Клетки против Стивена Кинга (джен)

— Да не переживай так, и на новом месте хорошо устроимся. Подумаешь, провинция… — дендроцит улыбнулся, обращаясь к своей питомице, лактобактерии по кличке Ню. Он ласково потрепал ее по макушке и вновь уставился на дорогу.

Его веселость была малость напускной, не то чтобы подбодрить себя самого, не то чтобы не огорчать любимицу. Да, на этот раз он допрыгался. Переборщил с каверзными фотками Т-хелпера и… И был сослан в самую глушь — капиллярную сеть в районе мизинца левой ноги. Ничего, и там клетки нормально себе живут.

Дендроцит остановил свое старенькое авто с прикрученным к багажнику таким же стареньким и разбитым велосипедом в живописном маленьком городке, утопающем в зелени. Он арендовал там симпатичный домик на дереве, дешево и сердито. К тому же от его дерева шла канатная дорога, по которой можно было перейти прямиком в контору, где ему теперь предстояло работать. Можно было сэкономить кучу времени и чаще навещать любимицу Ню, которую он благоразумно прятал от других клеток. Бактерия все же, еще поймут что не так.

— Ну, что скажешь? — спросил он Ню, оглядывая великолепное дерево и домик на нем. — Нравится?

— Ню-ю! — запищала бактерия и запрыгала на месте от радости.

— По-моему, тоже отлично, — согласился с ней дендроцит.

Они тут же заселились, закинув в домик немногочисленный скарб, и стали осматриваться с балкона. Кругом простирались зеленые просторы, не столь многочисленные жилые и технические постройки вдоль тянущейся во все стороны капиллярной сети, по самой средине которой носились как угорелые эритроциты.

С балкона можно было разглядеть всех соседей. Их было немного. Напротив жил старик из клеток Лангерганса, был он на пенсии и уже в глубоком маразме. Покамест не лизирован за выслугу лет. Справа находились: пара пустых домов, кафетерий «У макрофага», старая гостиница «Капиллярная», перевалочный пункт эритроцитов, прачечная и бани с ней по соседству, ремонтная мастерская, еще пару жилых домов и складские помещения. Канатная дорога тянулась над ними между площадками на вершинах деревьев, самых высоких и толстых. От дерева дендроцита она отходила в глубь к башне информбюро.

— А мне здесь уже нравится, — сказал дендроцит, с удовольствием вдыхая воздух, который был несравнимо чище, нежели в центре, где он жил.

— Ню! — соглашалась лактобактерия.

— Ну что, выпьем чайку с печеньками и прогуляемся? — предложил дендроцит.

— Ню! — одобрила Ню.

* * *

Они вышли на просторный двор, заросший давно не стриженым кустарником, и собрались пройтись вдоль дороги. Внезапно их окликнули. Дребезжащий старческий голос с легким акцентом сказал:

— Добро пожаловать в наше захолустье.

Дендроцит и Ню резко обернулись. Это был сосед, живший напротив, старик из клеток Лангерганса.

— Добрый день, — поздоровался дендроцит.

— Увидел, что вы приехали, и решил зайти, познакомиться, — старик протянул руку.

— Рад знакомству, — искренне ответил дендроцит, пожимая ее.

— А это у нас кто? — спросил старик, склоняясь над засмущавшейся Ню.

— А это… ну… — денроцит от неожиданности не знал, что сказать.

— Неужели бактерия? — подозрительно прищурился старик, пытаясь ее пощупать.

— Она ручная! — заверил дендроцит, совершенно не уверенный в том, что старик их не выдаст. Ню спряталась за его спину.

— Ах, вот как… — пробормотал сосед. — Ну что ж…

Они поболтали еще немного, и старик пригласил их как-нибудь зайти в гости на чашечку чая с печеньками, хитро подмигнул Ню и сказал на прощание:

— Ты уж смотри за ней хорошенько. Тут эритроциты гоняют, как бешеные, особенно те, что на самокатах и мотороллерах. А то задавят еще мопедом или тележкой… — он крякнул и, слегка прихрамывая, направился к своему дому.

Словно в подтверждение его слов, тут же вылетел эритроцит на мопеде, к которому крепился прицеп, полный ящиков с кислородными баллонами. Он едва не сшиб старика и, лихо вырулив, понесся прочь, подгоняемый отборной руганью соседа.

— Однако… — задумчиво протянул дендроцит. Еще до вечера ему предстояло не раз убедиться в том, что сосед предупреждал их не зря, когда его самого чуть не сшибли раз эдак десять по пути в магазин и обратно. Это был лишний повод порадоваться наличию чудесной канатной дороги от дома прямо до места службы.

* * *

Заступив на службу, дендроцит познакомился с парочкой славных ребят: В-лимфоцитом и клеткой памяти. В-лимфоцит был горазд петь песни и травить анекдоты, а клетка памяти знал кучу баек, мифов и легенд. С такими скучать не придется.

— Не подумай, что мы такие бездельники, — сказал ему В-лимфоцит, просто сегодня выдался денек, когда совершенно нечего делать. Ну никаких происшествий, — добавил он и накаркал.

Тут же в дверь что-то глухо стукнуло. Стоило ее отворить, через порог ввалился раненный наивный Т-лимфоцит, недавно поступивший на службу вместе с другими срочниками в местное подразделение быстрого реагирования.

— Помогите… — простонал он и отдал концы прямо на руках у дендроцита.

Так трагично закончился первый рабочий день на новом месте.

