Жрица и пират (джен)

Как же невыносимо медленно тянется время, когда впереди у тебя — бесконечность! Особенно тяжело, если приходится коротать вечность без возможности заниматься любимым делом или хотя бы выбраться под открытое небо и узнать, день сейчас или ночь и какое за пределами твоего узилища время года, бушует ли ураган, светит солнце или идёт дождь.

Пожалуй, в подобных обстоятельствах самым простым и, как ни странно это прозвучит, наиболее разумным выходом было бы сойти с ума. Двое из четырёх собратьев Зелины по заключению так и сделали. Точнее, сумасшедшим стал лишь сидевший в забранном зачарованной решёткой склепе бессмертный орочий шаман Варраг-Раскаш, а у безголового духа ума изначально не было, как и головы, где мог бы помещаться разум. Собственно, потому дух и называли безголовым.

А вот у Зелины и ещё двух её соседей, кузнеца Мейнольфа и алхимика Рето, не было никакой возможности погрузиться в спасительную пучину безумия, как бы они того ни желали. Подобного выхода им не оставило проклятие палачей — жрецов благословенного хранителя мирового равновесия Аданоса и божества порядка и света Инноса. И Зелину, и Мейнольфа, и Рето не только лишили тел, но и обрекли на вечное существование в виде призрачных голов в подземелье, где находилось древнее орочье кладбище. Когда это было? Сотни, может быть, тысячи лет назад? Зелина не могла точно сказать. Знала лишь, что очень и очень давно.

— Не помню, говорил ли я, что отдал бы всё на свете, лишь бы снова поработать в своей лаборатории? — после протяжного вздоха произнёс незаметно подлетевший сзади Рето. Вернее, его полупрозрачная голова, сквозь которую можно было разглядеть один из светильников, благодаря магической силе вечность за вечностью озарявших проклятое подземелье мягкими красноватыми лучами. Да, собственно, и вздох его не был таковым ввиду отсутствия лёгких, как и прочих частей тела, однако звук вышел похожим.

— Говорил. Две тысячи сто шесть раз. Я подсчитала, — ровным тоном ответила Зелина.

— Да? Не помню. Мысли путаются, — пробормотал Рето. — Со стороны наших мучителей особенно жестоко было хоронить вместе с нами наши инструменты.

Он покосился на одну из перекрытых решётками стенных ниш, куда были свалены рунный стол и прочие магические принадлежности Зелины. Оборудование собственной алхимической лаборатории Рето и кузнечные инструменты Мейнольфа были заперты в таких же нишах в других концах подземелья.

— Впрочем, какой прок в инструментах, когда у тебя нет рук, даже призрачных? — продолжал ныть Рето.

Зелина его не слушала. Ей показалось, что в окружающем их крошечном мирке что-то неуловимо изменилось. То ли дрогнули изъязвлённые многочисленными нишами склепов стены кладбища, то ли где-то неподалёку прокатилась какая-то вибрация.

— Вы это слышали? — подал голос стремительно подлетевший Мейнольф. Последние лет двести (или триста, как их здесь подсчитать?) он предпочитал держаться в стороне и нечасто вступал в беседы с другими призрачными головами.

— Что? — не понял Рето.

Ответом ему послужил низкий гул, шедший откуда-то из земных недр. Стены и пол подземелья заколебались, с потолка свалились несколько камней.

— Землетрясение! — радостно воскликнула Зелина. Любое событие, способное нарушить монотонное течение времени, вызывало у неё восторг.

— Если тут всё рухнет, то моя лаборатория может оказаться... — начал Рето, но был прерван новым подземным толчком.

На этот раз колебания оказались сильнее, а упавшие сверху каменные обломки — более крупными. Однако созданный природой и доработанный грубыми руками орков свод устоял. Вероятно, помогли толстые естественные столбы, которые подпирали его в нескольких местах. Зато откуда-то со стороны замурованного в незапамятные времена выхода раздался приглушённый расстоянием грохот. Затем всё стихло.

— Может, выход освободился? — предположил Мейнольф и полетел в сторону прорубленного сквозь каменную толщу тоннеля. Однако невидимая сила рванула его назад, словно поводок ручного волчонка, отшвырнув обратно вглубь орочьего кладбища.

— Не освободился... — грустно констатировал Рето.

