Сквозь тернии к … (1.1) (гет)

Мужчина, чьё лицо было изрезано морщинами, словно старинная карта, тяжело опустился в кресло. Его тень, подобно чёрному демону, металась по стене, подчиняясь трепету каминного пламени. За окном выл ветер, будто оплакивая нечто давно утраченное. Напротив, скрестив ноги на персидском ковре, сидел мальчик лет девяти — худощавый, с всклокоченными волосами цвета воронова крыла и глазами, ярко-зелёными, как яд акромантула. Его пальцы нервно мяли подол рубашки, вышитой серебряными звёздами.

— Это было давно... Очень давно, — голос наставника прозвучал, словно скрип старых страниц. Рука с синеватыми венами скользнула по резной рукояти кресла. — Когда магия не пряталась в безделушках, а лилась из мечей, выкованных драконами. Когда волшебники правили не из кабинетов, а с высоты замков, чьи шпили пронзали облака.

Мальчик приподнял бровь, и в его взгляде вспыхнул огонёк любопытства:

— Но ты говорил, их заклинания были... сильнее? Как молнии?

— Сильнее? Нет. Ярче, — мужчина усмехнулся, обнажив кривые зубы. — Они пели магию, как барды баллады, а не бормотали её, как мы. Но песни требуют времени... — он щёлкнул пальцами, и пламя в камине вздрогнуло, — а время — роскошь, которую редко кто может себе позволить.

Мальчик наклонился вперёд, уперев подбородок в сжатые кулаки, словно пытаясь удержать поток вопросов:

— Но если они были такими... великими, почему исчезли?

— Потому что песни не побеждают войну, — голос наставника стал резким, как удар хлыста. — Гоблины режут глотки, а не слушают стихи. — Он смягчился, и в его взгляде мелькнула тень грусти: — Но Певереллы... наш род... они научились шептать так, чтобы их услышали боги.

Он провёл пальцем по обложке фолианта, и пыль заплясала в луче света:

— В XII веке гоблины под предводительством Горга Кровожадного превратили Лондон в пепел. Маги тонули в собственной крови... Но твой предок, Георг Патриций, собрал армию из тех, кого даже смерть боялась. Вурдалаков, чьи клыки рвали сталь. Оборотней, чей вой сводил с ума. Вампиров, пировавших на поле боя.

— И... они победили? — Корвус выдохнул, его зрачки расширились, словно впитав пламя камина.

— Разорвали гоблинов на клочья, — наставник щёлкнул пальцами, и тень за его спиной превратилась в гигантского ворона с горящими глазами. — Георг взял их святыню — меч «Мира». Но где он сейчас... — мужчина наклонился вперёд, и его дыхание пахнуло мятой и тайной, — знают только вороны.

Корвус потянулся к татуировке на его руке — ворону, впившемуся когтями в череп, — но наставник грубо одёрнул рукав:

— Не спеши, птенец. Орден Чёрного Ворона ждёт не мальчика, а главу рода. Твоя воля... — он впился взглядом в Корвуса, — станет молотом, который разобьёт этот прогнивший мир.

За окном каркнул ворон. Мужчина откинулся в кресло, и тень поглотила его лицо, оставив лишь блеск глаз — холодных, как лезвие.