Войд Волопаса (гет)

Для атмосферы рекомендую: Evanescence — Hello

Заранее прошу простить за долгое и заунывное вступление. Оно того требует.

Сентябрь. Площадь Гриммо, 12

— А вот и чай! Гермиона, он с крыжовником, как ты любишь!

— О, Джинни, спасибо за твое гостеприимство и заботу!

— Ай, брось эти манеры! Чувствуй себя как дома!

Юная миссис Поттер вошла в гостиную своей обители, которая стала ей новым домом после случившегося год назад замужества с Гарри Поттером. Девушка вынесла серебряный поднос, на котором стояли две изящные фарфоровые чашки на не менее изящных фарфоровых блюдцах, фарфоровый заварочный чайник, такая же фарфоровая сахарница и домашнее печенье в идентичной по стилю вазочке, и поставила на маленький кофейный столик перед своей подругой. Она расположилась в кресле напротив мисс Грейнджер, которая заняла место на диванчике в стиле «барокко», обитом сине-серым жаккардом и атласной тканью, с изогнутыми резными подлокотниками.

Обратив внимание на то, каким многозначительным взглядом ее гостья осмотрела поднос на наличие такого вычурного сервиза, переведя растерянный взгляд на хозяйку, Джинни Поттер хмыкнула и понимающе закивала:

— О да! Хоть что-то полезное и не безобразное, кроме вековой пыли, паутины и проклятых вещей, в этом доме досталось Гарри в вынужденное наследство, — иронично произнесла девушка, беря с подноса чайник, из носика которого шёл ароматный пар, и принялась разливать чай по чашкам. — Нашла этот сервиз в самом забитом углу на чердаке, когда мы с Гарри выносили отсюда весь аристократический хлам, пытаясь вернуть к жизни это проклятое логово. Держу пари, семейство Блэков ни разу не пили из этих чашек — это недостаточно жуткая посуда! — Джинни состроила устрашающую гримасу, вызвав звонкий смешок у своей гриффиндорской подруги.

— Надеюсь, что чайный сервиз проклясть они не успели! — со смешком продолжила шутку хозяйки мисс Грейнджер.

— Сейчас проверим! — насмешливо воскликнула Джиневра, насыпая в чашку пару ложек сахара с горкой. — Тебе, Гермиона, сахар не предлагаю.

— Из нас двоих сладкоежкой должен быть кто-то один, — улыбаясь в чашку, произнесла гостья, сделав глоток горячего напитка. — Ох, Джинни, чай бесподобен!

— Да, будучи летом в «Норе», ма отправляла меня в наш огород за крыжовником. И потом то, что я успевала собрать, а не съедать в процессе, мы сушили. Вот и теперь, живя в этом холодном даже летом доме, я согреваюсь как ароматным чаем, так и воспоминаниями о летних деньках, — с грустной ностальгией в голосе бывшая Уизли уставилась в пространство. — Да, чёрт побери! Этот дом, кажется, не прогреет и сотня каминов! Я постоянно замерзаю! — ворчливо разглагольствуя, девушка сменила тему.

— Скучаешь по дому? — прервала возмущения хозяйки Гермиона, хладнокровно вернувшая ее к грустной ностальгии.

— Я скучаю по тому времени… Иногда, знаешь, так хочется снова пережить то былое беззаботное чувство. Хочется выбежать ясной летней ночью из дома, пока все спят, в одной пижаме и тапочках, и бежать так долго, пока не заболит в боку. Обнаружить себя посреди поля и рухнуть на спину, вдыхая аромат вереска и ромашек, а потом поднять глаза в небо и поразиться бесконечному количеству звезд в бескрайнем небосводе. Начать их считать и, в конце концов, сбиться, просто растворившись в этой бездне.

— Ты так ярко это описываешь… — тихонько перебила рыжую подругу бывшая гриффиндорка, в то время как яркие образы, описанные девушкой, отчетливо представали в её воображении.

— Да! — громче положенного ответила Джинни, а затем более спокойно, почти равнодушно добавила. — Каждое лето по ночам я сбегала за Фредом и Джорджем на подобные вылазки. Первое время они не хотели меня брать с собой. Зачем им лишний свидетель? Но я не Уизли, если не будет по-моему, — хмыкнула девушка, скомканно улыбнувшись, и замолчала.

Взгляд Джинни начал хаотично блуждать по гостиной из угла в угол, в поиске чего-то невидимого. Гермионе самой показалось, что у нее защипало в носу. Быть может, простуда начала пробираться в организм? Погодка за окном оставляла желать лучшего.

Тихий голос вырвал гостью особняка из странных размышлений.

— Мне не нравится здесь, ты права… Это место чужое. Оно, наверное, не примет никого и никогда, кроме своих кровных хозяев. Здесь одиноко и тоскливо, сама знаешь. Гарри очень много времени проводит на дежурствах, особенно с того момента, когда его повысили и дали ему в распоряжение группу мракоборцев, которых ему установлено обучать. К тому же, к опасной работе добавилась и бюрократическая, — грустно ухмыльнулась Джинни и пожала плечами, — даже в аврорате без этого никуда, а это отбирает так много времени — все эти отчёты, статистика и прочее. Я пропадаю на тренировках, иногда мы не видимся с ним днями. А когда у меня выходной, я сижу здесь одна, ищу себе занятие, дожидаясь мужа с дежурств.

Гермиона понимающе кивнула, давая подруге продолжить.

— Не удивительно, что Рон не выдержал, — хихикнула Джиневра, вызвав ироничную улыбку у гостьи. — А Гарри… Ему несладко приходится, сама знаешь. Столько внимания. Я всё еще вижу в его глазах чувство вины и долга. Как будто бы он всё еще чувствует себя обязанным всем нам, как будто до сих пор винит себя в тех несчастьях, которые когда-то свалились на нашу голову. Я вижу это. Ему вообще сложно что-то от меня скрывать, — снова хихикнула девушка. — Но знаешь… Если на то пошло, я буду ждать его столько, сколько нужно. Даже в этом ледяном склепе! — громогласно произнесла Джинни Поттер, подняв глаза к потолку, как будто пыталась докричаться до кого-то невидимого и, чтобы тот невидимый ее безусловно услышал.

