Правопреемница (джен)

— О Господи!

Крик этот стал наполнять весь замок уже в течении нескольких недель. Минерва, которая запечатлела эту жуткую картину, не верила своей коллеге до последнего. Сивилла Трелони неустанно причитала всё это время пуще прежнего, говоря о самых жутких предзнаменованиях, которые ей только доводилось видеть. Декан Гриффиндора, безусловно, старалась сохранять лояльность, но терпение лопалось. Стояние на ушах сотен человек из-за сущих безумств умирающей старухи восполняли все те грубости, на которые та решалась.

Сейчас же мёртвое тело Сивиллы лежало прямо посередине кабинета прорицаний. Она расположилась в форме морской звезды: глаза пусты, руки и ноги раскинуты, а последнее выражение лица передавало ужас. По краям конечностей мелкий свет давали огарки пяти свечей, которых, в свою очредь, соединяли конечности перевёрнутой звезды, так же известной, как сатанинская пентаграмма. А главный элемент — нож в животе и засохшая лужа крови на полу.

Приглушёный свет чуть не остановил сердце профессора МакГонагалл. В полутьме лицо Сивиллы выглядело ещё куда более ужасным. Обстановка была настолько смутной, что (и слава Богу, если это окажется так!) более походила на сон. Минерва перекрестилась. Такая истерия по поводу магловской религии не охватывала Хогвартс никогда. Ей захотелось молиться. Давай, ты же сильная женщина, проснись! Проснись, да, это всё бред! Но бред ответил.

— Господь тебе не поможет.

Голос был невесть откуда. Хотя страшнейшие из подозрений Минервы подтвердились, когда ей показалось, что эти слова вылетели из уст Трелони.

— Это не она, — снова заговорил Голос. — Её время пришло.

МакГонагалл, не контролируя себя, судорожно подняла голову. Зеркало. По самому центру. Огромное зеркало, в котором клубился красный дым, которое ранее никогда не стояло в этом кабинете.

— Это сделал я.

Из красного дыма показалась голова взрослого мужчины. Но это был не человек, ибо смех его был воистину дьявольским.

* * *

Обычный кошмар.

Всё прошедшее — не больше, чем просто кошмарный сон. На это указывали все симптомы: и то, что профессор не контролировала себя, и внезапно появившееся зеркало...

— Там была она, — доносилось со стола когтеврана от Падмы Патил.

Гарри Поттер вертел головой так, что она у него уже болела. И так с самого утра. Ведь и впрямь: это произошло.

— Они говорят о...

— Прекрати, Рональд! — напряжённо прервала Гермиона.

— Что правда — то правда, — непонимающе ухмыльнулся Рон. — Лично мне всё равно, кто будет вести у нас прорицания.

Гермиона Грейнджер мгновенно огрела его книгой.

— Эй! Ты же терпеть её не могла.

— Знаю! — прошипела Гермиона. — Но ты слышал, что там было?

— Там упала в обморок профессор МакГонагалл, — пояснил Гарри.

— Именно, — встревоженно продолжила Гермиона. — К тому же... Дамблдор считает, что оно повторилось снова.

«Оно» даровало хоть какой-то смысл последним словам Сивиллы. Вот уже на протяжении мучительно долгих недель Хогвартс стал проходным двором для сущей бесовщины: прямо в факультетских гостиных каждый день находили по меньшей мере одно-два тела убитых грязнокровок. Позиция Гарри вовсе не была секретом. Что логично, директор и учителя начали обвинять в этом пожирателей смерти и их шпионов, но каждый час преподносил новые сюрпризы, заставляющие искать в происходящем мистический подтекст.

За последнее время не стало многих. Дина. Ханны Аббот, Крэбба и Гойла, капитана слизеринской команды Маркуса Флинта... Все жестоко убиты. В каждую спальню, кроме когтевранской, проникали.

Все были убиты одинаково. И Сивилла.

— И Дамблдор продолжает учебный процесс, — отметил Рон.

— Не знаешь, о чём говоришь — не говори.

— О чём это ты?

