Правопреемница (джен)

— О Господи!

Крик этот стал наполнять весь замок уже в течении нескольких недель. Минерва, которая запечатлела эту жуткую картину, не верила своей коллеге до последнего. Сивилла Трелони неустанно причитала всё это время пуще прежнего, говоря о самых жутких предзнаменованиях, которые ей только доводилось видеть. Декан Гриффиндора, безусловно, старалась сохранять лояльность, но терпение лопалось. Стояние на ушах сотен человек из-за сущих безумств умирающей старухи восполняли все те грубости, на которые та решалась.

Сейчас же мёртвое тело Сивиллы лежало прямо посередине кабинета прорицаний. Она расположилась в форме морской звезды: глаза пусты, руки и ноги раскинуты, а последнее выражение лица передавало ужас. По краям конечностей мелкий свет давали огарки пяти свечей, которых, в свою очредь, соединяли конечности перевёрнутой звезды, так же известной, как сатанинская пентаграмма. А главный элемент — нож в животе и засохшая лужа крови на полу.

Приглушёный свет чуть не остановил сердце профессора МакГонагалл. В полутьме лицо Сивиллы выглядело ещё куда более ужасным. Обстановка была настолько смутной, что (и слава Богу, если это окажется так!) более походила на сон. Минерва перекрестилась. Такая истерия по поводу магловской религии не охватывала Хогвартс никогда. Ей захотелось молиться. Давай, ты же сильная женщина, проснись! Проснись, да, это всё бред! Но бред ответил.

— Господь тебе не поможет.

Голос был невесть откуда. Хотя страшнейшие из подозрений Минервы подтвердились, когда ей показалось, что эти слова вылетели из уст Трелони.

— Это не она, — снова заговорил Голос. — Её время пришло.

МакГонагалл, не контролируя себя, судорожно подняла голову. Зеркало. По самому центру. Огромное зеркало, в котором клубился красный дым, которое ранее никогда не стояло в этом кабинете.

— Это сделал я.

Из красного дыма показалась голова взрослого мужчины. Но это был не человек, ибо смех его был воистину дьявольским.

* * *

Обычный кошмар.

Всё прошедшее — не больше, чем просто кошмарный сон. На это указывали все симптомы: и то, что профессор не контролировала себя, и внезапно появившееся зеркало...

— Там была она, — доносилось со стола когтеврана от Падмы Патил.

Гарри Поттер вертел головой так, что она у него уже болела. И так с самого утра. Ведь и впрямь: это произошло.

— Они говорят о...

— Прекрати, Рональд! — напряжённо прервала Гермиона.

— Что правда — то правда, — непонимающе ухмыльнулся Рон. — Лично мне всё равно, кто будет вести у нас прорицания.

Гермиона Грейнджер мгновенно огрела его книгой.

— Эй! Ты же терпеть её не могла.

— Знаю! — прошипела Гермиона. — Но ты слышал, что там было?

— Там упала в обморок профессор МакГонагалл, — пояснил Гарри.

— Именно, — встревоженно продолжила Гермиона. — К тому же... Дамблдор считает, что оно повторилось снова.

«Оно» даровало хоть какой-то смысл последним словам Сивиллы. Вот уже на протяжении мучительно долгих недель Хогвартс стал проходным двором для сущей бесовщины: прямо в факультетских гостиных каждый день находили по меньшей мере одно-два тела убитых грязнокровок. Позиция Гарри вовсе не была секретом. Что логично, директор и учителя начали обвинять в этом пожирателей смерти и их шпионов, но каждый час преподносил новые сюрпризы, заставляющие искать в происходящем мистический подтекст.

За последнее время не стало многих. Дина. Ханны Аббот, Крэбба и Гойла, капитана слизеринской команды Маркуса Флинта... Все жестоко убиты. В каждую спальню, кроме когтевранской, проникали.

Все были убиты одинаково. И Сивилла.

— И Дамблдор продолжает учебный процесс, — отметил Рон.

— Не знаешь, о чём говоришь — не говори.

— О чём это ты?

— Ты слышал о Симусе?

Рон отрицательно помахал головой. Гермиона сделала голос настолько тихим, что его едва слышал Гарри, сидящий с ней вплотную.

