Узник (гет)

В позабытые времена Старой Республики, когда Орден джедаев находился на пике своего могущества, группа молодых рыцарей решила дать отпор растущей угрозе, вырвавшейся за пределы Внешнего Кольца. Утомившись от чрезмерной осторожности Высшего совета и ленной праздности Галактического Сената, ведомые самыми благими побуждениями и уверенные, что выбрали правильный путь, молодые рыцари с надеждой отправились в свой поход.

Так пошёл отсчёт пятнадцати годам жестокой резни, бросившей галактику в горнило кровопролитной гражданской войны. Но это было только начало.

В пылу битвы с захватчиками пробудилось то, что дремало в забвении целое тысячелетие. Сама того не ведая, Республика повстречалась с древним врагом, который, как принято было считать, бесповоротно канул во тьму... С возрождённой Империей Ситхов.

Но для отважных юных рыцарей-джедаев это приоткрыло дверь в бескрайний мир Силы. Они впервые узрели таинственную Тёмную сторону, о которой с незапамятных времён предупреждали наставники. Экзистенциональную угрозу свободе и демократии. Зловещую силу, воспрявшую из мрака и явившуюся по их души. Вершину запретов и неведомое, выходящее за пределы того, с чем не дано справиться ни вместе, ни поодиночке.

Мандалорианские войны, как их прозвали впоследствии, отбросили очень длинную тень. И не осталось тех, кого она не коснулась: ни кланы, ни Орден джедаев, ни Сенат. Но более всех она пала на молодых рыцарей-джедаев, храбро и самоотверженно бросившихся на спасение родной галактики.

Слышал ли ты когда-нибудь историю Ревана, который сразил Мандалора Наивысшего и из его предсмертной агонии постиг роковую истину?

Слышал ли ты когда-нибудь о трагедии Дарта Малака, который с радостью последовал бы за возлюбленным названым братом хоть в пламя ада, хоть в глубины бездны?

Но что ты слышал о джедайской деве, отдавшей приказ активировать тайное супероружие, аннигилировавшее материю, друзей и недругов наравне? О той, из-за которой ненависть уцелевших мандалорианских кланов к Ордену джедаев не утихла даже через тысячи лет.

Как принято выражаться, один человек в нужном месте, в нужное время, может изменить галактику — или уничтожить её. Постигшая джедайку кара была жестокой, само её имя запретили произносить вслух. Некоторые считают, что отданный Сурик приказ в разгар ожесточённой битвы послужил спасению Республики, другие же утверждают, что это сделало её самым известным военным преступником в истории, и ей воздалось по заслугам.

После Малахора V прошло несколько лет. Одиночка, больше известная как Изгнанница, бесцельно скитается в глубинах космоса. Слепая и глухая к Силе она превращается в лёгкую добычу для Владыки ситхов…

 

* * *

 

Около 3953 года до битвы при Явине

Неизвестные Регионы, обозначенные в республиканском пространстве, как «Дикий космос», а для остальных жителей галактики более известные, как Скрытая Империя Ситхов

 

Дверь открылась. На вошедшем не было идентификационных меток, однако он со всей очевидностью принадлежал к представителям Ордена Тьмы.

Митра с трудом подавила желание закатить глаза. Ситхи с их подручными так выпячивали свой природный талант ко лжи, что это неизбежно делало их потуги крайне очевидными.

— Привет, — пришелец поздоровался с той житейской небрежностью, которая мало соответствовала обстоятельствам.

Пленница внимательно оглядела его.

Человек в полном смысле слова, светлокожий, светлоглазый, с аккуратно зачёсанными назад медными волосами. Его причёска больше напоминала прилизанную укладку сенатора, всегда готового к десанту журналистов с камерами, чем на стандартную стрижку имперского вояки. Должно быть, к ней ввалился какой-то офицер. Оружия при нём не было, по крайней мере, открыто. Вероятно, банальная предосторожность, чтобы пленники не обратили его против самого надзирателя.

