О том, удобно ли сидится на троне (гет)

Солнце медленно катилось к горизонту, окрашивая высокие колонны, траву и всё небо целиком в алый, отчего создавалось впечатление, что весь мир вот-вот вспыхнет, загорится и ярким костром будет пылать до самого утра, в итоге окончившись в час рассвета. Ветер трепал одежду и волосы, кажущиеся продолжением искрящегося на небе пожара, — никакая одежда не смогла бы скрыть этот жаркий оттенок, а потому их обладательница даже не пыталась прилагать усилия… Она шла уверенно, заранее зная, где хочет оказаться, и солнце бросало ей вслед свои последние лучи, без остатка отдавая всё, что только имело.

Появление впереди ступеней знаменовало окончание долгого пути, и девушка легко спрыгнула с мотоцикла, прислонив его к ближайшей стене. Чёрный шлем устроился поверх сиденья, и теперь горящие локоны мог не заметить исключительно слепой — да и тот, вероятно, ощутил бы их жар и понял, что перед ним самое настоящее солнце… Мавуика — так называли её люди страны, которую обладательница пожароопасной шевелюры давным-давно решила защищать, и ей бы хотелось, чтобы именно под этим именем она и осталась на пока ненаписанных страницах истории нынешних дней.

Каблук стукнул о первую ступень, и ладони в перчатках сами собой стиснулись в кулаки, словно бы этот шаг причинил девушке физическую боль.

«Это я должна была умереть», — спонтанная мысль, вырвавшись из уз почти идеального контроля, заставила Мавуику замереть, не коснувшись следующей ступени. Обычно девушке удавалось прогонять подобные идеи прочь ещё до формирования в виде слов, но сегодня… сейчас, когда она стояла на лестнице, готовая подняться к трону, всё было иначе. По-другому.

Подняв голову, Архонт решительно взглянула на безмолвного человека в чёрном, сидящего на троне у вершины лестницы, которую ей ещё предстояло преодолеть. И если там, на стадионе, можно было ненадолго забыть о жертве одного из Фатуи, сделать вид, что вклад Капитано в спасение Натлана не так уж велик, то стоя прямо перед ним просто невозможно оказалось сохранять невозмутимость. Но, вероятно, это и не требовалось: никто, кроме Мавуики, всё равно не посещал бросающий в дрожь трон в преддверии ночи.

И она заставила себя подняться на следующую ступень.

Вверх, вверх, вверх, пока нерешительность снова не подмяла бы под себя контроль, вынудив потерять ещё несколько драгоценных мгновений до наступления полной темноты; несмотря на спешку из-за возникшей заминки, девушка не перешла на бег, буквально принуждая себя отдавать честь жертве этого человека каждым уверенным шагом. Каблуки стучали о камень, и чем ближе Мавуика оказывалась к сидящему на троне, тем более поспешным становилось её сердцебиение. Теперь, когда война и битвы остались позади, подобные чувства вызывали у неё всего несколько мест во всём Тейвате…

— Здравствуй, — непривычно тихо произнесла она, замирая на предпоследней ступени и глядя на возвышающегося перед ней Капитано. Даже в сидячем положении тот внушал ужас своим врагам, а союзников, исходя из реакции Архонта, вынуждал испытывать дрожь. — Я пришла навестить тебя… Отдать честь твоему поступку.

Она могла оставаться воительницей там, среди своего народа; могла расправиться с Бездной и войти в Царство Ночи; могла почти что всё на свете, несмотря на то, что сама являлась человеком, но именно перед этим безмолвным мужчиной испытывала нечто сродни непонятного замешательства, путающего мысли и вводящего в смятение. Может, всё дело было в том, что Мавуика оказалась обязана ему? Или теперь, лишившись повода постоянно держать себя в узде, она размякнет и станет сомневаться в каждом своём шаге?

Тряхнув головой и словно рассыпав искры своих прядей по ступенькам, девушка опустилась на последний уступ, усевшись у ног Капитано, спиной к нему. Теперь они вместе смотрели на закат, провожая последние тёплые прикосновения сегодняшнего солнца, и в воцарившейся тишине Мавуика размышляла, слышит ли этот человек то, что говорят ему приходившие сюда… Она знала, что Фатуи не раз навещали командира, сюда заглядывали Путешественник и десяток туристов (которые поспешно уносили ноги, испугавшись грозной ауры мужчины), но и представить не могла, о чём другие стали бы разговаривать с безмолвной статуей. Да и стали ли бы вообще?

