О том, удобно ли сидится на троне (гет)

Солнце медленно катилось к горизонту, окрашивая высокие колонны, траву и всё небо целиком в алый, отчего создавалось впечатление, что весь мир вот-вот вспыхнет, загорится и ярким костром будет пылать до самого утра, в итоге окончившись в час рассвета. Ветер трепал одежду и волосы, кажущиеся продолжением искрящегося на небе пожара, — никакая одежда не смогла бы скрыть этот жаркий оттенок, а потому их обладательница даже не пыталась прилагать усилия… Она шла уверенно, заранее зная, где хочет оказаться, и солнце бросало ей вслед свои последние лучи, без остатка отдавая всё, что только имело.

Появление впереди ступеней знаменовало окончание долгого пути, и девушка легко спрыгнула с мотоцикла, прислонив его к ближайшей стене. Чёрный шлем устроился поверх сиденья, и теперь горящие локоны мог не заметить исключительно слепой — да и тот, вероятно, ощутил бы их жар и понял, что перед ним самое настоящее солнце… Мавуика — так называли её люди страны, которую обладательница пожароопасной шевелюры давным-давно решила защищать, и ей бы хотелось, чтобы именно под этим именем она и осталась на пока ненаписанных страницах истории нынешних дней.

Каблук стукнул о первую ступень, и ладони в перчатках сами собой стиснулись в кулаки, словно бы этот шаг причинил девушке физическую боль.

«Это я должна была умереть», — спонтанная мысль, вырвавшись из уз почти идеального контроля, заставила Мавуику замереть, не коснувшись следующей ступени. Обычно девушке удавалось прогонять подобные идеи прочь ещё до формирования в виде слов, но сегодня… сейчас, когда она стояла на лестнице, готовая подняться к трону, всё было иначе. По-другому.

Подняв голову, Архонт решительно взглянула на безмолвного человека в чёрном, сидящего на троне у вершины лестницы, которую ей ещё предстояло преодолеть. И если там, на стадионе, можно было ненадолго забыть о жертве одного из Фатуи, сделать вид, что вклад Капитано в спасение Натлана не так уж велик, то стоя прямо перед ним просто невозможно оказалось сохранять невозмутимость. Но, вероятно, это и не требовалось: никто, кроме Мавуики, всё равно не посещал бросающий в дрожь трон в преддверии ночи.

И она заставила себя подняться на следующую ступень.

Вверх, вверх, вверх, пока нерешительность снова не подмяла бы под себя контроль, вынудив потерять ещё несколько драгоценных мгновений до наступления полной темноты; несмотря на спешку из-за возникшей заминки, девушка не перешла на бег, буквально принуждая себя отдавать честь жертве этого человека каждым уверенным шагом. Каблуки стучали о камень, и чем ближе Мавуика оказывалась к сидящему на троне, тем более поспешным становилось её сердцебиение. Теперь, когда война и битвы остались позади, подобные чувства вызывали у неё всего несколько мест во всём Тейвате…

— Здравствуй, — непривычно тихо произнесла она, замирая на предпоследней ступени и глядя на возвышающегося перед ней Капитано. Даже в сидячем положении тот внушал ужас своим врагам, а союзников, исходя из реакции Архонта, вынуждал испытывать дрожь. — Я пришла навестить тебя… Отдать честь твоему поступку.

Она могла оставаться воительницей там, среди своего народа; могла расправиться с Бездной и войти в Царство Ночи; могла почти что всё на свете, несмотря на то, что сама являлась человеком, но именно перед этим безмолвным мужчиной испытывала нечто сродни непонятного замешательства, путающего мысли и вводящего в смятение. Может, всё дело было в том, что Мавуика оказалась обязана ему? Или теперь, лишившись повода постоянно держать себя в узде, она размякнет и станет сомневаться в каждом своём шаге?

Тряхнув головой и словно рассыпав искры своих прядей по ступенькам, девушка опустилась на последний уступ, усевшись у ног Капитано, спиной к нему. Теперь они вместе смотрели на закат, провожая последние тёплые прикосновения сегодняшнего солнца, и в воцарившейся тишине Мавуика размышляла, слышит ли этот человек то, что говорят ему приходившие сюда… Она знала, что Фатуи не раз навещали командира, сюда заглядывали Путешественник и десяток туристов (которые поспешно уносили ноги, испугавшись грозной ауры мужчины), но и представить не могла, о чём другие стали бы разговаривать с безмолвной статуей. Да и стали ли бы вообще?

