О русалках и лисах (гет)

I

Наконец-то это случилось. После семи долгих лет я получила диплом об окончании Хогвартса! С нами на курсе училась и Гермиона, которой было важно сдать выпускные экзамены, так как она будет поступать в университет. А вот Гарри и Рон вместо Хогвартса пошли в Школу Авроров. В честь нашего выпуска родители устроили пир. Мы накрыли стол прямо на улице, как частенько делаем во время летних праздников. На нем стояли пироги с мясом и фруктами, которые мы с мамой пекли все утро, кувшины с соком, лимонад и мороженое. К нам пришли Лавгуды, так что праздник оказался тройной: в честь меня, Гермионы и Луны.

— Нектар и амброзия! — похвалил нашу стряпню мистер Лавгуд. Прошлым летом он тяжело болел после пережитого кошмара, я даже боялась, что он умрет. Однако к осени он оправился и даже снова начал выпускать «Придиру». О прошлом напоминали лишь его болезненная худоба и несвойственная ему нервозность: он походил на большую тонконогую птицу, готовую улететь от малейшего хруста ветки. Они с Луной взахлеб рассказывали о некоем звездном лисе, о котором готовили статью.

— Это прекрасный и мудрый зверь, обладающий сознанием, — говорил мистер Лавгуд. — Он живет попеременно то на Северном, то на Южном полюсе, а путешествует высоко в небе по параллелям и меридианам.

— В его шерсти сияют звезды, — подхватила Луна.

— Его приманивают на танцы и музыку. А еще он исполняет желания.

Глаза Луны горели. Она не на шутку увлеклась изучением волшебных существ, даже сдавала экзамен по УМС продвинутого уровня.

— Звучит как сказка, — покачала головой Гермиона. — Но было бы здорово встретить его на самом деле.

— Он и есть сказка, — согласился мистер Лавгуд. — Самая прекрасная сказка на свете.

Стульев не хватало, и вместо того чтобы трансфигурировать новый, Рон и Гермиона просто сидели на одном. То, что дело шло к свадьбе, было видно невооруженным глазом. Школа Авроров сделала Рона серьезнее, собраннее. А Гермиона, наоборот, стала более эмоциональной, задумчивой, меньше сидела за книгами. Они словно дополняли друг друга.

Я заметила, что апельсиновый сок в кувшине закончился, и направилась в дом, чтобы налить еще. Я шла, радуясь солнцу, голубому небу, стебли высокой травы щекотали мои голые ноги, ветер откинул локон с лица. За столом сидели дорогие мне люди и смеялись. Впереди была целая неизведанная жизнь. Мне вдруг стало настолько хорошо, что я начала насвистывать. Но едва я переступила порог дома, как меня словно ледяной водой окатило. В гостиной на диване расположились Гарри и Полин. Она положила голову ему на колени, он гладил ее золотистые волосы.

Гарри… После Битвы за Хогвартс его отношение ко мне поменялось. Почти сразу я почувствовала его холодность, отстраненность. А ведь еще недавно он сломя голову носился по лестницам Хогвартса, чтобы убедиться, что я в безопасности. Умная Гермиона сначала называла это «психологической травмой» и заверила, что Гарри просто нужно время. Я даже не спорила, когда он, краснея и извиняясь, сказал, что нам надо расстаться. Но я ждала. В глубине души я надеялась, что когда-нибудь ко мне вернется мой пылкий и порывистый Гарри. А он нашел себе другую… Полин напоминала принцессу из сказки: у нее были золотые волосы и голубые глаза. Она была маленькой и хрупкой, и, глядя на нее, я начинала стесняться своих больших рук, длинных ног и рыжих волос. Гермиона, пытаясь меня утешить, предположила, что у Гарри развился «комплекс защитника» и что ему нужна девушка, которую нужно защищать. А я с легкостью крутила финт Вронского и могла закинуть квоффл в кольцо с расстояния в пятнадцать ярдов. Я не могла быть менее подходящей кандидатурой на роль «дамы в беде».

Услышав шум, Гарри и Полин уставились на меня.

— Я за соком, — объяснила я, качнув пустым кувшином в руке, и прошла в кухню. Чтобы не возвращаться в гостиную и не видеть их лишний раз, я вышла в сад через заднюю дверь.

В мое отсутствие застольная беседа свернула в неожиданное русло. Рон и Гермиона собрались в Австралию, чтобы вернуть память мистеру и миссис Грейнджер.

Я уже слышала эту историю: Гермиона, чтобы спрятать своих родителей от Пожирателей смерти, стерла им память, и они вскоре уехали в Австралию. В Хогвартсе Гермиона дополнительно изучала ментальные чары с профессором Флитвиком, и только сейчас меня осенило — зачем. Как говорит тетушка Мюриэль, наложить заклятие — сикль, а снять — и сотни галлеонов не хватит.

— Мне понадобится где-то неделя, не больше, — объясняла Гермиона. — Нужно найти их, выбрать подходящий момент для колдовства, а потом забрать их обратно в Англию. Конечно, им еще понадобится время, чтобы собрать вещи, попрощаться с новыми знакомыми…

— Думаю, я могу тебе помочь, — сказал папа. — У меня есть зацепки в Министерстве, постараюсь договориться о международных порталах для тебя и Рона.

— И для Гарри, — сказал Рон. — Мы все делаем вместе.

— А Полин… — произнесла было Гермиона, но тут вмешался мистер Лавгуд.

— Раз едет Джинни, то возьмите с собой и Луну. Австралия — последний рубеж перед Антарктидой. Там она наверняка отыщет звездного лиса. Прошу вас, это такая редкая возможность. Здоровье не позволяет мне самому путешествовать на дальние расстояния, а подобной оказии для Луны больше не случится.

— Конечно, — кивнул папа. — Значит, едут Рон, Гермиона, Гарри, Джинни и Луна.

Мистер Лавгуд посмотрел на меня и довольно улыбнулся. Даже Гермиона закивала и больше не возвращалась к вопросу о Полин. В конце концов, это поездка близких друзей. Что ей делать в нашей компании?

II

Австралия. Даже не верилось, что всего через несколько дней мы будем в стране, побывать в которой я не смела и мечтать! Поначалу мне было неловко: я словно заняла чужое место. Но даже Гарри в итоге согласился, что так лучше, хотя сначала разозлился. В конце концов, Полин не общалась близко ни со мной, ни с Луной, ни с Гермионой, а с Роном они пересекались только в Школе Авроров, где она училась на курсе предсказателей и эмпатов. И я вовсе не собиралась отбивать у нее Гарри, хотя он уже до поездки начал старательно меня сторониться.

