Барра - 2 (джен)

Четыре подростка лет тринадцати-четырнадцати сидели на площадке за школой посёлка Важный.

Когда Воркосыгина, пахана округа, с трудом привыкающего к титулу графа, спрашивали, откуда взялось название, он только хмыкал. Один раз буркнул что-то неразборчивое — «типа, следак мой». Потом и спрашивать перестали. Посёлок активно строился, потихоньку превращаясь в город, уже появились многоэтажные дома, благо камня хватало, а недалеко от посёлка геологи из Султана обнаружили залежи мергелей — цементный завод стал первым промышленным предприятием на планете (как-то само прилепилось словечко Барраяр, желающие прославиться не успели подсуетиться с конкурсами и прочим, а народ уже назвал), и близлежащие округа в очередь выстраивались за его продукцией. После нескольких разборок Воркосыгин разрулил так — долю себе, долю в столицу — дань Ворбарре, долю Ворпатрилам за металл и долю Ворбреттенам за красивые глаза. Ну, нравилась ему Катрин, что поделать — после смерти жены Михаил потихоньку приходил в себя. Остальным по остаточному принципу. Против мощного клана при поддержке Императора переть буром никто не решился. Так что, стройки кипели только в Важном и в столице — из бывшего экипажа мало кто полез в самостоятельные графы, по привычке жались поближе к дворцу, в очертаниях которого всё ещё просматривались обводы рубки корабля. Хотя плиты обшивки от миделя и ниже, энергооборудование и жилые помещения давно растащили по всей планете.

Так что, друзья — Приам Вейн или просто При, Петр Аллегре — Стопер, потому, что он зачастую успевал остановить расшалившихся приятелей, Джиакомо Волк — конечно, Джи — хотя иногда Джипес (Джи-Пёс), и их надёжная боевая подруга Таша Суассон — просто Таша, не без оснований заныкались подальше, дома припашут тут же — работа найдётся. А так можно было немного передохнуть, и лениво обсудить полученную от училки выволочку. Капитан Валерия Робио держала класс той же стальной хваткой, что и женское отделение на "Султане", и её реально боялись даже выпускники — ну и что, что ей за шестьдесят. Все помнили свистнувший в воздухе нож — точно в глаз рогатого прыгуна, напугавшего девчонок младшего класса. Успокоились все мгновенно! Попробуй, не успокойся, ага. Так что, кличку ей ученички прилепили как влитую. Вот. А сегодня Роботиха вызверилась на Приама. Пацан позволил себе при всём классе усомниться в достоверности существования других миров — просто ляпнул, что никакой Земли нет и не было. Решил прокачать понты перед первой красавицей класса, Элеонорой Ратьер. Ну, и получил по полной — стальным голосом его разделали на кусочки, даже не вставая со стула. Но Стопер, хоть и промолчал в классе, вдруг поддержал зачинщика с совершенно неожиданной позиции.

— Знаешь, При, ты, конечно, загнул, что не было Земли, ясен красен, мы тут не из воздуха возникли. А сейчас — может, её и в натуре нет.

— Это как? — озадаченно уставился на него Вейн, а потом и остальные.

— Да я у деда книжку откопал, — замялся тот. — Мутная тема, но там в конце чётко про нас написано. Что была война на небе, Михаил и его братва воевали и победили, сбили «драконы» — Роботиха так и рассказывала. И что потом подошёл крейсер класса «Зверь», пришлось валить по-быстрому. И тот мужик, который запечатал проход — про него тоже написано, что на тысячу лет. А потом, короче, будет нам труба — налезут какие-то твари… Но основная тема в том, что нас не просто так сюда заслали, и не выслали, как отморов конченых, как Роботиха трындит — фишка в том, что там уже кабздец наступил, а мы лучше всех, и поэтому нас спасали, одни мы спаслись, а с той стороны твари всех пожрали, и пытаются до нас добраться. Их только Печать Берга держит.

— Гонишь? — выдохнул Джи. — А чё за твари?

— Я ж тебе говорю — мутная книжка, толком не разобрал. Похоже, людей жрут.

