Ночь пройдет (гет)

Some people search all their lives.

I feel that my turn has come to reach high into the sky.

And finally a star shines on me,

Finally I can touch eternity.

My life will never be the same,

Your love surrounds me once again.

And this will rise and blow,

And show me all I need to know.

“My life” из фильма «Когда мы встретимся вновь»

Как только пришли новости о штурме, Ясь засобирался на крепостные стены — помогать защитникам. Марилла хотела пойти с ним, но он остановил ее:

— Лучше дождись Варку, пока он придет из Лицеума. Мало ли что.

Возможно, придется быстро скрываться, так и не было сказано, но ощутимо подразумевалось. И хотя Марилла считала, что ему понадобится помощь — раненых наверняка будет много, одному не справиться, — тут он был прав. Так что она осталась.

Не в силах ничем заняться, она бродила из комнаты в комнату, с беспокойством вслушиваясь в звуки выстрелов и крики. Время тянулось невыносимо медленно. Чтобы хоть чем-то занять руки, Марилла пошла в лабораторию и принялась собирать в сумку лекарства — на случай если все-таки понадобится ее помощь.

Вдруг раздался такой мощный взрыв, что дрогнула земля. Судя по звуку, он шел от крепостных стен. Марилла замерла, прислушиваясь, гадая, что там происходит. И уже совсем хотела, схватив сумку с лекарствами, броситься туда, как в дверь постучали.

Марилла осторожно подошла к ней. Свои? Или уже прорвали оборону и пришли осаждавшие город?

— Кто там? — осторожно спросила она.

— Марилла, это я.

Рарка. Облегченно выдохнув, она распахнула дверь, и облегчение тут же исчезло, сменившись страхом. Рарка выглядел мрачным и озабоченным, даже не улыбнулся ей.

— Надо уходить отсюда немедленно, — сказал он. — Скоро здесь будут захватчики — проверять, не остался ли кто.

— Но Варка должен вернуться… — всполошилась Марилла.

— За него не беспокойся — он сейчас в безопасности.

Она кивнула — если Рарка говорит, что в безопасности, значит, так оно и есть — и вышла из дома, взяв с собой приготовленную сумку.

— Куда идем?

— Ко мне. Там пока искать не будут.

С этими словами он без предупреждения подхватил ее на руки и взлетел. Марилла только и успела вцепиться в его плечи. Впрочем, скорее от неожиданности — Рарка держал ее крепко и упасть не дал бы.

— Что с Ясем? — спросила она, когда они приземлились, и Рарка завел ее в небольшой дом.

Он тщательно закрыл за ними дверь и только тогда ответил, отведя взгляд:

— Я не успел его спасти. Прости. Толстую Берту, в которой укрылись защитники, взорвали как раз, когда я сопровождал детей. Не успел буквально на несколько минут. Никто не выжил.

Марилла судорожно вздохнула, пытаясь осознать новость. Ясь погиб. Погиб. Его больше нет. Сумка выпала из рук, в ней что-то звякнуло, разбившись. Ноги подкосились, и Марилла начала оседать на пол. Рарка тут же подхватил ее, не давая упасть, усадил в ближайшее кресло и опустился перед ней на колени. Нерешительно протянув руку, он осторожно провел пальцами по ее щеке, стирая слезы. А она и не заметила, что начала плакать.

— Прости, — повторил он.

Она покачала головой.

— Не твоя вина.

Она не сомневалась, что Рарка пытался спасти всех, кого можно, но даже он не мог быть в двух местах одновременно. Его приоритетом, конечно, были дети, среди которых Ивар — она ведь сама просила защитить сына. Это направило ее мысли в другое русло, позволив еще какое-то время не думать о Ясе.

— Где Варка?

— Во дворце — в покоях Безумной Анны, кажется, так их называют?

Марилла вопросительно посмотрела на него, и он пояснил:

— Захватчики отвели туда детей — сами пока не знают, что с ними делать. Сейчас это самое безопасное место в городе. Ну и, конечно, я за ними присматриваю. Как только смогу сделать это так, чтобы не вызвать подозрения, заберу их и отправлю по домам. Не волнуйся — с Иваром всё будет в порядке. Я мог бы забрать его прямо сейчас, но это привлечет ненужное внимание к остальным детям. Но если ты скажешь…

Марилла покачала головой, не дав ему договорить.

— Нет. Я верю тебе. И не хочу подвергать опасности остальных.

Рарка кивнул и встал.

— Мне надо идти. Если проголодаешься, у меня на кухне вроде что-то было. Я потом постараюсь принести еще запасов. Из дома не выходи.