Папа действительно достал для нас через Министерство международные порталы и даже выяснил, где сейчас живут Венделл и Моника Уилкинс — так теперь звали родителей Гермионы. Они обосновались в крошечном городке на юге страны с мрачноватым названием Коффин-Бэй.

— Там есть заповедник, а еще устричная ферма, — оживился Рон, листая атлас. — Можно будет совместить приятное с полезным, и когда ты вернешь память своим родителям, мы хорошенько отдохнем.

— Ты думаешь, у меня получится?

Я даже ахнула. Мне еще не доводилось видеть Гермиону такой неуверенной в себе. Но она быстро взяла себя в руки и рассмеялась каким-то фальшивым смехом. Мы с Роном озабоченно переглянулись.

III

Коффин-Бэй встретил нас пасмурной погодой и холодным пронизывающим ветром с залива.

— Ого, такой ветер может ненароком и душу выдуть! — воскликнула я.

— Надень амулет, и ничего не случится, — Луна деловито протянула мне нитку, на которую были нанизаны несколько ярких бусин. Луна надела такой же амулет себе на шею и довольно улыбнулась:

— Вы слышите, как надрываются чайки? Они поминают утонувших в океане!

— Давайте сначала отыщем наше жилье, а дальше уже займемся твоими родителями…

— Тише, Гарри!

— Не думаю, что нас кто-нибудь подслушивает, но ты права: стоит проявлять осторожность, — он серьезно кивнул.

В Коффин-Бэе совсем не было волшебников или ведьм. Нам пришлось снять маггловский гостевой домик, которых здесь оказалось даже больше, чем гостиниц. Городок был крошечный, так что мы без труда отыскали нужный адрес. Домик мне сразу понравился: хотя он был покрашен в серый цвет и напоминал амбар, по одному взгляду было понятно, что внутри нас ждет уют. И чутье меня не подвело. Пройдя небольшой чистенький холл, мы оказались в

гостиной с мягким диваном и ковром, который окрасом походил на коровью шкуру. Гермиона сказала, что ковер сделан из синтетики. Луна тут же заинтересовалась, что это за зверь — синтетика — и где он водится. Из крохотной белой кухни с плитой на четыре конфорки и узким столом стеклянная дверь вела во внутренний дворик. На втором этаже располагались две спальни и две ванные, которые мы тут же поделили на мужские и женские. Во дворике я нашла несколько садовых фигур цвета слоновой кости: толстенький Будда, слон и даже крокодил. Мы с Луной обменялись взглядами, полными радостного предвкушения: жилье нам определенно нравилось. Даже Гермиона наконец-то заулыбалась.

Мы вытащили припасы, заботливо приготовленные мамой, из рюкзаков. Путешествия с помощью международных порталов выматывают. Приходится стоять в длинных очередях, долго объясняться с сотрудниками службы международных передвижений, потом ощущать весь спектр неприятных ощущений из-за перемещения… На все это ушло больше трех мучительных

часов. Луна заварила чай, а я разложила бутерброды.

Перекусив, мы решили осмотреться в городе.

— Первым делом я хочу найти родителей, — сказала Гермиона. — Понятно, что сейчас не стоит и пытаться их расколдовать, но мне нужно их увидеть, пусть издалека, убедиться, что с ними все в порядке.

— Хорошо, — кивнул Гарри. — Тогда мы с тобой и Роном отправимся в город, а девочки могут отдохнуть с дороги.

— Как это отдохнуть с дороги! — запротестовала я.

— Толпа подростков только привлечет ненужное внимание.

— Нас всего пять человек! Это не толпа!

— Мы можем отправиться не в город, а куда-нибудь еще, — примирительно предложила Луна. — Например, на залив.

Вопрос был решен, но я чувствовала раздражение. Война сблизила Гарри, Рона и Гермиону, однако мне было обидно, что на нас они смотрели свысока, как на обузу. В конце концов, ничего бы не изменилось, если бы мы пошли все вместе.

Друзья ушли в центр, а мы с Луной побрели куда глаза глядят и вскоре, ориентируясь на крики чаек, вышли к заливу. Жаль только, что сейчас в Австралии зима, и вода слишком холодна для купания. Ветер сбивал с ног. Мы кутались в куртки, я накинула капюшон. Гарри настоял, чтобы мы вели себя как магглы и оставили волшебные палочки в доме, так что я даже не могла наложить согревающие чары. Однако я в любом случае не смогла бы этого сделать: у пирса, к которому мы вышли, несмотря на погоду, прогуливались люди. Кто-то даже разбил палатку. А колдовать на глазах у магглов нам строжайше запрещено.

Луна пошла знакомиться с обитателями палатки — вернее, с их черно-белой собакой. Я же решила прогуляться по пирсу. Пирс здесь был узким и не очень длинным. Аккуратно ступая по скользким доскам, я дошла до самого края. Подо мной мирно качались на волнах самые настоящие маггловские лодки. Как бы обрадовался папа, если бы увидел их. У него в сарае хранится сломанный мотор, а здесь они целые, настоящие, в рабочем состоянии. Я села на корточки и провела пальцем по белоснежному борту лодки с названием «Звезда». Вдруг доски подо мной заходили ходуном — по пирсу шел высокий парень в сером анораке. Я поспешно встала и подвинулась, пропуская его вперед. Он повернул голову в мою сторону, его синие глаза встретились с моими, и тут я, сама не знаю как, вдруг потеряла равновесие и упала в холодную воду.

Я умею плавать, но от неожиданности и оттого, что вода была ледяной, я лишь беспомощно барахталась. Мышцы ног сводило, я отчаянно пыталась сделать вдох, но легкие не слушались. Я тянула руки к пирсу, а волны относили меня от него все дальше. Вдруг кто-то крепко схватил меня за пояс и поставил в вертикальное положение. Мои ноги коснулись дна. Какой стыд: вода едва доходила мне до груди, все это время я просто могла встать. Рядом со мной оказался парень, которого я видела на пирсе.

— Привет, я Брайан.

— Джинни, — ответила я, стуча зубами.

— У тебя губы побелели, пойдем скорее к берегу.

Он крепко взял меня за руку и повел за собой. Зеваки на берегу приветствовали нас радостными криками. Черно-белая собака носилась кругами с радостным лаем.

— Как ты, Джинни? — услышала я обеспокоенный голос Луны, но ответить не успела.

— Боже мой, Брайан, ты весь промок! — раздался громкий женский возглас.

К нам приближалась семья — мать с маленьким ребенком на руках и отец. — Срочно в машину, вам всем нужно в тепло!