* * *

Весь вечер дендроцит был не в своей тарелке. Есть совершенно не хотелось. Он пытался попить чаю, чтобы успокоиться, но что-то не помогало. Он сидел, помешивая ложечкой в стакане, подносил тот ко рту, забывал отхлебнуть, ставил стакан обратно на стол и снова помешивал, не обращая внимания на крутящуюся рядом с ним Ню.

В сотый раз он перебрал в голове произошедшее, думая о том, точно ли он все правильно сделал. А что, собственно, тут можно было сделать? Парень умер, едва ввалившись в контору. Оставалось лишь уложить бренное тело и сообщить начальству, что он и сделал. Т-хелпер по телефону заверил, что прибудет завтра с утра и сразу начнет расследование. Просил без него ничего не трогать, только сделать снимки погибшего.

Ночью дендроцит сперва никак не мог уснуть, а потом погрузился в кошмары. В какой-то момент ему привиделся погибший парень, которому он тщетно оказывал первую помощь, напрасно надеясь на то, что тот выживет. Тот грустно улыбался и звал его за собой, указывая куда-то за окраину их капиллярного городка.

Они вышли из домика на дереве, прошли по канатной дороге до конторы, и двинули дальше в сторону леса. Там имелась вышка, видимо, предназначенная для лесничего. Призрак сказал, что дальше идти нельзя, и он покажет все отсюда. С трудом забравшись по лестнице, казавшейся бесконечной, дендроцит перевел дух и, взяв неведомо откуда появившийся в руке бинокль, стал всматриваться вдаль, на торчащие позади горы.

— Смотри внимательнее, — говорил призрак. Дендроцит подкручивал увеличение и начинал видеть детали, которых при любой, хоть самой мощной оптике, увидеть бы все равно не получилось. Несомненно, это была магия.

Наконец его взор уперся в каменистые вершины холмов, которые были выложены диковинным узором из камней, складывавшихся то в горки, то в какие-то странные символы.

— Это тайное место на кончике мизинца левой ноги. Видишь ту расщелину у краешка ногтя? Ты никогда не должен туда ходить.

— Но… почему?

— Земля там прокисла из-за грибка стопы. Это очень проклятое место! В стародавние времена там упокаивались отмершие клетки эпидермиса, мирно образуя роговой слой, но теперь там поселилось зло, — сказав это, призрачный наивный посмотрел на дендроцита своими жутковатыми белесыми глазами и растворился в воздухе.

* * *

На следующий день у дендроцита был такой видок, что новые приятели тут же начали сочувствовать и интересоваться, как он. Слово за слово, и пришлось рассказать про сон.

— Ну после такого и не такое еще приснится, — покивал В-лимфоцит. — Жалко парня, но что делать. Надеюсь, он не станет призраком на самом деле и не поселится у нас в конторе, — попытался пошутить он, но никто и не думал смеяться. Все-таки над смертью не шутят.

— А я помню ту легенду про древнее кладбище на проклятой земле, — сказал клетка памяти.

— Помнишь? — скептически уточнил В-лимфоцит.

— Ну… почти… — клетка памяти стушевался. — Там было что-то про оживающих мертвецов и про то, что они уже не будут прежними и… э-э…

— Разумеется. Наверняка потом пришел герой и всех спас, уничтожив злых мертвецов, — зевнул В-лимфоцит. — Баечка-то бородатая, во-о-от такая длиннющая борода, — он показал руками, какая.

— Насчет героя не знаю, — честно ответил клетка памяти, — но вот зло, говорят, обитает там и поныне.

— Вот как!

— Но это можно проверить.

— Проверить зло? — не понял дендроцит.

— Да нет, — рассмеялся В-лимфоцит. — Проверить факт наличия грибка стопы.

Дендроцит предпочел бы туда не лезть, а если что и проверять, то не вылезая из офиса.

Его желание, вернее, нежелание куда-либо лезть, исполнилось. В архиве, куда зарылся клетка памяти, нашлись нужные сведения. Там говорилось о том, что грибок стопы имел место быть, причем неоднократно. С проблемой удалось справиться, но не до конца: у ногтя мизинца левой стопы участок кожи оказался безнадежно испорченным, а ноготь потемнел и начал слоиться. Сам грибок предположительно был уничтожен, по крайней мере, его более обнаружить не удалось.

— Ну вот, — пожал плечами В-лимфоцит, выслушав зачитанное клеткой памяти, — проблема вроде как исчерпана.

— Полагаю, — добавил от себя клетка памяти, — испорченный участок со временем отслоится и придет в норму.

— Возможно… — пробормотал под нос дендроцит, который почему-то не был в этом уверен.

От увлекательных разговоров о грибке стопы их оторвали сообщением о том, что наивного, погибшего прямо у них на пороге, убила бактерия. Необходимо дождаться Т-хелпера и ждать дальнейших распоряжений по обстоятельствам. В случае, если нападение повториться, принять срочные меры по оцеплению района силами местной полиции нейтрофилов и, опять же, дожидаться прибытия начальства. Так же следовало принять все необходимые меры, чтобы не допустить паники среди населения.

Последнее как-то даже удивило, ведь паниковать никто и не собирался, хотя новость об убийстве разлетелась уже по всему городку. Даже поговаривали, что это может стать началом эпидемии серийных убийств. Правда, такое предположение было уже чересчур.

Тем временем начальство не торопилось почтить своим присутствием захудалый городок на каком-то там кончике мизинца левой ноги, а слухи ползли себе и ползли, один красочнее другого.