— Симус попытался покинуть территорию Хогвартса. Не знаю, зачем. Говорят, с друзьями в запретный лес хотел увильнуть. Но едва он прошёл половину квиддичного поля... Он застыл.

— Неудивительно. Особенно, если мешал Вуду практиковаться.

— Неужели ты не...! Ох. Это, должно быть, страшное проклятие. Даже профессор Флитвик не может распознать его. По его словам, это вполне может оказаться одержимостью демонами.

Голос раздался изниоткуда.

— Я знала.

Все трое вздрогнули. Благо, знакомый мелодичный потусторонний голосок не походил на тот, каким по секрету поделилась МакГонагалл. Это была Луна Лавгуд.

— Нарглы давно бесчинствуют. Я всё думала — как далеко они зайдут?

Гермиона неодобрительно ответила:

— Ты прости, но никому нет дела до этих выдумок.

Лавгуд потеряла спокойствие. — Выдумок?!

— О, какие же вы все... — Грейнджер снова попыталась сдержать себя. — Умирают ученики. Преподаватели!

— Я знаю. Но Финниган не маглорождённый волшебник.

На деле хорошее подточнение. Ещё если учесть, что Василиск давно убит, то поиск вредной твари, изводящей шестикурсников, обещал быть сложнее.

— Финниган не мёртв.

Полумна пожала плечами и снова уставилась в газету. Рона, правда, начало это тревожить.

— Это все случаи?

— Отнюдь нет, — сдавленно сказала Гермиона. — Мы не знаем точно, но Дамблдор явно не договаривает. Я уже порылась в книгах. Думала найти в истории магии хоть какие-то подобные случаи. В школьных учебниках ни единого совпадения.

Полумна согнула бровь. — Быть может потому, что не стоит ограничиваться школьными учебниками?

Гермиона начала злиться. — Не могла бы ты не влезать в чужой разговор?

И Луна снова притихла, занимаясь своими делами. Гермиона, конечно, обдумала это. Но с другой стороны — где искать, если не в учебниках?...

— Так нельзя, — сказал Гарри.

— Что ты предлагаешь?

— Это так или иначе связано с возвращением Волан-де-Морта. В этом надо разобраться.

— Сюда не могли попасть пожиратели...

— Ты говорила!

Пауза. — Если ты, конечно, не говоришь о тех, кто был тут всегда.

Именно это и было в мыслях Гарри. Он давно подозревал Малфоя. Ещё в поезде он заявлял о его причастности к сторонникам Тёмного Лорда.

— Дорогие ученики! — начал свою речь Дамблдор. Все, сидя, как на иголках, тут же повернулись к нему. — Сегодня произошла очердная смерть. Сивилла Трелони — преподаватель прорицания — покинула нас не без своих предупреждений...

Гарри повернулся к Рону.

— Пророчество. Белатрисса Лестрейндж получила наказание за то, что разбила его. Не мог ли Малфой поулчить задание убить её за это?

— За что? За пророчество? Очень навряд-ли. В таком случае, Трелони была бы им ещё нужна. Волан-де-Морт так и не узнал его полноту. И к стати... Ты становишься параноиком.

— Параноиком? Ты первый подмечал, то что он ведёт себя странно.

— Ты умаешь, Крэбб или Гойл не могли ими быть?

— На что способны эти двое?

Гермиона шикнула на них.

Альбус продолжал. — Мы направляем все силы на то, чтобы в скорейших сроках истолковать возможное послание дорогой Сивиллы нам, так как по опыту мистера Симуса Финнигана это делать опасно.

* * *

— Помогите! Помогите!

— ТУТ ТЕБЕ НИКТО НЕ ПОМОЖЕТ.

— Я ничего не сделал! Нет!

— НО ТЫ ДЕЛАЛ.

— Я не должен быть тут!

Кожа, кости — всё мёрзло. Даже кровь в жилах. И вовсе не от ужаса. Как простая вода, налитая тонкой струёй в раствор с жидким азотом, она кристаллизовалась и стремилась превратиться в кубики сухого льда. Бег не помогал разногнать её. А кто бы дал?

— ТЫ ПРИНАДЛЕЖИШЬ ЭТОМУ МЕСТУ. ЭТО ТВОЙ ДОМ.