— Здравствуйте, мэм, — пролепетала я. — Не понимаю, как я так упала. Мне очень жаль, что так вышло. Ваш сын меня спас.

— Судя по акценту, вы из Англии? — спросил отец семейства, глядя на нас с Луной.

— Да, сэр. Мы приехали только сегодня.

— Где вы остановились?

— В гостевом домике «Закат».

— Я знаю, где это, я вас отвезу. Пойдемте скорее, а то вы простудитесь на этом ветру.

Мне уже доводилось ездить на машине, если считать папин «Фордик». Но я все равно нервничала. Я сидела сзади у окна, вода капала с одежды прямо на сиденье и пол. Под ботинками образовалась лужа. Я старалась поменьше двигаться, чтобы уменьшить масштаб катастрофы, и чтобы не намочить сидевшую впритык ко мне Луну. Справа от Луны расположилась мама Брайана с ребенком на руках.

— Так из какой вы части Англии? — нарушил молчание отец Брайана. Он поймал мой взгляд в висевшем над ним зеркале и подмигнул.

— Из Девона, — к счастью, обязанность вести светскую беседу взяла на себя Луна. — Меня зовут Луна, а мою подругу — Джинни. Мы с друзьями приехали на каникулы. Я давно мечтала увидеть кенгуру.

— Мы с женой жили в Лондоне, пока не решили перебраться сюда. Я Венделл, а это Моника.

— Очень приятно, сэр.

Но не успели мы спросить что-нибудь еще, как автомобиль подъехал к нашему гостевому дому. Городок был действительно маленький.

— Большое спасибо, — сказали мы с Луной, вылезая из машины. Я махнула рукой Брайану:

— Ты спас мне жизнь, я этого не забуду.

— Еще увидимся, русалка, — улыбнулся он, и автомобиль скрылся за поворотом.

Мы с Луной бросились в дом, где я наконец-то наложила на себя согревающие чары и сняла мокрую одежду. Луна налила нам по чашке горячего чая.

— Думаешь, это были Грейнджеры?

— Вряд ли в таком крошечном городке найдутся две семейные пары с одинаковыми именами. И ребенка они вполне могли родить за это время. Конечно, это они.

— Но кто тогда Брайан?

Когда Гермиона узнала, что мы встретили ее родителей, пока они лишь нашли частный стоматологический кабинет Венделла, то, конечно, расстроилась. А известие о непонятно откуда взявшемся брате ее порядком обеспокоило. Мы с Луной несколько раз описали внешность всех троих.

— Кажется, это действительно они. Но этот Брайан…

— У тебя точно нет какого-нибудь кузена с таким именем?

— Рон, не говори глупостей. Даже если бы у меня был такой кузен, он не мог знать, что родители под чужими именами уедут в Австралию! И они все равно не вспомнили бы его.

— Может быть, какой-нибудь Пожиратель смерти скрывается под его личиной? Внушил твоим родителям, что он их сын…

— Гарри, — перебила его Луна, — во-первых, не пугай Гермиону, а во-вторых, каковы шансы, что темный волшебник прибьется именно к ее семье? Нет, — взгляд ее глаз стал безмятежным, — я думаю, дело вовсе не в этом.

— Завтра же встретимся с этим Брайаном и все выясним!

— Конечно, дорогая, только осторожно, не забывай про Статут.

IV

Утром за завтраком мы обсуждали план действий. Само собой, нужно было идти к стоматологическому кабинету, но что делать дальше…

— Все очень просто: нужно, чтобы Гермиона пошла туда лечить зубы. Там она сможет поговорить по душам с родителями.

— Рон, у меня все зубы в порядке, что я им скажу? Что чищу зубы после каждого приема пищи и не пренебрегаю зубной нитью?

— У меня тоже все в порядке, — расстроился Рон. — Ты знаешь, как у магов это работает: одно заклинание — и дупла нет.

— Может, Гарри? — предложила я.

— Что? Ну нет!

Гарри ответил слишком быстро…

— А мне кажется, что ты лучший кандидат, — коварно настаивала я. — Ты любишь сладкое, плюс ты не знаешь заклинание, которое лечит зубы. Вот почему ты боишься идти к стоматологам!

— Ты назвала меня трусом?

— Ха! Ставлю галлеон, что у тебя есть дупло в зубе. А может, и не в одном.

Гарри запустил в меня подушкой, но я увернулась.

— Гарри, пожалуйста! — воскликнула Гермиона. — Мне нужно как-то наладить контакт с родителями. Ты моя последняя надежда!

— Да нет у меня никакого дупла! Так, небольшой кариес, даже не болит…

— А ты соврешь, что очень даже болит.

— Гарри, пожалуйста!

Гарри скрестил на груди руки, но Гермиона выглядела такой несчастной, что сердце дрогнуло бы у любого, — и он сдался.

 

Уже через сорок минут Гарри, Рон и Гермиона скрылись за дверями стоматологического кабинета, а мы с Луной отправились в близлежащее кафе. Гарри снова решил, что нам не стоит идти к Грейнджерам всей толпой. Я поначалу расстроилась, что нас с Луной оставляют в стороне, но потом решила просто наслаждаться отпуском. В конце концов, мы оказались в настоящем маггловском кафе, где в меню не было ни сливочного пива, ни тыквенного сока. Мы взяли тосты с тунцом и напиток под названием «кола». Эта кола пузырилась так сильно, что у меня защипало в носу, а Луна начала икать.

— Почему оно продолжает шипеть? Здесь точно должны быть какие-то чары, — прошептала я.

— Надо будет купить бутылочку в подарок папе, ему понравится!

Мы прождали около получаса, из кабинета никто не выходил. Тем временем Луна вытащила из сумки пряжу и принялась что-то плести.

— Как ты думаешь, зубы лечить долго?

— Понятия не имею.

— Что ты вообще делаешь?

— Это силки для звездного лиса. Я читала, что он любит ночами танцевать над водой. Я расставлю их на пляже.

— Ты что, хочешь поймать разумное существо в ловушку?

Луна с укоризной посмотрела на меня:

— Нет, конечно. Это особые силки, они как ловцы снов. Я украшу их бусинами и колокольчиками и расставлю на пляже. Лис услышит перезвон и появится.

— Хорошо, — улыбнулась я и посмотрела через стеклянную витрину на улицу. Из кабинета никто не выходил, зато туда зашел Брайан.

— Смотри-ка, — толкнула я локтем Луну.

— Интересно, — кивнула она, не отрываясь от пряжи. Она помолчала, поджав губы, а потом задала вопрос, который мучил всех нас:

— Как у кого-то меньше чем за год может появиться сын возраста Гермионы?

