Встречи с Варшавой (джен)

Стефания заметила эту девушку сразу. Она выделялась из толпы — не только рыжеватыми волосами, но еще и бесконечной любовью, светившейся в каждой черточке ее лица.

Стефания улыбнулась и слегка шевельнула пальцами, мороча девушке голову — так, самую малость, просто чтобы запутать ее. Девушка нахмурилась и поднесла пальцы ко рту, и Стефания заметила причудливый перстень на ее руке.

«Неужели колдунья? — подумала она. — Это очень интересно".

Стефания перешла дорогу и встала неподалеку от рыжеволосой девушки. Наконец та приблизилась к Стефании и, помолчав с полминуты, обратилась по-польски:

— Простите, пани, я первый день в городе и немножко заблудилась. Вы… не могли бы мне помочь?

Стефания мысленно улыбнулась тому, как девушка старалась подбирать слова и скрывать свой акцент (выходило плохо). Но говорила она все же довольно быстро.

— Конечно, — кивнула Стефания. — Куда вы шли?

— Я хотела посетить Национальный музей⁽¹⁾.

— Это далеко, — заметила Стефания. — Давайте я пойду с вами.

— Спасибо, — улыбнулась девушка.

— Как вас зовут? — спросила Стефания.

— Эльжбета, — был ей ответ.

Эльжбета все время смотрела по сторонам, словно стремясь объять всю Варшаву и запечатлеть ее в своей памяти, поэтому Стефания могла рассматривать ее, не таясь.

Росту Эльжбета была среднего, волосы стригла коротко, отчего они красиво обрамляли ее скругленное лицо. Стефания заметила, что Эльжбета русоволоса, но подкрашивается хной.

Ее сухие губы были чуть приоткрыты, а карие глаза с восторгом и обожанием смотрели по сторонам. Стефания улыбнулась и подумала, что, верно, такой взгляд был и у нее, когда старый Лех только привез ее в Гнезно.

— А вы давно живете в Варшаве, пани?.. — вдруг спросила Эльжбета.

— Стефания Бурштын-Лукашевич, — представилась Стефания. — Я живу в Варшаве с... — она ненадолго замялась, пытаясь прикинуть свой тогдашний человеческий возраст, — с четырнадцати лет.

— А до того?

— А до того я жила в Гнезно, у своего деда, — Стефания вспомнила поместье старого Леха и поправилась: — То есть, под Гнезно.

— А ваши родители? — подняла свои соболиные брови Эльжбета.

— Я их не знала, — спокойно, даже равнодушно ответила Стефания. Это была чистая правда — какие родители могут быть у души города? — Моего отца, Казимежа Бурштына, не стало до моего рождения, а мать, Юзефа, скончалась, рожая меня. Меня воспитывал дед по матери, пан Лех Елоньский. Я пошла в школу в Гнезно, была одной из лучших учениц, а в четырнадцать поступила в школу-интернат в Варшаве. Потом познакомилась со своим будущим мужем. Мне тогда было шестнадцать, ему — около двадцати.

Стефания улыбнулась.

— А вы, Эльжбета? Откуда вы родом? — поинтересовалась она в ответ. Эльжбета ожидаемо опустила глаза. — Ну, что же вы! — улыбнулась ей Стефания. — Я уже поняла, что вы русская.

— Я… я знаю, что в Польше не любят русских, — пробормотала Эльжбета, теребя край своей сиреневой вязаной кофты. — И есть за что.

— Не любят, — согласилась Стефания, — но и не отрицают, что среди них есть и хорошие люди. А вы, я вижу, в Польшу практически влюблены.

Эльжбета залилась румянцем. Стефания дружески улыбнулась ей.

— А вот и Национальный музей.

— Спасибо, пани Бурштын-Лукашевич, — искренне поблагодарила Эльжбета, но протянуть руку все же постеснялась.

— Не за что, — усмехнулась Стефания.

Эльжбета зашагала к входу. Когда на пороге она обернулась, Стефания уже исчезла.

И в России Лиза не забыла этой встречи. И часто вставал перед ней образ Стефании и голубые ее глаза, мудрые, искрящиеся, но все же грустные где-то в глубине своей. И однажды, в феврале, Лизу посетила догадка: пани Бурштын-Лукашевич не была человеком.

Тогда Лиза поехала в Колдовстворец и засела за книгами о душах в одном из читальных залов библиотеки Ивана Грозного. Среди тысяч философских трактатов она наконец нашла то, что искала. Это была небольшого размера книжка в бледно-розовой твердой обложке. Заглавие гласило: «О воплощениях земель и городов». Лиза испустила вздох облегчения и принялась искать в алфавитном указателе.

— Варшава! — прошептала она наконец. — Иисус и Дева Мария!

Лиза открыла книгу на нужной странице и прочитала о том, что воплощение Варшавы, пани Стефания Бурштын-Лукашевич, связана родством (формальным, конечно) с воплощением Гнезно, паном Лехом Елоньским, и браком с воплощением Польши, паном Михалом Лукашевичем.

Под статьей была помещена литография. Лиза увидела, что душа Варшавы похожа на пани Бурштын-Лукашевич, как если бы они были близнецами. Ошибки быть не могло.

«Вот и ответ», — произнес знакомый голос в Лизиной голове.

— Вот и ответ, — повторила Лиза за ним, принимаясь переписывать текст статьи в свой блокнот.

1) Музей основан в 1862 году под названием «Музей изящных искусств» и до 1916 года находился в одном здании со Школой изящных искусств. Собственное здание музея было построено в 1927—1938 годах по проекту архитекторов Тадеуша Толвинского и Антона Дыгата, и расположено по адресу: Иерусалимские аллеи, 3. В 1964—1972 годах с южной стороны пристроена новая часть здания по проекту архитекторов Кароля Голавского и Стефана Козинского.

Вернуться к тексту