Всё изнутри леденело. Драко Малфоя больше не существует. Лишь простая ледышка, которая будет валяться по полу, коим в Коците — девятом кругу ада, в который попадают за предательство — является тот же лёд. Нет жизни — точно так же, как и нет памяти о том, при ком она когда-то была.

А потом тот самый дьявольский смех. Леденящий вой. Прямой эфир из ада — и присутствие Сатаны ощущается меньше чем в метре от тебя.

Драко вздрогнул. И, забрав из вечного холода, его окутал вечный огонь.

— Но этого не может быть! Я жив! Я не помню, как я умер!

Паника стала жить в Малфое — и прежде всего потому, что он не мог сориентироваться. Его бешеная одышка всё ещё совмещалась с криками о помощи. Хотя он ожидает её в аду?...

Пелена слетела с глаз. Панорама превратилась в более-менее знакомую. Его не терзали черти, бесы не рвали его душу на куски. Он даже не чувствовал огня. А вот запах дыма был вполне реальным.

Он дома. Это Малфой-мэнор. Пожар!

Внезапно он вспомнил: он оставался один. Ему надо спасаться! Вода, бежать! Где начался этот пожар?!

Малфой, чистоковный волшебник, сразу же обратился к палочке.

— Агуаменти!

Ничего.

— Аква Эрукто!

— Прекрати. Я не твой раб.

Снова Голос! Палочка обожгла руку Драко и он, одёрнув с проклятиями, резко уронил её на пол. В попытках поднять волшебный жезл, он видел, как тот направленно сбегал от него прочь, а позже взмыл в воздух. Её словно бы кто-то держал в воздухе, намеренно кинув в пламя.

Дерево истлело. Драко попытался снова подбежать к палочке — но он замер. Не по своей воле. Он махал руками, пытаясь сдвинуться хоть на миллиметр.

Снова. Смех.

Парень чувствовал дым. А вот глаза его, опять-таки словно насильно закрылись. Свет, который излучал огонь, больше для него не существовал. Потешение нечистого стало громче. Оно копило в Малфое кромешный ужас, словно снежный ком, но он заперт. Не только в своём доме — он заперт в неизведанности, а на кону смертельня опасность.

— Ты думал, что так будешь жить долго?

Дух блефовал. Почему же Драко ещё не сгорел?

— Драко, — послышался голос Альбуса.

Глаза пожирателя раскрылись. Свобода в движениях, дыхании, зрении — даже в сопровождении с тем, кого ты терпеть не можешь — какое это чудо!

Он был в больничном крыле. Как и Финниган.

Кошмарный сон?

Малфой всё ещё глубоко дышал. Директор не стал нагнетать своим присутствием. Он отошёл и за его спиной снова стоял он.

Драко не знал, как выглядит этот дух, но когда он установил с ним зрительный контакт, он в ужасе уловил в себе: «вот оно». Это именно то обличие, которое он представлял в своей голове.

— Это не сон, — играючи подначивал он. — Это было с тобой. Просто ты не помнишь.

Это было с ним?... Драко не мог думать. На его мозг не подействовало внезапно пришедшее тепло. Его сердце дрогнуло, когда до него дошла та мысль, что эта чертовщина до сих пор контролирует его. Издалось хихиканье, хотя лицо духа не шелохнулось.

— А знаешь, почему? Я так захотел.

Более он не сказал ничего. Драко дрожал. Он снова лишился способности спокойно дышать.

— И я не прекращу, пока не наиграюсь.

Драко клонило в сон, однако он не посмел провалиться в него. Дух видимо улыбнулся, нарушив своё обездвиженное положение, играя на страхе Малфоя. А затем он... Она... Оно растворилось, уйдя в пол.

Холод. Он вернулся.

Завывающий ветер оглушал Полумну Лавгуд. Она осматривала странные глыбы в форме грешников, зеледеневших в выражении неслышимого ора, прямо как Сивилла.

Но что-то в ветре было особенным. Цветная пыль, поддерживаемая им, сразу же заметила Луну, а Луна — её. «Новая жертва», — подумало Нечто, уже готовясь подать безумный, заигрывающий голос. Тут же, как во сне, Лавгуд посмотрела в центр, увидя синий гроб.

"Я сейчас умру".