— У тебя есть идеи?

— Только гипотезы. Гермиона внушила своим родителям, что они Моника и Венделл. А кто-то мог внушить Монике и Венделлу, что у них есть сын.

— Какой-нибудь Пожиратель мог бежать после падения Волдеморта и спрятаться здесь. Но каковы шансы, что он попадет именно к Грейнджерам? Почему именно к ним? Попади он к их соседям, к любому другому жителю этого города или вообще страны, мы бы даже не узнали об этой тайне…

— Тайна? Вы нашли какую-то тайну в Коффин-Бэе?

Мы с Луной вздрогнули: у нашего столика стоял сам Брайан и улыбался.

— Я надеялся, что встречу вас. Можно присоединиться?

— Конечно, — кивнула Луна, сгребая свое плетение в сторону.

— Я заглянул к отцу — у него на приеме ваш знакомый? Вы говорили, что приехали с друзьями, а я более-менее знаю всех жителей нашего города.

— Да, у Гарри внезапно разболелся зуб.

— Вы тоже могли бы зайти, отец был бы рад.

— Мы не хотели создавать толпу.

Брайан заказал себе чашку кофе, и когда ее принесли, взял удлиненный пакетик сахара, аккуратно оторвал кончик и высыпал содержимое в чашку. Я почему-то засмотрелась на его руки — у него были изящные кисти с длинными пальцами, которые подошли бы пианисту или распутывателю чар. На мизинце его правой руки было надето колечко с зеленым камнем в форме ромба. Как бы мне хотелось проверить это колечко на наличие заклинаний, однако палочки мы снова оставили дома.

— Кстати, — сказал Брайан, и я спохватилась, что все это время пялилась на его руки, и, наверное, он заметил, — я кое-что принес для моих английских фей. Или, возможно, для одной белокурой феи и одной рыжеволосой русалки. Он вытащил из кармана два небольших тюбика и положил на стол.

— Несмотря на зиму и непогоду, австралийское солнышко слишком интенсивно для вашей светлой кожи. Это солнцезащитный крем, не забывайте наносить его на лицо и руки, когда куда-то выходите.

Странный подарок. Мы с Луной переглянулись и поблагодарили.

— Кстати, если у вас нет планов на завтра, мы могли бы посетить устричную ферму, посмотреть порт или съездить в заповедник.

— Я бы не отказалась от заповедника, — сказала Луна. — Меня очень интересуют маг… местные животные.

В этот момент в кафе вошли Рон и Гермиона, за ними шагал побледневший Гарри. Вид у него был усталый и измученный, одна щека сильно распухла.

— Пульпит, — сообщила Гермиона таким тоном, словно это должно было что-то прояснить. Мы сочувственно закивали и заохали, чтобы не выдавать нашего неведения перед Брайаном. Я вскочила и подошла к Гарри.

— Тебе было очень больно?

— Нет, из-за заморозки я не чувствовал боли, — ответил он неестественно бодро.

— Семерка? Шестерка? — Брайан смотрел на Гарри во все глаза, и я заметила в его лице выражение затаенного злорадства, которое мне совсем не понравилось. Гарри же растерянно уставился на Гермиону.

— Кариес в пятерке, пульпит в шестерке, — ответила она.

— Понятно. Главное, что не зуб мудрости. А я пригласил девушек в наш заповедник. Может быть, завтра сходим все вместе? Если нам повезет, увидим кенгуру, — добавил он, глядя на Луну.

— Ты Брайан, да? — вмешался Рон.

— Ах да, мы же еще не знакомы. Я Брайан, племянник того страшного человека с бормашинкой.

— Я Рон, брат Джинни. Это Гермиона, моя девушка, и наш страдалец Гарри.

— Гермиона? Какое совпадение: ребенка, которого Джинни и Луна видели вчера, тоже зовут Гермиона. Надо же! Вам обязательно нужно познакомиться!

Мы договорились, что завтра утром встретимся у входа в заповедник, а сами отправились в гостевой дом.

— Ну что? Вам удалось переговорить с Венделлом? — спросила Луна, когда мы шли по улице.

— Нет, он общался только с Гарри, — вздохнула Гермиона. — А когда с ним закончил — к нему пришел другой пациент.

— Гарри, а тебе не удалось намекнуть Венделлу на его прошлую жизнь?

— Как? У меня во рту все время были эти отвратительные железки и крючки.

Хотя больно не было, я прочувствовал каждую дурацкую процедуру. Чуть не шандарахнул стихийной магией, когда он принялся накручивать нерв из зуба на какой-то штырек… А еще на меня напала такая слабость от заморозки…

— Ничего, сейчас купим тебе мороженого, — сочувственно пообещала Гермиона. — Извини, я не думала, что тебе придется пройти через такое.

V

Вечером, когда стемнело, мы с Луной отправились на пляж. Луна облюбовала местечко и воткнула туда силки, которые заклинанием и многочисленными узелками прикрепила к палочкам. Силки и впрямь напоминали не то ловцов снов, не то сложную паутину. Они были с кисточками, украшены бусинами и бисером, а в центре каждого был привязан колокольчик. И теперь нити свободно развевались на ветру, а колокольчики звенели, создавая странную музыку. Я тем временем наложила магглоотталкивающие чары.

— Теперь нужно приманить лиса, — объяснила Луна. Она скинула на землю куртку и принялась танцевать на песке в такт звону колокольчиков, шуму ветра и волн.

— Присоединяйся!

Но мне не хотелось танцевать. Ветер казался слишком холодным, море — неприветливым. Я неспешно прогуливалась вперед и назад вдоль кромки воды. Я подумала о Гарри. Мне было его очень жаль сегодня, ведь он согласился ради Гермионы на такие мучения. Интересно, пошел бы он на что-то подобное ради меня? Конечно, пошел бы. Но что я, что Гермиона — в нас он видит хороших подруг, не более. Как бы и мне отпустить его из своего сердца, все равно у нас

ничего не клеилось.

Я сунула руку в карман куртки и нащупала там тюбик — солнцезащитный крем, который подарил Брайан. Брайан симпатичный, даже жаль, что с ним связана какая-то темная тайна… Я задумалась о его черных волосах, синих, как море, глазах, как он, не раздумывая, прыгнул за мной в холодную воду… А затем в памяти всплыл полный злости взгляд, которым он смотрел на Гарри. На мгновение мне показалось, что я уже видела этот взгляд раньше, но вот где...

VI

На следующее утро мы встали пораньше, позавтракали и отправились в заповедник. Мы остановились у большого деревянного щита у входа, на котором были вырезаны цветы и ящерицы. Брайан еще не подошел. Народу было совсем мало: на парковке стояло всего две машины, еще одна — джип, как сказал Гарри, — проехала внутрь. День выдался солнечным, сегодня было значительно теплее, чем вчера.

