Голубая шаль (гет)

На поля уже давно опустилась глубокая темнота, лишь молочный блеск Луны, такой мягкий и далëкий, несмело освещал путь. Евгений скорым шагом возвращается в своë имение, сам не зная, где был до этого. Нет, он не был пьян, просто мысли неумолимо ускользали и думать о чём-либо не представлялось возможным.

Вдруг послышались странные звуки. Пронёсся яростный порыв ветра, луна испуганно засияла ещё ярче, и чужое рычание, стоны, крики совсем явно пронеслись около Онегина. То были разъярëнные обитатели леса. Волки, кабаны, медведи, лисы становились отчётливее с каждой секундой, а их душераздирающий рёв заставлял чувствовать течение холодного пота по спине. Очнувшись от оцепенения, Евгений сорвался с места и помчался в тёмную гладь, тяжело дыша и щурясь, кажется, не осознавая, куда движется.

Звери становились всё ближе. Через отчаянный рёв и вой Евгению слышались человеческие голоса. Ругательства, проклятья, смех, полный лицемерия, непонятный ласковый бред. И все они звали его, просили их вспомнить, остановиться на мгновение. И, правда, голоса казались знакомыми, но Евгений продолжал выискивать дома, не позволяя себе снизить скорость.

Светлое пятно впереди оказалось молодым скакуном. Конь отчего-то стоял один в поле и даже не попытался убежать, когда Евгений к нему приблизился. Уже на белом жеребце, Онегин помчался дальше, в неизвестную темноту, которая с каждой секундой пугала всё больше. Всё его тело будто замёрзло, его душа, казалось, покрылась вязким слоем смолы, сердце же, несмотря на продолжительный бег, билось слабо и ритмично, будто тоже замёрзло, и ничего не могло заставить его сменить ритм.

Местность казалась знакомой и незнакомой одновременно. Здесь не было ни одного человека, только звери, которых становилось всё больше и больше, словно они сбегались со всей округи. Неожиданно на дороге появилась женская тоненькая фигурка.

— Евгений!

Это была Татьяна! Она бежала навстречу, протягивая к Онегину свои худые руки. По её щекам текли слëзы.

Евгений потянул за поводья, но конь не остановился. Он, словно бешеный, мотал головой, не желая подчиняться скакуну. Отчаявшись, Онегин хотел спрыгнуть с коня, но при подобной скорости, это означало бы разбиться.

Они проскакали мимо.

Оглянувшись назад, всадник увидел, как плачущую Татьяну окружают дикие звери и её голубое платьице исчезает за их тёмной шерстью.

Непонятная вязкая темнота, похожая на смолу, медленно затягивала небо, воздух, а вскоре и землю. Бешеный конь рьяно скакал вперёд, к этому тёмному пятну, словно считая, что оно его единственное спасение. И тут же они с Евгением утонули в темном ужасном пространстве, ужасаясь тому, как неприятно холодно и больно становится в нём.

Евгений чувствует, как в нём нарастает напряжение. Он теряет сознание. Остро вздрагивает.

И просыпается.

Ощущение как будто он и не спал, а лишь перенëсся куда-то далеко мыслями.

Обстановка не столь родная, но всё же знакомая. Красной набивки кресло, письменный стол, шипящее пламя огня и...

Ленский, что-то вдохновенно щебечущий.

Он читает стихи, размахивает руками и иногда вскидывает голову, прикрывая ресницы, чтобы вновь с восхищением их поднять. Он такой же как всегда, открытый и импульсивный, готовый смотреть на этот мир и воспевать каждую его прелесть, такую, какую может заметить только он один.

Глядя на него, Онегин может лишь развалиться в кресле, чувствуя как умилëнно и радостно бьëтся его сердце, как тело освобождается от оцепенения и покрывается неосязаемым одеялом спокойствия.

Владимир кончил. Сейчас он должен полным надежды взглядом посмотреть на своего слушателя, и произнести нетерпеливое «как вам», а Евгений ему, конечно, ответит, что стихи как всегда очень наивны, а сам их автор — неисправимый романтик.

Но взгляд Ленского полон растерянности, а из его губ вырывается сдавленное «почему». Он тянет руку к своей груди, где медленно расползается красная темнота.

— Почему, Евгений? — голос прерывается и дрожит, — почему ты не прервал это безумие? Неужели я заслужил это?

Евгений молчит. Слов на это просто не находится, хотя душа его кричит словно под накалëнным до красна чугуном.

— Мы же лучшие друзья... Как так получилось? — голова бессильно опускается, и кудри закрывают резко побледневшее лицо.

