Тени летнего времени (джен)

Лето на Прайвет-Драйв было как всегда тягучим и мрачным. Гарри проводил дни в своем шкафоподобном укрытии, будто снова стал тем маленьким мальчиком, который боялся шуметь или быть замеченным. После смерти Сириуса пустота в груди стала слишком громкой. Он чувствовал себя потерянным, беззащитным и бесконечно одиноким. Единственная ниточка к семье, к настоящему дому, исчезла. Теперь всё казалось бессмысленным, о будущем думать не получалось, да и не хотелось в целом.

Дни тянулись бесконечной вереницей. Тётя Петуния и дядя Вернон, напуганные недавними угрозами ордена, больше не трогали Гарри. Но их молчаливое презрение висело в воздухе, как гнетущий запах. Они делали вид, что его не существует. Никто не звал его к столу, не замечал, как он исчезал из дома по ночам. Казалось, будто он стал тенью, существующей на грани реальности.

Первые прогулки ночью были случайными. Гарри просто бродил по улицам Литтл Уингинга, стараясь уйти подальше от гнетущей тишины дома. Его манили темные переулки, места, где никто не смотрел на него как на «Мальчика-Который-Выжил». Впервые за долгое время он чувствовал себя свободным — хотя бы от пристального внимания. Это время наедине с собой он тратил на размышления о том, чтобы случилось, если бы Сириус остался жив, тем самым погружая себя все глубже и глубже в депрессию.

Однажды, сидя на ступеньках у заднего двора пустого магазина, он увидел компанию подростков. Они громко смеялись, передавая друг другу сигареты. Гарри смотрел на них издалека, но один из парней заметил его.

— Эй, ты чего тут прячешься? Иди сюда, — крикнул он, улыбаясь криво, но не угрожающе. Этих парней он не знал, они явно были постарше, но так было даже лучше — значит они не слышали рассказов Дадли о его ненормальном двоюродном брате.

Гарри подошел. Он чувствовал себя неловко, но никто не задал ему ни единого вопроса. Никто не спрашивал, кто он и откуда. Вместо этого ему протянули сигарету. Он замялся, но затем взял её, думая, что хуже уже не будет. Первый затяг вызвал кашель, который вызвал смех у окружающих, но никто не насмехался всерьез. Наоборот, по-доброму усмехнувшись, один из парней хлопнул его по плечу и объяснил как курить в затяжку.

Эти ребята стали чем-то вроде временного укрытия для Гарри. Он мог быть с ними, не чувствуя давления. Ему не нужно было быть героем, спасителем или даже просто «Гарри Поттером». В их компании было легко — не думать о Сириусе, о войне, о его предназначении. Вместо этого он втягивался в их образ жизни: мелкие кражи в магазинах, сигареты, иногда алкоголь. Это стало его способом бежать от реальности.

Вскоре он уже умел проворно вытаскивать кошельки из чужих карманов или брать товары с полок, оставаясь незамеченным. Всё это давало странное чувство контроля — как будто он снова может что-то решать в своей жизни. Каждый успех в воровстве был маленькой победой, которая отвлекала от боли. Каждый удачный поход — прилив энергии и дофамина, которого хватало на несколько часов, а иногда и дней, в зависимости от сложности «дела».

Но однажды это «увлечение» обернулось против него.