— Это какой-то кошмар, — простонала Гермиона. — Мы здесь уже два дня, а я понятия не имею, как подобраться к родителям. Раньше я думала, что просто приду к ним домой, направлю на них палочку и прочитаю заклинание. Но после всего, что мы пережили в лесах, я поняла, что так поступают Пожиратели. Мне нужно сперва поговорить с ними, все им объяснить… Иначе чем я лучше них?

— А вот и Брайан, — прервала ее Луна. — Ух ты, он сидит за рулем!

Уже знакомая машина выехала на стоянку и припарковалась. Брайан вышел из нее, махнул нам рукой и поспешил открыть заднюю дверь — мы увидели Монику. На груди у нее висел рюкзак-кенгуру, в котором спал ребенок.

— Всем привет, молодежь! — воскликнула она, подойдя к нам. — Надеюсь, я вам не помешаю.

— Нет, что вы! — заверили все мы.

— Брайан сказал, что в городе появилась еще одна Гермиона. Это вы? Хотите посмотреть на тезку?

Я не могла сдержать улыбки, глядя, как Гермиона пожимает крошечную ручку сестры. Я поймала на себе взгляд Брайана. К сожалению, я не могла поблагодарить его за то, как здорово он все устроил, но он вдруг подмигнул мне. Неужели и правда спланировал? Неужели знает…

Заповедник покорил нас своей первозданной красотой. Природа там была скромной и упрямой, под стать самим жителям. Низкорослые кустарники и травы пробивались сквозь песчаную почву. Ветви невысоких деревьев росли параллельно земле, клонясь под воздействием ветров, но не ломаясь. Скромные белые цветы цвели, несмотря на зимний сезон.

Наша небольшая группа разделилась. Гермиона, Рон и Гарри неспешно шли поодаль с Моникой, она сначала подробно рассказывала о растениях, мимо которых они проходили, но теперь, судя по доносившимся до нас обрывкам фраз, они обсуждали Англию.

Мы с Брайаном и Луной шагали впереди, Луна время от времени присаживалась то у одного цветка, то у другого и делала пометки в блокноте. Когда мы отошли от моря, стало значительно теплее. Облака разошлись, и над нами раскинулось синее небо. Я расстегнула куртку.

— Ты сказал, что Моника и Венделл — твои дядя и тетя. А где твои родители?

— Умерли, — просто ответил Брайан. — Дядя и тетя взяли меня на воспитание.

«И как давно, интересно, они взяли тебя на воспитание?» — меня так и подмывало это спросить, но я сдержалась.

— Школу ты тут окончил?

— Да нет же, я учился в Лондоне, мы переехали сюда где-то год назад.

— О! — воскликнула Луна. Она рассматривала что-то на земле. Мы подошли поближе, и я не поверила своим глазам: неужели это действительно был отпечаток лапы звездного лиса? След лисицы казался словно припорошенным снегом, которого здесь не было. По его краю серебрилась звездная пыль.

— На что вы смотрите? — поинтересовался Брайан.

— Это след одного животного, про которого я хочу написать заметку.

Луна тщательно перерисовывала след в блокнот.

— Там еще один! — сказала я, заметив сияние чуть дальше по тропинке, спускающейся в овраг.

— Я сбегаю, проверю. Подождите меня, никуда не уходите!

И Луна исчезла из виду. Хотя я знала, что Луна где-то рядом, а Моника и остальные сейчас покажутся из-за поворота, на короткий момент мы остались с Брайаном вдвоем. Я почувствовала смущение; кажется, мои щеки начали краснеть. Он вдруг начал пристально вглядываться мне в лицо, смущая меня еще сильнее.

— Джинни, ты использовала солнцезащитный крем перед выходом на улицу?

— Нет, я совсем забыла, — честно призналась я и вытащила тюбик из кармана, где он оставался со вчерашнего вечера. Брайан забрал тюбик у меня из рук и покачал головой:

— Я дал тебе добрый совет как англичанин англичанке, а ты его проигнорировала. Ты со своей бледной кожей мгновенно здесь обгоришь. Вот, уже пошла красными пятнами.

Он открыл тюбик, выдавил немного крема на пальцы и принялся мазать мне лицо. От неожиданности я оторопела и не сопротивлялась. Его прикосновения были неожиданно нежными, он провел по щеке, мазнул по подбородку, перешел к другой щеке, когда я наконец-то снова обрела способность говорить.

— Я сама сделаю, — выдохнула я, отступая на шаг. Он мгновенно сократил расстояние между нами:

— Я уже почти закончил. Да мне и сподручнее.

Он закончил с щекой, перешел ко лбу и наконец толстым слоем намазал мне нос.

— Вечером будешь меня благодарить, — сказал он, в его глазах плясали чертики.

— Я… Ты…

Но я не успела толком возмутиться, потому что из оврага вынырнула Луна, а на тропинке показались Рон и Гарри. Я отвернулась от Брайана и пошла к Луне, которая тут же принялась рассказывать громким шепотом:

— Представляешь, я нашла его лежанку! Там трава примята и все блестит. Я собрала немножко звездной пыли. Это добрый знак. Сегодня ночью обязательно снова пойдем на пляж.

— Ночью на пляж? — Брайан поравнялся с нами. — Зачем?

— Потому что звезды невероятно красиво отражаются в заливе, — ответила в своей манере Луна.

Мы еще около часа побродили по заповеднику. Мы видели издалека стаю страусов, а Рон наткнулся на дикобраза. Я устала и теперь держалась рядом с Гарри — и подальше от Брайана, который продолжал идти впереди всех. Они с Луной что-то оживленно обсуждали. Интересно, его совсем не задевает, что я демонстративно не обращаю на него внимания? Я машинально попыталась взять Гарри под руку, но он мягко отстранился. Мне хотелось ощутить его тепло, его поддержку — пусть не как парня, но как друга. Однако он меня не понял, подумал, что я вешаюсь на него, и мне стало горько. Скорее бы Гермиона возвращала память своим родителям, чтобы мы могли с чистой совестью отсюда уехать.

Я дулась на Брайана все время, пока мы не вернулись домой. А дома оказалось, что все, кроме меня, действительно обгорели на солнце. Надо же, выходит, Брайан действительно обо мне позаботился. Не буду врать, это было приятно. Как самая здоровая, я сбегала в близлежащую аптеку за каким-нибудь средством от солнечных ожогов. Я так и сказала пожилому аптекарю:

«средство», потому что не знала, что в таком случае используют магглы вместо зелий. Он выдал мне мазь, которая оказалась настоящим спасением.