Онегину хочется закричать, что виноват только он сам, что Владимир ему ужасно дорог, что они ещё могут всё исправить. Но он молчит.

Ленский поднимает взгляд. Его тёмные глаза блестят проступившими слезами. Он вдруг кажется таким молодым, ещё совсем мальчиком, жизнь его будто решила посмеяться, и, кажется, она оборвётся... Может даже сейчас?

— Я презираю Вас, — бессильно зашептал Ленский. — Слышите? Презираю...

Евгений хотел броситься к нему, но взгляд его вдруг упал на свою руку.

В ней был пистолет.

Комната внезапно растворяется в воздухе, и вот уже Онегин стоит на заснеженном поле, вокруг него слышатся чьи-то голоса, а перед ним лежит бездыханный Владимир.

* * *

Евгений просыпается.

Привычно восстанавливает дыхание, откидывает одеяло в сторону, встаёт с кровати и смаргивает очередную влагу с глаз. Сны упорно повторяются, с каждым разом становясь ещё более ужасными и подробными. Евгений как может оттягивает время своего туда возвращения: пьëт много кофе, проводит часы в ванне со льдом, но вскоре неизбежно погружается в болезненное забытье. Среди кровавых видений и сбитого режима дня, Евгений совершенно не заметил, как промчалась зима, а вскоре и половина весны. Осознав, что пребывание здесь лишь отягощает его душу, мужчина решил уехать из ненавистной деревушки и отправиться в путешествие, лишь бы уехать и не думать о Ленском. Сегодня же последний день его пребывания здесь. Хотелось в последний раз пройтись по знакомым долинам, отложить в памяти то, что когда-то приносило ему радость и наслаждение, а после уехать навсегда.

Солнечный свет нещадно слепил глаза, и лишь через десяток секунд Евгений смог сконцентрировать взгляд на зелени блистающих берёз. Погода воистину стояла чудесная: снег полностью сошёл, а природа была в зените своей красоты, переливаясь изумрудными листьями, казавшимися золотыми под солнечными лучами, прохладный ветерок весело шнырял между деревьями, шаловливо растрепывая идеальную причёску и наклоняя ни в чëм неповинные цветы.

Рядом с радостными поэтическими мыслями зрели неприятные и приносящие боль воспоминания. Евгений с трудом заставил себя пройти мимо дома Ленского, а, увидев вдали дом Лариных, не сдержался и свернул в лес. Здесь тоже всё будто насквозь пропахло давно забытыми, или всё же такими явными днями, беззаботными и полными неизысканных забав и разговоров. Всё: и зеленеющие холмы, и потёртый деревенный мостик, и небольшой пруд, и белый силуэт, слившийся с близ стоящей берёзой. Постойте, силуэт?

Сердце ожидаемо заныло. Яркое воспоминанье, героиня его снов стояла к нему спиной и смотрела куда-то вдаль, не замечая постороннего взгляда. Простенькая и немодная голубая шаль чуть спустилась с левого плеча, открывая вид на такое же скромное платьице цвета слоновой кости. Захотелось убежать из этого места, уехать прямо сейчас, что, собственно, Евгений и собирался сделать, вот только стоило ему об этом подумать, как Татьяна вдруг обернулась.

Бледная и исхудавшая, со следами бессонных ночей на лице, она удивлённо скользнула взглядом по его лицу, тут же опуская глаза. Евгений поклонился, ощущая каким странным и уже непривычным кажется этот жест. Шанс был утерян, Онегин пригласил её прогуляться. Она согласилась.

— Вас давно не было видно, мне казалось, вы уехали, — тихо произнесла Татьяна.

— Нет, я проводил всё время в своем имении. Но, право, завтра я уезжаю, нам надобно попрощаться.

Таня побледнела ещё сильнее и еë лицо на мгновение приобрело прискорбное выражение. Впрочем, она быстро скрыла это.

Они на минуту замолчали. Евгений уж подумал, что сейчас Татьяна расплачется и начнёт упрашивать его остаться. Как же он ненавидел подобные проявления женской натуры! Но девушка продолжала идти вперёд, изредка посматривая на него из-за прикрытых ресниц.

— Евгений, мне кажется, Вы бледны. Вас что-нибудь тревожит?

Подобный вопрос оказался неожиданным и чересчур проницательным. Оставалось только изобразить непринуждённый вид и вежливо улыбнуться.

— Ваше беспокойство мне очень мило, но мои проблемы вовсе не стоят Вашего внимания, — после слов Евгения Татьяна немного отстранилась.

Она должна была самодовольно улыбнуться и поддеть его острым словом, но Таня отчего-то лишь грустно улыбнулась, блистая своими печальными глазами.