— Спасибо, Рарочка, — Марилла взяла его ладонь и на мгновение прижала к своей щеке. — Спасибо за всё.

Он печально улыбнулся ей и ушел.

Марилла медленно поднялась и подобрала уроненную сумку, выбросила то, что безнадежно разбилось, остальное расставила на пустой полке в этой же комнате. Потом огляделась, прошла по дому. Дом был бедный — всего две комнаты и кухня. Там Марилла нашла хлеб, отрезала себе кусок и пожевала. Не то чтобы хотелось есть — просто способ еще на пару секунд чем-то себя занять и не думать.

Увы, как она ни старалась, занятия закончились быстро. Марилла вернулась в комнату и без сил опустилась в то же кресло. И тогда осознание обрушилось на нее со всей силой. Ясь погиб. От мысли, что больше никогда она его не увидит, сердце больно сжалось. Некоторое время она сидела, глядя в пустоту и пытаясь смириться с этой мыслью, а потом снова принялась кружить по дому.

К тому моменту, когда Рарка вернулся, она уже опять сидела в кресле и ревела. Он тут же оказался рядом и, ничего не спрашивая, подхватил на руки. Серебристые крылья заполнили всё пространство комнаты, обернулись вокруг Мариллы коконом, утешая, успокаивая, даря умиротворение. Она уткнулась лицом ему в грудь, всё еще всхлипывая, но боль отступила. Так она и заснула под надежной защитой его крыльев.

* * *

Рарка почти не спал и не ел, пытаясь спасти всех, кого еще можно было спасти, а в остальное время охраняя детей, домой заглядывал только на короткое время — проведать Мариллу и сообщить новости. В перерывах между спасательными миссиями, он по ее просьбе наведался в Садовый переулок и принес остававшиеся там травы, настои, мази, перевязки и прочие необходимые принадлежности. Марилла рассудила, что всё это может пригодиться в любую минуту.

Однажды ночью он вернулся жутко раздраженный и заявил:

— Твой сын ненормальный. К тому же с комплексом героя.

— Что он натворил? — обеспокоенно спросила Марилла.

В нынешних обстоятельствах безрассудные выходки Варки могли плохо закончиться.

— Решил залезть наверх по почти гладкой стене. Они и веревок навязали из простыней — хлипких таких, простыни-то там ветхие. Видимо, бежать задумали. Но по той стене не очень-то поднимешься. На полпути он застрял. Я снял его и вернул обратно, так он еще и отбрыкивался. Не знаю, чего он хотел добиться — чтобы я отпустил его и он разбился?

Марилла невольно улыбнулась — впервые за последние дни.

— Кого-то он мне сильно напоминает… — многозначительно заметила она.

Рарка прекрасно понял намек и возмущенно фыркнул.

— Ничего подобного! Я никогда...

— Очень-очень напоминает.

В ответ Рарка гордо удалился на кухню. И Марилла тихонько засмеялась, с удивлением обнаружив, что еще способна на это.

* * *

Очнувшись, Варка обнаружил себя в знакомых теплых объятиях.

— Мама? — удивленно спросил он.

— Всё хорошо, дорогой, — ответила она. — Вы все в безопасности.

В комнате было темно, но Ланка держала в руках зажженную лампу, и зрение постепенно адаптировалось. Однако рассмотреть он ничего не успел, поскольку мама, отпустив его, кинулась вперед, отчаянно вскрикнув:

— Рарка!

На краю светового круга находилась груда перьев. Окровавленных перьев. Оттуда выбралась Жданка, тоже вся в крови.

— Где болит? — встревоженно спросил Варка.

— Нигде, — Жданка помотала головой. — Это его.

Мама тем временем принялась яростно разгребать перья, но это оказалось не так-то просто. Всё еще ошарашенный Варка стал ей помогать, потом присоединился кто-то еще. Тут он осознал, что на… кухне, вроде бы, собрался весь их класс.

Он бы спросил, что они все тут делают, когда он думал, что они уже умерли, но мама скорбно склонилась над тем, кто лежал под всеми этими перьями — весь израненный, в крови и, похоже, мертвый.

— Что случилось? — прошептала мама. — Всё же должно было пройти спокойно, ты же всё рассчитал.

Крайн ей не ответил, но, оказалось, он еще жив. Неповрежденная рука потянулась к горлу, дрожащие пальцы нащупали мешочек на потертом шнурке. Почти слепые от боли глаза обратились на Варкину мать, в них мелькнуло нечто невыразимое.

— Марилла, — выдохнул он едва слышно.