VII

Поздно вечером мы с Луной снова отправились на пляж. На этот раз я присоединилась к ней, и мы обе закружились на песке в такт звону колокольчиков. Хотя я, наверное, танцевала больше под шум волн залива. Я представляла, что эти волны, накатывающие на песок, возможно, еще недавно бились о льды Антарктики, а завтра сольются с водами Индийского океана. Кажется, историю этих вод я и пыталась выразить в своем танце. Я ощущала, как ветер треплет мои волосы, но мне не было холодно. Песок, вода, воздух — мои следы вспыхивали в темноте золотыми искрами. Четыре стихии плясали в эту ночь вместе с нами в неровном свете луны. Мы творили настоящую магию. Вдруг на песок передо мной упала тень. Я подняла голову и сначала различила лишь темный силуэт, который приближался к нам, но вскоре узнала Брайана.

— Ты и впрямь похожа на русалку, — сказал он, глядя на меня серьезно, без былой усмешки. — Можно к вам присоединиться?

Я лишь кивнула, откинула волосы, упавшие на лицо, и поспешила на зов колокольчиков, ветра и моря. Брайан не отставал. Мы танцевали в паре метров друг от друга, и он, словно тень, повторял мои движения; кажется, даже предугадывал их. А потом я поняла, что мы танцуем один танец, и как он отвечает на мои взмахи, прыжки и повороты, так и я отвечаю на его. Расстояние между нами сокращалось. В какой-то момент я коснулась кончиками пальцев его

плеча, а он коснулся моего, и мы закружились, глядя друг другу в глаза. Я словно падала в темноту его тени и воспаряла вновь в свете луны… На пляже действительно словно стало светлее. Мы подняли головы вверх — и увидели звездного лиса. А я уже и забыла, для чего мы с Луной колдовали…

Лис был огромным, как облако. Его шерсть сливалась с ночным небом, в ней был синий, черный, переливы фиолетового, тут и там вспыхивали звезды, горели целые созвездия. В одном его глазу светил месяц, а в другом — Геспер. И, самое невероятное, лис нас видел. Он пришел к нам и теперь разглядывал нас с интересом и забавно двигал кончиком носа, словно принюхиваясь. Затем он взмахнул хвостом, с которого посыпались кометы, и побежал вдоль пляжа. С каждым шагом лис становился все ближе к земле и все меньше по размеру. Луна

бросилась за ним. Брайан сделал несколько шагов по песку, но я схватила его за руку.

— Стой! Кто ты?

Он вопросительно посмотрел на меня.

— Я наложила магглоотталкивающие чары на эти силки, но ты все равно нас нашел. Ты волшебник. Так кто ты?

Брайан опустил взгляд.

— Завтра, — сказал он. — Поговорим об этом завтра. Я буду ждать тебя в одиннадцать у устричной фермы. Приходи одна.

— Я скажу Луне, куда пойду.

— Кому угодно. Главное, приходи одна.

И Брайан ушел — бесшумно, словно растворился в темноте. А я побежала вслед за Луной и вскоре разглядела ее светлый силуэт далеко впереди. Когда до нее осталось не больше двадцати ярдов, я увидела, что она сидит на песке у большого камня, на котором восседает лис и что-то ей говорит. Это зрелище было одновременно комичным и торжественным, и я не рискнула приближаться, чтобы не помешать им.

К моему удивлению, Луна не сообщила мне подробностей разговора с лисом.

«Я напишу об этом большую статью, тогда ты все и узнаешь», — пообещала она.

Я же рассказала ей о завтрашней встрече с Брайаном.

— Видишь, он сам все объяснит тебе завтра. Иногда достаточно просто спросить.

Безмятежность Луны меня удивила: я думала, она начнет меня отговаривать или предложит пойти вместе. Но, наверное, за этим нужно было бы обратиться к Гермионе.

VIII

На следующее утро я отправилась на встречу с Брайаном. Я нервничала и пришла немного раньше назначенного времени. Устричная ферма представляла собой череду колышков, торчащих из мелкой части залива, к которым крепились садки. Вдоль фермы через пески шла тропинка, которая называлась, если верить указателю, «Устричный променад». Променад кольцом огибал мыс, так что начало пути находилось ярдах в десяти от его окончания. Я услышала шум мотора и увидела, как подъехал Брайан. Он вышел из машины и направился ко

мне. В своей черной куртке и с накинутым на голову капюшоном он напоминал большую нахохлившуюся галку среди белоснежных дюн.

— Привет, — я старалась говорить как можно увереннее, но руки у меня дрожали, и я держала их в карманах. В рукаве была спрятана волшебная палочка.

— Привет, — ответил он без улыбки. — Если в процессе нашего разговора ты вдруг испугаешься, то беги в ту сторону, откуда пришла. Если побежишь по тропинке — там будет резкий поворот и обрыв, и мне снова придется тебя спасать.

Я лишь дернула плечом, шутка мне не понравилась.

— Так кто ты, Брайан? Ты явно волшебник. Почему ты прячешься в семье магглов?

Брайан поднял руку и показал на кольцо на мизинце:

— Это кольцо искажает внешность, чтобы те, кто знает мой истинный облик, не могли меня узнать. Я сниму его, но прежде, — его глаза блеснули, — попробуй угадать, кто я, Джиневра!

— За все время нашего знакомства я ни разу не представилась Джиневрой. Предположу, что ты учился в Хогвартсе.

— Верно.

— Ты скрываешься здесь после падения Волдеморта?

Он невесело усмехнулся.

— Так кто ты? Назови свое имя.

— Я же сказал: попробуй угадать.

— Вариантов слишком много. Подскажи, — я почувствовала азарт.

— Ну… когда-то ты была в меня влюблена.

— Какое смелое заявление.

Я была уверена, что он слизеринец, но не припомню, чтобы встречалась с кем-нибудь с этого факультета.

— Майкл? Дин? Альфред? — начала я перечислять бывших парней. — Уильям? Эбенезер? Уилберфорс?

Лицо Брайана разочарованно вытянулось.

— Колин? Улисс? Перегрин? Эдмон?

— Стоп! Ты разыгрываешь меня!

Я рассмеялась.

— Так нечестно!

— Ты так смешно надулся, что я не могла остановиться. Так кто ты?

— Джинни, я появился в твоей жизни немного раньше, чем твои бывшие, сколько бы их ни было. Немного раньше…

Холодок пробежал у меня по спине. Если немного раньше, то это первый курс… А значит, дела совсем плохи.

