью, что моя падчерица лишь на пять лет младше. Такой идиотизм.

Хани грустно улыбнулась, вяло ковыряясь вилкой в тарелке — в этом они были как никогда единодушны. Недовольно хмыкнув, Кихен поднялся из-за стола и куда-то ушел. Хани откинулась на спинку диванчика и запрокинула голову, стараясь сдержать слезы. Все это казалось какой-то бесконечной пыткой. Когда мать впервые привела домой Кихена, представив как штатного фотографа компании, ему тогда было двадцать, Хани же только-только исполнилось пятнадцать. Кихен тогда стал частым гостем в их доме, и Чонха оправдывала это тем, что у них много работы и они не успевают доделывать все в офисе, поэтому приходится тащить все домой и тратить личное время. А потом, спустя время, Чонха и Кихен сообщили, что встречаются и собираются пожениться через несколько лет. С того дня жизнь Хани превратилась в самый настоящий ад. Она каждый день видела свою мать в объятиях парня, в которого по уши влюблена, и она не могла ничего сделать ни со своими чувствами, ни с их отношениями. Ее собственный дом стал напоминать тюрьму строгого режима. Сначала Хани всеми силами старалась избегать контакта с потенциальным отчимом, а потом вроде как смирилась, научилась засовывать свои чувства куда подальше и даже подружилась с ним. И чем старше Хани становилась, тем искуснее она врала самой себе, убеждая в том, что она попросту не способна любить. Во всяком случае его.

— Хани?

Обеспокоенный голос выдернул из раздумий, и Хани нехотя открыла глаза. Кихен сидел перед ней на корточках, сжимая в руках плюшевую альпаку и шарики. Хани смущенно улыбнулась и смахнула остатки слез.

— Что случилось? Меня не было десять минут, а ты уже сидишь тут в слезах. Ты так сильно расстроилась из-за того, что назвала меня отчимом? — Кихен с трудом заставил себя не поморщится на этом слове.

Хани еле заметно кивнула и отвела взгляд. Не будет же она признаваться, что просто в очередной раз подумала о том, в какой заднице находится из-за своей любви к нему. Кихен тяжело вздохнул и протянул ей игрушку и шарики. Хани с нескрываемой детской радостью приняла презент и, искренне поблагодарив, предложила поехать домой. Кихен возражать не стал, к тому же, на сегодняшний вечер у них была запланирована генеральная уборка.

Вернувшись домой, Кихен и Хани переоделись в удобную домашнюю одежду и, вооружившись тряпками и швабрами, принялись за уборку. В их квартире было 10 комнат — две гардеробных, две спальни, кабинет, просторная гостиная, две ванных , кухня и прихожая. И благодаря Кихену вся эта огромная площадь содержалась в идеальной чистоте. Первое время парень наводил порядок самостоятельно, а потом, когда они с Хани подружились, начали делать это вместе. Вдвоем, под веселую музыку и дурачась, они справлялись достаточно быстро — часа за два-три. Начинали они всегд с прихожей; затем плавно перемещались в кабинет, так как он располагался ближе всего к дверям; потом спальня Чонхи и Кихена, их гардеробная, гостиная, кухня, спальня Хани, ее гардеробная и заканчивалась уборка двумя ванными комнатами. И вот в ванных друзья всегда разделялись, совмещая уборку и водные процедуры. Так было удобнее и продуктивнее — сначала всё отдраить, а потом принять расслабляющий душ или пенную ванну. А уже после можно было отдохнуть, наслаждаясь просмотром какого-нибудь фильма.

— Почему мы не можем нанять клининговую компанию? — устало падая на диван, протянула Хани. — Или почему мы не можем заняться уборкой на выходных?

— Ладно тебе, не гунди, — Кихен поставил стаканы с соком на кофейный столик у дивана. — Считай, что это была легкая зарядка перед сном.

Хани приподнялась на локтях и посмотрела на Кихена, как на врага народа. Его страсть к чистоте порой угнетала, но ей нравилось проводить время с ним, и поэтому она соглашалась на эту авантюру, даже когда хотелось умереть после тяжелого учебного дня. К тому же Чонха, когда слышала что Кихен затевает очередную уборку, специально сбегала из дома, не желая марать белые рученьки. В такие моменты Хани представляла, что они с Кихеном молодая семья и обустраивают свое уютное гнездышко, а с такими мыслями и жить становилось как-то легче.

— Не смотри на меня так, будто я убил всю твою семью, — Кихен показал Хани язык и уселся рядом с ней. — Выпей лучше сок, помогает силы восстановить.

— Пощелкай каналы, вдруг что интересное найдем, — залпом осушив бокал, Хани снова улеглась, натягивая на себя плед.

За сегодня она устала настолько, что ей было лень даже дышать. Кихен придирчиво переключал каналы, пока не наткнулся на американскую комедию “Простушка”. Хани еле слышно пробубнила, чтобы Кихен оставил фильм — слишком уж он ей нравился. Да и после тяжелого дня легкая комедия самое оно. Только вот если первую половину фильма Хани честно смотрела, хоть и одним полуоткрытым глазом, то вторую — она мирно проспала, удобно устроившись в объятиях Кихена.