Призрачный рот Мейнольфа лишь изрыгнул несколько непристойных ругательств.

— Мейнольф, прекрати, здесь же женщина!

— Да какая это женщина? Всего-то полупрозрачная голова проклятой ведьмы. А женщину от неё отрубили тысячу лет назад! — зло рассмеялся казнённый точно таким же способом и так же проклятый кузнец.

Рето не вдруг нашёлся с ответом, а Зелина лишь презрительно фыркнула.

* * *

Вновь потянулась бесконечность, неоднократно нарушавшаяся подземными толчками, заметно более слабыми, чем самые первые. Затем через древнее кладбище прокатилась едва ощутимая волна магической силы, вызванная каким-то отдалённым источником, каменная толща в последний раз содрогнулась, снова что-то обрушилось в тоннеле, и всё стихло.

Однако Зелину не оставляло предчувствие, что вызванные кратковременным пробуждением стихии последствия ещё дадут о себе знать. И ожидания её не обманули, хоть и не сразу. Как-то раз из тоннеля донеслись чьи-то осторожные шаги, а вслед за тем в подземелье заглянул человек. Живой человек!

Зелина в радостном изумлении замерла на месте, почти невидимая на фоне неровно отёсанной поверхности. Пришелец между тем, не убирая руки от оружия, шагнул вперёд и вышел под лучи светильников. Оказалось, что это совсем молодой парнишка с тёмными волосами и простоватым лицом, не отличавшимся изяществом черт.

Если бы Зелина дышала, то она бы затаила дыхание, не в силах поверить в то, что сейчас происходило на её глазах. Как давно она не видела живых людей? Пожалуй, много дольше тысячи лет.

Она во все глаза продолжала рассматривать нежданного гостя. Отметила, что сердце его бьётся учащённо, но не трепещет от страха как пойманная в силки птица. Взгляд с любопытством обшаривает подземелье.

Одежда пришельца показалась Зелине очень необычной — широкие штаны, потёртая куртка из кожи глорха и странной формы тяжёлая обувь. У незнакомца имелся лук, длинный узкий клинок на бедре, а также довольно вместительная сумка.

Убедившись, что непосредственная опасность ему не угрожает, гость направился к ближайшей нише в стене, в глубине которой в скрюченных позах сидели ссохшиеся мумии орков.

— Кажется, я кое-что нашёл... — забравшись внутрь склепа и без тени страха или брезгливости обшарив одну из мумий, пробормотал парень, а затем припрятал в сумку какую-то вещицу.

Зелину никогда не интересовало, что там древние орки клали в могилы своих покойников, но, судя по реакции гостя, это было что-то достаточно ценное. Во всяком случае, с его точки зрения.

Жрица отметила, что язык, на котором была произнесена фраза, хоть и заметно отличается от яркендарского, однако оказался ей вполне понятен. Больше всего он походил на родное наречие Рето, родившегося много позже гибели великого Яркендара, до которой Зелина не дожила, если верить её приблизительным подсчётам, несколько столетий. Тренированный ум и сохранившиеся у неё остатки магических сил позволили уловить суть накопившихся за прошедшие века изменений в речи, и она заговорила с гостем.

— Наконец-то после всех этих лет здесь появился хоть кто-то внушающий доверие! — почти правильно произнесла Зелина.

Парень, как раз выбиравшийся из склепа, едва не ударился головой от неожиданности.

— А?! Что? Кто это говорит? Ты где?

— Здесь! Видишь бестелесную голову, которая парит в воздухе?

— А-а, призрак! — вскрикнул гость. Он отскочил назад, споткнулся и лишь чудом сумел удержать равновесие. — Ты кто... или что?

— Меня зовут Зелина. Зелина Астея. Когда-то я была высшей жрицей Аданоса в Яркендаре. Тысячу лет назад, а может, больше я работала над тем, чтобы крупицы силы Аданоса, которые он даровал людям, направлялись на благие дела. Многочисленные заклинания, которые маги, вероятно, используют и поныне, берут начало в моих исследованиях, — торжественным тоном провозгласила Зелина.

Она не раз, не два и даже не сто рассказывала об этом своим соседям по подземелью, но была рада поделиться воспоминаниями о прошлом с новым слушателем. Его язык с каждой услышанной и произнесённой фразой давался ей всё легче, а чтобы ему было понятнее, жрица старалась подбирать только те слова, которые присутствовали в наречии яркендарского простонародья, не входившего в высшие касты.