— Слушай, Роботиха чё-то подобное про Цетаганду плела! — озарило Ташу.

— Damn it!* Тащи, давай вникнем. Может, чё-то нужное нароем! Заодно кэпше ответка будет знатная! — рассмеялся Вейн.

*- блин, нифига себе (англ. слэнг). На тот момент единый язык Барраяра ещё не сложился, в разных посёлках говорили на языке того народа, представителей которого было больше — в Важном, например, основой был русско-английский жаргон. Но ругань понимали на всех языках.

На следующий день заняться с книжкой не удалось — возмущённые вчерашним прогулом родители разогнали весёлую компанию по работам сразу после школы. Пётр бегал стажёром на узле связи — его мама Ивонн была немногословна, повелевая одним лишь взглядом — и весь посёлок просто молился на единственную на планете работающую, благодаря ей, коммуникационную сеть. Джи с отцом, как всегда, были в поле — земные растения довольно успешно вытесняли хилую барраярскую растительность, но такие её названия как «чёртова трава», «курий мор», «овечья отрава» и «сорняк-молния» доказывали, что борьба за терраформирование шла с переменным успехом. Таша не только корпела над учебниками по медицине — в медцентре Важного старшая медсестра лазарета «Султана», Фелиси Суассон, стала единственным врачом, ну, и дочку без разговоров припахала, ибо лучшая учёба — практика. Так что, Приам единственный из компании маялся от безделья — отец, Билли Вейн, подельник графа ещё с Земли, уехал на дальний хутор. Буркнул что-то вроде “cadillac job”*- могло означать всё, что угодно, от улаживания местных тёрок до подавления бунта в зародыше.

*- легкотня, приятная работёнка (амер. слэнг).

Подавить Билли мог и в одиночку, что иногда и проделывал. Но сейчас с ним поехали два «ассистента», способных к «агрессивным переговорам», так что дело явно было нерядовым. Сыну Билли однозначно приказал сидеть дома и учить уроки — ни спорить, ни отлынивать не получалось. Вот Приам приплёлся домой, поел, быстренько спихнул домашку и тупо раскачивался на стуле, медитировал, неосознанно мурлыкая под нос “Summertime” — композицию довольно часто крутили по радио Важного. То ли радисты западали на ретро, то ли кто повыше рангом. Через час, когда от тоски уже съезжала крыша, и При потихоньку начал убеждать себя, что ничего страшного не будет, если нарушить запрет и часик погулять, в окно прилетел камешек.

— Стопер, забегай внутрь! Отец запретил из дома выходить, — пожаловался в окно Приам.

— Ладно, иду.

Пётр аккуратно снял обувь перед входом и переступил порог в носках, держа ботинки за шнурки, Приам ногой придвинул к нему короб для гостевой обуви. Споры местного мха легко приживались на древесине, лишённой защитного слоя коры — мебель, полы, окна… Ультрафиолетовые очистители были страшным дефицитом, пока ещё развивающаяся промышленность планеты была неспособна заменить никакую электронику, пользовались остатками запасов «Султана».

Пацаны прошли в комнату и бухнулись на диван.

— Принёс?

— Пацан сказал — пацан сделал! — фыркнул Стопер.

Книга оказалась довольно толстой. Приам открыл примерно на середине и прочитал вслух случайно подвернувшийся абзац — такой приём позволял сразу понять, фуфловый текст или ничё так. Голос его внезапно прозвучал громко и грозно:

— Хочу напомнить вам, уже знающим это, что Господь, избавив народ из земли Египетской, потом неверовавших погубил, и ангелов, не сохранивших своего достоинства, но оставивших свое жилище, соблюдает в вечных узах, под мраком, на Суд великого дня!*

*- Послание Иуды 1:5-6

— Слушай, а Господь — это кто? Пахан Земли? Ну, тот, который нас сюда определил?

— Не знаю. Дед говорил, что у них была такая штука — релия, или регия… Не, вспомнил — религия! Ну, как Устав Колоний, или понятия для правильных бродяг, только круче. Такая тема, которую все слушали и вникали. Кто по религии пёрся — у них свои графы были, которым обычные приказывать не могли. Как-то привязывали через сердце, короче, я толком не врубился.