Припёрся устроить допрос? Вытащить из неё сведения о джедаях? Или о Крейе с её тандемом ситхских подпевал, спешащих оседлать хаос, оставшийся после Ревана, чтобы использовать его в своих интересах?

Или смазливого вида парню приказали отвести её в какую-нибудь изощрённую пыточную? На Тёмной стороне от подобного тащатся. Все Лорды ситхов наяривали на боль, но что вы хотите от самых отъявленных в галактике садистов?

Митра промаялась взаперти двое суток, поэтому ожидание заставляло нервничать.

Пришло время встретиться с начальством этого молодца?

Ей сразу представилось, как ситхёнку не терпится доставить пленницу по назначению и получить премию за важный улов.

От неё не ускользнуло волнение на его лице. Предвкушение читалось даже в его походке, с первого мгновения, как он заявился сюда. Разбирать язык тела Сила не требуется. Парень разве что не прыгал от радости, и это не предвещало ничего хорошего.

Впрочем, Митре тоже не терпелось встретиться со своим пленителем. Он, наверное, возомнил, что заполучил приз — ценного джедая. Жаль, придётся его разочаровать. Она не собиралась изображать из себя Светлую мученицу. Она не доставит ему такого удовольствия. Как не доставила его Высшему совету на Корусканте.

Но пока приходилось разбираться с этим гостем.

Митра открыто взглянула на парня, давая понять, что её не запугать. Она видела ужасные вещи, она творила ужасные вещи, она пережила ужасные вещи. Бояться больше нет смысла.

«Дурак ты дурак, — подумала Митра про себя, — человек, которому нечего терять, способен на всё».

— Привет! — жизнерадостно повторил визитёр, словно его не расслышали в первый раз.

Он смотрел на неё, сидящую на казённой скамье, с такой выразительностью, будто всерьёз ждал ответа. Что это вообще? Знакомство с первого взгляда в тюремной камере? Попытка подружиться? Пусть валит к своим приятелям-ситхам!

— Ну привет, — намеренно ровным голосом отозвалась Митра, не сводя с него холодного взгляда.

Парень улыбнулся, чем немало удивил. И, надо сказать, его поведение казалось подозрительным.

— Ну как ты?

— Что? — её брови недоуменно сдвинулись.

— Как ты? — переспросил тот. — Ты не притронулась к ужину.

— Пришёл меня проведать? — ядовито осведомилась Митра.

Он кивнул.

— Верно.

— То есть, ты у нас типа добрый коп? Отправили подмазаться ко мне? Втереться в доверие? — Митра презрительно фыркнула от идеи, что она показалась кому-то настолько наивной. — Передай своему шефу, что я в курсе вашей затеи. Это не сработает.

Парень вежливо дождался конца тирады и прилежно повторил:

— Ты не притронулась к ужину. Он тебе не понравился?

— Я не голодна.

Митру не особо тянуло к пище, которую предстоит выблевать, когда в скором времени начнутся пытки.

— Ты объявила голодовку? — уточнил посетитель в почти насмешливых интонациях, слегка сбивающих с толку, но затем с укоризной добавил: — Тебе нужно поддерживать силы.

— Нет, не нужно! — огрызнулась она в ответ. — Мне без надобности доброе здравие, чтобы дать вам помучить меня подольше! Вперёд, передай это своему шефу.

— Он не собирается пытать тебя.

— Потому что слишком занят бедолагой по соседству?

Крики пленника из камеры под боком не давали уснуть всю ночь. В нём, вероятно, и крылась причина задержки.

— Этот человек мёртв. Он умер ночью. Разве ты не почувствовала?

— Нет, не почувствовала.

Нынче Митра ничего не могла чувствовать. Она была глуха к Силе.

— Но ты джедай.

Взгляд невольно упал вниз, отвергая это звание.