— Я обязана тебе жизнью, — Архонт снова обрела уверенность, говоря так, словно стоит на трибуне перед бесчисленной армией. — И не знаю, чем могу отплатить за эту помощь. Твоё имя уже вошло в историю Натлана, легенды о твоих подвигах сложены и разносятся там и тут, но не я организовала эти почести, а потому между нами ещё остались нерешённые дела. Дай мне знак, Капитан, и я сделаю всё, что потребуется, чтобы помочь тебе. Ровно так же, как поступил и ты.

Слова сошли на нет, будто растворившись в ночном безмолвии, и воцарилась тишина — закат, побеждённый наступлением темноты, канул в Бездну, чтобы ещё через сутки снова возникнуть из ниоткуда, поджигая небеса. Мавуика сидела молча, не двигаясь и, казалось, почти не дыша, как будто её ожидание могло дать ответ на поставленный вопрос. Но если этот Предвестник не откликнулся на зов своих товарищей по оружию и даже великого героя, с чего бы ему говорить с одной из незначительных фигур собственного плана? Она прекрасно знала, что не получит ответ, но некая неведомая и почти непреодолимая сила, зовущаяся интуицией, манила её сюда, требовала принести обет и блюсти его, пока дни, отведённые пиро Архонту, не подойдут к концу.

Девушка не знала, сколько прошло времени, и всё же, когда ступени стали донельзя холодными, она поднялась, снова устремляя непоколебимый взгляд на мужчину в маске, чьи пальцы удерживали меч. В голове было пусто, но уходить не хотелось, и потому Мавуика протянула ладонь, касаясь рукояти… Странное ощущение запретности происходящего заставило вздрогнуть, но не отстраниться — пальцы скользнули ниже, осторожно дотрагиваясь до руки Капитано.

Никто не мог этого видеть, не мог знать о случившемся, а потому Архонт с непривычной для многих нежностью погладила руку одного из трёх спасителей Натлана, выражая ту благодарность, уместить которую в словах просто не представлялось возможным.

«Ты одновременно самый подходящий и неподходящий человек, который мог бы восседать на этом троне, — она невольно улыбнулась, на прощание поглаживая тыльную сторону напряжённой ладони и кивая её обладателю. — Как бы мне ни хотелось сделать больше, ты уже принял это решение, и я могу только с уважением к нему отнестись».

Она развернулась к сидящему спиной, будто это могло помочь обрести хоть немного столь необходимой для правителя целой страны решимости, а затем двинулась вниз по ступеням, каблуками отстукивая по холодному камню неравномерный ритм мелодии смешения собственных необъяснимых и буквально нелогичных чувств.

* * *

— На этом на сегодня всё, спасибо, что пришли, — Мавуика поднялась из-за стола, за которым заседали представители каждого из шести племён Натлана, разрешая всем присутствующим возвращаться к выполнению своих обязанностей.

Мирная жизнь оказалась непривычной не только для Архонта: все обитатели региона постепенно свыкались с новыми правилами, меняли ритм собственных жизней и находили что-то важное для себя среди появившихся возможностей. Свободного времени стало больше, обязанностей — несколько меньше, и хотя не всем ещё удалось оправиться после сокрушительных последствий финальной битвы, день за днём ситуация улучшалась, обещая, что вскоре мир вокруг изменится намного сильнее.

Что не претерпело изменений, так это количество обязанностей Мавуики: её ежедневный список дел представлял собой нагромождение планов и идей, и каждое утро девушки начиналось со встреч, объяснений, составления новых правил, помощи и принятия решений. В этой кутерьме не оставалось времени на то, чтобы размышлять о недавних событиях, предаваться ностальгии или вообще подумать хоть о чём-нибудь, кроме текущих дел… Однако именно таковой Архонт хотела видеть свою жизнь и наслаждалась каждым её мгновением.

Закатное солнце, облитое огненно-красным шампунем, свидетельствовало о том, что ещё один полный забот день подходил к концу, и Мавуика, до того спешившая отдать новое распоряжение о распределении припасов, внезапно остановилась, уставившись на громадное светило, направляющееся за линию горизонта. Кто-то врезался ей в спину, поспешно извинился и помчался прочь, а девушка всё стояла и смотрела, словно погрузившись в омут памяти, демонстрирующий сцены битвы за Натлан. Следом за кровопролитными сражениями в голове вспыхнул образ Предвестника, занявшего предназначавшийся Архонту трон, и девушка почувствовала, что должна прямо сейчас оказаться там, в Очканатлане, ещё раз взглянуть на скрытое под маской лицо и… и что, в общем-то? Должна убедиться, что Капитано не ожил и не ушёл по своим делам?

Последняя мысль заставила её фыркнуть.

— Мавуика, ты идёшь? — из-за дверей вынырнула голова Иан Сан, проверяющей, всё ли в порядке с божественной подопечной.