— Говорят, скоро бактерии захватят власть в организме. Сразу, как только осуществят свой тайный заговор по подрыву деятельности иммунной системы и прочистки мозгов добропорядочных клеток, — с иронией сказал дендроцит, потягивая чаек вместе с соседом. Того, казалось бы, уже невозможно было хоть чем-то удивить, и он только пожал плечами, дожевал крекер и махнул рукой. Дендроцит, ожидавший от него ответа, приподнял бровь.

— Лихорадку Денге пережили и это переживем, — философски заметил старик.

* * *

Однажды, когда дендроцит был на работе, к ним в дом постучали. Сперва постучали, потом, убедившись, что никого нет, тихонько щелкнули отмычкой. Были это вовсе не грабители, а местные ребятишки, прослышавшие, что новый сосед держит у себя дома живую бактерию!

Ню в это время мирно дремала в кресле, юркнув под плед. Услышав, что кто-то крадется, вскочила и, не понимая, что происходит, захлопала глазками. Тут нарушители, весело смеясь, подскочили к ней и попытались накинуть на нее мешок. Ню в панике заметалась и ринулась наверх. Взломщики побежали за ней. Ню спряталась на балконе и нервно поглядывала на канатную дорогу, куда могла перебраться и побежать к хозяину, но не решалась, боясь не столько высоты, сколько качающейся во все стороны дорожки с разъезжающимися прямо под тобой досками. Дендроцит ее легко преодолевал, а вот Ню очень боялась упасть.

Когда злобные ребятишки настигла ее и на балконе, она проскочила у них под ногами и помчалась обратно вниз. В распахнутую дверь Ню выскочила из дома и кинулась к хозяину. Жаль, что ей не нравилась канатная дорога, жаль, что раскачивающийся веревочный мостик вселял в нее ужас. Она бежала без оглядки и вскоре оказалась у дороги. На противоположной стороне показался сосед. Он быстро поковылял к ней. Ню, полагая, что лучше поискать защиты у него, рванула навстречу через дорогу. Тут выскочил эритроцит, который несся на всех парах на мопеде. Он не успел затормозить и, хотя и пытался резко свернуть в сторону, наехал прямо на Ню.

Старик, добравшийся до дороги, встал как вкопанный и, выпучив глаза, смотрел на раздавленную бактерию. Эритроцит был в полном шоке, он даже не обратил внимания на вывалившиеся и раскатившиеся во все стороны из прицепа баллоны. Взяв себя в руки, старик подбежал к Ню. В не всяких сомнений, она была мертва. Мертвее некуда. Он сбегал домой за валявшейся в сарае плотной тканью и завернув в нее Ню. Эритроцит, вспомнив, что очень спешит, ловко смылся с места трагедии. В конце концов, он наехал не на нормальную клетку, а всего лишь на бактерию. Кого это волнует?

Тот, кого это волновало, пока еще ни о чем не догадывался. Он мирно работал в своей конторе, занимаясь рутинной работой и между делом слушая шуточки В-лимфоцита и байки от клетки памяти. День у него выдался во всех отношениях замечательный, а завтра еще и ожидал выходной. Дендроцит сделал себе чаю, с удовольствием отхлебнул, зажмурился и неожиданно на секундочку отключился. Ему померещилось, что он снова видит призрак наивного. В ушах ветерком прошелестело: «Не ходи туда», он потряс головой, и все пропало.

Вернувшись домой поверху и не найдя Ню, он добрался до открытой входной двери внизу и забеспокоился. Возможно, она выбралась погулять?

Не успел он выйти наружу, как раздался телефонный звонок. Было в нем что-то такое тревожное. Не известно как, но, снимая трубку, дендроцит уже знал, что случилась беда. Звонил сосед. Узнав, что дендроцит дома, попросил срочно зайти к нему.

К некоторому удивлению дендроцита, старик повел его не в дом, а в сарай. Там он просил подождать у входа и вынес довольно увесистый сверток плотной ткани. При виде его у дендроцита засосало под ложечкой. Скорбное лицо старика и очень нехорошее предчувствие открыли внутри его целую канонаду с разрывающимися ядрами страха. Ему не хотелось об этом думать, но он уже знал, что внутри. «Нет, не разворачивай этот сверток…»

— Не знаю, как тебе и сказать, — вздохнул старик, опуская тот перед ним и разворачивая. — Вот такие дела, приятель…

«Нет, не надо!»

Глаза дендроцита округлились от ужаса. Как в замедленной съемке откинулась ткань, обнажая безжизненное тельце бактерии, смятое и перекошенное, с застывшим выражением удивления на некогда симпатичной мордочке, ныне исковерканной предсмертной гримасой и какой-то смявшейся. Дендроцит ощутил, как кружится голова, как тошнота подкатывает к горлу, и просится наружу недавний обед. Он схватился за голову, потом шлепнулся на колени и, издав крик полного отчаяния, заголосил, переходя на надрывный вой.

Старик подозревал, что тот будет убиваться по своей любимице, но не думал что так сильно. Вопли дендроцита становились все более бессвязны. Старик закрыл погибшую бактерию и утащил дендроцита в дом. Там он отпаивал его суперпротеиновым коктейлем своего приготовления и напрасно пытался утешить.

— Это нечестно… — сказал дендроцит, глядя в одну точку. Он еще не пришел в себя. — Это моя лактобактерия. Пускай клеточный бог, или как его там, заведет свою.

Старик долго и внимательно смотрел на него, о чем-то напряженно размышляя.