— Я не джедай вот уже много лет…

Допустимо, рассудила она, что из неё изначально не выходило настоящего джедая.

— Да, мне это известно. Ты — Изгнанница.

Прозвище было произнесено так, словно делало её экзотическим, вожделенным трофеем. Митра зыркнула взглядом.

— Предпочитаю считать себя свободным агентом.

— Среди нас тоже есть такие. Мы называем их ситхи-мародёры. Скучаешь по джедайским денькам?

— Нет. Но я скучаю по Силе.

Ситх, зачем говорить об этом вслух? Это вообще не следовало упоминать!

— Я… — По какой-то причине ответ вызвал у парня беспокойство. — Мы полагали, что ты сохранила определённую чувствительность к Силе…

— Да ну? С чего ты это взял?

— Я читал твоё досье.

— Ах да.

На неё вели досье. Чему удивляться.

— Итак? Ты всё ещё чувствуешь Силу? — настаивал ситх.

Митра ответила честно, пусть лицо и полыхнуло от стыда:

— Иногда. Но уже не так, как раньше. Она накатывает временами. Словно позволяет коснуться её взаймы…

От этой темы болезненно сжалось в груди, провоцируя излишние эмоции, поэтому Митра со злостью накинулась на собеседника в отместку:

— Тебе-то какое дело? — А когда не дождалась немедленного ответа, прошипела сквозь зубы: — Ну как, разочарован?!

Судя по выражению его лица, он уловил горечь звеневшей обиды и тихо сказал:

— Мне жаль.

Впрочем, непонятно, жалел ли он о том, что спросил, или всерьёз сочувствовал её личной утрате.

— Ага, мне тоже, — процедила она. Тема действительно была неприятной, и Митра не скрывала своего отношения к ней. — А ты ожидал заполучить полноценного рыцаря? Печально, правда? Передай начальству, что, убив меня, хвастать будет нечем. Вы опоздали. Теперь я такая, как все неодарённые.

— О, не сказал бы, — приветливо возразил парень. — Ты — джедай-крестоносец и генерал Республики. Это возводит тебя в статус высокоприоритетных целей.

— Мандалорианские войны кончились много лет назад. Из моей головы не вытащишь военных секретов Республики — у меня их попросту нет. Всё, что мне известно, давным-давно потеряло актуальность. Так что доложи начальству, что я не сообщу ничего полезного.

До него дошло наконец? У пленницы нет стратегической важности.

— Ты близкая соратница Ревана и Малака.

— Для меня он был Алеком… — с ностальгией припомнила Митра. — Теперь Алек мёртв, а с Реваном я не виделась много лет. Его захватил Вишиэйт. Если ты ищешь информацию о Реване, я ничем не смогу тебе помочь. Человек, которого я знала… его больше нет, где бы он ни находился. Через меня до него не докричаться телепатически, если в этом заключался ваш план. Я больше не способна на это. — Не говоря о том, что позволить Лорду ситхов использовать Ревана в качестве пешки она могла только через свой труп. — Теперь я не имею ценности, — обнадёжила она своего тюремщика. — От моей поимки вам никакого толку.

— Но именно ты — джедай, который активировал супероружие, чтобы положить конец войне, — посетитель продолжал напирать на её сомнительные подвиги. — Это было в твоём досье.

Митра пронзила его испепеляющим взглядом.

— Готова спорить, в глазах твоих приятелей эта часть моего досье вне конкуренции…

Он дал кивок одобрения.

— Твоё решение помогло выиграть войну.

— Ничего мы не выиграли! — сорвалась она в ответ. Тюремщику опять удалось задеть её за живое. И вспыльчивость в очередной раз взяла верх. Эмоции вырвались наружу. — В результате Вишиэйт сманил Ревана и Алека на Тёмную сторону — двух самых выдающихся джедаев своего поколения, которым было предназначено направить Орден по новому, лучшему пути!.. Всё это время за мандалорианцами прятался Вишиэйт… Да, он проиграл битву при Малахоре V, но победил в войне. Он расколол Орден джедаев, спровоцировал конституционный кризис в Республике, ослабил её важнейшие институты. Ваш Император нанёс непоправимый ущерб, и это затронуло всех.