— Мне нужно ненадолго отлучиться, — девушка хлопнула ладонью по своей ноге, обтянутой в кожу, и взглянула на свою беловолосую помощницу. — Можешь предупредить всех, что я буду отсутствовать?

На лице тренера промелькнуло едва ли не несколько десятков эмоций, начиная от непонимания и заканчивая принятием, а затем та кивнула, исчезая за высокой, относительно её незначительного роста, створкой.

Пути назад больше не было.

Привычно застегнув на подбородке шлем, Архонт ловко забралась на своего металлического скакуна, уверенно надавливая на газ… Она едва ли не взмыла к небесам, приковав к себе десяток пар взглядов случайных прохожих, но затем быстро взяла под контроль собственные чувства, усмиряя мотоцикл и направляя его по Духовному пути. Средство передвижения не просто было полностью настроено на свою хозяйку: оно считывало эмоциональные порывы, подпитываясь всплесками элементальной энергии, а потому сейчас, проносясь под небесами в преддверии ночи, Мавуике и стало не настолько сложно крутить руль.

Ветер нагло трепал волосы, превращая размеренно горящее пламя в самый настоящий пожар, внизу проносились знакомые пейзажи, постройки, заврианы… Девушка смотрела только вперёд, но словно бы не видела ничего, кроме тянущегося на многие мили Духовного пути, по которому неслась на полной скорости. В голове было пусто, плана, что делать, тоже не нашлось… Однако в это мгновение казалось, что Архонт поступает правильно; так, как надо и каким образом было запланировано кем-то сверху, и потому она следила лишь за тем, чтобы раньше времени не отправиться искупаться в холодной воде.

Очканатлан встретил своего правителя знакомыми воплями птиц и бесконечными скалами… Мавуика наконец сбавила ход, а затем и вовсе остановилась, добравшись до подножия трона.

Сердце колотилось как бешеное, угрожая проломить рёбра и вырваться наружу, поскольку в глубине души его обладательница ожидала увидеть Капитано, покинувшего свой мрачный пост и размеренно расхаживающего по развалинам старого мира… Но этим надеждам не суждено было сбыться: фигура в чёрном до сих пор возвышалась на своём троне как символ непоколебимости и вечности, не позволяя усомниться во всём, что уже случилось. И осознание этого заставило девушку тяжело вздохнуть, рывком стаскивая с себя порядком поднадоевший шлем. Неужели она явилась сюда, только чтобы увидеть, что ничего не изменилось? Так почему же так тянуло промчаться над Натланом, почему сердце колотилось настолько поспешно, почему…

«Подойди ближе, — радужная надпись возникла буквально из ниоткуда, расписав пространство символами древности. — Ничего не бойся. Тебе не причинят вреда».

Архонт нерешительно взглянула на знакомую лестницу, которую преодолевала уже не в первый раз, затем попыталась восстановить в памяти мгновенно растаявшую надпись… Тело казалось ватным и совершенно не желало подчиняться требованиям своей владелицы, и тем не менее ноги медленно зашагали вперёд. Следовало готовиться к бою, только вот мысли словно танцевали по кругу, отрицая какую бы то ни было упорядоченность; Мавуика будто перебрала вина или несколько суток беспрерывно мчалась на мотоцикле, хотя до того не чувствовала и малейшего недомогания.

Замерев, она обернулась, уставившись на собственный мотоцикл. Быть может, не поздно ещё вернуться, надеть шлем и умчаться обратно на стадион, позабыв обо всём случившемся? Разум охватывал совершенно не характерный девушке страх, внутри поселились сомнения… И тогда она рывком выдернула себя из странной пелены, быстрыми шагами поднимаясь по ступеням. Стук каблуков чуточку отрезвил, напоминая о существовании реальности, а более чем натуральный Капитано, замерший на своём троне, напомнил о долге, обязанностях и цели, ради которой Архонт снова и снова продолжала свой почти бесконечный путь, ставящий целью спасение Натлана.

«Теперь мы наконец-то можем поговорить, — текст вспыхнул ещё одной радужной надписью, заставив Мавуику инстинктивно схватиться за меч. — Ты ведь этого хотела, Пиро Архонт?»

Несмотря на то, что девушка не слышала интонации, с которой произносились эти слова, ироничная издёвка, сокрытая во втором вопросе, определённо могла принадлежать только одному конкретному Предвестнику… Пусть они и были знакомы какие-то недолгие дни, в условиях войны истинная суть людей обнажается гораздо раньше — сомневаться в том, как именно Капитан относится к Натлану, не приходилось.

— Благодарить тебя я не стану, — Мавуика упёрла руки в бока, решительно взглянув на неподвижного мужчину, — ты сам сказал, что поступил подобным образом только ради собственного благополучия. Да и о чём нам теперь говорить? Единственная цель, ради которой мы сражались вместе, достигнута… Наступление мира поставило достаточно жирную точку во всех делах моей страны.