— Стопер, это же классная фишка! Давай себе религию замастырим — будем круче графов! Типа, кто в нашей религии, тех берём, кто нет — будут как эти, ага — неверовавшие! Мы их, короче, гнобить будем!

— Точно! А религию мы будем только своим разъяснять, остальным — просто скажем, что без религии нефиг тыркаться. Джи возьмём, Ташу, Веника, Энрикеса…

— Я буду главный религ! Первый! Прим! Зырь — как моё имя почти! — поспешно выпалил Приам.

— Дед говорил, главный у них по-другому назывался, — засомневался Пётр.

— А мы своё придумаем! Не как у них! — Вейн изо всех сил старался закрепить своё главенство.

— Ладно, тогда я Второй! — поддался другу Стопер. — Забили! Ух, короче, завтра все офигеют!

В школе, конечно, первым делом в заговор посвятили Ташу и Джи — тот сегодня был в настроении Джипеса, то есть на всё огрызался. Но согласился мутить тему как все. Сначала нужно было самим разобраться в книге, чтобы чётко рулить религией. Возникли споры — как читать? Собираться всем четверым вместе получалось не всегда, кого-то могли припрячь паренты.*

*- parents — родители (англ).

Читать по очереди — тоже не кайф. Один читает, трое изнывают от скуки. Идею кинул Джи — книгу порезали ровно на четыре части, Таша повернулась спиной и разыграли, кому какая достанется.

При получил третью часть, Джи вторую, Таша четвёртую (на что сильно обиделась, хотя сама же и выбирала), а Стопер — первую, поэтому снова заспорил, что Первым Религом должен быть он, книгу-то он притащил! При засопел и уже собирался полезть в драку, когда Таша предложила лучший выход:

— Давайте будем главными по очереди! На месяц. По порядку книги — до октября главный Стопер, потом Джи, потом При, а после Нового года — я.

Побурчав для порядка, все согласились — и разошлись. Каждому не терпелось начать читать свой кусок.

Собраться вновь удалось только на вынужденных каникулах. В посёлке ходили слухи о грядущей разборке между Ворбаррой, Воркосыгиным, Ворбреттенами и Воркалоннерами с одной стороны и Ворталлином и Вораронбергами с другой. Дело шло к первой войне на планете — поводом была не только давняя вражда между главарями-графами. Надо же было геологам-самоучкам под руководством Ворпатрила обнаружить залежи железа ровно на стыке границ трёх участков! Ещё радовались, наивные, что недалеко от Султана, легче будет завод ставить, оборудование возить и ближе кабели от генераторов тянуть. А как делить доход — не подумали. Ворбарра сгоряча попытался реквизировать земли в свою пользу, но быстро одумался. Тёрки — ну, то есть переговоры высоких сторон — ни к чему не привели. Ворталлин, в общем, понтовался не ради рудника — просто не хотел упустить возможность предъявить Воркосыгину. Никому не нужное ранее ущелье вдруг стало самым известным местом на планете.

Так что, школу закрыли — посёлок готовился к обороне. Роботиха командовала одним из сводных отрядов и входила в общий штаб, созванный Михаилом. Из столицы вот-вот должны были доставить оружие — поддержка Императора была весомой.

Арсенал настоящего современного оружия на планете был один, в столице. Состоял он, во-первых, из вооружения охраны “Султана” — ныне гвардии Императора. Всё по высшему разряду — плазмотроны ручные и станковые, нейробластеры (под большим секретом — естественно, знали все), парализаторы военных и гражданских классов. Во-вторых, в гораздо большем количестве, из груза для Новой Бразилии — уже попроще, в основном оружие огнестрельное, нарезное небольших калибров и охотничье гладкоствольное, парализаторы только гражданские, не выше 5 класса, промышленная взрывчатка — причём детонаторы только электрические, никаких там нажимного действия или объёмных-лазерных-сонарных датчиков… Почему-то личных пистолетов в грузе не было вообще. Зато холодного — навалом! Ножи, мачете, тесаки, топоры, даже копья и рогатины — Новая Бразилия не зря получила своё название, животный мир там не собирался, пока что, вилять хвостами перед человеком.