— Знаешь, я тоже в эту загробную чушь про лучший мир не верю, — он помедлил, — ну да ничего не попишешь.

— Я… — всхлипнул дендроцит, — я бы все отдал, чтобы ее вернуть. Ах, если бы только это было возможно!

Тут старик как-то странно на него посмотрел, а после заозирался по сторонам, хотя кроме них в доме никого не было и, перейдя на заговорщический шепот, сказал:

— Есть один вариант. Ну… насчет похорон. Знаю, что тороплю тебя, но этого не избежать. Есть тут одно местечко, прозванное кладбищем домашних бактерий. Вот такое вот совпадение. Там достойно и похороним твою Ню.

— Да, конечно… — пробормотал дендроцит, повесив голову.

* * *

Взяв лопату и бренные останки Ню, они направились на окраину города. Дендроциту это место почему-то казалось смутно знакомым, только он не мог взять в толк почему. Он хотел расспросить старика, но тот шел молча, глубоко погрузившись в свои мысли. Атмосфера была гнетущая.

Вскоре они вошли в лес, минуя сторожевую вышку лесничего, направились вглубь. Там на небольшом пятачке виднелось практически миниатюрное кладбище с криво приделанной полуграмотной вывеской «КлаТбище дАмашних бакТерый». При ближайшем рассмотрении оказалось, что оно организовано по спирали. В его центре могилки были самыми старыми, надписи на них давно стерлись, а по краям лепились те, что поновее. Дендроцит рассеянно взирал на них и, не удержавшись, стал читать надписи на надгробьях. Там покоились некие Ру, Лю-Лю, Гыя и Тыгыдык. Далее шли полустертые надписи с именами, подозрительно оканчивающимися на -кокк. «Какой-нибудь стафилококк, что ли?» — удивленно подумал дендроцит. Те, что оканчивались на -ела и -идия тоже не вносили особой ясности.

— Так тут правда похоронены бактерии? — спросил дендроцит все еще молчавшего старика.

— Ну не все, конечно, — как-то загадочно ответил тот. — Есть, к примеру, чуток грибков. Помню, один кандиду дрессированную у себя держал… — начал он, но дендроцит, округлив глаза, перебил его:

— Ничего себе! Их же положено фагоцитировать.

— Ну положено, — пожал сосед плечами.

— Они держали их у себя?

— А сам-то?

— Но Ню — хорошая бактерия… была… А это… эти… Они же патогенами могли быть.

— Ой ли, — ответил старик, — глядя скептически. Казалось, ему все до синеньких базофилов.

Дендроциту не хотелось спорить, ему сейчас ничего не хотелось. Понимая, что не стоит оттягивать неизбежное, он взял у старика лопату и переменил тему:

— Будем копать могилу с краю? — он высмотрел подходящее место и направился к нему. Но только он занес лопату, как старик остановил его. Пару мгновений он внимательно всматривался в убитое горем лицо дендроцита и сказал:

— Здесь есть еще одно место, получше. Там, на горе, — он кивнул за спину дендроцита.

— А что там? — заинтересовался тот.

— Там расщелина у кончика ногтя, а над ней гора. На горе — древнее захоронение отживших свое клеток эпидермиса.

— Вот как, — дендроцит удивленно на него посмотрел.

— Оно давно не используется, но место знатное. Достойное твоей Ню.

— О, — сказал дендроцит, тут же загоревшийся идеей найти лучшее место для любимой Ню.

— Что скажешь? Тут не особенно далеко, но ногами поработать придется.

— Чего же мы ждем? Идем!

Старик вел его по одной ему известной тропе. Дендроцит готов был поклясться, что никакой тропы там вообще не было. Темнело очень быстро, в сгущающихся сумерках тени казались угрожающими, запахи удушливыми, а звуки странными, не похожими ни на что из того, что могло водиться в лесу. Когда же они минули непроходимую лесную чащу и стали карабкаться в гору, возвышаясь над расщелиной у кончика ногтя, их взорам открылся просто неописуемо прекрасный вид. Внизу, в лесу, уже почти стемнело, а здесь над горами пылал закат. Это было красиво и торжественно, как раз для прощания с Ню.

На самой вершине, обветренной и выгоревшей, красовались какие-то символы и пирамидки, выложенные из безжизненных белесых камней, замкнутых в большой общий круг. Старик кивнул ему копать внутри этого самого круга и присел на самый большой камень, пояснив, что дендроцит должен сделать все сам. Тот согласно кивнул и принялся за работу. Почва была такой твердой и неподатливой, что он быстро натер мозоли. Могилка получилась неглубокая, но вполне пригодная. Сосед заметил, что сойдет, и дендроцит скрепя сердце уложил в нее тело Ню.

Когда они закончили, была уже ночь. В лунном сиянии все выглядело так, как во сне. Дендроцит, потерявший счет времени, встрепенулся и потер глаза, желая убедиться, что не спит.

— Ну, пора по домам, — сказал старик. Дендроцит кивнул и нехотя поплелся за ним, даже не задав вопроса, как они найдут дорогу назад сквозь чащу в полной темноте. Напоследок он обернулся, окинул взглядом печальную макушку лысой горы и аккуратно сложенную пирамидку над могилкой Ню. В этот момент ему стало не по себе, и он поспешил за соседом, думая только о том, как один вернется в пустой дом.