— Теперь ты перестала улыбаться, — заметил Брайан. — Подозреваю, что ты на верном пути. Ну же, о ком ты подумала?

— Т… Том? — неуверенно произнесла я, надеясь всей душой, что ошиблась.

Брайан снял кольцо. Его лицо изменилось — словно, когда настраиваешь телескоп, немного подкручиваешь барабан, и небо с расплывчатыми пятнами звезд вдруг превращается в четкое изображение. Как я могла не узнавать его так долго? Те же черные волосы, те же синие глаза… Палочка рефлекторно оказалась у меня в руке, я наставила ее на Тома.

— Кажется, это ты сейчас будешь прыгать с обрыва. И помогать тебе я не буду.

Он поднял руки, словно сдаваясь.

— Джинни, у меня нет палочки. Я не колдовал с тех пор, как меня отправили сюда.

— Кто тебя отправил?

— Дамблдор.

— Что? — вскричала я, окончательно сбитая с толку.

— Я не вру, Дамблдор действительно вмешался. Я расскажу тебе все по порядку, только убери палочку.

— Хорошо, — я опустила руку. — Я слушаю.

— Пройдемся? — он показал на тропинку, которая шла вдоль устричной фермы.

Я замялась, но смягчилась, увидев выражение отчаяния на его лице. Кажется, я снова попадаю в его ловушку, но уйти, не узнав правды, было невозможно.

— Пойдем. Не кисни, смотреть тошно, — буркнула я.

— Что ты знаешь о крестражах? — спросил Том, наконец нарушив молчание.

— Это такие штуки, которые помогали Волдеморту возвращаться из-за вуали. Их было несколько, и нужно было уничтожить каждую, прежде чем убивать основного Волдеморта.

— Грубо, но верно. У Волдеморта было семь крестражей, в каждом из которых была заключена часть его души. Я создан из той части души, которая находилась в шраме Гарри Поттера.

— Что? — я резко остановилась.

— Ты не знала, что его знаменитый шрам был крестражем?

— Я что-то такое слышала, но подробно мне не объясняли. Вот как, оказывается…

Но хорошенько подумать об этом я не успела, потому что Том продолжил:

— Когда Волдеморт послал в Гарри убивающее проклятие, мы с ним вместе оказались по ту сторону. Не поверишь, но на той стороне был вокзал, на котором нас ждал покойный директор Дамблдор. Он говорил с Поттером, в то время как я, умирая, слабея, лежал на холодном полу и ждал, когда наконец все закончится. Я видел, как Избранный выбрал жизнь, чтобы вернуться ко всем вам и продолжить борьбу. Он исчез, а от меня осталось настолько мало, что мне даже было все равно, что я остался один на один с человеком, которого больше всего ненавидел. Дамблдор сначала хотел забрать меня с собой в поезд…

— Поезд?

— Поезд на тот свет. Билет в один конец, следующая станция — расплата.

— О…

— Но потом что-то его остановило. Возможно, я был еще слишком живым для того места. Или старик решил, что меня можно еще немного помучить. Как бы там ни было, но он дал мне второй шанс. И меня отправили обратно искупать грехи, — Том нервно хохотнул.

— Но почему было не сделать из тебя младенца?

— Чтобы я все забыл? Тогда свой второй шанс отрабатывал бы не я, а несчастное семейство, к которому я бы попал. Нет, я должен был помнить все, что совершил Волдеморт, что сделали все части его… моей души. Так я стал восемнадцатилетним: с одной стороны, и в магическом, и в маггловском мире я уже совершеннолетний, а значит, буду нести полную ответственность за свои поступки. А с другой — передо мной вся жизнь и масса возможностей допустить ошибку. Я не знал, почему он выбрал именно эту семью в качестве моих опекунов, пока не увидел всех вас. Думал, обычным магглам внушили мысль о племяннике… Передай Гермионе, что ей повезло с родителями. Будь у меня в прошлой жизни такие опекуны…

— И что же? В чем заключался план Дамблдора? Ты должен просто хорошо себя вести… и все?

— Как будто этого мало! Я жил без малого год, не используя магию.

— Но что ты собираешься делать дальше?

— Не знаю. Если ты сдашь меня аврорам, то гнить в Азкабане.

Я задумалась. Я хотела спросить о том, что беспокоило меня больше всего, но не знала, как сформулировать.

— Насколько ты Волдеморт?

Брайан понял.

— Связь между крестражами сильна, и то, что делает один из нас, переживаем все мы. Мне повезло. В отличие от остальных, тех, кто простаивал в закрытом сейфе или валялся в куче хлама, я занимал мобильную квартирку и время от времени мог смотреть на мир глазами Гарри. Через него я познакомился с тобой, с Роном, с Гермионой… Тот, которому удалось возродиться, лишился большей части эмоций. Он не помнил про наше небольшое приключение в Тайной комнате, он был одержим лишь Гарри Поттером. Я же был в какой-то мере одержим тобой. Рыжая девчонка, посмевшая бросить вызов самому Темному Лорду, сумевшая выйти из-под его

влияния…

— Меня тогда Гарри спас, — напомнила я. Блеск в глазах Тома заставил меня насторожиться, хотя от его слов закружилась голова.

— Гарри — дурак, что упустил тебя. Когда я увидел тебя в объятиях Дина, то почувствовал жгучую ревность; кажется, Гарри тогда принял ее за свою. Возродившийся вел свою игру, а я в это время убеждал Гарри, что ты — именно та девушка, которая ему нужна. Но когда мое влияние на него закончилось, пропала и любовь, потому что ее испытывал я, а не он.

— Нет, не говори так!

Гарри меня никогда не любил. От этой мысли делалось физически больно, но если это правда, то все становилось на места. Гарри не должен был полюбить меня, я ему не подходила. Даже по характеру Полин больше напоминала Чжоу, но никак не меня. Я на минуту отвлеклась от слов Тома, а он продолжал:

— Я так счастлив, что теперь могу прикасаться к тебе без посредничества Гарри. Я хочу обнять тебя, потрогать твои волосы, ощутить твое тепло…

— Том, ты звучишь как маньяк.

Он замолчал, оборвав себя на полуслове.

— Я не хотел тебя пугать, извини.

— Ты меня не пугаешь. Знаешь, после той ситуации с дневником я тоже очень хотела тебя потрогать. Желательно кулаком по носу.

Том хмыкнул.

— Брайан Уилкинс. Почему Брайан, а не какой-нибудь Салазар?

— Это одно из имен Дамблдора, если ты забыла. Он сам дал мне его, сказал, что на удачу. Я лишь радовался, что он не выбрал Персиваля или Вульфрика.