— Вот как? — удивился парень. — Про Яркендар я слышал. Мне говорили, что его руины находятся к востоку отсюда, за горами. Но туда сейчас не пройти, проход завалило камнепадом... — Зелине понравилось, как быстро он взял себя в руки и успокоился. От первоначального испуга не осталось и следа, в глазах гостя горело любопытство. — А меня зовут Рен. Я пират... Ну, почти пират, — представился он.

— Как это «почти пират»? — фыркнула Зелина, хотя и не была точно уверена, что правильно его поняла.

— Я прохожу испытания, чтобы меня приняли в команду капитана Грега.

— Понятно... — протянула жрица. — Так значит, тебе нравится грабить и убивать людей?

— По совести сказать, совсем не нравится, — потупился Рен. — Но меня всегда тянуло взглянуть на неизведанные места, пережить разные приключения и, самое главное, больше никогда в жизни не гнуть за гроши спину в порту Хориниса! А как всего этого добиться такому бедняку как я, кроме как подавшись в пираты?

— Хоринис? Что это за место? Никогда не слышала такого названия, — уточнила Зелина.

— Это город, где я родился и вырос, он находится на этом же острове, но в юго-западной его части. Пока отец был жив, мы разгружали корабли в порту и... А, впрочем, кому какое до этого дело! Лучше скажи, что это за место?

— В мрачные, доисторические времена, задолго до того, как человек впервые ступил на здешние земли, это была родина великого племени орков. Но они жили слишком уединённо, не встречая внешней угрозы, и это сделало их слабыми. Оружие местных орков было примитивным, высшей магией они не владели, а их тела не были закалены в битвах, — заговорила Зелина.

Она могла бы рассказать всё куда короче, но не сумела удержаться от длинных объяснений и высокопарных фраз, впервые за бесконечно долгое время заговорив с живым человеком. Рен слушал, не перебивая, лишь морщил лоб, стараясь в полной мере вникнуть в смысл сказанного.

— Поэтому прибывшим из-за моря людям не составило труда вырезать почти всё здешнее население за очень короткое время. Гнев Белиара пал на орков этой страны, никто из них не сможет попасть в его владения до тех пор, пока земли Яркендара снова не окажутся под властью их сородичей, — продолжала вещать Зелина. — Подземелье, где мы находимся, это древнее орочье кладбище, на коем лежит проклятье Белиара. Никто из погребённых здесь, будь то орк, человек или гоблин, никогда не сможет спокойно отойти в мир иной.

Рен завертел головой, новыми глазами оглядывая подземелье.

— А почему тебя похоронили здесь? Думается, у высшей жрицы должна быть могила поприличнее, — сказал он.

— Ответ очевиден. Я пала жертвой коварной интриги, — весьма натурально изобразила тяжкий вздох жрица. — Уж не знаю, как принято у вас теперь, но в мои времена жрецами становились только мужчины. Все ввысокие посты занимали исключительно они. Однако я публично прошла испытание, продемонстрировав самолично созданные заклинания, и убедила верующих, что смогу нести в мир истинное слово Аданоса.

— Ух ты! — искренне восхитился Рен.

— Поначалу каста жрецов не могла вытеснить меня из своих рядов, однако триумф мой продлился недолго, всего лишь несколько лет. За это время я немало успела сделать полезного, но затем моим недругам удалось убедить людей, что я приспешница Белиара, — чуть дрогнувшим от древней, но так и не изжитой обиды голосом произнесла Зелина. — Якобы свои знания я получила от тёмного бога, который посещал меня по ночам с низменными целями! Но моего «развращения» им показалось недостаточно. Меня приговорили к смерти и погребли здесь, отдав во власть Белиара, чтобы я никогда не смогла покинуть этот мир. Меня обезглавили, а голову зарыли отдельно от тела. И теперь я вынуждена существовать в том состоянии, в каком ты меня видишь.

— Жестоко... — признал «почти пират».

— Мягко сказано! Но раз уж здесь появился ты, то я рассчитываю это изменить, — старательно скрывая волнение, закончила жрица.

— В самом деле? И как я могу тебе помочь?