* * *

После похорон Ню дендроцит чувствовал себя так, словно из него высосали всю жизненную энергию. Он сказался больным, что было весьма близко к истине, и отпросился на пару дней после выходного. Все это время он был крайне вялым, сидел в кресле-качалке, перебирая фотографии, и почти ничего не ел и даже не пил. По большей части он спал, забывшись беспокойным сном, сквозь который ему мерещилось, что он слышит лепетание Ню, топот ее маленьких ножек… И что смерть Ню была ненастоящей, а лишь ему приснилась в кошмаре. Он уже начинал умиляться, тянул руку, чтобы погладить ее по макушке, но его останавливал жуткий блеск ее глаз, а в нос ударял отвратительный запах тлена. После дендроцит просыпался в холодном поту и твердил себе как заклинание, что это был всего лишь сон.

С большим трудом очнувшись от очередного такого же кошмара, он кое-как поборол себя, встал с постели и поплелся сделать чаю и перекусить. Выйдя на кухню, он обнаружил грязные следы. Тут его всего как встряхнуло. Не совсем понимая, наяву это или как, он начал разглядывать, откуда и куда ведут следы. Может, ему все-таки не удалось проснуться ото сна, и тот продолжается? А может… в дом забрался воришка?

Все еще продолжая гадать, но уже предчувствуя что-то необыкновенное, он завернул в кладовку и обомлел: у раскрытой двери кладовой была Ню. Она возилась, пытаясь достать оттуда что-нибудь съестное. Несомненно, это была Ню. Даже вид у нее был такой же помятый как в день похорон, хотя ран не было видно.

— Ты вернулась, Ню! — воскликнул он, не веря своим глазам.

* * *

Негодники, двойняшки эпителиоциты, ставшие причиной гибели Ню, успешно смылись с места преступления. Ни старик, ни тем более эритроцит, их не видели. Однако они все равно боялись, что об их проделке узнают и накажут. В ту же ночь, когда опечаленный дендроцит вернулся с похорон своей любимицы, в их дворе раздался непонятный шум. Это было ни на что не похоже. Что-то шлепало, ползло и шуршало одновременно. Странное бульканье сопровождало их, оно то клокотало, то сменялось невнятным лепетом. Двойняшки накинули рубахи поверх пижам и выскользнули во двор посмотреть. Поначалу ничего не было, да и звуки вроде бы прекратились. Они подождали немного и уже собирались идти обратно в дом, как вдруг кусты зашевелились, и из них вылезла давешняя бактерия. Глаза ее горели в темноте, морда и тело были все искорежены, а изо рта вырывалось утробное «НЮ!» Звучало оно столь зловеще, что обоих мороз продрал до самого ядра. Даже издалека чувствовалось, как от нее воняет.

Напуганные сорванцы попытались отступить к двери, роняя от страха фонарики, но не успели. Жаждущая возмездия бактерия кинулась на них.

Наутро двойняшек нашли мертвыми с жестоко разорванными мембранами. Поднялась суета, но дендроцит ничего не слышал. Он спал как убитый. Хорошо, что был выходной. Очень хорошо… Он пробыл в глубокой отключке до самого вечера. До самой ночи пил чай один и тихонько плакал. Не придумав ничего лучше, бросил посуду в раковину и снова решил лечь. Делать ничего не хотелось. Злость на несправедливость мира сменялась апатией, апатия — мыслями о том, чтобы самому наложить на себя руки. И не только это. Самые странные и темные мысли лезли ему в голову до тех пор, пока он не задремал. Снова ему виделся призрак наивного лимфоцита.

— А я тебя предупреждал, — грустно сказал он.

* * *

Дендроцит был счастлив, что Ню чудесным образом воскресла, хотя она и совершенно изменилась. Выглядела она какой-то… не совсем живой. Ее движения потеряли былую плавность и проворство. Она двигалась медленно и неуклюже, едва ли не падая, если не на каждом шагу, то через шаг-другой это точно. Ела она, отвратительно чавкая, чего дендроцит за ней раньше не припоминал, и от нее постоянно воняло. Мытье и дезодоранты не помогали. А еще ее обычное «ню» из милого попискивания превратилось в утробное, довольно-таки устрашающе звучащее «НЮ!» Иногда при ее появлении дендроцит ловил себя на мысли, что ему делается не по себе. «Но это же Ню! Моя милая Ню!» — думал он. Он снова и снова внимательно присматривался к ней, думая о том, насколько ее могло изменить чудесное воскрешение, не больно ли ей вообще, но не мог толком ничего понять, разве что не замечал, чтобы она сильно страдала. Ей вообще как будто бы было не только ничего не страшно, но и не больно, даже когда она по неловкости роняла на себя разные предметы.

По ночам Ню теперь не спала, она уходила гулять, даже если дендроцит запирал двери, а утром он находил ее, свернувшейся калачиком в кресле, часто совершенно перемазавшуюся в грязи. Со вздохом каждый раз он ее купал, и каждый раз испытывал не самое приятное ощущение, что моет не Ню, а неживой кусок мяса.

Тем временем в округе стали происходить странные нападения. Кроме двойняшек еще несколько вполне уважаемых клеток были убиты или ранены. Выжившие клялись, что видели жуткого монстра, а еще нашлись свидетели, утверждавшие, что это была какая-то ненормальная бактерия. Дендроцит, как и все остальные, с интересом слушал эти все новости и даже не подозревал, что это как-то связано с ночными прогулками Ню. На работе его ждало сообщение о том, что бешеную бактерию, или как ее там, приказано срочно изловить. Сотрудникам бюро следует оказать всяческое содействие спецназовцам Т-лимфоцитам, которые вот-вот прибудут. По ходу обсуждения дендроцит предложил устроить засаду и сфотографировать объект. Идея была одобрена, и он отправился устраивать засаду там, где в последний раз видели монстра.