— Ты слышал о Симусе?

Рон отрицательно помахал головой. Гермиона сделала голос настолько тихим, что его едва слышал Гарри, сидящий с ней вплотную.

— Симус попытался покинуть территорию Хогвартса. Не знаю, зачем. Говорят, с друзьями в запретный лес хотел увильнуть. Но едва он прошёл половину квиддичного поля... Он застыл.

— Неудивительно. Особенно, если мешал Вуду практиковаться.

— Неужели ты не...! Ох. Это, должно быть, страшное проклятие. Даже профессор Флитвик не может распознать его. По его словам, это вполне может оказаться одержимостью демонами.

Голос раздался изниоткуда.

— Я знала.

Все трое вздрогнули. Благо, знакомый мелодичный потусторонний голосок не походил на тот, каким по секрету поделилась МакГонагалл. Это была Луна Лавгуд.

— Нарглы давно бесчинствуют. Я всё думала — как далеко они зайдут?

Гермиона неодобрительно ответила:

— Ты прости, но никому нет дела до этих выдумок.

Лавгуд потеряла спокойствие. — Выдумок?!

— О, какие же вы все... — Грейнджер снова попыталась сдержать себя. — Умирают ученики. Преподаватели!

— Я знаю. Но Финниган не маглорождённый волшебник.

На деле хорошее подточнение. Ещё если учесть, что Василиск давно убит, то поиск вредной твари, изводящей шестикурсников, обещал быть сложнее.

— Финниган не мёртв.

Полумна пожала плечами и снова уставилась в газету. Рона, правда, начало это тревожить.

— Это все случаи?

— Отнюдь нет, — сдавленно сказала Гермиона. — Мы не знаем точно, но Дамблдор явно не договаривает. Я уже порылась в книгах. Думала найти в истории магии хоть какие-то подобные случаи. В школьных учебниках ни единого совпадения.

Полумна согнула бровь. — Быть может потому, что не стоит ограничиваться школьными учебниками?

Гермиона начала злиться. — Не могла бы ты не влезать в чужой разговор?

И Луна снова притихла, занимаясь своими делами. Гермиона, конечно, обдумала это. Но с другой стороны — где искать, если не в учебниках?...

— Так нельзя, — сказал Гарри.

— Что ты предлагаешь?

— Это так или иначе связано с возвращением Волан-де-Морта. В этом надо разобраться.

— Сюда не могли попасть пожиратели...

— Ты говорила!

Пауза. — Если ты, конечно, не говоришь о тех, кто был тут всегда.

Именно это и было в мыслях Гарри. Он давно подозревал Малфоя. Ещё в поезде он заявлял о его причастности к сторонникам Тёмного Лорда.

— Дорогие ученики! — начал свою речь Дамблдор. Все, сидя, как на иголках, тут же повернулись к нему. — Сегодня произошла очердная смерть. Сивилла Трелони — преподаватель прорицания — покинула нас не без своих предупреждений...

Гарри повернулся к Рону.

— Пророчество. Белатрисса Лестрейндж получила наказание за то, что разбила его. Не мог ли Малфой поулчить задание убить её за это?

— За что? За пророчество? Очень навряд-ли. В таком случае, Трелони была бы им ещё нужна. Волан-де-Морт так и не узнал его полноту. И к стати... Ты становишься параноиком.

— Параноиком? Ты первый подмечал, то что он ведёт себя странно.

— Ты умаешь, Крэбб или Гойл не могли ими быть?

— На что способны эти двое?

Гермиона шикнула на них.

Альбус продолжал. — Мы направляем все силы на то, чтобы в скорейших сроках истолковать возможное послание дорогой Сивиллы нам, так как по опыту мистера Симуса Финнигана это делать опасно.

* * *

— Помогите! Помогите!

— ТУТ ТЕБЕ НИКТО НЕ ПОМОЖЕТ.

— Я ничего не сделал! Нет!

— НО ТЫ ДЕЛАЛ.

— Я не должен быть тут!