Митра со вздохом опустила взгляд на свои руки. Они казались чистыми, но их пропитала кровь миллионов живых существ. Ей никогда их не отмыть.

— Столько потерь… Столько погибших… и всё напрасно…

Ей и остальным крестоносцам грезилось, будто они спасают Республику от смертельной угрозы… но в финале они подорвали её, сделав уязвимей, чем прежде.

Всё то время они сражались с марионетками — ситхи притаились в тени, как и положено скрытой угрозе. Республику охватила жестокая гражданская война с собственной системой Мандалор. Война посеяла раскол среди джедаев и парализовала Сенат.

Республика истекала кровью, пока ликующий Император ситхов наслаждался спектаклем издалека.

Когда они осознали это, было слишком поздно.

Непоправимое уже свершилось.

— Мне жаль, — подал голос ситх.

— Что? — она прищурилась на него.

— Я соболезную о твоей Силе. Должно быть, это ужасно… лишиться Силы и всего, что имеешь… Даже вообразить страшно.

Парень казался абсолютно, если не сказать иначе, искренним. Митра кивнула, признавая неожиданное сочувствие от врага и чувствуя себя от этого ещё более жалкой.

— Хм. Спасибо. Наверное.

— Джедаи бывают жестоки по-своему.

— Жестокость и ортодоксия идут рука об руку, — выдавила Митра. Это тоже была малоприятная тема. Каким-то образом за недолгое время общения тюремщик умудрился пройтись по всем её спусковым крючкам. — У джедаев нет монополии на истину или справедливость только потому, что они практикуют Свет. Они далеко не безгрешны. И склонны прощать куда меньше, чем кажется на первый взгляд.

Этот выпад заставил его ухмыльнуться.

— Я читал, что ты вонзила свой лазерный меч в камень посреди главного храма джедаев в знак презрения к их приговору.

Митра подняла взгляд.

— Это тоже было в досье?

— Было. Каковы ощущения?

Бесподобно! Криффовски бесподобно! Она повторила бы не задумываясь. Изменившиеся лица членов Совета того стоили.

Твердолобые не вняли ни одному её слову в тот день. Разбирательство проводили по уже согласованному показательному сценарию. Вина была предопределена задолго до появления виновницы на пороге храма. И то, что Совет решил показать на ней пример для остальных, делало несправедливость особенно вопиющей.

Из оставшихся в живых крестоносцев лишь Митра стала единственным джедаем, отринувшим Тёмную сторону после Малахора V. Единственным, добровольно вернувшимся на Корускант, чтобы держать ответ за свои действия. Она хотела поделиться всем, что узнала о Тьме, ключом к мотивам отступников, надеясь подарить другим шанс извлечь урок из её приключений и не повторить ошибки. Но Совет был непоколебим. Их вёл страх. Страх запретных знаний, способных ввести в искушение.

Ситх наклонился, внимательно наблюдая за ней. Ожидая услышать, что она скажет. Его необычный, но очевидный интерес заставлял насторожиться. Митра отвела взгляд, бросив расплывчатое:

— Я очень разозлилась.

— Это объяснимо.

— Не для джедая, — сухо парировала она. Совет хотел слышать раскаяние, и в некотором смысле она была близка к этому, если бы не обида за пренебрежение, с каким к ней отнеслись. — Меня неверно осудили.

Парень кивнул.

— Ты злишься до сих пор.

— Да.

Теперь нет смысла что-то отрицать. Как нет смысла что-то скрывать или оправдываться. Митра такая, какая есть. Былого не воротишь. И окружающие имели право относиться к ней и её поступкам как хотели. Ей было всё равно.