Девушки синхронно рассмеялись.

А мисс Грейнджер даже показалось, что в комнате стало гораздо теплее и внутри, как будто бы, тоже. А может, о себе напомнила чашка с чаем, которую она все это время сжимала в ладонях, так и не сделав больше глотка за все время, пока слушала откровения лучшей подруги. Ей внезапно остро захотелось обнять эту трогательную, скрывающую под маской силы и стойкости свою нежность и ранимость девушку. Хотя какие к чёрту маски? Джинни Уизли всегда была сильной, она совмещала в себе все те лучшие качества, в которые безвозвратно влюбился Гарри. Джинни Уизли была олицетворением силы и бесконечной преданности.

От спонтанного порыва обнять подругу Гермиону отвлек внезапно сменившийся на возмущенный голос хозяйки:

— Ну и что ты себе думаешь, Гермиона?! Я сейчас вывернула себя наизнанку, а ты так и будешь сидеть, молчать и смотреть в пространство?! Я не видела тебя больше четырех месяцев из-за твоего нагруженного графика, только редкие письма! И что вы, леди, полагаете, что так и просидите в нашей холодной гостиной, не обмолвившись о себе ни словечком?! — Джинни приподняла одну бровь и выжидающе посмотрела на подругу, в этот момент она чрезвычайно сильно напоминала миссис Уизли.

— Живо рассказывай все новости за последние месяцы, пока ты не вылезала из пыльных архивов?! Чем закончилась стажировка?! В твоем последнем письме ты не обмолвилась о планах! Я хочу все знать! Не заставишь же ты лучшую подругу томиться в ожидании?! Есть ли известия о том придурке с отдела магического транспорта, с которым ты успела закрутить и уже расстаться?! Может, все-таки мне стоит прибегнуть к моему фирменному летучемышинному сглазу?! Ты же знаешь, я исполняю его превосходно! — самодовольно улыбнувшись, закончила свой словесный поток миссис Поттер.

Мисс Грейнджер, которая в момент накатившей на нее нескончаемой волны вопросов только и успевала, что открывать и закрывать рот, и снова открывать в попытке вставить хотя бы междометие, молча уставилась на выжидающую подругу, а потом разразилась хохотом, уронив голову себе на колени, закрывая лицо руками. Да, многое изменилось… Но кое-что не изменится никогда. Она скучала по этому.

Между тем, юная миссис Поттер насмешливо посмотрела на подругу и поманила рукой, в говорящем жесте: «Давай, давай, я жду!». Девушка устроилась поуютнее в кресле, подогнув под себя ноги, предусмотрительно укутав их в плед, заняв выжидающую позу, готовая к новостям и сплетням.

— Гхм. Ну, Джинни, рассказывать особо нечего. С моего последнего тебе письма, ничего существенного не произошло… — начала спокойно Гермиона.

— Ну конечно! А что вы, мисс Грейнджер, скажете насчет того, что целых два отдела Министерства сделали вам предложение по работе?! Да-да! Сделала вид, что забыла, что мой отец один из этих отделов возглавляет?! — отчитала подругу Джинни.

Гермиона легонько хлопнула себя ладонью по лбу, состроив виноватое выражение лица. Опрометчиво было полагать, что от Джинни Поттер можно что-то утаить. Между тем, подруга продолжила:

— Может быть, было очевидным, что ты попадешь под крыло моего отца, но что ты будешь делать, когда тебя делят два отдела? Папа рассказал, как столкнулся нос к носу с Гефсиманией Прикл*, когда она пыталась разузнать в отделе кадров информацию, в чьём отделе ты решила остаться. Как ты можешь догадаться, он явился туда за этим же, — к слову добавила Джинни, улыбнувшись. — В общем, закончилось все довольно мирно — каждый ушел с убеждением, что твое положительное решение на их стороне, — подняв руки в примирительном жесте, закончила она.

Гермиона снова рассмеялась.

— Ох, Джинни, если ты все так хорошо знаешь, каких новостей ты от меня ждешь?! — сквозь смех спросила Гермиона.

— Я жду их от первоисточника! — назидательно ответила подруга.

— Ну, Джинни. Все же я тебя огорчу, все действительно разрешилось мирно без баталий и борьбы за мою руку и сердце, — улыбаясь, продолжила Гермиона.

— Все очевидно! Я приняла оба предложения, сегодня я отправила сову со своим положительным решением в оба отдела, — спокойно закончила девушка.

— Очевидно?! Только моя подруга, Гермиона Грейнджер, героиня войны, умнейшая ведьма столетия и бла-бла-бла, — Джинни притворно закатила глаза, — только ты могла пойти против правил и сломать их бюрократическую систему! — тепло улыбнулась рыжая, поднимая большой палец вверх. — Я очень рада за тебя! Ты просто умница! Но, Гермиона… Как ты собираешься успевать?

— О. Я справлюсь, будь уверена. Это мое решение, никто на меня не давил. Мне интересна сфера правопорядка, мне интересно внедриться в систему и разобраться с законами о магических существах! Как тут выбрать?! — убеждала подругу Гермиона. Джинни узнавала в девушке напротив свою близкую подругу: кое-что действительно не меняется.

— К тому же, — продолжала в это время мисс Грейнджер, — Отдел магического правопорядка находится в одном секторе с Управлением мракоборцев, может быть, я буду видеться чаще с Гарри? Во время моей стажировки, сидя в архиве, я виделась со своим другом всего дважды — мы пересекались на выходе из каминов и только успевали, что перекинуться парой фразочек, сама знаешь, — Гермиона наморщила лоб, расширив глаза.

