Гарри Поттер. Проклятие Императора (гет)

Хогвартс медленно приходил в себя после очередного сражения. Следы битвы все еще были заметны: обгоревшие стены, разбитые окна, следы магических дуэлей на полу. Ученики и преподаватели старались восстановить порядок, хоть напряжение еще витало в воздухе.

Гермиона Грейнджер шагала по коридору, оглядываясь в поисках уцелевших книг или артефактов, которые могли уцелеть после нападения Пожирателей Смерти. Гарри и Рон следовали за ней, явно менее увлеченные поисками.

— Гермиона, — простонал Рон, отряхивая с себя пыль, — ты серьезно? Мы только что пережили битву, а ты хочешь копаться в развалинах?

— Именно поэтому я и хочу проверить, что уцелело! — ответила она, поднимая с пола потрепанный том по истории магии. — Здесь могли остаться ценные знания.

Гарри усмехнулся, но ничего не сказал. Внезапно Гермиона остановилась, присев на корточки перед странной кожаной книгой, наполовину заваленной обломками камней.

— Что это? — спросила она, осторожно извлекая находку.

Дневник выглядел старинным. Обложка из черной кожи была потрескавшейся, но все еще хранила отпечатки изящного золотого тиснения. Однако самой любопытной деталью были надписи — не на английском, а на совершенно незнакомом языке. Гермиона перевернула страницу и нахмурилась.

— Это… русский? — догадалась она.

— Откуда ты знаешь? — удивился Рон.

— Я изучала основы, когда читала про историю восточноевропейской магии, — ответила она, вглядываясь в буквы. — Но тут что-то странное… Почерк очень аккуратный, но текст старинный, как будто из другой эпохи.

Гарри взял дневник, пролистал страницы и передал его обратно.

— Как он вообще оказался в Хогвартсе? — пробормотал он.

— Это очень хороший вопрос, — задумчиво сказала Гермиона. — Дайте мне время разобраться.

На следующий вечер она уже сидела в библиотеке, окруженная стопкой книг. Переводить дневник оказалось нелегко: слова и выражения были устаревшими, многие из них не встречались даже в ее источниках. Однако, сопоставив несколько записей, она пришла к поразительному выводу.

— Этот дневник принадлежал… Павлу Первому, — сказала она, когда Гарри и Рон пришли к ней.

— Кому? — переспросил Рон, хмурясь.

— Российскому императору! Он правил в конце XVIII века, но его убили в результате заговора. Этот дневник, судя по всему, был написан незадолго до его смерти!

Гарри присвистнул.

— Значит, мы держим в руках личный дневник царя? Как он вообще мог попасть сюда?

Гермиона покачала головой.

— Этого я не знаю. Но в нем есть одна странная запись… — Она раскрыла книгу и указала на несколько строчек. — Тут говорится о каком-то проклятии, которое охраняет его тайны. Что если…

Рон закатил глаза.

— Гермиона, я тебя умоляю, давай не будем активировать древнее проклятие.

Но было поздно. Как только Гермиона попыталась прочитать вслух фразу, буквы засветились золотым светом, а затем вспыхнули. В комнате завыл ветер, страницы дневника зашуршали, и внезапно их окружило сияние.

— О нет… — успела сказать Гермиона, прежде чем их накрыло ослепляющим светом.

Когда он рассеялся, они оказались… совсем в другом месте.

Холодный воздух обжигал кожу, вокруг стояли массивные колонны, украшенные золотыми узорами. За огромными окнами виднелся заснеженный Санкт-Петербург. Гарри, Рон и Гермиона стояли в центре роскошного зала, и перед ними, в великолепном мундире, стоял мужчина с резкими чертами лица и пронзительным взглядом.

— Кто вы такие? — спросил он.

Это был Павел Первый.