— Почему ты решила явиться на судилище Совета джедаев?

Хороший вопрос. Митра вздохнула и устало посмотрела на свои руки.

— Потому что была дурой.

Дурой, решившей, будто её точка зрения кому-то интересна. Дурой, уверенной, что честная дерзость отделит её от рыцарей-ренегатов Ревана и Малака — плохой компании, к которой её причисляли. Дурой, верившей в милосердие и справедливость Совета… наивно мечтавшей всё исправить и вернуться в Орден, свою единственную семью.

Хватит скулить. Пора и самой позадавать вопросы.

— Кто твой шеф?

— Что?

— На кого ты работаешь? Кто из ситхской мелкотни владеет этой глухоманской крепостью?

— Сион.

Ну отлично. Её пленил сам Владыка боли. Жуткого вида ситх-зомби, с которым она столкнулась на Коррибане немногим ранее.

— Следовало догадаться.

— А ты не поняла… — Парень казался разочарованным. Словно, плюя на авторитет его шефа, унизили его лично. Здесь, вероятно, сказывалось влияние его иерархической родины, где сложившийся порядок подчинения был превыше всего.

— Нет, как видишь! — раздражённо рявкнула Митра. — И без него полно Лордов ситхов, мечтающих убить меня!

— Думаешь, что пользуешься большим спросом? — Парень улыбнулся. — Повод для гордости?

Он что издевался? Или это шутки такие?

Митра пожала плечами.

— Скорее думаю, что нынче стала лёгкой добычей. Низкий риск, жирное вознаграждение.

— Из тебя однозначно выйдет лёгкая добыча, если ты продолжишь воротить нос от ужинов.

— Да какое тебе дело до моих ужинов? — буркнула она. — Не всё ли равно, ем я или нет? Передай Лорду Сиону, что я не собираюсь драться. Хочет убить меня? Пусть. Мне всё равно. Какая разница от чьей руки умирать.

— Тебе что, жизнь не мила?

— Нет, просто в последнее время я стала реалисткой.

Весь идеализм угас вместе с Силой. И по правде говоря, в результате её больше охватывала апатия, чем тяга к нигилизму.

Митра пожала плечами в смешанных чувствах.

— Какая разница от чьей руки умирать, — усмехнувшись, повторила она. — Сгодится и он.

В былые деньки прежняя Митра уже вовсю составляла бы план побега, прикидывая, как использовать словоохотливого визитёра. Но те времена давно прошли.

Прежде всего у неё больше не было Силы. Но самое главное, она истощилась, физически и морально, и попросту не волновалась о том, что случится потом. Нет смысла цепляться за бессмысленное существование. Даже Совет счёл её функционально мёртвой. Она тянула лямку бесцельной жизни, глухая к Силе, что наполняла всё сущее, — ходячее и дышащее эхо пустоты. Ни цели, ни веры. Её изгнали, обрекли на скитания. У неё была смутная, фантастичная мечта найти Ревана… Однако большая часть усилий уходила на то, чтобы не оказаться втянутой в распри между соперничающими фракциями ситхов.

Вопреки общепринятому мнению Тьма была не так проста и едина. Ибо лишь одно Лорды ситхов ненавидели сильнее, чем джедаев. Они ненавидели лютой ненавистью друг друга.

Для Митры оставалось загадкой, как их лидер, Тёмный Лорд Вишиэйт, ухитрялся сохранять своё царство в атмосфере бесконечной вражды его военачальников.

Совет джедаев даже не представлял сложности устройства Империи, её всевозможных группировок, которые неустанно пытались подсидеть одна другую. Дома, на Корусканте, всё казалось таким простым: ситх — значит враг. И хотя в целом это недалеко ушло от правды, чрезмерное упрощение подрывало усилия в борьбе с Тёмной стороной. Увы, Высший совет и слышать ничего не желал. Во всяком случае, из её уст.