Но было и кое-что посерьёзнее — демонтированные с орудийных палуб плазмотроны дальнего действия. Почти все они были установлены на оборонительных рубежах Ворбарр-Султана (уже не самоляпное название, а лично Ворпатрил прикололся, но, хотя получилось не слишком гладко, в народе прижилось). Две батареи оставались в резерве — в том же Арсенале дворца (бывшем отсеке охраны). Ресурс энергоблоков корабля был, разумеется, не вечным — а без них плазмотроны можно было сразу разбирать на металлолом. Поэтому в столице — благо новое жильё пока не требовалось — лихорадочно строили плотину для гидроэлектростанции. Два десятка ветряков уже махали крыльями, но это была капля в море.

В каждое поселение, соблюдая Договор, заключённый с ворами ещё на корабле, Эзар выдал равную долю оружия и боеприпасов, но так экономно, что роздана была только треть огнестрельного Арсенала и ноль лучевого (холодного, правда, жалеть не стал — оставил в столице только десятую часть, в основном — на образцы). Так что поселенцы бегали по лесам, горам и болотам, кому что досталось, с ножами да тесаками — ну, и луки появились на следующий же день, а арбалеты через пару недель, как заработали кузницы в посёлках.

Воры-графы обвешались стволами сами, одарили личную охрану, умные, кто поближе к столице — не поскупились на создание небольших групп “решальщиков”, таких, как Билли, отец Приама. Те же, кого жребий забросил в дальние края, просто отложили полученное про запас. Местная фауна жить особо не мешала, а трудностей хватало и без того, чтобы плодить их разборками. Может быть, именно поэтому пока серьёзных стычек не было, и население Барраяра росло как на дрожжах, а не уменьшалось в междоусобицах.

Но сейчас в лесах на границе графства произошло несколько стычек с поножовщиной — жертв, к счастью, пока что не было с обеих сторон, только легкораненые. Вот Таша практически сутками и сидела в медпункте Важного, помогая маме. При и Джипес пропадали в лесу, помогая обустраивать ловушки для врагов и укрытия для своих, а Стопер, естественно, таскался по посёлку за мамиными «разгильдяями»-связистами, навьюченный связками кабелей и разными загогулистыми железяками.

Но к концу недели кипеж как-то улёгся. Прошёл слух, что Вораронберги сдали назад, а Ворталлину и его прихвостню (хоть и вору, но не графу) Ворвентилю, без него переть буром запала не хватило. Хотя граф Михаил всё ещё был настороже и ожидал какой-то подлости, но народ явно расслабился. Детей стали выпускать погулять, лесничие отлучались с рубежа в посёлок по разным мелким поводам, оружие из арсеналов Форбарр-Султана раздавать не стали — так и стояло в ящиках на складе. Вот друзья и улучили минутку, чтобы освежить идею заговора.

Джи прорвало первого:

— Короче, я такую штуку нашёл! На «Султане» сколько всех было с экипажем, помните?

— А чё тут помнить — вон, на графской хазе табличка — корабль нарисован, и написано «42 360 человек и 200 членов экипажа». Ха! Типа члены экипажа не люди, — выпендрился При.

— Ну, вот, — Джи сунул ему под нос свой кусок книги, который даже не поленился вложить в зажим, чтобы странички не разлетались. — Первая книга какого-то Ездры. Они все там по погонялам, не в том дело. Точно так и написано «все общество вместе состояло из сорока двух тысяч трехсот шестидесяти человек»*! И при них было семь тысяч триста тридцать семь роботов и двести певцов и певиц — ну, типа, персонала.

*- 1-я книга Ездры, 2:64-65

— Зашибись! Короче, их точно по книге паковали! — поразился Стопер.

— А как роботов считали, нормальных роботов-то у нас нет? — усомнилась Таша.

— Не знаю, может, контрольные механизмы, Роботиха чё-то такое плела, — не сдавался Джи.

— Может, — не стала обострять Таша. Как-то она притихла, раньше бы точно полезла в спор, хмыкнул про себя Приам.