— Если в округе бегает бешеная бактерия, то не стоит ждать прихода подкрепления, мы и сами с ней быстро управимся, — заявил В-лимфоцит, беря наизготовку иммуноглобулиновую пушку.

— Но инструкция предписывает сперва дождаться подкрепления, — возразил клетка памяти.

— Да брось ты, это всего лишь бактерия. Если хочешь, позови нейтрофилов, а я пока заопсонизирую ее антителами, чтоб уж точно никуда не делась.

Клетка памяти коротко кивнул, соглашаясь, и они рванули. Дендроцит в это время уже выцеливал в объектив фотокамеры преступника.

Поначалу все было безрезультатно. В-клетки, так же не найдя возмутителя спокойствия, направились к нему. Вместе они стали прочесывать окрестности, пока не стало смеркаться. Вскоре они услышали крики и визг. Троица кинулась на шум и засекла монстра. Дендроцит успел щелкнуть того со вспышкой, ослепленный ею монстр замешкался, на него были нацелены фонарики… и… дендроцит с ужасом увидел, что это была Ню. Она словно бы очнулась, издала свое «НЮ!» и неожиданно прытко рванула в сторону реки.

— За ней! — крикнул В-лимфоцит, запрыгивая в мотоцикл. Клетка памяти едва успел загрузиться в коляску.

Дендроцит понял, что ничего сказать уже не успеет. Он хотел их остановить, крикнуть, что не надо ее ловить, но было поздно. В-лимфоцит и клетка памяти уже неслись по направлению к реке, куда убежала Ню. Дендроцит кинулся следом. Он побежал к реке напрямую, в то время, как его коллеги петляли, пытаясь не упустить зловредную бактерию. По дороге его подхватил на своем драндулете сосед. Изловчившись, он сел на хвост В-клеткам.

Они въехали на мост. Ню вскочила на перила и, неуклюже пошатываясь, пыталась сползти вниз с внешней стороны, видимо, намереваясь спустится на опору моста, съехать по ней и улизнуть, пользуясь тем, что течение несильное. В-клетки не успели затормозить посередине моста, как неожиданно с противоположной стороны вылетел шальной эритроцит. Пытаясь в него не врезаться, В-лимфоцит резко вывернул руль, и мотоцикл, потеряв управление, полетел прямо на перила, завалился на бок и распрощался со своими пассажирами. Клетка памяти вывалился на мостовую, выкатившись из коляски кубарем, а В-лимфоцит улетел с моста.

Старик и дендроцит ошалело взирали на эту аварию. Эритроцит умчался, так и не остановившись; повезло же дурню, клетка памяти валялся в обмороке, Ню и В-лимфоцит исчезли. Старик взялся оказывать клетке памяти помощь, дендроцит помчался к спуску с моста. В подступающей панике он озирался вокруг, ища взглядом в воде под мостом и далее, но тщетно. Он уже раздумывал, не нырнуть ли, как вдруг краем глаза засек у самого берега нечто, напоминающее кучу тряпья. Страшная догадка как током ударила его насквозь. Подбежав поближе, он убедился, что, к сожалению, не ошибся: это был В-лимфоцит. В не всяких сомнений, он был мертв. Падая с моста, он разбил голову сперва об опору, затем о торчавший из воды камень. Рядом плавал слетевший во время падения мотоциклетный шлем.

— Ну что там?! — крикнул старик.

— Пока ничего, — соврал дендроцит, сам не зная, почему. — Наверное, он к другому берегу выплыл.

— Я в больницу, — кинул дед, загружая в свой драндулет клетку памяти.

Дендроцит и сам не мог толком сказать, что на него нашло. Видимо, это было какое-то затмение. «Ничего, мы все исправим, — подумал он. — С Ню вышло не очень, но она же бактерия, что с нее взять. А с клеткой… с клеткой точно все выйдет как надо. К тому же он ведь только что умер, тело еще не остыло… Чем скорее, тем лучше выйдет, это же очевидно». И он взвалил на себя тело товарища и потащил к лесу. Почему-то его совершенно не волновало, что его могут увидеть с трупом средь бела дня, точнее, пока еще не самого темного вечера. Дендроцит был худой, зато рослый и не такой уж хиленький, но тело тащил с трудом, оно казалось ему тяжелым как камень. Но ничего, он справится.

* * *

Как дендроцит дотащил тело коллеги до секретного кладбища на горе, он не помнил. Не помнил и как закапывал того, и где вообще брал кирку и лопату. Все, что происходило после инцидента на мосту, было как в тумане и казалось дурным сном. Очнулся он только у себя утром, весь грязный, помятый, только наполовину добравшийся до дивана.

Понадобилось три чашки чая и горячий душ, чтобы прийти в себя. Все тело болело, а натруженные руки были все ободраны и в кровавых мозолях. С невероятным усилием он привел себя в порядок и пополз в контору, где оставил на столе записку, что направляется в больницу к клетке памяти. По дороге туда его никто из знакомых не встретил, оно и к лучшему. Все равно он сейчас был не в состоянии общаться. По дороге, как и всегда, гоняли сломя голову эритроциты. «Лихачи», — подумал он и заторопился, стараясь все же посматривать, следя краем глаза за этими ненормальными, собьют еще.