— Я обязана тебе жизнью, — Архонт снова обрела уверенность, говоря так, словно стоит на трибуне перед бесчисленной армией. — И не знаю, чем могу отплатить за эту помощь. Твоё имя уже вошло в историю Натлана, легенды о твоих подвигах сложены и разносятся там и тут, но не я организовала эти почести, а потому между нами ещё остались нерешённые дела. Дай мне знак, Капитан, и я сделаю всё, что потребуется, чтобы помочь тебе. Ровно так же, как поступил и ты.

Слова сошли на нет, будто растворившись в ночном безмолвии, и воцарилась тишина — закат, побеждённый наступлением темноты, канул в Бездну, чтобы ещё через сутки снова возникнуть из ниоткуда, поджигая небеса. Мавуика сидела молча, не двигаясь и, казалось, почти не дыша, как будто её ожидание могло дать ответ на поставленный вопрос. Но если этот Предвестник не откликнулся на зов своих товарищей по оружию и даже великого героя, с чего бы ему говорить с одной из незначительных фигур собственного плана? Она прекрасно знала, что не получит ответ, но некая неведомая и почти непреодолимая сила, зовущаяся интуицией, манила её сюда, требовала принести обет и блюсти его, пока дни, отведённые пиро Архонту, не подойдут к концу.

Девушка не знала, сколько прошло времени, и всё же, когда ступени стали донельзя холодными, она поднялась, снова устремляя непоколебимый взгляд на мужчину в маске, чьи пальцы удерживали меч. В голове было пусто, но уходить не хотелось, и потому Мавуика протянула ладонь, касаясь рукояти… Странное ощущение запретности происходящего заставило вздрогнуть, но не отстраниться — пальцы скользнули ниже, осторожно дотрагиваясь до руки Капитано.

Никто не мог этого видеть, не мог знать о случившемся, а потому Архонт с непривычной для многих нежностью погладила руку одного из трёх спасителей Натлана, выражая ту благодарность, уместить которую в словах просто не представлялось возможным.

«Ты одновременно самый подходящий и неподходящий человек, который мог бы восседать на этом троне, — она невольно улыбнулась, на прощание поглаживая тыльную сторону напряжённой ладони и кивая её обладателю. — Как бы мне ни хотелось сделать больше, ты уже принял это решение, и я могу только с уважением к нему отнестись».

Она развернулась к сидящему спиной, будто это могло помочь обрести хоть немного столь необходимой для правителя целой страны решимости, а затем двинулась вниз по ступеням, каблуками отстукивая по холодному камню неравномерный ритм мелодии смешения собственных необъяснимых и буквально нелогичных чувств.

* * *

— На этом на сегодня всё, спасибо, что пришли, — Мавуика поднялась из-за стола, за которым заседали представители каждого из шести племён Натлана, разрешая всем присутствующим возвращаться к выполнению своих обязанностей.

Мирная жизнь оказалась непривычной не только для Архонта: все обитатели региона постепенно свыкались с новыми правилами, меняли ритм собственных жизней и находили что-то важное для себя среди появившихся возможностей. Свободного времени стало больше, обязанностей — несколько меньше, и хотя не всем ещё удалось оправиться после сокрушительных последствий финальной битвы, день за днём ситуация улучшалась, обещая, что вскоре мир вокруг изменится намного сильнее.

Что не претерпело изменений, так это количество обязанностей Мавуики: её ежедневный список дел представлял собой нагромождение планов и идей, и каждое утро девушки начиналось со встреч, объяснений, составления новых правил, помощи и принятия решений. В этой кутерьме не оставалось времени на то, чтобы размышлять о недавних событиях, предаваться ностальгии или вообще подумать хоть о чём-нибудь, кроме текущих дел… Однако именно таковой Архонт хотела видеть свою жизнь и наслаждалась каждым её мгновением.