— Но главное — вот же! Точно до человечка! — горячился Джи. — И там прописано, кому из воров сколько народу дали при дележе, только там погоняла, по ходу, старые, или нарочно изменённые, так сразу не разберёшься.

— Ясно, — кивнул При. — А вот что я нашёл — про Михаила. Его друг копам настучал — вот он и его убил, и копа. Копа, причём, прямо возле участка, и участок поджёг. Вот так и написано: «Увидев это, Маттафия возревновал, и затрепетала внутренность его, и воспламенилась ярость его по законе, и он, подбежав, убил его при жертвеннике. И в то же время убил мужа царского, принуждавшего приносить жертву, и разрушил жертвенник.» *

*- 1-я книга Маккавейская, 1: 24-25

— Tener cojones!* — выдохнул Джи. Было видно, что он реально увлёкся. — Таша, а ты что скажешь?

*- круто (исп.)

— Я много чего нашла. — В отличие от друзей, читавших первые попавшиеся куски, она подошла к делу по-медицински аккуратно — с начала до конца. Её часть книги была оклеена тканью и вся утыкана закладками.

— Но у меня, похоже, не про то, что было, а про будущее, — типа инструкции для поселенцев. Причём, для лохов — четыре раза почти одно и то же повторяется, чтобы любой баран врубился, — Таша открыла первую закладку. — Во-первых, написано, что тот, кто будет главным, должен родиться уже здесь. Матерью его должна быть Мария, а вот про отца непонятно, короче — то ли не от законного папаши, то ли ЭКО…

Она поперхнулась, покраснела и опустила глаза. Наступила неловкая тишина. Мария Волк, в девичестве Калладо, умерла вскоре после рождения Джиакомо, тому ещё и годика не было. Аллергия, вызванная пыльцой местных растений, усугубила воспаление лёгких, полученное от жизни в недостроенном доме. Никаких намёков на недостойное поведение не было — да и просто не могло быть. Жизнь в основанном с нуля посёлке очень походила на колонию простейших под микроскопом, каждое движение было видно всем и всегда. Но завести ребёнка у Волков сразу не получилось, ездили в медцентр в Султан — столицу уже давно называли без кавычек. Так что…

Джи со свистом втянул воздух — все ожидали взрыва и явления мерзкого Джипеса во всей красе, но...

— Ладно, Таша, ты же не со зла, — пробормотал тот. — Буду главным, как скажешь.

Шутка была так себе, но обстановку разрядила.

— Прости, Джи, — Таша погладила друга по плечу. — Дальше — ещё веселее. Главный будет в поле работать — «лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым»*.

*- Евангелие от Матфея, 3:12

— Cagada*, мы же так с батей и делаем! — выдохнул Джи.

Стопер и Приам уставились на друга так, будто у того внезапно выросла вторая голова.

*- дерьмо (исп.).

— А дальше? Что дальше? — мрачно поторопил Ташу Приам, который уже догадался, что первенство в религии безвозвратно уплывает к Джи.

— И дальше тоже некисло, — усмехнулась девочка. — Был “глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение.*

*- Евангелие от Матфея, 3:17

— Помнишь, мать рассказывала, когда Джи родился, как раз опробовали систему оповещения в посёлке — и тут его отец прибежал к радистам и на весь посёлок орал: “Сын! Mi amado hijo!* У нас в медпункте стёкла дрожали, мама говорила. Мария без сил лежит, но смеётся, а ты тоже орёшь во всю глотку. Ма всё удивлялась потом, что не оглохла.

*- мой любимый сын (исп.)

Друзья просто выпали в осадок. Первым опомнился Приам:

— Джи, короче, я больше не лезу, против книги не попрёшь — ты главный религ! Как тебя назовём? Ну, по должности.

— А пусть будет Прим — первый, — мягко предложила Таша, чтобы как-то утешить При.

— Тогда не Прим, а Примас! — Стоперу не терпелось поучаствовать в обсуждении. — Дед говорил, такое слово бывает.

Против авторитета деда возражать не стали. Так и стал Джиакомо Волк первым Примасом только что основанной Церкви Спасения Барраяра.