— Вы мне не доверяете...

Милая и простодушная душа! Любой другой кавалер бы бросился к ней и высказал всё, что пытался скрыть, и хоть Онегин не из таких, ему тоже захотелось открыться ей.

— Мне снятся дурные сны, и я подолгу не могу уснуть, — Евгений сделал несколько шагов вперёд, вглядываясь в какое-то пятно вдали. — В этом нет ничего серьёзного.

Евгений считал, что успокоит беспокойство Татьяны, но та лишь внимательней окинула его взглядом.

— Но... Что же Вам снится?

— Не думаю, что Вам будет это приятно слышать.

— Я... Я всегда готова Вас выслушать, — еë голос дрогнул.

И Евгений вдруг начал рассказывать. Его самолюбивая и жаждующая внимания душа не смогла удержаться, тем более душа, смиренная несколькими месяцами одиночества. Сначала медленно и поверхностно. Как ему снится один и тот же кошмар. Как он не может ей помочь. Как Ленский читает ему стихи, а после шепчет проклятья. Евгений незаметно начал утопать в своей боли, не замечая, как теряет привычную сдержанность, как переходит на повышенные тона. Евгений рассказал, как за ним гонятся дикие звери. Как Ленский день за днём умирает от его руки. Он не может больше скрывать, не может больше лицемерить. Душе нужно отмыться от едкой смолы, а отмыть её может только Таня. Понимающая и мужественная. Нежная и хрупкая. Татьяна, почему же тебе суждено это тяжёлое бремя? Ты уже дрожишь, и вот уже слезы блестят в твоих глазах. Неужели ты так желаешь помочь ему? Принять и разделить его страдания? Ты помнишь, что он сделал с тобой? С твоим маленьким и чувствительным сердцем? О, ты не помнишь зла. Ты любишь его, этого порочного и грязного человека. И ты желаешь ему лучшего, не думая, что случится с тобой. Ты отдаешь ему себя, надеясь на взаимность, в глубине души догадываясь, что он никогда не будет твоим. Не будет?

Евгений вырывается из воспоминаний, внутренне усмехаясь собственной жалости. Рано или поздно это бы случилось, не так ли? Но перед кем? Едва ли близкой соседкой, девочкой, влюблённой в него. Влюблённой ли?

Своего смятения уже никак не скрыть. Ледяная маска бесчувственности выскользнула у него из рук и разбилась вдребезги. Хочется провалиться сквозь землю, взять пистолет и застрелиться наконец, но он слишком слабый и бездушный, Евгений лишь кланяется, собрав остатки своих манер, и разворачивается с намерением уйти.

Но фарфоровая собранность даëт трещину, стоит почувствовать обжигающее тепло у своих пальцев.

Таня подошла к нему и взяла его руки в свои. Её вечно печальные голубые глаза сверкали какой-то таинственной грустной лазурью, и нельзя было отвести от них взгляда. Она шептала ему какие-то нежные и полные поддержки слова, но Евгений их не слышал. Всё его внимание сосредоточилось на тёплых маленьких ручках, голубой лазури и собственных взявшихся из ниоткуда смутных ощущений. Захотелось рыдать. Плакать и всхлипывать, как избалованный мальчик, требующий чужой ласки и жалости. Татьяна вдруг показалась самым близким и дорогим человеком, стало вдруг совсем ясно и очевидно, что между ними теперь всё изменится.

Евгений смотрел в еë глаза и чувствовал, как тихие едва различимые скромные утешения обволакивают его ледяное сердце, что уже и так покрылось многочисленными трещинами, согревают, растапливая такой острый и болезненный холод. Еë доброта, казалось, проникала во всё тело, заполняя лишнюю пустоту. Худое личико вдруг стало необъяснимо прелестным, а чуть непропорциональные черты самыми благородными. Евгений с удивлением разглядывал Татьяну, чувствуя как всего охватывает томление, восхищение и всепоглощающая благодарность.

Не в силах сопротивляться ей, он обворожительно улыбнулся, и, не отводя взгляда, медленно наклонился, оставляя на Таниной руке полный нежности и безмолвной признательности поцелуй.

Таня, растеряв всё своë мужество и пыл, раскраснелась и привычно повесила голову в попытке скрыть свои эмоции.

Евгений на это вновь улыбнулся и, учтиво кивнув, под влиянием самых смутных и приятных мыслей отправился к себе домой.

* * *

В ту ночь сон не повторился. Снилась тёплая синяя шаль, потëртая ткань цвета слоновой кости и печальные глаза, блестящие заботой и пониманием.