Мгновение ничего не происходило, и девушка даже засомневалась, действительно ли с ней разговаривал Капитано или же на почве отсутствия отдыха начались странные видения… Но вскоре надпись опять вспыхнула.

«Радостно слышать, что ты себя не винишь, пусть по выражению твоего лица этого и не скажешь, Архонт. Я говорю отнюдь не об обсуждении экономических вопросов или планировании празднований — с этим ты и сама отлично справляешься; мне казалось, тебе хотелось поделиться со мной чем-то сокровенным, иначе твой голос вряд ли достиг бы меня под толщей этого льда».

Мавуика краем глаза взглянула на неподвижную фигуру на троне, а затем повернулась боком, глядя на темнеющее ночное небо. Тут и там сквозь пелену ночи пробивались яркие точки звёзд, плотно усыпающих черноту и безмолвие неразгаданных загадок этого времени суток… Её временем был день — те часы, когда солнце сияло на небосводе, согревая и освещая путь; ночь же принадлежала существам иного порядка. Таким, как Капитан.

Постояв ещё немного, девушка опустилась на последнюю ступень, прислоняясь спиной к ноге мужчины и молча глядя куда-то за горизонт — туда, где давным-давно исполнились все её мечты о процветающем Натлане. И среди них никогда не мелькало даже мысли о том, что и она сама могла бы быть счастлива не как Архонт или спасительница; всё остальное казалось лишним, ненужным, избыточным.

«Вот как», — надпись полыхнула разочарованием, разорвав надолго повисшую между ними тишину созерцания.

«Если тебе сказать нечего, я могу начать. Тем более на этот пейзаж во всех его вариациях я уже насмотрелся, — его слова окончательно вырвали Мавуику из меланхоличного настроения, заставив громко и отчётливо хмыкнуть в ответ на шутку. Неужели этот Предвестник на самом деле собирался вести с ней “светские беседы”? — Зима в Снежной очень холодная…»

Крупные снежинки сыпались с небес непроходимой стеной, словно бы кто-то разрезал мешок, в котором хранился запас замороженной воды, и теперь его содержимое равномерно укрывало землю, не оставляя даже крошечных проплешин. Весь мир замер, притаился и затаил дыхание, боясь разрушить созданную этим необъяснимым чудом атмосферу, свести на нет все старания Царицы и морозной стихии.

Дома, спрятавшись под белым пологом, согревали своих обитателей, выдыхая паром поднимающийся в небеса дым, и только дети, маленькие настолько, чтобы полностью отдаваться любому удивительному событию, никак не желали прятать носы под шарфами, выбегая на улицу и тут же по колено утопая в сугробах. Им ничуть не мешали холод или отсутствие взрослых, а потому вечерний снегопад продолжался под восторженные вскрики, перебрасывание снежков и всё то, чем обычно характеризуются детские шалости.

«И всё же среди них я всегда был чужаком, не привыкшим видеть снег и не так уж хорошо переносящим холод, — слова Капитано завораживали, унося разум Архонта куда-то вдаль, за границу Натлана, в далёкие земли, которые ей никогда не доводилось видеть собственными глазами. — Вероятно, именно здесь теперь… то место, которое я могу называть домом».

Мавуика, задумавшись и погрузившись в мир воспоминаний, невольно крепко обняла ногу мужчины, и теперь тихо посапывала, видя во сне те самые картинки, о которых он говорил… Для неё это был очередной долгий день, наполненный решением чужих и собственных проблем, а потому в забытьи девушка почти не металась — только грудь вздымалась и опускалась в ритме расслабленных вдохов.

* * *

Она ощутила прикосновение к своей коже и резко распахнула глаза, собираясь сразиться с кем бы то ни было, посягнувшим на неприкосновенность сна Архонта… и замерла, не до конца понимая, где именно находится.

Пейзаж был ей знаком — в этом месте Мавуика не раз встречала рассветы и провожала закатное солнце, но всё же проснуться где-то далеко за пределами собственных покоев не являлось для неё чем-то нормальным или обычным; меч сам оказался в руках, привычно вспыхивая, чтобы защитить свою обладательницу от любой потенциальной угрозы. Правда, единственным живым существом на много миль вокруг являлся пожертвовавший собой Предвестник, безмолвно сидящий на троне, и сражаться было попросту не с кем…

Но это приводило к логичному вопросу: кто же тогда до неё дотронулся?

«Опусти меч, Архонт, здесь нет никого, кто желал бы причинить тебе вред, — вспыхнули перед ней слова Капитано, очевидно отдающие привкусом лёгкой насмешки. — Выспалась?»