Закатное солнце, облитое огненно-красным шампунем, свидетельствовало о том, что ещё один полный забот день подходил к концу, и Мавуика, до того спешившая отдать новое распоряжение о распределении припасов, внезапно остановилась, уставившись на громадное светило, направляющееся за линию горизонта. Кто-то врезался ей в спину, поспешно извинился и помчался прочь, а девушка всё стояла и смотрела, словно погрузившись в омут памяти, демонстрирующий сцены битвы за Натлан. Следом за кровопролитными сражениями в голове вспыхнул образ Предвестника, занявшего предназначавшийся Архонту трон, и девушка почувствовала, что должна прямо сейчас оказаться там, в Очканатлане, ещё раз взглянуть на скрытое под маской лицо и… и что, в общем-то? Должна убедиться, что Капитано не ожил и не ушёл по своим делам?

Последняя мысль заставила её фыркнуть.

— Мавуика, ты идёшь? — из-за дверей вынырнула голова Иан Сан, проверяющей, всё ли в порядке с божественной подопечной.

— Мне нужно ненадолго отлучиться, — девушка хлопнула ладонью по своей ноге, обтянутой в кожу, и взглянула на свою беловолосую помощницу. — Можешь предупредить всех, что я буду отсутствовать?

На лице тренера промелькнуло едва ли не несколько десятков эмоций, начиная от непонимания и заканчивая принятием, а затем та кивнула, исчезая за высокой, относительно её незначительного роста, створкой.

Пути назад больше не было.

Привычно застегнув на подбородке шлем, Архонт ловко забралась на своего металлического скакуна, уверенно надавливая на газ… Она едва ли не взмыла к небесам, приковав к себе десяток пар взглядов случайных прохожих, но затем быстро взяла под контроль собственные чувства, усмиряя мотоцикл и направляя его по Духовному пути. Средство передвижения не просто было полностью настроено на свою хозяйку: оно считывало эмоциональные порывы, подпитываясь всплесками элементальной энергии, а потому сейчас, проносясь под небесами в преддверии ночи, Мавуике и стало не настолько сложно крутить руль.

Ветер нагло трепал волосы, превращая размеренно горящее пламя в самый настоящий пожар, внизу проносились знакомые пейзажи, постройки, заврианы… Девушка смотрела только вперёд, но словно бы не видела ничего, кроме тянущегося на многие мили Духовного пути, по которому неслась на полной скорости. В голове было пусто, плана, что делать, тоже не нашлось… Однако в это мгновение казалось, что Архонт поступает правильно; так, как надо и каким образом было запланировано кем-то сверху, и потому она следила лишь за тем, чтобы раньше времени не отправиться искупаться в холодной воде.

Очканатлан встретил своего правителя знакомыми воплями птиц и бесконечными скалами… Мавуика наконец сбавила ход, а затем и вовсе остановилась, добравшись до подножия трона.

Сердце колотилось как бешеное, угрожая проломить рёбра и вырваться наружу, поскольку в глубине души его обладательница ожидала увидеть Капитано, покинувшего свой мрачный пост и размеренно расхаживающего по развалинам старого мира… Но этим надеждам не суждено было сбыться: фигура в чёрном до сих пор возвышалась на своём троне как символ непоколебимости и вечности, не позволяя усомниться во всём, что уже случилось. И осознание этого заставило девушку тяжело вздохнуть, рывком стаскивая с себя порядком поднадоевший шлем. Неужели она явилась сюда, только чтобы увидеть, что ничего не изменилось? Так почему же так тянуло промчаться над Натланом, почему сердце колотилось настолько поспешно, почему…

«Подойди ближе, — радужная надпись возникла буквально из ниоткуда, расписав пространство символами древности. — Ничего не бойся. Тебе не причинят вреда».

Архонт нерешительно взглянула на знакомую лестницу, которую преодолевала уже не в первый раз, затем попыталась восстановить в памяти мгновенно растаявшую надпись… Тело казалось ватным и совершенно не желало подчиняться требованиям своей владелицы, и тем не менее ноги медленно зашагали вперёд. Следовало готовиться к бою, только вот мысли словно танцевали по кругу, отрицая какую бы то ни было упорядоченность; Мавуика будто перебрала вина или несколько суток беспрерывно мчалась на мотоцикле, хотя до того не чувствовала и малейшего недомогания.