— Ладно, ладно! Не сомневаюсь, ты задашь им жару, — хихикнула Джинни, снова поднимая руки в примирительном жесте. — Ну а что тот придурок Генри? После вашего скандального разрыва, ты не обмолвилась о нем ни словом в твоих письмах. Куда исчезла эта тощая задница? Я слышала от Рона, что он приходил в Министерство, чтобы хорошенько наподдать этому идиоту за тебя, но, обыскав весь транспортный отдел, архив и даже туалеты, включая женский, не нашёл его. Трус и гадёныш! Плачет по нему мое коронное проклятье! — ведьма сердито нахмурилась и сильно сжала руку в кулак.

Гермиона поджала губы и глубоко вздохнула. Доставать из сознания болезненные воспоминания очень не хотелось, тем более обсуждать.

— Что говорить об отношениях, которые и отношениями то не назовешь. Шесть месяцев? Четыре из которых он пользовался мною? А я просто глупая и наивная, ничего не замечала? Смешно, правда? «Самая умная волшебница века» оказалась полной дурой! — со злой горечью в голосе неспешно говорила девушка, опустив глаза в свою чашку.

— Ох, жаль, что его и след простыл! — гневно воскликнула Джинни сквозь зубы. — Его счастье, что он трусливо сбежал, остался бы он в Министерстве работать, точно затерялся бы где-то в Отделе Тайн, пропав без вести, будь уверена! — девушка отставила чашку в сторону и снова крепко сжала уже оба кулака.

Гермиона рассмеялась, умиляясь подруге:

— О да, с тобой мне определённо нечего бояться! Джинни, я безмерно благодарна твоей поддержке и впечатлена твоим обострённым чувством справедливости, но давай перестанем мусолить мою несостоявшуюся личную жизнь, и признаем, что я отвратительно умею строить отношения и распознавать идиотов, — сама того не ожидая, мисс Грейнджер опять рассмеялась, после чего подруга последовала её примеру.

— Что ж, когда ты приступаешь к работе?

— С понедельника, полагаю. Пока остаётся нереализованным один вопрос, и у меня пока нет конкретных идей по его решению, — ухмыльнулась Гермиона.

— О чем ты?

— Полагаю, что из-за работы мне будет необходимо подыскать себе жилье поближе, — пожала плечами шатенка. — На стажировку я ежедневно добиралась от родителей, потеря времени в дороге была не так критична, но все же ощутима в виду того, что наш камин не подключен к каминной сети, — растолковывая очевидные факты, ухмыльнулась она. — Дом родителей я преднамеренно зачаровала защитными от неожиданных визитов заклятьями. Поэтому мне приходилось частенько подолгу бегать в нашем квартале, чтобы, не привлекая внимание бдительных соседей, незаметно трансгрессировать до отправной точки в Министерство. Полагаю, что пора перебраться в магическую часть Лондона, подыскать скромную квартирку с работающим камином. В конце концов, я уже взрослая девочка, — хмыкнув и кивнув, как бы соглашаясь с собственными мыслями, Гермиона перевела взгляд на подругу, которая, слушая поток мыслей собеседницы, все это время сидела, подняв руку, как прилежная ученица, боясь перебить учителя, и ждала, когда ей дадут слово.

Убедившись, что подруга закончила, Джинни открыла рот:

— Гер-ми-ооо-на! Я, безусловно, понимаю, что моё предложение покажется малопривлекательным, но не останусь же я безучастной в твоей проблеме? Переезжай к нам с Гарри? В поместье полно места, сама же знаешь! Да, мы не сильно быстро справляемся с ремонтом из-за нашей занятости, но, во всяком случае, здесь уже можно жить, не задыхаясь от пыли и не слушая вопли треклятого портрета! А мебель?! Клянусь, я определённо избавлюсь от этого благородного наследия Блэков и обставлю дом так, что никакая деталь в нем не будет напоминать о его тёмном прошлом! — возбужденно затараторила девушка. — Правда, камин тут иногда барахлит. Мы пока перестали использовать летучий порох. В последний раз Гарри отправился в Министерство, а в итоге вышел где-то на севере Британии из камина какой-то старой заброшенной лачуги на утесе над морем, — осознав сказанное, миссис Поттер сбавила напор, и ее голос стал тихим, а лицо приобрело как будто извиняющееся выражение, она глубоко вздохнула. — Долго он оттуда выбирался, двое суток от него ни письма, ни Патронуса… — ещё тише закончила мысль Джинни, её губы сжались в прямую линию, взгляд говорил об осознании опрометчивости своего предложения. — Гермиона?

Гермиона осторожно поставила чашку на поднос, протянула ладонь к собеседнице, взяв ее за руку, и с благодарной улыбкой сказала:

— Джинни, дорогая. Я бесконечно благодарна тебе и Гарри за вашу заботу и стремление всегда прийти на помощь. Никаких добрых слов не хватит, чтобы описать то, как я ценю это…- девушка запнулась, подбирая слова. — Но, всё же я попробую сама… То есть… Я хочу попробовать начать жизнь с чистого листа, выстраивать свой жизненный сценарий сама, понимаешь? Я…Это сейчас важно для меня, понимаешь? — Гермионе показалось, что она озвучила еще для неё самой не до конца оформленное представление о будущем криво, угловато и избито, как будто делилась своими планами с малознакомым, охочим до общения посетителем кофейни с соседнего столика. Девушка судорожно вздохнула, обидеть подругу хотелось меньше всего на свете.

— Я понимаю, я все понимаю, Гермиона, — к облегчению шатенки, её подруга понимающе улыбнулась и сжала ее ладонь. — Нам всем была необходима перезагрузка, просто у кого-то, как у тебя, не было такой возможности. Каждый заполнял свою пустоту, как мог… — философски изрекла Джинни, а мисс Грейнджер не нуждалась в пояснении смысла сказанных слов. — И я поддержу любое твоё решение, если это «вернёт тебя к жизни», — последние слова девушка показательно выделила кавычками, согнув пальцы рук.