Осознание того, где именно она провела ночь, заставило неловко улыбнуться, одарив мужчину в маске неопределённого характера взглядом. Девушка действительно убрала оружие, признавая логичность сказанного, а затем шагнула несколько ближе к своему собеседнику, с подозрением глядя на его ладони, стискивающие рукоять внушительного меча. Мог ли он… Задумавшись, Архонт провела пальцами по правой руке Капитано, словно проверяя, откликнется ли она на прикосновение.

Как и ожидалось, сидящий на троне не шевельнулся и не вскочил, жалуясь на щекотку; откровенно говоря, совершенно ничего не изменилось, и хотя бы это несколько успокаивало.

— Мне пора возвращаться на стадион, — тряхнув слегка перепутавшимися за ночь алыми прядями, девушка наконец оторвала заинтересованный взгляд от фигуры члена Фатуи и зевнула, прикрывая рот ладонью. — Неужели дикие заврианы не подходят сюда исключительно из-за твоей ауры?

«Полагаю, их в разы больше обеспокоил внезапно вспыхнувший “пожар”, — более чем очевидный намёк вызвал улыбку на губах Мавуики. — Твоё сияние вполне может заменить солнечный свет, если быть не слишком привередливым».

— Неужели сам Предвестник решил одарить меня хвалебным отзывом? — не удержалась от шпильки Архонт, одной рукой упираясь на собственное бедро. Всё происходящее чересчур походило на откровенный флирт, и если бы речь шла о другом мужчине (не пожертвовавшим своей жизнью и превратившемся в изваяние), она давно пресекла бы попытки к ней приблизиться.

Пусть даже и настолько своеобразным способом.

Несколько мгновений никто не произносил ни слова, и хотя Мавуика чувствовала, как внутри пылает желание запрыгнуть на мотоцикл и умчаться обратно в безопасность, девушка не сделала и шага вниз по ступеням, но при этом демонстративно не касалась взглядом Капитана, словно была одна в этом далёком от остального мира месте и могла попросту утонуть в собственных мыслях.

«Тебе и правда пора, Архонт, — текст его слов выглядел скорее мягко и успокаивающе, нежели сухо и безжизненно. — Возвращайся на закате, если успеешь расправиться со всеми своими делами. Править целой страной достаточно хлопотно, не так ли?»

— Я вернусь, — только и ответила девушка, уже забираясь на любимое средство передвижения. — Ты ведь в любом случае вынужден дожидаться моего возвращения.

Вероятно, ей следовало рассказать кому-нибудь о случившемся, поделиться тайной о том, как можно поговорить с героем Натлана, однако чем больше времени проходило, тем меньше хотелось делиться секретом, предоставляющим единоличную возможность время от времени встречаться с Предвестником, пересказывать ему собственные диалоги и советоваться относительно тех или иных вещей… Со временем Мавуика стала намного более разговорчивой, доверяя едва знакомому человеку всё больше секретов собственной страны, но задай ей кто-нибудь вопрос об этом, девушка заявила бы, что никоим образом не связана с Фатуи и никаких дел с ними не ведёт.

И это было бы… почти правдой.

«Я всё чаще задумываюсь о своём решении, — тихо рассказывал Капитано, и хотя его тело не ощущало тепла костра или накинутого на широкие плечи пледа, в незримой тональности слов прослеживались спокойствие, благодарность и умиротворение. При этом самые что ни на есть настоящие. — Мне казалось, я устал от этого мира, своего бремени и тягот бесконечного существования, обусловленного проклятием… И тем более нелогичным выглядит моё теперешнее желание отказаться от своей роли и стать кем-то вроде обычного человека».

Мавуика, задумчиво уставившаяся в самую сердцевину пламени пылающего костра, удивлённо подняла голову, по привычке глядя туда, где могли бы находиться глаза Предвестника, если бы тот не носил маску. Её заставил встрепенуться один тот факт, что Капитан впервые за время их встреч поднял «ту самую» тему, отвечая на вопрос, задать который девушка, вероятно, так никогда бы и не решилась, ограничиваясь долгими разговорами, совместными посиделками и уютной тишиной, заполняющей кажущиеся другим неловкими паузы.

С тихим вздохом она уже привычно передвинулась поближе, прислоняясь спиной к мужскому колену и прикрывая глаза. Быть может, следовало придерживаться иных правил, соблюдать дистанцию или вроде того, однако всякий здравый смысл покинул её ещё во времена второй или третьей встречи — Архонта неведомой силой тянуло к таинственному трону и Предвестнику, который его занимал.

— Когда меня терзают сомнения, я вспоминаю о своей семье, — Мавуика зевнула, прикрывая рот ладонью, — думаю о том, ради чего был пройден весь этот путь и почему я вообще на него встала. Иногда, конечно, никакие размышления не помогают, но в таком случае всегда остаётся возможность взять в руки оружие и доказать самой себе, что не всё в мире настолько сложно, как кажется.