Эти слова прозвучали в голове абсолютно спокойно. Тревога скорее перетекла к таинственному духу. Он не учуял ужаса, который был ему жизненно необходим для питания и вызывал все те видения. Да, их собственный страх был плодом безумия.

И тогда он понял.

— Я пришёл по адресу... Хозяин.

Из любопытства Луна подняла голову, чтобы увидеть загадочного собеседника, но потом всё насильно прекратилось. Будто произошло падение — хлоп! — и всё погасло, словно бы с выключением телевизора.

Луна раскрыла глаза. Никаких запугиваний; её гостиная не горела и была в целости и сохранности.

Ну, если бы это была гостиная.

Проморгавшись, Полумне всё же пришлось отметить, что место, где она проснулась, запугивало её. Кромешная тьма, и очень уж сомнительное одиночество. Луна словно бы знала чьё-то присутствие, как факт. Она сразу заметила эту закономерность: оно пытается выдать явь за дурной сон. И тут же это ощущение пропало.

А чьё-то присутствие всё так же оставалось фактом.

— Я тут, — послышалось из какого-то угла запретной секции библиотеки.

Луну охватило спокойствие. Она не могла понять, властна ли была над своими чувствами, и подошла к одной из полок.

— Не тут.

Девочка избрала все варианты. В конце концов, чтобы не выставлять её дурочкой, которая идёт по чьей-то указке, дух давал подсказки невербально. С полок падали книги, но, как под конец поняла Лавгуд, они не были ответами.

В конце концов, одна из книг — достаточно толстая — попала ей прямо в руки, когда она подошла к нужному месту.

Полумна начала листать старинные, тёмные страницы, как будто бы издающие от их беспокойства вой.

ТАЙНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ИСТОРИИ ХОГВАРТСА

В общей сложности книга содержала восемьсот шестьдесят шесть страниц и пятнадцать обширных глав. У Луны совсем не было мыслей, на какой странице ей остановиться и она решила найти что-то подходящее просто по смыслу.

По позвоночнику прошёл холодок. На самом деле, она не поняла толком, что она ощутила; холод снова сменился жаром. Причина этих ощущений была прямо за спиной Полумны.

И вновь — непроизвольное движение; взгляд в зеркало.

614

Цифры, закованные в лёд и горящие огнём, оказались там заместо отражения.

Какой символизм мог быть в них?

Луна пришла в себя. Что это было? Слава Богу, зеркало настоящее — Еиналеж, что всегда было в библиотеке. Лавгуд подозревала: кто бы мог гарантировать, что это — правда? Зеркало Еиналеж всегда показывало скрытые желания. Могло ли это значить, что оно показало ответ? Или лишь то, что она могла сочесть за него — то есть то, чего она хотела?

И тем не менее, если открыть её, конца света не случится. Наверное.

ГРИН-ДЕ-ВАЛЬД: СТРАШНЕЙШИЕ ПЛАНЫ

Грин-де-Вальд? Неуж-то это как-то связано с Дамблдором и его победой?

И тут внимание девочки привлекло кое-что ещё. Написанное мелкими буквами под жуткой, жирной надписью, подчёркнутой чем-то, не иначе как являющимся кровью.

ТЕОРИЯ НОМЕР 48.

Полумна, затаив дыхание, заворожённо вчитывалась:

«Не секрет, что Грин-де-Вальд — страх всех магов в сороковых — имел дружественную связь со своим же соперником Альбусом Дамблдором. По наблюдениям слуг, их повелитель слабел. Его силы словно бы утекали вникуда. Тёмный волшебник знал: это происходит не без содействия его врага.

Однажды он решился сделать это. Он свято и в той же степени наивно верил, что это приведёт его к победе. Многие годы все приближённые замечали странности с его стороны, подозревали его болезнь обычной шизофренией, но никто не знал правды. Никто, кроме членов магловского ордена Золотой Зари. Лучше любых магов-ясновидцев, лучшие оккультисты Зари смогли передать истину. Пользуясь своим новым покровителем, он жаждал момента, когда сильнейший светлый маг падёт. Он не стыдился, ведь замногие года взаимодействия успел понять, что этот «светлый маг», безуловно, оправдывал свои (и, надо сказать, очень немалые) нечестивства «общим благом».

Вызов демона не прошёл для него бесследно. Все, кто знал это, знали и другое. Альбусу было это известно... И, что логично, угодно. Его поражение стало последствием проклятия».