Гермиона очередной раз благодарно улыбнулась подруге. Джинни Поттер изогнула рот в грустной усмешке. Казалось, в уголках её губ затаилась вселенская мудрость. Все-таки Джинни Поттер — это многогранный драгоценнейший камень. Бывшая гриффиндорка удивилась своему сравнению и повела бровями, тихонько усмехнувшись.

— Тебе не кажется, что мы с тобой расклеились и зря тратим драгоценное время, размазывая сопли?! — Джиневра внезапно оживилась, подтверждая свои слова, шмыгнув носом.

— О да! Мы не виделись почти 5 месяцев, а наконец-то встретившись, решили затопить твой дом, болтая о наболевшем! — саркастически произнесла мисс Грейнджер, рассмеявшись.

— Наш чай уже успел остыть! — поддержала подругу Джинни, недовольно стуча по чайнику волшебной палочкой, как будто опять обвиняя в этом кого-то невидимого.

Спустя еще час разговоров на отвлеченные темы за подогретым чаем, Гермиона посмотрела на часы.

— Уже собираешься? — спросила Джинни, заметив жест подруги.

— Да. Нужно заскочить в магазин, купить Живоглоту корм, иначе он не даст спать всему дому.

— В следующую субботу ма собирает всех на обед. Может, все-таки заскочишь, и мы отметим твою успешную стажировку, а заодно и твоё грандиозное начало карьеры? — поинтересовалась с надеждой подруга.

— С удовольствием! Я очень соскучилась по миссис Уизли! Мистер Уизли периодически зазывал меня на подобные мероприятия к вам, когда ловил меня в Министерстве, но к собственному стыду, я так и не удосужилась добраться, — Гермиона виновато покачала головой. — Я рассчитываю, что на неделе оперативно решу вопрос с квартирой и уже к своим законным выходным буду свободна и обязательно посещу «Нору», — пообещала сама себе и подруге девушка. — Кто еще придёт?

— О, Гарри, вероятно, опять будет на дежурстве, — Джинни фыркнула, — но зато придут Андромеда с Тедди! Она частенько по выходным приводит туда крестника, чтобы он провёл с нами время. Сюда я их не приглашаю — малыш Тедди стал очень активным, я боюсь за ним не уследить, и какая-нибудь комната его поглотит. Самой Андромеде здесь хочется находиться ещё меньше, — девушка издала истеричный смешок.

— Билл и Флер возятся с малышкой Виктуар, у них забот полон рот, сейчас их редко встретишь в «Норе». Перси же теперь является к родителям каждые выходные, чаще всех нас вместе взятых. Кажется, это стало у него навязчивой идеей, — она постучала пальцем по виску и продолжила докладывать. — Рон, вероятно, вырвется на пару часов из магазина. Джордж появляется в «Норе» ещё реже: они работают на износ, особенно после открытия второго магазинчика в Хогсмиде, — Джиневра улыбнулась, качая головой.

— Да, Рон мне что-то рассказывал такое, — задумчиво произнесла Гермиона, — но ему нравится работать у Джорджа, — она пожала плечами.

— Ох. Ещё бы! Это тебе не по тёмным подворотням бегать за криминальными личностями, рискуя жизнью! А тут ли не радость? Кажется, скоро они начнут грести галлеоны лопатой! Разве не Ронова мечта? — воспитательный тон Джинни вновь напомнил Гермионе миссис Уизли.

— Брось. Ты недооцениваешь Рона! — заступилась за друга волшебница.

— Да ладно, конечно, я шучу. Думаю, Рон на своём месте. Во всяком случае, теперь он ничего никому не доказывает, — согласно закивала рыжая.

Обсудив до конца все договоренности, подруги начали прощаться. Джинни стояла в прихожей, пока Гермиона натягивала на себя плащ.

— Когда начинается подготовка к сезону игр? — спросила Гермиона, наматывая на шею вязаный шарф — один из подарков миссис Уизли.

— Уже началась. Пока что тренировки через день, через пару недель я перестану из них вылезать, — мученическим тоном произнесла девушка, оттянув вниз указательными пальцами нижние веки.

Гермиона сочувствующе на неё посмотрела, влезая в удобные ботинки.

— Ну уж нет! Я ни о чём не жалею! — прочитала ведьма взгляд подруги. — Я долго к этому шла. Лучше я буду сидеть на метле сутками, чем сидеть сутками в этом склепе! — начала причитать девушка, поправляя шарф подруги. — Застегнись! На улице конец света! — возмутилась Джинни.

В качестве подтверждения её слов в каминной трубе снова заунывно засвистел ветер.

— Да, мамочка! — усмехнулась мисс Грейнджер. Она обняла подругу, попрощалась и вышла на улицу.

* * *

Спустившись по ступенькам на брусчатый тротуар, Гермиона Грейнджер поплотнее закуталась в бежевый плащ, который совершенно не спасал от погодного апокалипсиса.

Чертовски холодно!

Осень в этом году началась внезапно, как будто с последними числами августа кто-то сверху отключил тумблер солнечной и теплой погоды. Обычно сентябрь баловал жителей Лондона редкими солнечными деньками и комфортной температурой, и только к концу месяца осень вступала в свои права. Сентябрь этого года не оставил англичанам никакой надежды погреться в последних солнечных лучах — почти каждый день на город обрушивался ураганный ветер, легко срывающий пожелтевшую раньше срока листву с деревьев, которые уже ко второй неделе сентября стояли почти голыми. Пару раз за день на город обрушивался короткий проливной дождь, попав под который можно было попрощаться с зонтом. Низкое давящее небо дополняло атмосферу безжизненности и холода, безлюдные улицы создавали ощущение опустошенности.

Мисс Грейнджер пошла вниз по улице. Вжимая голову в плечи, спрятав нос в шарф, девушка погрузилась в свои мысли.

Долгожданная встреча с подругой и трепетные беседы вернули бывшую гриффиндорку к воспоминаниям, которые она долгое время тщательно прятала в укромных местах своего сознания, а некоторые из них хотелось отправить на свалку без дальнейшего востребования.