Внезапно осознав, что поделилась с Капитано едва ли не наиболее постыдным событием своей жизни, девушка тихо кашлянула, устремляя взгляд на собственные ладони. То, что случилось тогда… Мгновение слабости, когда она, бесстрашная воительница, сомневалась в своём пути, оставалось тайной для живущих в нынешнее время; хотя, с другой стороны, этого Фатуи нельзя было в полной мере называть человеком этого времени. Так уж сложились их судьбы.

«Я не стану возражать, если ты заберёшься ко мне на колени, Архонт. Ночи становятся холоднее, и даже твоё пламя не может прогреть камень», — слова мужчины, выведенные радужной надписью, казались пропитанными заботой, и это словно бы решило всё за них: Мавуика поднялась, отряхивая ноги, а затем, поднырнув в кольцо рук, плавно опустилась на колени Предвестника, навеки прикованного к трону. Теперь создавалось впечатление, что Капитан удерживал совсем не меч, и девушка с пылающими особенно ярко в ночи волосами явно наслаждалась происходящим.

Молчание ненадолго захватило собеседников в свой плен, позволяя мысленно вернуться к началу собственной истории, отметить точку невозврата, чтобы после снова оказаться в настоящем, здесь и сейчас, соприкасаясь друг с другом и испытывая из-за этого весьма противоречивые ощущения.

Казалось, всё вокруг замерло, а время остановилось, позволяя двум нарушителям правил и одновременно двум героям, отдавшим всё ради своей цели, недолго побыть только в компании друг друга, внимая неожиданно ускорившемуся сердцебиению вынужденной держать лицо Архонта. Эта тишина внезапно стала принадлежать Мавуике и Капитано, и даже несмотря на то, что сердце последнего замерло, не успев в очередной раз удариться о грудную клетку, каждый из двоих был донельзя взволнован случившемся.

— Будет ли ложью заявить, что ты достаточно тёплый? — девушка устроилась поудобнее, с интересом проводя пальцами по рукояти двуручного меча. — Не знала, что последователи Крио, к тому же заточённые в плену трона, могут быть настолько приятными на ощупь.

«Помнишь, ты предлагала выполнить одну мою просьбу в обмен на спасение Натлана? — тон его текста отчего-то заставил сердце Архонта бешено колотиться, и она едва ли сумела заставить себя не отреагировать на явно более чем накалившуюся обстановку. Наконец собравшись с силами и серьёзно кивнув, Мавуика подтвердила, что и теперь была готова придерживаться данного ранее слова. — В таком случае закрой-ка свои прекрасные глазки, огнеголовая. Не бойся, это всего на несколько минут — никто не успеет причинить тебе вред».

Подозрительно стрельнув взглядом в направлении скрытого под маской лица, девушка словно бы засомневалась, может ли довериться этому человеку, находясь к нему настолько близко… Хотя до сегодняшнего вечера она не раз и не два засыпала буквально у ног Предвестника, и ни одно живое существо не беспокоило её сон, потому страшиться, казалось бы, было нечего. Однако нечто явно изменилось в мгновение, когда Мавуика устроилась на коленях Капитано; вопрос стоял только в том, насколько.

— Хорошо, — наконец решилась она, бросая последний взгляд на догорающий костёр, — но знай, злодей-Фатуи, какое бы ужасное преступление ты ни замыслил, это не сойдёт тебе с рук…

И Архонт рассмеялась, выпуская накопившееся в теле напряжение. Теперь она по-настоящему была ко всему готова.

* * *

Присутствие этой женщины всегда ощущалось как жаркий летний день, даже если снаружи лил дождь, и именно этого Капитану так не хватало во времена одиноких холодных зим на территории Снежной… Она привлекла его внимание буквально с первого взгляда, заставив разом позабыть о собственной миссии, душах товарищей и многих-многих условностях, которые он обычно не выпускал из виду. И всё же цель оставалась неизменной: отыскать пристанище для страждущих, спасти Натлан, но к ней добавился ещё один крохотный, казалось бы, незначительный подпункт, представляющий собой невысказанное желание защитить одного Архонта от добровольной жертвы.

Это решение должно было устроить всех: никто бы не стал расстраиваться, если бы «злодей» отдал свою и без того тянущуюся целую вечность жизнь.

Он не сомневался ни единого мгновения, предпочитая сделать вид, что не испытывает и капли интереса к Мавуике, но всё пошло прахом, когда она сама заявилась к трону, разговаривая с ним так, будто ощущала себя должницей… Ох, как сильно мужчине хотелось потребовать у неё ответную услугу! И несмотря на то, что Капитано изо всех сил терпел, сколько мог, в итоге потаённое желание всё равно вырвалось наружу, снова призвав к трону огненноволосую, а затем материализовавшись в виде радужных надписей.

