Янтарь и Дзанпакто (джен)

Серая пыль кружилась в воздухе, проникая в легкие и обжигая горло. Он задыхался, пытаясь понять, где он находится. Последнее, что он помнил, это… ничего. Его разум был чист, как пустой холст. Даже имени своего он не знал.

Боль пронзила его тело, выворачивая наизнанку. Он чувствовал, как что-то меняется внутри него, ломая кости и перестраивая органы. Перемены были болезненными и пугающими, особенно странным было ощущение чего-то нового, округлого на груди. Он кричал, но крик был тихим и слабым, едва различимым в этой безжизненной пустоши.

Когда мучения утихли, он лежал на земле, обессиленный и сломленный. Он чувствовал в себе две силы, бурлящие и несовместимые: яростный поток энергии и холодную, отстраненную силу. Что это были за силы, он не знал.

Он встал, неуверенно опираясь на дрожащие ноги. Его тело было незнакомым и странным. Оно казалось… женственным. Это сбивало с толку и вызывало смутное беспокойство. Но в то же время, он чувствовал в нем скрытую мощь. В его руках появилось оружие, сотканное из духовной энергии: лук и стрелы, сияющие серебристым светом, и катана с черным, как ночь, лезвием.

Без имени и без прошлого, она сделала первый шаг в неизвестность. Куда идти, она не знала. Что ее ждет, не представляла. Странное ощущение нового тела досаждало, но инстинкт выживания был сильнее.

Блуждая несколько дней по бесплодной земле, она, ведомая инстинктом, а не разумом, наткнулась на город. Он был серым, как и все вокруг, но в нем кипела жизнь — грязная, жестокая, но жизнь. Город был похож на гнойник на теле Общества Душ, на место, куда сбрасывали отбросы и изгоев.

Она забрела в переулок, освещенный тусклым светом грязных фонарей. Улицы были полны подозрительных личностей, торгующих чем-то запретным и поглядывающих на нее с нескрываемой враждебностью. Здесь царили свои законы, и чужакам здесь были не рады. Особенно чужачкам.

Голод начал мучить ее, и она поняла, что ей нужно найти еду. Но где ее взять в этом мрачном месте? Она огляделась, и ее взгляд упал на группу громил, окруживших дряхлого старика. Они вымогали у него деньги, а он, дрожа, пытался сопротивляться.

Инстинкт сработал мгновенно. Она не знала почему, но ей захотелось защитить этого старика. Возможно, в нем она увидела отражение своей собственной беспомощности. Она шагнула вперед, сжимая в руке рукоять катаны.

“Оставьте его в покое,” — сказала она, ее голос звучал неуверенно, но в нем чувствовалась решимость. Голос казался чужим, высоким и нежным. Непривычно.

Громилы обернулись, оглядывая ее с презрением. Они увидели перед собой лишь хрупкую девушку, одетую в странную одежду.

“А ты кто такая, чтобы нам указывать, куколка?” — прорычал один из них, приближаясь к ней.

Она не ответила. Просто выхватила катану из ножен.