Она искренне скучала по Джинни, Гарри, Рону и вообще всей семье Уизли, которая стала ей второй роднёй. Стажировка в Министерстве, на которую она так рвалась год назад и без особых усилий, благодаря приобретенным привилегиям, попала, отнимала всё будничное и даже выходное время. Девушка пропадала в архивах Министерства и бралась за любые поручения курирующих её отделов. Юная миссис Поттер заваливала подругу громовещателями о недопустимости такого поведения по отношению к друзьям и о том, что мисс Грейнджер не умрёт своей смертью, а пропадёт без вести где-то среди пыльных стеллажей.

Но Гермиона Грейнджер не была бы собой, если бы не бралась даже за самую неинтересную и скучную работу ради своих амбициозных целей. Родители девушки, у которых она жила уже третий год, с того момента, как вернула им память, знали, что у них есть дочь в теории: в первые месяцы их возвращения к прежней жизни родная дочь пропадала в Хогвартсе, вызвавшись восстанавливать родную школу; потом юная волшебница снова отправилась туда же — заканчивать седьмой курс обучения; на второй год решимости девушки уже не было преград — она отправилась в Министерство с отчётливым желанием получить должность и расти по карьерной лестнице. В период стажировки родители видели Гермиону поздними вечерами за ужином, который сверхзанятая дочь чаще уносила в свою комнату на втором этаже, погружаясь с головой в чтение документов, которые «правильная» мисс Грейнджер умудрялась выносить из архива, обходя все требования архивного бюро. Не обошлось без участия Артура Уизли, который посодействовал ей в этом. Выходные у четы Грейнджер и их дочери совпадали крайне редко, так как востребованные стоматологи вернулись в профессию и работали сменами. Наблюдая тёмные круги под глазами дочки, Джин Грейнджер понимала, что такая сумасшедшая одержимость девушки будущей карьерой имела под собой неблагоприятную почву, но ни разу попытка докопаться до истины не имела успеха. По возвращении памяти родителям, заботливая дочь не решилась поделиться ужасными моментами пережитого и уберегла их и без того шокированное сознание. Пытаясь заполнить зияющую внутреннюю пустоту, Гермиона Джин Грейнджер добровольно шла на заклание трудовому энтузиазму.

Пожалуй, единственным на тот момент фактором, сбавившим фанатичность девушки, стал Генри Баркли. Сверстник Гермионы Грейнджер, одновременно с ней заступивший на стажировку в отдел магического транспорта. Гриффиндорка помнила его по школе. Высокий юноша, учившийся на факультете Когтеврана. Он обладал крайне приятной внешностью: темные густые волосы, нарочито небрежно уложенные набок, белоснежная обезоруживающая улыбка, которой парень, очевидно, влюблял в себя младшекурсниц, узкие очки в черной оправе, отличное чувство юмора, благовоспитанное поведение и отличные манеры — всё это создавало образ добропорядочного джентльмена, которому можно доверять. В школе Гермиона была знакома с ним поверхностно, они пересекались на сдвоенных занятиях, сухо кивая друг другу при встрече. Всё изменилось, когда они встретились в один из вечеров в архиве: Генри как-то очень смешно пошутил по поводу вековой архивной пыли, и на второй час их случайной встречи юная мисс Грейнджер уже прониклась интеллектуальным юмором когтевранца. После этого заботливый юноша стал каждый день провожать засидевшуюся допоздна девушку до магловского района, откуда она отправлялась домой. На второй неделе их сближения молодой человек уже украл у мисс Грейнджер поцелуй, и с этого дня они негласно считали себя парой. Корпев над старыми отчетами отдела магических популяций, бывшая гриффиндорка умудрялась помогать и своему неожиданному бойфренду, который время от времени прибегал к ней в кабинет и с умоляющим видом отваливал на стол половину стопки своих документов. А когда Гермиона Грейнджер отказывала в помощи терпящим бедствие, особенно таким красивым?

Умнейшая ведьма своего поколения, казалось бы, задышала полной грудью, привязавшись к заботе и ласке своего ухажёра. Он задаривал её плюшевыми мишками: раз в неделю Гермиона находила на своём столе медвежонка разного цвета и комплекции. Вырываясь из бумажного плена, они бегали есть мороженое, а иногда даже выбирались в парк на прогулку, где без лишних свидетелей могли вдоволь нацеловаться и подержаться за руки. Девушке казалось, что она способна свернуть горы, но сворачивать приходилось пока только горы документов вместе с горами Генри.

Их отношения продлились полгода, до того момента, пока в один прекрасный день в обед, без предупреждения зайдя в кабинет, где в поте лица трудился Баркли, счастливая Гермиона Грейнджер не застала возлюбленного, тискающего за стеллажом Люсильду Макенрой, американку, стажировавшуюся по обмену. Судя по возмущённому выражению лица девушки, та признавала Генри полностью своим и без остатка, а о существовании «конкурентки» ничего не знала. Гермионе, привыкшей всегда рассуждать логически, не составило труда догадаться, чем же так сильно всегда был перегружен её благоверный.

Не устраивая публичных скандалов, девушка молча вышла из отдела и на день закрылась в своём кабинете, никому не открывая дверь. Надо признаться, что никто и не пришёл, включая самого виновника разбитого сердца храбрейшей волшебницы.

В самом деле, гриффиндорка не могла похвастаться списком претендентов на её сердце.

Рон. Её школьная симпатия к близкому другу успела перерасти во что-то большее, и это довело их до отчаянного поцелуя посреди разрушенной школы — каждый из них тогда был уверен, что не доживёт до рассвета. Но с победой пришло осознание, что они с Роном стали настолько близки духовно, что проросли друг в друга воображаемыми родственными связями.

Святочный бал с Виктором Крамом добавил девушке немного уверенности в её копилку самооценки. Они достаточно хорошо узнали друг друга, вплоть до первого в жизни поцелуя для мисс Грейнджер. После Турнира Гермиона состояла с Виктором в недолгой переписке, а при последней их встрече на свадьбе Билла и Флёр, девушка уже не представляла столь навязчивого интереса для болгарского чемпиона.

