Дождь не может идти вечно (джен)

Она стоит на крыше и смотрит вниз на море городских огней: светящиеся рекламные щиты, свет автомобильных фар, несущихся друг за другом на улицах с бешеной скоростью, люди, идущие домой или прожигающие жизнь в барах города. Свет из окон падает в темноту ночи, а капли дождя на стеклах мерцают серебристым светом. Следов разрушения пока не видно.

Девочка смотрит прямо вниз на здание напротив. В дверях маячит женщина с ребенком на руках. Она плачет. Сара печально качает головой.

Вот оно снова пришло, одиночество, а вместе с ним, как всегда, память о Ночи Дьявола, что прошла в городе несколько недель назад. В то время изменилось многое, но страдания остались и как тень нависли над городом. Люди пытались забыть об этом, чтобы страдания не давили своим напоминанием, но они все еще здесь. Сара отчетливо чувствует их присутствие.

Девочка качает головой и продолжает смотреть. Подойдя к краю крыши, она останавливается и смотрит: сначала вниз, а затем — на следующий дом. Вскоре Сара разгоняется и перепрыгивает на крышу соседнего здания. Небезопасный прыжок, но она знает это и бежит все дальше и дальше.

Сара продолжает свой путь сквозь дождь, не поднимая головы. В последние недели дождь все шел и не спешил заканчиваться. Впрочем, как и всегда. Казалось, что город скоро утонет в результате непрекращающихся ливней.

«Этот дождь. Он будто никогда не кончится. Ну да, это же Город Дьявола!» — уныло думает Сара.

Белый кот с промокшей длинной шерстью бежит по крыше и останавливается перед Сарой с выпрямленным как труба хвостом. Он ждет девочку и мяукает в приветствии, стоит Саре его погладить.

Дальше они продолжают путь вместе. Они видят людей: больных, бездомных, нищих. Людей, у которых ничего нет. Людей, которые сражаются с проблемами в своей жизни как могут. Дождь постепенно затихает.

Пожилая женщина стоит перед продуктовым магазином. Она украдкой оглядывается, затем поднимает свою трость и резко бьет в окно. Звучит сирена, но вместо полиции отовсюду появляются люди, которые лезут в образовавшуюся дыру и грабят магазин. Женщина тоже пытается подняться наверх, но она уже старая — и когда попадает внутрь, то мало что может унести с собой. Практически ничего.

Сара останавливается на мгновение, смотрит на женщину и отвлекается. У нее же не осталось ничего и никого, кроме белого кота.

Сара и Габриэль прыгают на следующую крышу. Где-то в темноте кричит ворон. Сара осматривается, но птицу не видит. Девочка медленно продолжает двигаться по крыше, кот следует за ней. Дождь становится тише, капли — мельче. Кот и Сара продолжают прыгать по крышам города, пока не приближаются к месту, с которого прыгать уже некуда. Поэтому они садятся на край, и девочка свешивает ноги «над пропастью».

Нормальная мать не позволила бы своей дочери проделать это в дождь посреди ночи. Матери Сары все равно, что та делает. Девочка знает, что ей все равно. Ее мать никогда не заботилась о ней. Сколько Сара себя помнила, это была Шелли. Но Шелли и Эрик мертвы, поэтому она должна позаботиться о себе сама.

Поэтому Сара сидит здесь, наедине с котом — таким же одиноким, как и она, — наблюдая за людьми с крыши двадцатиэтажного дома: как они просят, плачут, жалуются, даже как празднуют и радуются — последнее становится редкостью.

Все помнят Ночь Дьявола. Каждый потерял знакомых, друзей или членов семьи. Все скорбят. Как и Сара.

Ледяной порыв ветра на мгновение раздвигает облака, и полная луна освещает девочку и кота. Вскоре такая «шикарная подачка» подходит к концу, и дождь вновь начинает поливать улицы города. Но пока светит луна, мимо девочки пролетает ворон. Саре кажется, что свет луны словно вплелся в его перья.

Кот жалобно мяукает, требуя, чтобы его согрели, так как его мех вымок до нитки и прилип к телу. Он дрожит от холода.

— Все будет хорошо, Габриэль, — шепчет девочка коту, обнимая того и почесывая за ухом. — Дождь не может идти вечно.