И всё же этого оказалось мало.

Теперь Предвестник не был обязан кому-либо жизнью, не стремился никого спасти… и потому мог покинуть свой трон, отринув бессмертие и возможность вечность наблюдать за развитием Натлана. Да и к чему ему ещё сотни лет скитаний, если можно просто коснуться мягких на ощупь прядей, пылающих как самый настоящий огонь?

Оторвавшись от ядра, в котором ранее обитала его душа, мужчина плавно вернулся в собственное тело, постепенно занимая всё свободное пространство, заполняя собой конечности, располагаясь внутри скелета, вероятно, отвыкшего быть человеком… Потребовалось несколько минут, чтобы полностью стать тем, кем он являлся раньше: одеревеневшие мышцы с трудом воспринимали поступающие импульсы, а ещё одной задачкой оказалось справиться с разминкой, не позволив девушке на его коленях почувствовать неладное. И спустя ещё некоторое время, когда Капитано наконец снова стал в полной мере собой, он попросил Мавуику закрыть глаза.

Зачем? Ради эффектного появления? Мужчина и сам не знал наверняка, но, вероятно, дело было в том, что иначе он вряд ли решился бы выпустить из пальцев тяжёлый меч, позволив тому рухнуть наземь, и прижать к себе донельзя тёплую и приятно пахнущую девушку, проводившую с ним слишком много свободного времени…

— Я здесь, — одними губами хрипло произнёс Предвестник, не справившись с контролем собственного голоса, который за эти недели перестал ему подчиняться от слова совсем. — Я с тобой, мой огненный Архонт.

В воздухе повисла почти что неловкая тишина, а Мавуика в его объятиях ощутимо напряглась, словно собираясь подскочить на ноги и ринуться прочь, к своему мотоциклу, чтобы умчаться на стадион, где она оказалась бы под защитой буйной толпы, для которой не каждый внезапно объявившийся Фатуи является тем самым героем, о котором слагают легенды… И мужчина осторожно выпустил девушку из рук, позволяя ей плавно встать на ноги, возвышаясь над ним и демонстрируя свои более чем привлекательные изгибы.

Только вот засматриваться было нельзя, если, конечно, для него имело значение, чем закончится сегодняшняя встреча.

— Не шевелись, — потребовала Архонт, вытянув руку, и Капитано замер, уже почти привычно притворяясь не способной произнести и слово статуей. На её лице отражалось беспокойство — странное, совершенно не характерное для этой смелой и самоуверенной девушки. — Ты правда… теперь здесь?

Предвестник слегка наклонил голову вправо, игриво улыбаясь:

— Если хочешь, Архонт, в твоей власти убедиться в этом любым удобным способом.

Их взгляды встретились, и хотя Мавуика не могла видеть его зрачки, она явно ощущала возникшее напряжение, разрядами Электро пробегающее по коже… С губ мужчины сорвался тихий смешок. Из этой патовой ситуации было никак не выйти, если только девушка перед ним не отступится ненадолго от своих принципов, доверившись случаю, сопутствующей им удаче и тому чувству, которое определённо возникло за то время, что они провели в компании друг друга.

Медленным движением Капитано поднялся, никак не отреагировав на то, что его собеседница отступила на два шага, а затем лениво потянулся, словно большой хищный кот, готовящийся к охоте. И хотя девушка явно пребывала на грани желания выхватить меч, вместо этого она присела, поднимая оружие Предвестника, чтобы протянуть внушительный меч его обладателю.

— Это предложение мира или капитуляция? — мужчина крепко стиснул рукоять, мгновение подержал привычно тяжёлый металл… Что ни говори, по ту сторону ему донельзя не хватало всех этих ощущений, так или иначе возникающих в реальном мире. И всё же то, что он действительно хотел ощутить, до сих пор оставалось под запретом.

— Мне больше нравилось, когда ты разговаривал текстом, — Мавуика развернулась спиной, явно не замечая, насколько сильно выдают её напряжённые плечи. Неужели даже после всех тех вечеров между ними всё ещё сохранились настолько значимые недопонимания, чтобы удерживать дистанцию? — Пойдём. Хочу тебе кое-что показать.

Несколько секунд только стук женских каблуков разрывал ночную тишину, но затем к ним присоединились звуки сначала медленных и неуверенных, а после уже спокойных, но размашистых мужских шагов. Капитано привыкал к собственному телу намного быстрее, чем ожидалось, и уже через несколько мгновений двое стояли у красного мотоцикла, припаркованного у ступеней… Мужчина заинтересованно подошёл ближе, пальцами касаясь гладкого полированного металла, но изучить устройство диковинного механизма ему не удалось: ладонь Мавуики поймала его пальцы, слегка стискивая и отвлекая вообще от всего, что раньше беспокойными мыслями вертелось в голове.