Кормак Маклагген был выбран Гермионой жертвой в отместку за выходки Рона, что юная волшебница не смогла спустить с рук другу. Назойливый и самовлюблённый гриффиндорец был не без труда возвращён в статус соседа по парте, после чего, не стерпев унижения, трепался на все стороны, что это он расстался с бедняжкой Грейнджер, и она выплакала все глаза.

Пожалуй, не удивительно, что знающую всё на свете, кроме амурных дел, Гермиону Грейнджер так виртуозно охмурил Генри Баркли своими плюшевыми мишками, мороженым Флориана Фортескью и стихами английских поэтов. Наверное, бывшая гриффиндорка так же паршиво разбиралась в любви, как и паршиво играла в шахматы. Только шахматы не разбивали сердце и не опустошали душу.

Девушка ненавидела себя. За свою глупость, за свою слепоту, а более всего за самообман. Она позволила себе слишком высоко взлететь, а падать, как известно, всегда больно. Может быть, было бы не так обидно, если бы Гермиона не подарила ему свою невинность за неделю до этого позорного разрыва? Смотря на своих сверстниц, Джинни, которые вовсю крутили романы и строили семьи, мисс Грейнджер всё больше и больше ощущала себя старой девой, которая вступит в близость с мужчиной исключительно после свадьбы. Да, умнейшей ведьме столетия удавалось почти всё, кроме личной жизни.

Не смотря ни на что, светлым пятном в романтическом жизненном сценарии девушки оставался только Рон. Он давно перестал требовать от неё объяснений, знал, когда его присутствие жизненно необходимо, а когда Гермиону лучше оставить одну. Друг стал чутким и внимательным, а его эмоциональный диапазон был уж совершенно точно больше чайной ложки. За это она по-настоящему любила Рона преданной сестринской любовью.

Когда Гермиона написала сухое письмо лучшей подруге с лаконичным содержанием о произошедших событиях, результат не заставил себя долго ждать. Буквально на следующий день в Министерство влетел взбешённый Рон, даже не переодевшись из форменной рабочей мантии магазина и как сыщик, обследовал каждый угол учреждения, не заглянув, пожалуй, только в чернильницу на столе подруги. Оставалось гадать, как приукрасила историю Джинни Поттер. Потирая кулаки, он допросил каждого выходящего из каминов в холле, досталось даже брату Перси и собственному отцу. Он так и не нашёл опорочившего честь Героини Войны трусливого негодяя. Позже ходили слухи, что стажёр Баркли сбежал с американкой к ней на родину. Другие говорили, что Генри одним днём перевёлся стажёром в банк Гринготтс, даже не забрав личные вещи. Но мисс Грейнджер знала. Будучи маглорождённым, у когтевранца был влиятельный отец в немагическом мире. Гермиона была уверена: мальчишка перебрался под крыло отца и резко сменил ориентиры в карьере. Удрученный неудачей, Рон зашёл в кабинет волшебницы и застал её сидящей в оцепенении, со сложенными на груди руками, задумчиво смотрящей перед собой и покачивающейся на стуле. Он молча подошел к подруге, взял её за руку. Кажется, только тогда она вернулась в реальность. Поднял со стула и молча заключил в объятия. А после также молча вышел из кабинета, оставив девушку наедине с собой. Он знал. Гермионе не нужны ни откровенные разговоры по душам со свободной жилеткой, ни жалость.

Очевидно, Рона закалила война. Но больше его закалило то время, когда убитое горем семейство Уизли собирало осколки того, чем раньше была их неунывающая, полная оптимизма и смеха семья. Рон метался от матери к сестре и обратно, когда каждая из них заходилась в очередной истерике, а отец, становившийся свидетелем новых припадков, уходил в свой сарай под предлогом срочной необходимости. Перси Уизли, считавший себя виноватым в смерти Фреда, самоустранился на месяцы в свою квартирку где-то в Косом переулке и, по слухам, не выходил даже на службу в Министерство, держа в неведении свою семью. Билл и Чарли появлялись еще реже обычного. Старший брат всё свободное время сидел около молодой жены, которая на тот момент уже была в положении и мучилась жуткими токсикозами, а Чарли восстанавливал драконий заповедник в Румынии, который значительно пострадал от рук Пожирателей, когда по заданию Тёмного Лорда они пытались взять под свой контроль драконов. Оставался Рон, который пытался вернуть Джорджа к жизни, что выходило паршиво. Парень проваливался в недельные запои, запираясь в квартирке над их с братом магазином. Джинни и Рон безуспешно старались остановить брата, вламываясь в его обитель. Затем Рон приходил с Биллом или Гарри, иногда вызывался помочь старый друг близнецов Ли Джордан, и тогда уже вдвоём парни выносили из квартиры бездыханное, пропитанное алкоголем тело Джорджа и волокли в «Нору». В «Норе» он приходил в сознание, страдал недельным похмельем, а когда мог стоять на ногах и связно соображать, вновь уносился прочь из дома.

Гермиона Грейнджер в редких перерывах, которые выдавались в период её активного участия в восстановлении школы, навещала «Нору» и единожды стала свидетелем печальной картины, как бессознательное тело Джорджа Уизли заносили в гостиную Рон с Гарри. Глаза слезились не от горечи происходящего, а от устойчивого запаха огневиски, который моментально пропитывал воздух помещения. Гарри сухо кивал подруге, они обменивались новостями, и друг с Роном снова уходил в Министерство на подготовительные курсы мракоборцев.

Рон разрывался между изнурительным обучением и домом. Иногда, возвращаясь с отцом вечерами домой из Министерства, он снова видел угнетённое выражение лица матери, тщательно скрывавшей заплаканные глаза — Джордж снова уходил. И всё начиналось сначала. Рон в гневе разбивал кулаки о стены и снова уходил возвращать братца.