Рука дернула шнурок, тот оборвался и мешочек остался в ладони матери.

— Рарка, — снова позвала она. — Не смей умирать, слышишь?

— Все свободны и могут идти домой, — отчетливо произнес Крыса. — Ивар Ясень, Илия Илм, Илана Град, Хелена Фам — останьтесь.

После этого он окончательно потерял сознание.

— Варка, быстро в гостиную — там на полках лекарства и перевязки, — напряженным голосом велела мать, уже склонившись над крайном, видимо, пытаясь остановить кровь. — Тащи всё сюда.

Варка ошарашенно кивнул и помчался исполнять поручение. И только тогда полностью осознал, как она разговаривала с крайном. Рарка. Ему и в страшном сне не приснилось бы, что кто-то может называть Крысу таким милым, домашним уменьшительным. Похоже, мать знала его гораздо ближе, чем думал Варка. Откуда? И что она делала в его доме?

А еще он с неприятным чувством осознал, что Кр… господин Лунь только что спас их всех. И судя по маминым словам, тщательно всё спланировал и рассчитал, и всё было бы хорошо, если бы Варка вдруг не вздумал сопротивляться. Он попытался заглушить чувство вины, принявшись подбирать необходимые лекарства и перевязки, которые действительно нашлись на полке в гостиной. Если, конечно, эту комнатку можно было так назвать.

— Семена разрыв-травы, — донесся до него голос матери. — Положите его за щеку и полчаса вас никто не будет видеть — спокойно доберетесь до дома.

Собрав всё необходимое, Варка поспешил обратно, едва не столкнувшись с начавшими расходиться одноклассниками.

— Я тоже пошел, — сердито заявил Илка, когда он вошел на кухню. — Не собираюсь подчиняться всякой нечисти.

Мама резко повернулась к нему и пронзила таким гневным взглядом, что Илка попятился. Варка еще ни разу в жизни не видел, чтобы она так смотрела.

— Эта «нечисть», как ты сейчас выразился, Илия, — ледяным тоном произнесла она, — только что спасла тебе жизнь. И многим другим в этом городе, рискуя собственной. Хотя мог бы просто улететь и оставить людей самостоятельно разгребать кашу, которую они заварили.

Илка открыл рот и снова закрыл его. Варка сжал кулаки, пытаясь сдержать злые слезы — чувство вины давило почти невыносимо. Мама добавила уже гораздо мягче:

— Не ходи домой. Твоих родителей убили и… Не надо тебе этого видеть.

Курицы испуганно вскрикнули.

После этого она снова склонилась над крайном, словно потеряв интерес ко всему остальному. Илка насупился и всё равно двинулся к двери, то ли не поверив, то ли просто из чувства противоречия. Варка загородил ему путь.

— Ты не понял, что тебе сказали?

— А ты мне не указывай, красавчик!

Варка пожал плечами. У него не было ни сил, ни желания спорить с ним. Пусть катится на все четыре стороны. Но тут подключилась Ланка.

— Не ходи, Илечка. Пожалуйста.

Тот поник, разом растеряв всю свою боевитость. Его лицо вытянулось и побледнело, словно он только сейчас осознал смысл новости. Ланка обняла его и погладила по голове.

Варка опустился на колени рядом с матерью, положив принесенное на пол, с ужасом обнаружив, что она плачет.

— Сходи еще за водой — здесь во дворе есть колодец, — тихо попросила она, принявшись обрабатывать раны. — Надо смыть кровь.

Варка подорвался во двор. Вопрос о том, что же связывает его мать с Лунем, никак не выходил из головы. Вдруг подумалось, что, в тот раз, когда она ходила разговаривать с ним насчет выходки Варки со спиком, возможно, плакала она вовсе не из-за того, что Лунь ее чем-то обидел или расстроил. Возможно, тут крылось что-то, чего Варка пока не понимал.

Когда он вернулся на кухню с ведром воды, курицы собрались вокруг матери и крайна, пытаясь помогать.

— Госпожа Ясень, — нерешительно спросила Фамка. — А с нашими семьями что?

Мама устало вздохнула и сочувственно посмотрела на нее, а потом на Ланку:

— Половник Град был убит при обороне города. Твою мать и брата, Илана, Рарог смог спасти, но их пришлось вывести из города — здесь с ними быстро бы расправились. Так что пока ты не сможешь с ними встретиться. Возможно, позже, когда ситуация изменится.

Ланка издала задушенный всхлип, и Илка тут же оказался рядом, обнял ее. Развернувшись, Ланка уткнулась лицом ему в грудь, изо всех сил вцепившись в него.