Она заметила кое-что ещё. Оборванная запись. Сразу же после слова «проклятие» автор хотел что-то наскоро написать, но что-то ему помешало.

Через зеркало она увидела его обличие.

— Это тоже я. К тому моменту он узнал много лишнего.

Ритуал, что совершил Грин-де-Вальд, остался без подробностей. Тем не менее, Полумна не сомневалась в том, что это правда. Она вновь забыла, как он... Оно выглядело. Более ни единой подсказки.

* * *

Время шло к рассвету. Никто не мог спать.

Гарри не поделился с Роном и Гермионой своими подозрениями. Ему было горько. Вот опять — и так каждый раз! — он ходит вокруг до около истины, узнавая её лишь тогда, когда зло одарило списком потерь.

До сих пор он мог лишь много раз убеждаться вновь, что не знал наверняка, насколько это связано с Волан-де-Мортом и, соответственно, требует его вмешательства. Как всегда, Альбус утверждает о полном своём неведеньи. Почему он до сих пор не вызвал его?

За несколько часов его мозг, конечно, пару раз проявлял адекватную реакцию. Поттер задавал себе более чем логичный вопрос. Почему я только считаю, что должен быть связан с этим?... Но вопрос отпадал, видимо, задохнувшись от навалихшихся подозрений и дурных мыслей.

Под утро всё свелось к единому решению.

— Гарри! Подойди ко мне, Гарри Поттер!

Мальчик увидел бегущую к нему Полумну. — Прости, Луна, мне срочно нужно...

— К Дамблдору.

Гарри приостановился. Он понял: всё сводится к убийствам.

— Хочешь сказать, ты поняла, что стоит за всем этим?

— Нет. Я хочу сказать, что тебе нельзя идти к нему.

— Почему эт...?

Но Луна без комментариев увела его в Выручай-комнату.

Едва Луна набрала воздуха, чтобы всё выдать, заметила сидящую по середине Выручай-комнаты Джинни.

Она, как ненормальная, качалась, сидя в позе бабочки. Она болтала сама с собой, то нервно посмеиваясь, то, будто смиренно отвечая самой себе:

— Она поймёт. Она должна понять.

А потом она повернулась к ним и упала без сознания.

— Что ты видела, Джинни? — спросил Дамблдор в переполненном больничном крыле.

Джинни молчала. Она смотрела на него испуганными глазами. Луна, подслушивающая за ним, скрестила пальцы, чтобы Джинни не наплела лишнего — ведь сразу же после её замеченных странностей она направилась на допрос к Альбусу.

Гарри протестовал. Он успел выслушать всё, о чём ей поведала Полумна; нельзя сказать, что он её не поверил, но...

— Перестань, — мягко попытался переубедить он. — Это Дамблдор. Ты серьёзно совсем ему не доверяешь?

— Я не могу доверять. Дух намекнул, что это связано с его прошлым, о котором он может солгать. А в случае, если кто-то из учеников узнает о нём хоть что-то — всеми силами постарается скрыть. — Ребята слушали диалог.

— Я видела кошмары, — вот и всё, что девочка выдавила.

— Какие же?

— Симус... Маркус... То, как они умирали. Миссис Трелони. Их мучения.

Альбус оставил её.

— И почему, интересно, я? — Полумна задала вопрос в пустоту.

Тут она вспомнила. Они не выдали Дамблдору сказанных ей в трансе слов. «Она поймёт. Она должна понять».

Убедившись, что Дамблдор точно ушёл, они вошли.

— Слушай, Джинни... — начал Гарри. — Ты не могла бы рассказать...

— Джинни! — радостным голосом сказала Луна. — Рада, что ты поправилась.

— Я не болела.

— Я знаю. Ну и как поживают морщерогие кизляки?

— Луна, у меня же не...

— Я же говорила тебе, что водятся. Или... Я сказала об этом во сне?

— Э-э...

Гарри начал сильно сомневаться, что Полумна может привести их к ответу. Она и так-то не отличала сон от реальности, а в дни, когда этим вопросом мучаются все остальные... Хотя, зная её год, он склонялся к тому, что она различает их как никто лучше.

— Полумна?