Тюремщик рассматривал её, как если бы знал, о чём она думает. И заговорил, прерывая горькие размышления:

— Ты такая грустная…

Она глумливо ухмыльнулась.

— Подумать только, мне грустно. Я грёбанная рана в Силе! Это было в моём разлюбезном досье?

— Да, было.

— Ты знаешь, что это значит?

— Нет. Полагаю, нет. Расскажи мне.

— Это значит, что я мертва внутри. Это значит, что во время нашей последней встречи с твоим шефом, когда он подначивал своего дружка-вампира испробовать на мне свой прикол, у Нигилуса ничего не вышло. Он мог убить моё тело, но не мог поживиться моей Силой — потому что отныне я пустота. Я такая же, каким сделала Малахор V — я ничто! У меня больше нет души!

— Мне жаль. — Казалось, парень говорит искренне. — Я читал, будто теперь джедаи боятся тебя.

— Кое-кто точно, — хмыкнув, подтвердила Митра. — Они думают, что моё… скажем, нынешнее состояние — подходящее наказание. Что я ходячее воплощение аллегории, метафоры или хрен пойми чего…

Наверное, её именем стращали малышей-юнлингов… «Следуйте правилам, храните в сердце Свет, не то вашим уделом станет проклятье Митры Сурик…» Мерзко осознавать, что теперь она превратилась в удобное пугало для храмовых лицемеров.

— А что думаешь ты сама? — поинтересовался тюремщик.

Это был серьёзный вопрос? Даже если нет, она предпочла ответить честно.

— Я думала, что в тот момент принимала верные решения. Я не могла знать наперёд и не могла предвидеть весь масштаб последствий. Но, опираясь на факты, какими я их знала тогда, я делала то, что считала правильным.

Чудовищное по своему размаху истребление обрушилось на планету осознанно, поскольку Митра расценила это самым эффективным решением из имевшихся под рукой. И расплачивалась за него до сих пор. К сожалению, среди огромного числа погибших было много её товарищей и друзей, с которыми она сблизилась и которых вела в бой.

Визитёр переварил эти жалкие, смахивающие на оправдания разглагольствования и подвёл свой итог:

— Значит, сожаления без сожалений?

— В значительной степени. — Митра вызывающе вскинула подбородок. — Передай Лорду Сиону, что я не собираюсь драться. С меня хватит сражений.

Иссякло всё, за что можно сражаться.

Парень лукаво улыбнулся, как если догадывался, о чём она думает.

— Я бы так не сказал. Из-за ужина ты сражалась лихо.

Его беззлобная ирония вывела её из себя.

— Пусть твой Дарт Сион валит нахрен! И тебя с собой прихватит!

Переступив с ноги на ногу, ситх недоверчиво сузив глаза. Что, мат застал имперского педанта врасплох? Нет, похоже, озадачил. Вызвал интерес.

— Не знал, что джедаям по статусу выражаться…

— Я. Не. Джедай! — процедила она.

— Если перефразировать твоими словами: ты не хренов джедай?

Да он смеялся над ней! Или из-за неё… Митра не поняла. Вообще, этот малый был на удивление расслабленным для тюремщика.

— Ты мне нравишься, — сообщил он, и в его глазах вспыхнул огонёк. — Ты совсем не такая, какой я ожидал тебя увидеть.

— Да пошёл ты!

— В профиле предполагалось, что ты склочная. В этой части верно. Но не настолько склочная, как я думал. Скорее просто обозлённая, чем борзая.

— Борзая?

Эти ребята сочли её борзой?! Что за сексизм такой?

— Борзая. Ну знаешь, упёртая, себе на уме, типичная знайка-зазнайка, — любезно разъяснил тюремщик. — Такие обожают командовать, но кажутся умильными. Как подобает джедайским героиням.

Митра не знала, оскорбиться ей или засмеяться ему в лицо.