Замерев, она обернулась, уставившись на собственный мотоцикл. Быть может, не поздно ещё вернуться, надеть шлем и умчаться обратно на стадион, позабыв обо всём случившемся? Разум охватывал совершенно не характерный девушке страх, внутри поселились сомнения… И тогда она рывком выдернула себя из странной пелены, быстрыми шагами поднимаясь по ступеням. Стук каблуков чуточку отрезвил, напоминая о существовании реальности, а более чем натуральный Капитано, замерший на своём троне, напомнил о долге, обязанностях и цели, ради которой Архонт снова и снова продолжала свой почти бесконечный путь, ставящий целью спасение Натлана.

«Теперь мы наконец-то можем поговорить, — текст вспыхнул ещё одной радужной надписью, заставив Мавуику инстинктивно схватиться за меч. — Ты ведь этого хотела, Пиро Архонт?»

Несмотря на то, что девушка не слышала интонации, с которой произносились эти слова, ироничная издёвка, сокрытая во втором вопросе, определённо могла принадлежать только одному конкретному Предвестнику… Пусть они и были знакомы какие-то недолгие дни, в условиях войны истинная суть людей обнажается гораздо раньше — сомневаться в том, как именно Капитан относится к Натлану, не приходилось.

— Благодарить тебя я не стану, — Мавуика упёрла руки в бока, решительно взглянув на неподвижного мужчину, — ты сам сказал, что поступил подобным образом только ради собственного благополучия. Да и о чём нам теперь говорить? Единственная цель, ради которой мы сражались вместе, достигнута… Наступление мира поставило достаточно жирную точку во всех делах моей страны.

Мгновение ничего не происходило, и девушка даже засомневалась, действительно ли с ней разговаривал Капитано или же на почве отсутствия отдыха начались странные видения… Но вскоре надпись опять вспыхнула.

«Радостно слышать, что ты себя не винишь, пусть по выражению твоего лица этого и не скажешь, Архонт. Я говорю отнюдь не об обсуждении экономических вопросов или планировании празднований — с этим ты и сама отлично справляешься; мне казалось, тебе хотелось поделиться со мной чем-то сокровенным, иначе твой голос вряд ли достиг бы меня под толщей этого льда».

Мавуика краем глаза взглянула на неподвижную фигуру на троне, а затем повернулась боком, глядя на темнеющее ночное небо. Тут и там сквозь пелену ночи пробивались яркие точки звёзд, плотно усыпающих черноту и безмолвие неразгаданных загадок этого времени суток… Её временем был день — те часы, когда солнце сияло на небосводе, согревая и освещая путь; ночь же принадлежала существам иного порядка. Таким, как Капитан.

Постояв ещё немного, девушка опустилась на последнюю ступень, прислоняясь спиной к ноге мужчины и молча глядя куда-то за горизонт — туда, где давным-давно исполнились все её мечты о процветающем Натлане. И среди них никогда не мелькало даже мысли о том, что и она сама могла бы быть счастлива не как Архонт или спасительница; всё остальное казалось лишним, ненужным, избыточным.

«Вот как», — надпись полыхнула разочарованием, разорвав надолго повисшую между ними тишину созерцания.

«Если тебе сказать нечего, я могу начать. Тем более на этот пейзаж во всех его вариациях я уже насмотрелся, — его слова окончательно вырвали Мавуику из меланхоличного настроения, заставив громко и отчётливо хмыкнуть в ответ на шутку. Неужели этот Предвестник на самом деле собирался вести с ней “светские беседы”? — Зима в Снежной очень холодная…»

Крупные снежинки сыпались с небес непроходимой стеной, словно бы кто-то разрезал мешок, в котором хранился запас замороженной воды, и теперь его содержимое равномерно укрывало землю, не оставляя даже крошечных проплешин. Весь мир замер, притаился и затаил дыхание, боясь разрушить созданную этим необъяснимым чудом атмосферу, свести на нет все старания Царицы и морозной стихии.

Дома, спрятавшись под белым пологом, согревали своих обитателей, выдыхая паром поднимающийся в небеса дым, и только дети, маленькие настолько, чтобы полностью отдаваться любому удивительному событию, никак не желали прятать носы под шарфами, выбегая на улицу и тут же по колено утопая в сугробах. Им ничуть не мешали холод или отсутствие взрослых, а потому вечерний снегопад продолжался под восторженные вскрики, перебрасывание снежков и всё то, чем обычно характеризуются детские шалости.