В больнице царила атмосфера спокойствия. Сейчас пациентов было немного, тяжелых каким-то чудом не было вовсе. Клетка памяти оказался на первом этаже в двуместной палате, где пока кроме него никого не разместили. Дендроцит поприветствовал его и извинился, что не захватил ничего с собой, он ведь даже не знал, в каком тот состоянии. Клетка памяти заверил, что ничего страшного, ему ничего не нужно, и на расспросы коротко ответил, что ничего с ним особенно страшного не приключилось: парочка переломов, куча ушибов и ссадин и сильное сотрясение ядра. Последнее было самым неприятным, так как из-за него было ужасно плохо: все время болела голова, тошнило, вертелось и двоилось перед глазами, и совершенно лишало возможности как-то соображать. Однако ему сейчас уже лучше. Спасибо тому старику, который вовремя привез его в больницу.

После клетка памяти все расспрашивал про приятеля В-лимфоцита. Дендроцит, чувствуя, как по спине начинает струиться холодный пот, к своему собственному удивлению, совершенно спокойно и бессовестно наврал ему, рассказав байку, про то, как тот совершив невероятное сальто-мортале с моста, был унесен течением (не таким уж и сильным на самом деле), и, устроив мощный заплыв, выплыл буквально уже за городом. Клетка памяти слушал с удивлением, но вроде бы поверил. После, когда тот хотел поинтересоваться, в состоянии ли приятель навестить его, дендроцит снова наплел какую-то чушь, а после и вовсе сменил тему.

Они поговорили еще немного, и дендроцит, пообещав в следующий раз принести ему что-нибудь вкусненькое, пожелал скорейшего выздоровления и оставил его, понимая, что тому нужен покой. Клетка памяти проводил его грустным задумчивым взглядом, подождал, пока закроется дверь, посмотрел в потолок, отметил, что тот снова начинает раскачиваться, и прикрыл глаза, пытаясь отвлечься на свои мысли.

Он лежал, думая о том, почему все же В-лимфоцит не зашел его навестить, если с ним все в порядке. Может, дендроцит просто не хотел его расстраивать, и тот лежит по соседству с ним или вообще в реанимации. А то и… Он помотал головой, то есть хотел это сделать и застонал от боли. Все же сильное у него сотрясение. Думать больше не было сил, но не давало покоя ощущение того, что дендроцит наврал ему.

Попытавшись еще подумать чуток, клетка памяти снова прикрыл глаза и не заметил, как отключился. Проснулся он оттого, что вроде как услышал знакомый голос. Ему сразу же подумалось, что это приятель, наконец-то, пришел его навестить. Открыв глаза, он обнаружил, что в палате царит сумрак, даже дежурные лампочки не горят. Глаза быстро стали привыкать к темноте. Тут раздался скрип двери, послышались неровные шаги, и на фоне окна он различил чей-то силуэт. Клетка памяти дотянулся до выключателя прикроватной лампочки, щелкнул, на мгновение зажмурился от света, и увидел стоящего В-лимфоцита. Свет на него не попадал, но и без того было видно, что он выглядит как-то странно. Он подался чуть вперед, голова его кренилась на бок и болталась, застывшая кривая улыбка была неестественной, в свете лампы показалась одежда, грязная и изодранная, как будто он в земле копался.

— А я уж думал, с тобой что случилось, — начал клетка памяти, морщась от боли. — Дендроцит сказал, что ты в речку плюхнулся и выплыл чуть ли не в пригороде.

В-лимфоцит на это ничего не ответил, он только стоял и так же криво улыбался, нет, скорее, скалился.

— Я думал, ты не придешь, — продолжал клетка памяти. — С тобой точно все в порядке?

В-лимфоцит подошел ближе, шаткой тяжелой походкой, как будто был сильно пьян, и клетка памяти с ужасом увидел его мутные, тускло светящиеся глаза и ужасные раны на всю голову, успевшие уже засохнуть.

— Ч-что с т-тобой? — спросил он, почти заикаясь.

— Га-а-а… — прохрипел тот в ответ и шагнул еще ближе.

Клетка памяти пытался открыть рот и что-то еще спросить, но на него накатила невыносимая дурнота. Он практически беспомощно наблюдал, как приятель нетвердой рукой берет со столика один из увесистых медицинских приборов и заносит над ним.

«Идем со мной», — послышалось ему, и В-лимфоцит опустил прибор ему на голову с невероятной силой. После он бил снова и снова, издавая демонический хохот, пока клетка памяти не испустил дух.

Закончив свое страшное дело, В-лимфоцит завернул безжизненное тело приятеля в простынь, как в тюк, и потащил туда, откуда только что сам вернулся.

* * *

Старик-сосед наведался вечерком к дендроциту, чтобы узнать, как у него дела и поговорить о Ню. За чашечкой чая он поведал ему грустную и очень давнюю историю о том, как у него самого была ручная бактерия, и как он пытался ее воскресить. Да, она уже не была прежней, не такой живой и веселой, но ничего плохого никому не делала. Поэтому, глядя на то, как дендроцит убивается, решил ему помочь. Но ведь кто знает, кто и каким может вернуться… В общем, он настоятельно советовал подумать о том, не будет ли смерть для Ню все-таки лучше, о том, что есть в этом мире вещи похуже смерти и о том, что, возможно, с Ню придется разобраться, если она причинит кому-то вред.