В один из выдавшихся выходных, когда Джордж в очередной раз отсыпался в их с Фредом комнате на втором этаже, Рон застал свою сестру сидящей на полу в тёмном лестничном проходе у двери спальни братьев. Джинни что-то тихо, несвязно бормотала в замочную скважину о том, как Джордж больше не любит свою сестру и что болит не только у него, но и у мамы, папы и даже Перси, потом вяло обвиняла Джорджа в эгоизме. Весь монолог сопровождался частыми всхлипами и утиранием носа. Девушка понимала, что её спящий мертвецким сном брат не услышит её причитаний и мольб. Осознание ненормальности происходящего подмывало Рона подойти и утешить сестру, а может быть, даже посидеть с ней рядом на полу в темноте, стать единственным слушателем её откровений.

Но дальше случилось невероятное. Послышался скрип повернутой ручки, и дверь комнаты приоткрылась, впуская в коридор тусклый луч дневного света, упавший прямо на заплаканное лицо девушки, которая, замерев, смотрела наверх на того, кто скрывался в полумраке своей безжизненной комнаты. Затем показалась рука, протянутая девушке, и сестрёнка, ни на миг не раздумывая, ухватилась за неё, как за спасительный якорь, и в один рывок оказалась в объятиях брата, заглушая истеричный плач в его плечо. Тогда Рону стало неловко от такого личного момента, который, безусловно, принадлежал только этим двоим. Он спешно ретировался и потом не раз вспоминал этот случай, свидетелем которого он не нарочно стал, считая его отправной точкой к исцелению всей семьи.

Буквально в следующее воскресное утро Джордж покинул своё трёхдневное заточение и спустился в кухню, присоединившись к семейному завтраку. Оцепеневшее немногочисленное семейство сидело за столом, уставившись на осунувшегося и обросшего щетиной, источающего жуткий перегар родственника. Каждый боялся, кажется, даже вздохнуть, чтобы не спугнуть эту иллюзию. Кроме, пожалуй, Джинни. Девушка, со свойственным всем Уизли огоньком в своих ореховых глазах, выжидающе смотрела на брата. Джордж же, почесав подбородок, болезненно ухмыльнулся и со словами: «Знаете, я бы поел» вернул в кухню «Норы» былую суету и наперебой кричащие голоса. Молли Уизли, вперемешку с причитаниями и слезами, положила в тарелку сына столько оладушек, что после завтрака Джорджа разобрала икота.

С того дня Джордж больше не проваливался в алкогольную бездну и через неделю, окончательно оклемавшись, принял вид вполне здорового человека и стал узнаваем, когда начал отпускать шуточки в адрес родных. Порой его шуточки не видели границ. Так, спустя еще неделю, когда на пороге дома появился несчастный Персиваль, Джордж признал в нём покойного деда Септимуса, сказав, что тот выглядит так дерьмово, что напоминает вылезший из семейного склепа оживший труп. Услышавшая это Молли издала квакающий звук и виновато посмотрела на третьего сына, в то время как сам Перси побледнел еще больше и уже был готов крутануться на месте, когда плохо пошутивший брат схватил его за плечо и одним рывком втянул в прихожую. Ошарашенная мать, наблюдавшая это зрелище из гостиной, тут же заключила растерянного сына в объятия, как будто своим жестом Джордж дал ей разрешение на эмоциональный порыв. Рон, оценивший шутку брата, посчитал, что лучше пусть Джордж хамски шутит, чем до конца жизни страдает от похмелья.

Спустя еще неделю скитания по периметру «Норы» Джордж озвучил вслух ответ на мучивший всех его родственников вопрос: он собрался вернуться работать в магазин. Миссис Уизли тревожно вглядывалась в сына, ища подвох. Джордж, убедив мать, что он уже в состоянии постирать носки и сделать себе вполне сносный сэндвич, дал ей гарантию, что через месяц он лично пригласит её в восстановленный магазин и даже позволит подняться в квартиру на втором этаже, чтобы она лично убедилась, что её непутёвый сын не так безнадежен. Дело оставалось за малым — Джорджу нужен был помощник. С полным осознанием безальтернативности ситуации, одним будничным утром молодой мистер Уизли покинул отчий дом с намерением упасть в ноги Ли Джордана.

Между тем Рональд Уизли искал себя. Идя следом за Гарри по пути благородной профессии мракоборца, храбрый гриффиндорец не раз ловил себя на мысли о неправильности происходящего. На одной из первых вылазок их экспериментальной группы на слежку за подозреваемым в преступлении против маглорождённых, Рон чуть не подставил под риск обнаружения всю команду, так некстати решив спросить у Гарри, какое нейтрализующее заклятие лучше использовать. В следующий раз Рон, держа наготове палочку, так сосредоточился на перечислении в памяти нужных заклинаний, что споткнулся о ступеньку и невербально оторвал идущему впереди мракоборцу верхнюю фалангу мизинца руки.

Рон Уизли волновался. Пройдя череду опаснейших событий, где он чудом остался жив, он не мог считать себя трусом — Рон был готов пожертвовать жизнью ради Гарри, Гермионы и всей своей семьи, он знал это наверняка. Но отчего-то постоянно возникающая неуверенность выбивала его из равновесия, из-за чего чётко отлаженный до мелочей и секунд механизм, в который ему посчастливилось угодить, давал сбои. Рон Уизли снова почувствовал себя ведомым. Однажды парень даже в шутку спросил у растерянного Гарри, не был ли он под «Империусом», когда вместе с другом подавал заявку в аврорат. А когда Рональд одним днём, спустя год терпеливой борьбы с самим собой, сообщил, что покидает службу, никто не подвергся шоку и с полным пониманием отнёсся к его решению. Юношу это не оскорбило, он довольно скоро ощутил, как с души свалилось что-то тяжёлое.