«И всё же среди них я всегда был чужаком, не привыкшим видеть снег и не так уж хорошо переносящим холод, — слова Капитано завораживали, унося разум Архонта куда-то вдаль, за границу Натлана, в далёкие земли, которые ей никогда не доводилось видеть собственными глазами. — Вероятно, именно здесь теперь… то место, которое я могу называть домом».

Мавуика, задумавшись и погрузившись в мир воспоминаний, невольно крепко обняла ногу мужчины, и теперь тихо посапывала, видя во сне те самые картинки, о которых он говорил… Для неё это был очередной долгий день, наполненный решением чужих и собственных проблем, а потому в забытьи девушка почти не металась — только грудь вздымалась и опускалась в ритме расслабленных вдохов.

* * *

Она ощутила прикосновение к своей коже и резко распахнула глаза, собираясь сразиться с кем бы то ни было, посягнувшим на неприкосновенность сна Архонта… и замерла, не до конца понимая, где именно находится.

Пейзаж был ей знаком — в этом месте Мавуика не раз встречала рассветы и провожала закатное солнце, но всё же проснуться где-то далеко за пределами собственных покоев не являлось для неё чем-то нормальным или обычным; меч сам оказался в руках, привычно вспыхивая, чтобы защитить свою обладательницу от любой потенциальной угрозы. Правда, единственным живым существом на много миль вокруг являлся пожертвовавший собой Предвестник, безмолвно сидящий на троне, и сражаться было попросту не с кем…

Но это приводило к логичному вопросу: кто же тогда до неё дотронулся?

«Опусти меч, Архонт, здесь нет никого, кто желал бы причинить тебе вред, — вспыхнули перед ней слова Капитано, очевидно отдающие привкусом лёгкой насмешки. — Выспалась?»

Осознание того, где именно она провела ночь, заставило неловко улыбнуться, одарив мужчину в маске неопределённого характера взглядом. Девушка действительно убрала оружие, признавая логичность сказанного, а затем шагнула несколько ближе к своему собеседнику, с подозрением глядя на его ладони, стискивающие рукоять внушительного меча. Мог ли он… Задумавшись, Архонт провела пальцами по правой руке Капитано, словно проверяя, откликнется ли она на прикосновение.

Как и ожидалось, сидящий на троне не шевельнулся и не вскочил, жалуясь на щекотку; откровенно говоря, совершенно ничего не изменилось, и хотя бы это несколько успокаивало.

— Мне пора возвращаться на стадион, — тряхнув слегка перепутавшимися за ночь алыми прядями, девушка наконец оторвала заинтересованный взгляд от фигуры члена Фатуи и зевнула, прикрывая рот ладонью. — Неужели дикие заврианы не подходят сюда исключительно из-за твоей ауры?

«Полагаю, их в разы больше обеспокоил внезапно вспыхнувший “пожар”, — более чем очевидный намёк вызвал улыбку на губах Мавуики. — Твоё сияние вполне может заменить солнечный свет, если быть не слишком привередливым».

— Неужели сам Предвестник решил одарить меня хвалебным отзывом? — не удержалась от шпильки Архонт, одной рукой упираясь на собственное бедро. Всё происходящее чересчур походило на откровенный флирт, и если бы речь шла о другом мужчине (не пожертвовавшим своей жизнью и превратившемся в изваяние), она давно пресекла бы попытки к ней приблизиться.

Пусть даже и настолько своеобразным способом.

Несколько мгновений никто не произносил ни слова, и хотя Мавуика чувствовала, как внутри пылает желание запрыгнуть на мотоцикл и умчаться обратно в безопасность, девушка не сделала и шага вниз по ступеням, но при этом демонстративно не касалась взглядом Капитана, словно была одна в этом далёком от остального мира месте и могла попросту утонуть в собственных мыслях.

«Тебе и правда пора, Архонт, — текст его слов выглядел скорее мягко и успокаивающе, нежели сухо и безжизненно. — Возвращайся на закате, если успеешь расправиться со всеми своими делами. Править целой страной достаточно хлопотно, не так ли?»

— Я вернусь, — только и ответила девушка, уже забираясь на любимое средство передвижения. — Ты ведь в любом случае вынужден дожидаться моего возвращения.