— Я не борзая, — отозвалась она и отзеркалила его предыдущую характеристику: — Сожалею. Хотя нет — пошел ты.

Тюремщик громко расхохотался.

— Ты бесспорно гребёшь против течения, джедай. Нравишься ты мне. Очень нравишься.

Митра предпочла проигнорировать его слова.

— Я внимательно изучил твоё досье. Я изучил тебя. Мне известно всё, что ты делала. Твой личностный профиль занимал много места, однако, полагаю, он был объективен не во всём… Но ты джедай-эмпат, это правда?

— Нет, если формально.

Эмпатом была Бастила.

— Но там сказано, что ты славишься умением крепко влиять на других. Как и Реван, ты обладаешь природной харизмой. Речь идёт о том, как легко ты формируешь узы Силы с теми, кто тебя окружает.

— Правда.

То чувство сплочённости стало главной движущей силой крестоносцев. И именно оно привело к тому, что падение на Тёмную сторону Ревана, Алека и остальных, послужило столь болезненно личной потерей.

Орден джедаев слишком долго пренебрегал значимостью эмоциональных связей, в частности, Силовых. А связи очень часто служили дорожкой к запретным привязанностям. Однако молодые крестоносцы небрежно отмахнулись от этих поучений. Среди них никто не стыдился близости, никто не видел необходимости ограничивать эмоциональный потенциал или подавлять личные переживания. Если тебя охватывал гнев, ты гневался. Если печаль, ты печалился. Они отвергали менторское равновесное состояние, не пытаясь подавить и спрятать неизбежную человеческую слабость.

Увы, Совет оказался прав. Ибо, окунувшись в страсти с головой, ты ступал на извилистую тропинку. Именно так Реван и Алек угодили в ловушку Тёмной стороны. Они думали, что поступают правильно…

Именно это принесло ей славу актора военных преступлений против человечества галактики.

— В досье сказано, что за тобой водится склонность к искуплению мятежных душ, повстречавшихся тебе на пути. Это правда?

Митра пожала плечами.

— Никому не дано искупить чужие грехи. Можно указать человеку иной путь, но выбирать должен он сам.

— Значит, правда?

— Пожалуй, — неохотно признала Митра.

Раз или два ей довелось помогать сбившимся с пути, это действительно так, но глупо объединять несколько случайностей в склонность.

— Ты известна способностью сопереживать другим. Относиться к чужим недостаткам с состраданием. В досье говорится, что всякий, с кем тебе доводилось встретиться, питает влюблённость в твою сторону. Тоже правда?

Митра бросила на парня умоляющий взгляд и сухо протянула:

— Ну, это ты сам скоро выяснишь.

Визитёр вновь зашёлся в веселье. У него был тёплый, раскатистый смех, веявший добродушием. И поневоле он вызвал у неё тень улыбки.

— Я такая, — хмыкнула Митра с сарказмом. — Сердцеедка Светлой стороны. — Она повела подбородком на свой практичный наряд, состоящий из грубой туники, штанов и сапог, мало отдающих соблазном. — Передай своему шефу, чтобы остерегался моих чар.

— О, даже не знаю… — визитёр рассматривал её, явно подхватывая игру. — Я по-своему вижу их…

Это… был подкат?

Тюремщик заговорщицки наклонился к ней.

— Сугубо в рамках любопытства… ты попробуешь привести к искуплению Лорда Сиона?

Она отрицательно качнула головой.

— Пришлось бы попотеть.

— А если я скажу, что он доставил тебя сюда, поскольку желает, чтобы ты попыталась?

— Тогда я назову тебя лжецом.

— Он не причинит тебе вреда. Он не желает твоей смерти, — вновь рискнул заверить ситх.

Митра была не настолько безумна, чтобы поверить в эту ложь.

— Тогда зачем я здесь?

— Лорд Сион сказал, что он желает учиться у тебя.

— Учиться чему?

— Силе.