Когда Рон от безделья отправился с матерью в магазин Джорджа, которого тревожная миссис Уизли навещала каждый четверг, несостоявшийся аврор дал волю своим амбициям — он предложил старшему брату своё содействие и помощь. Если предпринимательская жилка была в Джордже, то, вероятно, она пряталась где-то и в Роне. В этом убедила себя и Молли Уизли, положившаяся на младшего сына, который, как она была уверена, не даст старшему сойти с намеченного пути. Так, спустя неделю, Рональд приступил к обязанностям: для начала Джордж поручил брату комплектовать товаром полки, вести склад и консультировать покупателей в зале. Работу на кассе по-прежнему выполняла Верити, которую отыскал Ли, когда они с Джорджем дали магазину вторую жизнь. Доверив брату дела, которые отнимали у предпринимателя слишком много времени, Джордж направил все усилия на работу в лаборатории, чтобы успевать пополнять склад готовым товаром, которого стало требоваться многократно больше из-за открытия второго магазина в Хогсмиде, куда с его же подачи был добровольно сослан заправлять Ли Джордан. В час-пик, особенно по выходным, Джордж выбирался из «святая святых» и помогал брату в зале.

Рон Уизли наконец-то чувствовал себя на месте. Именно на этом многообещающем подъёме его и встретила вернувшаяся из школы подруга, которая, отыскав в толпе посетителей родную макушку, не сдержала восторженного «Вау». Наброшенная на деловой форменный костюм ярко фиолетовая мантия ещё сильнее выделяла огненные волосы друга, а сам он выглядел чопорным аристократом в своих лакированных туфлях. Тогда Гермиона поняла, что Рон Уизли нашёл себя.

Но очень скоро плотный график волшебницы и загруженность её приятеля свели их редкие встречи к нулю. Новая жизненная страница бывшей гриффиндорской старосты хранила большие надежды. Убеждённость в правоте своих решений и действий наполняла девушку энергией для будущих свершений.

С успешным выпуском Гермионы, на пару с Джинни Уизли, из школы пути девушек разошлись в принципиально разных направлениях. Маячивший на горизонте брак Джиневры с Гарри Поттером не заставил себя долго ждать, и уже к концу лета пара отыграла пышную свадьбу, после которой новоявленная миссис Поттер отправилась с мужем на площадь Гриммо, 12 обустраивать семейное гнёздышко в мрачном особняке Блэков, одновременно вписавшись на отбор в «Холихедские Гарпии». А предприимчивая мисс Грейнджер отправилась на годичную стажировку в Министерство Магии навстречу своим амбициям и разбитому сердцу.

И сейчас целеустремлённая и непобедимая Гермиона Грейнджер шла по безлюдной улице магловского района в направлении зоомагазина. Погружённую слишком глубоко в свои размышления девушку вернул в реальность очередной порыв ледяного ветра, вихрем закрутивший пожелтевшую листву и ударивший пыльным облаком прямо в лицо волшебницы. Убранная в пучок прическа была безнадёжно испорчена, оставив после себя торчащие в разные стороны кудрявые пряди. Недовольно отплевавшись от песка, мисс Грейнджер хмуро осмотрелась по сторонам. Кажется, планы меняются. Подметив пустынность улицы, девушка почти крутанулась на месте, когда её взгляд наткнулся на старушку, заинтересованно смотрящую на неё из окна своего небольшого домика. Волшебница спешно двинулась вперёд, хаотично высматривая укромный закоулок. Порыв ветра принёс за собой крупные дождевые капли, которые моментально перешли в ливневый шквал, снова обрушившийся на город. Гермиона забежала на задний двор нежилого здания, зашла за мусорные баки и живо представила безлюдный тупик в спальном районе пригорода Лондона, сделав оборот.

* * *

Дом Грейнджеров

Не успев добежать до родительского дома, застигнутая ливнем девушка влетела в прихожую, стаскивая с себя промокший вязаный шарф. Волосы противно облепили лицо, а с плаща волшебницы сбегали дождевые струйки прямо на входной коврик.

— Гермиона? — послышался из гостиной голос Джин Грейнджер.

— Я дома! — стягивая промокшие ботинки, откликнулась девушка.

Женщина показалась из комнаты и тревожно осмотрела дочь:

— Вы с зонтом никогда не подружитесь, да, милая?

— О, мам, мы с ним слишком разные! — ироничным тоном ответила та.

Миссис Грейнджер заботливо помогла снять дочери промокший насквозь плащ.

— Переоденься, я сделаю тебе горячий чай. Надеюсь, сегодня ты поужинаешь со своими родителями? Отец скоро вернётся с работы, — выжидающе посмотрела женщина на дочь.

— Я помогу тебе с ужином, мой вечер сегодня свободен, — не дожидаясь реакции матери, волшебница через ступеньку бежала на второй этаж.

Закрыв дверь в свою комнату, девушка облокотилась на неё спиной, уставившись в пространство. Сегодня она расскажет родителям о своих планах переехать в отдельное жильё. И без того редко видящие дочь родители перестанут видеть её вообще. Гермиона Грейнджер понимала, что ответственная работа на два отдела поглотит её, и она снова вернётся в режим вечного маятника. Так должно было быть, так было правильно.

Взгляд волшебницы встретился с парой жёлтых любопытных глаз, расположившихся в кресле в углу комнаты. Кот выжидающе смотрел на хозяйку.

— Прости, любимый, сегодня без кроличьего паштета, — театрально произнесла девушка, присаживаясь напротив питомца, — ты же дашь нам спать сегодня ночью? — устало улыбнувшись, спросила она, поглаживая кота по спине. Живоглот приветливо потянулся, выставил одну лапу вперед, выпуская когти.

Снимая мокрую одежду, девушка наткнулась взглядом на лежавший на столе «Ежедневный пророк». В такую непогоду совы с трудом долетали до пригорода, и доставка корреспонденции периодически задерживалась. Взяв в руки газету, Гермиона открыла страницу объявлений. Она нашла раздел недвижимости, который пестрил большим количеством предложений о продаже и аренде квартир в магическом районе. Одобрительно кивнув самой себе, волшебница знала, чему посвятит предстоящее полуночное бдение.

* Имя персонажа взято с игровой вселенной о ГП. Информацию можно найти на просторах Интернета.

Благодарю за прочтение :)