Дендроцит заверил его, что Ню никогда, в каком бы ни была состоянии, не причинит никому и никакого вреда. На самом деле он не был в этом уверен. В прежней Ню, да, но нынешняя пугала его самого. Возможно, ему надо только привыкнуть…

А сам все же подумал: «Не стоило мне с ней так поступать. Может быть, смерть была бы для нее лучше».

— И вот что я тебе еще скажу, — добавил сосед напоследок, — тебе лучше не только сохранить все в секрете, но и забыть про это место. И уж тем более не думай, что там можно похоронить кого-то еще… Я имею в виду…

— Клетку, подобную нам? — выдохнул дендроцит.

— Вот именно. Одно дело возвращать тупую бактерию, и совсем другое — разумную клетку, — он замолчал, подозрительно глядя на дендроцита, и словно бы припечатал того прямо к стулу: — Тем паче специализированную.

«Да уж мертвый специалист В-лимфоцит не сможет ничего сделать, не говоря уже про антитела».

— Ты ведь ничего такого не натворил? — добил старик его вопросом.

— Нет, что вы… Мне бы и в голову не пришло, — замахал дендроцит руками.

«А ведь пришло же как-то».

Старик в ответ покивал и засобирался домой, сказав, мол, гроза приближается, ревматизм разыгрался.

* * *

В эту ночь дендроциту было особенно тревожно. В душном мареве ему мерещилось, что за ним идет сама смерть. И это было настоящее знание неизбежного. До этого мысли о смерти его так не пугали. Она казалась далекой, и он говорил себе, что с ним такое случится нескоро. Даже тот факт, что в его обязанности входила одна из самых рискованных операций: взятие образца антигена, не пугал его так сильно. Да его с рождения приучили к тому, что он должен пожертвовать собой при первой же необходимости, ради блага всего организма. Даже будучи заражен вирусом или иным патогеном, он должен доставить его лимфоцитам, после чего те же его и лизируют. Кому-то такое могло показаться дикостью, но для него это являлось нормой и почему-то ничуть не пугало. Но сейчас… Сейчас это был страх, первобытный и мощный, от которого хотелось заорать и броситься бежать без оглядки. Разум затоплял мрак, а на сердце словно когти скребли.

Скряб-скряб!

Сквозь тяжкую пелену сна донеслись звуки: кто-то скребся в дверь. «Может, это Ню?» А он про нее и забыл. Странно, как же он мог про нее забыть? Не в силах вырваться из цепкой хватки сна, он кое-как поднялся и поплелся к входной двери.

Из-за распахнутой двери дыхнуло свежим, прохладным воздухом, сгоняя прилипчивые остатки сна. Но дендроциту показалось, что это могильный холод, а воздух не свежий, а пропитанный мерзким запахом тлена.

За дверью была Ню. Дендроцит не сразу заметил ее внизу.

— Ню, ты вернулась, — сказал он с облегчением и одновременно со страхом.

— НЮ! — прогудела в ответ та, утробно и жутко.

— А… — дендроцит хотел сказать еще что-то, но осекся.

Из темноты позади Ню появились еще две фигуры. Шли они медленно, как бы шатаясь. Тревожный зябкий ветер гнал по верху тучи, а понизу пытался пробраться под одежду и укусить за голое тело. На какое-то мгновение тучи сдуло совсем, и луна осветила стоявшие у двери фигуры. Это были В-лимфоцит и клетка памяти, страшные, обезображенные, невыносимо грязные и смердящие, с неживыми ужасными глазами, тускло мерцающими в темноте. Этого мига хватило, чтобы рассмотреть их и обнаружить, что оба держат в руке оружие: молоток и топор. Дендроцит хотел закричать, но крик застрял в горле.

— Идем с нами, — прохрипели они. — Мертвым быть хорошо.

— НЮ! — согласилась с ними Ню.

Дендроцит не успел опомниться, как мертвые руки схватили его, так крепко, что вырваться не было сил.

«Не-е-е-ет!»

* * *

P. S.

Т-хелпер, устроивший расследование гибели наивного, взял на себя заодно и это дело. Странное дело! Округу беспокоили живые мертвецы. Они пугали, калечили, убивали и утаскивали за собой куда-то в лес и далее, на кончик мизинца левой ноги или к ущелью в уголке ногтя. Пора было положить конец этому беспределу.

На мертвецов бравые лимфоциты устроили знатную облаву. Некоторые были обнаружены в конторе, где работали дендроцит и В-клетки, и та была уничтожена отрядом Т-лимфоцитов вместе с живыми мертвецами. Некоторые бродили вдоль реки или по лесу, их тоже отловили всех до единого, по крайней мере, Т-хелперу так хотелось думать. Разумеется, во всякого рода мистическое возвращение с того света и прочие подобные байки он не верил. Не поверил даже тогда, когда увидел зловещих мертвецов собственными глазами. Согласно отчету, клетки были заражены неизвестным вирусом. Практика также показала, что ходячие мертвецы умирают окончательно, если их убить еще разок. Т-киллеры прекрасно с этим справились.

В-лимфоцит и клетка памяти были уничтожены с мертвецами в конторе. Ну или это были клетки, очень похожие на них, кто теперь разберет. Дендроцит пропал без вести. Старик сосед потом долго рассказывал всем страшные истории про то, как того утащили мертвые, пока не попал в сумасшедший дом. Тропа на древнее проклятое кладбище была завалена лесом, чтобы больше никто туда не ходил. А на старой вышке лесничего иногда ночью стал загораться огонек. Местные говорят, что это призрак наивного присматривает за запретной для живых дорогой.