— У меня нет Силы.

— Он считает, что есть многое, чему ты можешь его научить. — Тюремщик медленно обвёл её пристальным взглядом и повторил свои предыдущие слова: — Ты мне нравишься. Мне нравится, что ты злишься, и мне нравится, что ты ругаешься. Какие ещё джедайские грешки ты таишь?

Митра закатила глаза.

— У тебя какой-то фетиш на Светлую сторону?

— Плохая девочка на стороне добра это всегда интересно, — заметил он.

Митра вздохнула и замолкла, надеясь, что он просто уйдёт. Разговор выходил за рамки адекватности и слишком затянулся, начиная казаться нелепым.

Парень не ушёл. Вместо этого, порывшись в кармане, достал что-то, завёрнутое в бумажную салфетку.

— Лови, — Он сунул маленький свёрток буквально ей под нос. — Раз не собираешься ужинать, съешь хотя бы это.

Митра развернула салфетку и в замешательстве покосилась на ситха.

— Печенье? С сахаром? Ты угощаешь меня сахарным печеньем?

— Оно вкусное, — заверил он.

— И прям без яда?

— Я же сказал тебе. Он не желает убивать тебя. Как не желаю этого я. Всего лишь… испортить тебе зубы и заставить потолстеть.

Сладости выглядели аппетитно. Митра бездумно откусила кусочек.

— У тебя точно не будет неприятностей из-за этого? — спросила она, прежде чем расправилась с остатками в два захода.

— Возможно. Всё-таки это его любимые. Он не из тех, кто любит делиться.

— Лорд Сион ест печенье?

— Да.

— Никогда бы не подумала, что ситхи тащатся от печенюшек.

— Мы способны тебя удивить… в хорошем смысле, разумеется.

Митра фыркнула.

— Сомневаюсь.

— Что ж… доброй ночи, — сказал парень и помедлил, наблюдая за тем, как она слизывает крошки с пальцев.

На его лице застыло почти озадаченное выражение. Словно ему и в голову не приходило, что джедаи любят сладости, как поразилась она, узнав, что ими не прочь полакомиться ситхи.

— Завтра тебя, вероятней всего, призовёт Владыка. Просто, к твоему сведению…

— Ладно, — Митра кивнула, принимаясь за второе печенье. — Наверное, хорошо, что на последнюю трапезу досталось печенье. Хоть успею словить сахарную кому.

— Он не вынашивает планов убить тебя. Он отдал особые приказы о твоём содержании под стражей. Он не делает это для тех, кого планирует умертвить.

Митра изогнула бровь.

— Значит, пытки?

— Только если он прознает, что ты съела последние печенья, — ответил тюремщик с коротким смешком от собственной шутки, но затем его взгляд посерьёзнел. — Не выдавай меня.

— По рукам, — понимающе кивнула она.

Так, с кратким обменом улыбками и сложился их заговор молчания.

— На этом доброй ночи, — ситх перешагнул порог. — И удачи завтра с Лордом Сионом.

— Удачи не существу…

— Она есть, — он прервал её на полуслове и вновь твёрдо напутствовал: — Удачи.

— Посоветуешь чего? — окликнула его Митра.

— Для встречи с Владыкой? — Парень остановился на пороге камеры и, полуобернувшись, взял недолгую паузу. — Не стоит выводить его из себя. Помнишь, чуть ранее ты меня послала? Не повторяй это при нём. Особливо при свидетелях. Он изменит своё решение и убьёт тебя на месте.

— Ясно. И спасибо за печенье.

— Какое печенье? — в ту же секунду состроил он удивлённое лицо.

Митра ухватила намёк.

— Верно. Какое ещё печенье. Я не слопала ни крошки, — протянула она, прежде чем дверь бесшумно закрылась за спиной визитёра.

Запоздало мелькнула мысль, что она так и не удосужилась узнать его имя. Надо бы спросить в следующий раз.