— Если ты взглянешь направо, то в противоположном конце пещеры увидишь призрачное тело. Уж не знаю, кому оно принадлежало, но без головы оно всё равно неразумно. Если провести соответствующий ритуал, то я могла бы слиться с телом и продолжить свои исследования.

— А я-то здесь при чём? Меня не учили устраивать магические ритуалы...

— О, тебе не требуется каких-то особых знаний! За проведённые здесь долгие века я довела до совершенства заклинание, которое сольёт мою голову с этим безымянным телом, — перешла к сути дела Зелина. — Однако я всего лишь голова и отрезана от власти Аданоса, в моём распоряжении остались ничтожные крохи магии. Поэтому заклинание должен произнести живой человек. А ты первый, кто появился здесь за целую вечность.

— Ну, допустим... — покачал головой Рен. — Только зачем мне помогать тебе?

— Ты меня вообще слушал?! — возмутилась Зелина. — Я одна из величайших волшебниц всех времён! Если поможешь мне, я стану бесплатно снабжать тебя свитками с очень интересными заклинаниями. Кроме того, смогу увеличить твою магическую силу и помогу заполучить кое-что из спрятанных здесь ценностей, до которых ты без моей помощи не доберёшься. Это удовлетворит твою алчность, мой корыстный друг?

— Хорошо, я постараюсь тебе помочь, — кивнул парень, ничуть не обидевшись на последнюю фразу. Похоже, он считал, что лучше быть корыстным, чем бедным.

— Я и не ожидала иного ответа, — величественно кивнула Зелина, мысленно поздравив себя с успехом. — Перенесу заклинание на пергамент, чтобы ты мог использовать его без специальных знаний. На это моих скромных сил должно хватить. Однако мне потребуется чистый магический свиток.

— Где же я его раздобуду?

— В самой глубине подземелья в одной из погребальных ниш заперт орочий шаман Варраг-Раскаш. Раньше я не раз говорила с ним, но он ни в какую не пожелал отдать свиток. А потом и вовсе впал в безумие. Похоже, тебе придётся отнять свиток силой.

— Не уверен, что сумею одолеть орка, — опустив голову, пробормотал Рен.

— Не знаю, как ты это сделаешь. У меня нет ничего подходящего, чтобы тебе помочь. Поговори с двумя другими духами, которые кружат здесь, Возможно, они знают больше, — неохотно посоветовала жрица.

— Здесь есть ещё летающие головы? — заозирался парень.

— Да. Но не вздумай разболтать им о нашем плане! Они тоже мечтают заполучить тело.

Парень ненадолго задумался о чём-то своём.

«Пожалуй, этому пройдохе может прийти в голову устроить нечто вроде аукциона между мной, Рето и Мейнольфом», — с тревогой подумала Зелина, внутренне готовясь к тому, что Рен сейчас снова начнёт торговаться. Но «почти пират» не стал этого делать, он залез в сумку и вытащил свёрнутый в трубку листок.

— Что это? У тебя уже есть магический свиток?! — возликовала жрица.

— Нет, это письмо, которое я нашёл в запечатанной бутылке на берегу моря. Похоже, оно на языке орков. Сможешь перевести? — разочаровал её Рен.

— Орочье... Я кое-как разбираю их язык на слух, но с письменностью не знакома. К тому же, на протяжении веков Варраг-Раскаш разговаривал во сне, меня уже тошнит от звуков орочьей речи, я больше этого не вынесу! — капризным тоном ответила обманутая в светлых ожиданиях Зелина. — Так что отстань от меня со своими любовными записочками! Пусть Рето поможет тебе, он здесь больше всех общался с шаманом, пока тот окончательно не спятил, и куда лучше меня владеет языком орков.

— Ясно, — хмыкнул парень. — Где я могу найти Рето?

— Зачем его искать, вон он, подслушивает наш разговор! — проворчала Зелина, бросив убийственный взгляд в сторону ближайшего светильника, за которым проступила едва видимая глазом призрачная голова алхимика.

— Тогда потолкую с ним, — решил Рен, который тоже рассмотрел соседа Зелины по кладбищу и решительно направился к нему.

— Только будь готов к тому, что этот зануда начнёт изводить тебя жалобами, — добавила вслед ему жрица, досадуя на свою несдержанность. Как бы ушлый и обходительный Рето не заполучил безголовое тело вместо неё.