— Твоя мать, Хелена, скорее всего, тоже мертва: Норы спалили дотла.

Фамка побелела и до белизны стиснула руки. Рыдать она не стала, но вид у нее был такой, словно она вот-вот упадет в обморок.

— А отец? — прерывающимся голосом спросил Варка, поставив воду рядом с матерью.

Она печально посмотрела на него и, смочив в воде тряпку, принялась стирать кровь с израненного крайна.

— Погиб при осаде города. Защитники были в Толстой Берте, когда ее подорвали. Рарог в этот момент сопровождал вас. Туда не успел.

Варка оцепенел и медленно опустился рядом с ней, наблюдая, как она деловито занимается ранами, но не видя на самом деле. Погиб при осаде города. Погиб. А ведь он видел, как взорвалась Толстая Берта. Их только-только затолкнули в покои Безумной Анны. Варка помотал головой, пытаясь прояснить ее.

— Варка, помоги мне, — позвала мама. — Надо вправить вывих, одна я не смогу.

Он моргнул, сфокусировал зрение и кивнул, благодарный за то, что ему есть чем заняться и мысли об отце можно пока отложить. Вместе они справились на удивление легко, и торчащая под неестественным углом рука, встала на место. Мама принялась за перевязки, и Варка потянулся помочь ей. И тут она тихо с отчаянием в голосе прошептала странное:

— Если бы только у меня оставалась сила крыльев…

Варка покосился на нее, но не решился сейчас уточнять, что она имела в виду. Мать вытерла лоб рукой.

— Теперь крылья. Помоги мне перевернуть его.

Они вместе перевернули крайна, и тут Жданка пронзительно вскрикнула. Варка вздрогнул и посмотрел на нее, подумав, что случилось что-то страшное, их нашли или еще что. Тем более, что на улице постоянно слышался вой мантикор. Но Жданка смотрела на Луня и показывала на его спину.

Проследив взглядом за ее жестом, Варка снова вздрогнул теперь уже от ужаса — левое крыло полностью оторвалось, а правое висело на обломках костей и лоскуточках кожи. Переведя взгляд на мать, он обнаружил, что она смотрит на это с выражением безграничного ужаса на лице, зажав рот ладонью.

— Нет-нет-нет, — пробормотала она словно в забытьи, — только не это!

— Мам? — позвал Варка.

Она вздрогнула и посмотрела на него так, словно только сейчас вспомнила о присутствии кого-то еще в комнате. И тут на улице — на этот раз совсем близко — снова раздался вой. Но теперь это был вой вставшей на след гончей.

— Они нашли нас, — в ужасе прошептала Фамка. — Что делать?

Мать сжала здоровую ладонь крайна, уставившись на него так, словно хотела услышать ответ от него. И что самое странное, похоже, услышала, поскольку пробормотала:

— Колодец в колодце? Очень остроумно. В твоем стиле.

— Мам? — снова произнес Варка. — Что…

— Некогда объяснять, — отрезала она. — Надо быстро уходить отсюда. Все возьмите по перу — это ключ.

Они непонимающе переглянулись, но послушно подобрали перья.

— А что… — не договорив, Варка кивнул на поломанные, изрешеченные пулями крылья.

Мать посмотрела на них с выражением бесконечного страдания на лице, а потом словно сквозь силу произнесла:

— Их не спасти. Придется отрезать. Мне нужен нож.

Жданка услужливо протянула заточку. Мать взяла ее, на мгновение крепко зажмурилась, словно не в силах смотреть на это, по ее лицу снова потекли слезы, и прошептала:

— Прости, Рарочка.

После чего полоснула заточкой по тому, что еще держало крыло. И Варка в очередной раз озадачился, что за отношения их связывают.

Мантикоры снова завыли еще ближе, и вот уже кто-то ударился в дверь.

— Уходим, — сказала мать.

И они все вместе потащили Луня к черному ходу, выходившему во двор с колодцем.

— Прыгайте в него, — велела мать. — Не бойтесь, перо откроет вам проход — вы не упадете в воду, а перенесетесь в Пригорье. Там нас никто не достанет.

Курицы встревоженно переглянулись. Илка, до сих пор остававшийся пассивным зрителем, начал что-то возражать, но вой и сотрясающаяся дверь убедили всех. Даже если они утонут, лучше так, чем мантикоры. Правда, Ланка пыталась все-таки сопротивляться, но Илка сумел утащить ее с собой.

Варка с матерью, державшие бесчувственного крайна, прыгнули последними.