— Прокатимся? — она игриво улыбнулась. — Совсем скоро рассвет, и такие виды Натлана можно наблюдать только с моего мотоцикла. В конце концов, ты ведь тоже сражался ради защиты этой страны, так ведь?

— От такого предложения просто невозможно отказаться, — уже уверенно ощущая себя в до того кажущимся громоздким и неповоротливым теле, Капитано упёр руки в бока, повторяя знакомый жест своей собеседницы.

— Тогда забирайся, — Мавуика застегнула шлем и удобно разместилась за рулём транспортного средства. — Иначе можем пропустить рассвет.

* * *

Ощущать её тело собственным, вдыхать аромат утренней свежести, чувствовать порывистые прикосновения ветра оказалось намного более удивительным, нежели Капитано вообще мог себе представить. Там, на троне, в тишине своих мыслей, принятое решение казалось правильным и логичным, не возникало ни капли сожалений… Но здесь, с ней, посреди буквально раскинувшегося перед ними Натлана, всё выглядело совершенно иначе, и когда мотоцикл подпрыгнул, смещаясь с одного Духовного пути на другой, мужчина громко и не сдерживаясь закричал, наслаждаясь тем, как уносятся прочь нечленораздельные звуки его радости…

Мимо проносился стадион. Место их первой и не слишком удачной встречи, точка, где всё началось… И ведь познакомились они не так давно и не при самых лучших обстоятельствах; для врагов им удалось сблизиться буквально за рекордное время, если, конечно, кто-то вообще стремился получить условную награду за победу в этой категории.

Впереди завиднелось побережье, укрытое утренним туманом, тихое и безлюдное, и Мавуика направила мотоцикл вниз, съезжая с Пути и постепенно сбрасывая скорость, пока оба колеса не замерли на влажном песке. В первые секунды никто не двинулся, словно после головокружительного заезда требовалась передышка, и только чуть погодя две пары сапог оказались на земле, а их обладатели неторопливо и не сговариваясь двинулись к воде.

— Ты ведь не из-за меня решил покинуть свой пост? — Архонт, мгновение назад зачарованно глядевшая на воду, внезапно резко повернулась, уставившись в безликую черноту, скрывающую лицо Предвестника. — Если теперь Натлану грозит беда, скажи об этом прямо. Я всё ещё готова…

— Заключённая сделка по-прежнему в силе, — мужчина решительно шагнул ближе, оказываясь к девушке буквально вплотную, и осторожно приобнял её за плечи, замирая сзади. — И моя единственная причина отказаться от вечного покоя…

— Ты мне врёшь, — она развернулась, серьёзно глядя на него.

Тихо хмыкнув, Капитано едва покачал головой, а затем легко и непринуждённо снял с себя шлем, взирая на Мавуику в том виде, в котором предпочитал никогда не показываться на людях. Теперь их взгляды встретились по-настоящему, и от этого контакта вдоль позвоночника мужчины зашевелились мурашки более чем ощутимого напряжения. Он протянул руку, касаясь щеки Архонта.

— Повтори это, глядя мне в глаза, и тогда я начну оправдываться, — шёпотом произнёс Предвестник, даже не пытаясь сдержать улыбку. Откровенно говоря, у него в любом случае вряд ли бы получилось: слишком долго лицо скрывала безопасная маска, не выдающая истинных чувств. — Справишься, Архонт?

— Если твои намерения серьёзны, то я не понимаю, почему мы до сих пор просто стоим друг напротив друга, — Мавуика скрестила руки на груди, отвечая собеседнику скептическим взглядом. — Или ты отринул вечность, чтобы просто смотреть на меня?

Бросив на песок явно помешающую маску, мужчина сделал ещё полшага, сокращая расстояние до минимума, а затем привлёк девушку ближе, тут же впиваясь в её мягкие губы жадным поцелуем. Казалось, не менее пятисот лет он ждал этого мгновения, и теперь изо всех сил прижимал к себе Архонта, скользил пальцами по её спине и чуть ниже неё…

Всё это казалось совершенно нереальным.

— Пообещай мне, что, когда я проснусь, ты не исчезнешь, — Мавуика крепко стиснула его руки в своих; на дне её зрачков плескался страх.

— Мы узнаем ответ, только когда наступит утро, — Капитано погладил девушку по волосам. — А пока солнце полностью не взошло, найдётся ещё несколько мгновений, чтобы ни о чём не задумываться.