— Гарри? — непонимающе сказала она, как ни в чём не бывало. — А-а. Да. Джинни, то, что ты рассказала Дамблдору — правда?

Уизли приполнялась. — По правде... — она оглянулась. — Нет.

— Так и знала, — невозмутимо ответила Лавгуд. — Уверена, там ты и получила моё сообщение про кизляков. И забыла.

— М-м, нет. Там была куча людей, которая сидела точно так же, как я. Они читали что-то на латыни. — она нашептала последние слова Луне на ухо: — что-то вроде культа.

Гарри услышал это. Вероятнее всего, Джинни хотела не скрыть это от него, а просто не напугать.

— Что они читали?

Девочка развела руками. — Я не понимаю латынь.

«Она поймёт. Она должна понять».

* * *

Матч по квиддичу. Гриффиндор/Когтевран.

Гарри и Полумне повезло. Они подумали, что пока что могут занять лишь наблюдательную позицию... Вернее, Луна так подумала. Гарри никогда не стал бы просто сидеть, но он и не думал о том, что может предпринять хоть какие-то активные действия к раскрытию тайны; его тащила Полумна со своими догадками, вселяющими свет в непроглядую тьму. Пока ему условно не дают связаться с Дамблдором, он подмечал, что просто-напросто может принимать желаемое за действительное.

Мадам Трюк не подавала виду, что что-то вообще происходит. Она завсегда ловко выхватила свисток, громко крикнув:

— Игрокам вылететь! Я хочу честной игры от каждого из вас!

Эффектно, ровно, красиво и в ряд вылетели ученики на мётлах, оставив в небе после себя белую полосу. Они остановились каждый на своей стороне, Гриффиндор — справа и Когтевран — слева, а затем по середине взлетел квоффл.

Чжоу поймала его. Когтевран взревел, а Луна тихо созерцала происходящее. Тут же нагло, напористо мяч выбил Кормак и за него велась горячая борьба среди Алисии, Кэти и Роджера Девиса.

Погода ухудшалась. Ветер завывал, призывая за собой мелкий дождь. Гарри вспомнил о том, что ему стоит заколдовать свои очки «Импервиусом». Гриффиндорцы орали, и более всего заметна на трибуне была Лаванда Браун со своими кричалками за Рона.

Анджелина разрешил эту браваду, ворвавшись посреди них. Квоффл чуть было не попал в когтевранское кольцо; разьярённый когтевранец отправил его назад с удвоенной скоростью.

Благо, Рональд среагировал, поймав его, почти уже вошедшим в его кольцо.

— Давай, Ронни! Задай этим орлам!

— ВОТ ОН! — заорал Уизли заменённому вместо Джинни ловцу.

Пока тот замахал головой, Загонщик Когтеврана удачно отбил бладжер, попавший ему по метле. Снитч, который был буквально у него под ухом, улетучился в дожде. На него упал белый шарик.

Град?...

Гриффиндор терпел мелкие пораения одно за одним. Но он не думал молчать, решив отомстить за это сполна.

Браун не унималась. — Рон! О, Рон! Ты такой молодец!

Львиная команда рвалась к победе, раз за разом пресекая все попытки Когтеврана выделиться. Рон проклинал тупого ловца, который не понимает его очевидных подсказло — кажется, только из-за него их команда сдаёт.

Навострённые уши Гарри учуяли сквозь дикие крики болельщиков глухой отчаявшийся стон на трибуне Гриффиндора. Женский голос... Прерывистые всхлипывания...

Гарри сузил глаза, быстро размахивая головой. Он слышал это где-то... Где-то...

— Профессор МакГонагалл!

Она встала, пройдя до лестницы, по которой входят на трибуну и увидела Парвати, истекающую кровью и трясущимися руками, пытающуюся зацепиться за ступеньку.

— Ку-у-ульт!.... — глухо стонала она. — Он... Там...

Лаванда взвизгивала на своём месте. Минерва, всполошившись, достала палочку и сказала:

— Вулнера Санентур!

Но было уже поздно. Умирающая Парвати давно смотрела на них пустыми глазами. Её подруга на радостях пошла искать МакГонагалл.

— Парвати! — с предвкушением крикнула она... И замерла, борсившись к её телу и облив слезами. Позже лишь прошипела:

— Я всё знаю! Это Лавгуд! Поганая ведьма!