Кожа, кости — всё мёрзло. Даже кровь в жилах. И вовсе не от ужаса. Как простая вода, налитая тонкой струёй в раствор с жидким азотом, она кристаллизовалась и стремилась превратиться в кубики сухого льда. Бег не помогал разногнать её. А кто бы дал?

— ТЫ ПРИНАДЛЕЖИШЬ ЭТОМУ МЕСТУ. ЭТО ТВОЙ ДОМ.

Всё изнутри леденело. Драко Малфоя больше не существует. Лишь простая ледышка, которая будет валяться по полу, коим в Коците — девятом кругу ада, в который попадают за предательство — является тот же лёд. Нет жизни — точно так же, как и нет памяти о том, при ком она когда-то была.

А потом тот самый дьявольский смех. Леденящий вой. Прямой эфир из ада — и присутствие Сатаны ощущается меньше чем в метре от тебя.

Драко вздрогнул. И, забрав из вечного холода, его окутал вечный огонь.

— Но этого не может быть! Я жив! Я не помню, как я умер!

Паника стала жить в Малфое — и прежде всего потому, что он не мог сориентироваться. Его бешеная одышка всё ещё совмещалась с криками о помощи. Хотя он ожидает её в аду?...

Пелена слетела с глаз. Панорама превратилась в более-менее знакомую. Его не терзали черти, бесы не рвали его душу на куски. Он даже не чувствовал огня. А вот запах дыма был вполне реальным.

Он дома. Это Малфой-мэнор. Пожар!

Внезапно он вспомнил: он оставался один. Ему надо спасаться! Вода, бежать! Где начался этот пожар?!

Малфой, чистоковный волшебник, сразу же обратился к палочке.

— Агуаменти!

Ничего.

— Аква Эрукто!

— Прекрати. Я не твой раб.

Снова Голос! Палочка обожгла руку Драко и он, одёрнув с проклятиями, резко уронил её на пол. В попытках поднять волшебный жезл, он видел, как тот направленно сбегал от него прочь, а позже взмыл в воздух. Её словно бы кто-то держал в воздухе, намеренно кинув в пламя.

Дерево истлело. Драко попытался снова подбежать к палочке — но он замер. Не по своей воле. Он махал руками, пытаясь сдвинуться хоть на миллиметр.

Снова. Смех.

Парень чувствовал дым. А вот глаза его, опять-таки словно насильно закрылись. Свет, который излучал огонь, больше для него не существовал. Потешение нечистого стало громче. Оно копило в Малфое кромешный ужас, словно снежный ком, но он заперт. Не только в своём доме — он заперт в неизведанности, а на кону смертельня опасность.

— Ты думал, что так будешь жить долго?

Дух блефовал. Почему же Драко ещё не сгорел?

— Драко, — послышался голос Альбуса.

Глаза пожирателя раскрылись. Свобода в движениях, дыхании, зрении — даже в сопровождении с тем, кого ты терпеть не можешь — какое это чудо!

Он был в больничном крыле. Как и Финниган.

Кошмарный сон?

Малфой всё ещё глубоко дышал. Директор не стал нагнетать своим присутствием. Он отошёл и за его спиной снова стоял он.

Драко не знал, как выглядит этот дух, но когда он установил с ним зрительный контакт, он в ужасе уловил в себе: «вот оно». Это именно то обличие, которое он представлял в своей голове.

— Это не сон, — играючи подначивал он. — Это было с тобой. Просто ты не помнишь.

Это было с ним?... Драко не мог думать. На его мозг не подействовало внезапно пришедшее тепло. Его сердце дрогнуло, когда до него дошла та мысль, что эта чертовщина до сих пор контролирует его. Издалось хихиканье, хотя лицо духа не шелохнулось.

— А знаешь, почему? Я так захотел.

Более он не сказал ничего. Драко дрожал. Он снова лишился способности спокойно дышать.

— И я не прекращу, пока не наиграюсь.

Драко клонило в сон, однако он не посмел провалиться в него. Дух видимо улыбнулся, нарушив своё обездвиженное положение, играя на страхе Малфоя. А затем он... Она... Оно растворилось, уйдя в пол.