— Вообще-то Персивалем зовут моего брата, — с укором в голосе сказала я.

— Сочувствую, — без тени раскаяния ответил Том.

И тут я рассмеялась. Не знаю почему, но нервное напряжение вдруг отпустило, и я начала смеяться. Том с недоумением посмотрел на меня.

— Ты… ты получаешься кузеном героини войны против Волдеморта, — сквозь смех выдавила я. — И внуком Альбуса Дамблдора.

Том тоже рассмеялся, а потом взял меня за плечи и легонько потряс:

— Тише-тише, ты уже дрожишь.

Я чувствовала, что мой смех перерастает в истерику, и, держась за Тома, несколько раз глубоко вдохнула. Стало легче. Мы неспешно двинулись по тропинке, Том все еще приобнимал меня.

— Что ты планируешь делать, когда Гермиона вернет память своим родителям?

Он пожал плечами.

— А Гермиона вообще собирается возвращать память своим родителям? Она уже несколько дней в Коффин-Бэе — и все никак.

— Она ждет подходящего момента.

Том фыркнул.

— И вообще, она волнуется. Переживает…

— Так, видимо, мне пора начать совершать хорошие поступки, как наставлял меня дедушка Альбус.

Он посмотрел на часы.

— Приведи ее сегодня в наш дом в четверть восьмого. Одну.

— Что у тебя за план, Том?

— Увидишь, — он показал на себя пальцем. — Этому Тому можно доверять, обещаю.

— Так я тебе и поверила.

Он серьезно посмотрел на меня, а затем вдруг резко привлек к себе и поцеловал. Я совсем этого не ожидала и просто стояла, ощущая его губы на своих, его руки скользнули по плечам вниз… Я почувствовала, что он забирает мою волшебную палочку, и дернулась, но Том был на полсекунды быстрее. Я стояла, безоружная, среди пустынных дюн напротив темного волшебника, который наконец завладел волшебной палочкой…

— Том! — вскричала я. Вот же сволочь, а я так хотела ему верить…

— Тише, любовь моя. Наш план в силе. Сегодня с моей помощью Гермиона вернет своим родителям память.

— Отдай мне палочку.

— Отдам, когда все сделаю. Я тебя не подведу. Не в этот раз.

Он взмахнул палочкой и почти беззвучно произнес заклинание. Из ее кончика выстрелил сноп искр. Том блаженно улыбнулся.

— Магия. Джинни, ты не представляешь, как мне было все это время тяжело без возможности колдовать. Невыносимо…

Я чуть не плакала, ощущая полнейшее бессилие и разочарование. Том посмотрел на меня, и улыбка на его лице погасла. Он чертыхнулся, подошел ко мне и протянул палочку. Я тут же забрала ее.

— Прости, — серьезно сказал он. — Я не хотел тебя расстраивать.

— Знаешь, что, Том? Каким ты был мерзким, эгоистичным засранцем, таким ты и остался. Даже бедные Грейнджеры не смогли тебя ни на йоту исправить, ни на йоту.

Я развернулась и пошла в обратную сторону. Потом и побежала. Том за мной не последовал.

IX

Когда я вернулась в гостевой дом, то очутилась в центре настоящего торнадо. Ссорились Гарри, Рон и Гермиона. Луна заняла оборонительную позицию на синтетическом ковре в гостиной между диваном и низким журнальным столиком.

Не могу сказать, что эти трое вообще никогда не ссорились. Это невозможно, и мелкие стычки между ними время от времени происходили. Но таких крупных скандалов я не могла припомнить.

— Луна, о чем они спорят? — спросила я, усаживаясь на пол рядом с ней.

— Если кратко, то Рон и Гарри все утро намекали Гермионе, что ей нужно поскорее возвращать память родителям. Гермиона отвечала, что это ее дело и она ждет подходящего момента. А потом влез Гарри с предложением сделать все за нее. И Рон его поддержал. Тут-то она и вспыхнула как спичка. А как у тебя все прошло?

— Брайан оказался Томом Риддлом. Покойный директор Дамблдор вернул на этот свет кусок души Волдеморта, который до этого находился в шраме Гарри. Дал ему второй шанс.

— Какой интересный поворот получается.

Луна, казалось, и вовсе не была встревожена новостями.

— Не то слово.

— Ты им расскажешь? — она кивнула на ссорящихся друзей.

— Не знаю. Гарри точно полезет в бутылку. А Рон… — Я прислушалась к ссоре. — Рон постоянно занимает сторону Гарри.

— И вообще это не твоя тайна, а тайна Тома. Вот пусть он и решает, — мудро рассудила Луна.

— И не друзья вы мне больше! — выкрикнула Гермиона и хлопнула входной дверью. Рон хотел броситься за ней, но его удержал Гарри:

— Подожди, пусть она немного остынет. Может, даже поймет, что мы правы и что с заклятием ей потребуется помощь.

Мы с Луной, не сговариваясь, шмыгнули на кухню, оттуда прошли через стеклянную дверь во внутренний дворик и выбежали на улицу. К счастью, Гермиона не успела далеко уйти, мы скоро ее нагнали, но держались на расстоянии десяти-пятнадцати шагов. Ее лица не было видно, но по напряженной спине и скрещенным рукам можно было понять, насколько она подавлена.

— Может, подойдем?

— Рано.

— Слушай, она плачет, вон платок из кармана достала.

— Рано.

— Мы ей друзья или кто? Подойдем.

— Рано, еще и огребем!

Наконец Гермиона начала успокаиваться. Она замедлила шаг, а потом и вовсе обернулась:

— И давно вы за мной идете?

— Давно.

Она молча переводила взгляд с меня на Луну, затем выражение ее лица смягчилось. Мы подошли к ней и обняли с двух сторон. Потом мы отправились на пляж — туда, где стояли силки Луны. Колокольчики приветствовали нас радостным перезвоном.

— Рассказывай.

— Кажется, девочки, я не смогу расколдовать родителей.

Мы с Луной непонимающе переглянулись.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда я их заколдовывала, то просто нашла заклинание в учебнике и применила. Я не задумывалась о последствиях, о возможных побочных эффектах. Сделала — и все. Была уверена, что отменить можно так же легко… А когда принялась изучать, как возвращать память, то пришла в ужас от всех выкладок. Что будет, если ошибиться в этой формуле, а что будет, если не довести узор палочкой… Я даже специально у Флитвика уроки брала. Получалось нормально выполнить где-то три заклинания из пяти. И то мы на мышах тренировались, а тут люди… мои родные люди, которых я подвела…

Гермиона опять начала всхлипывать.

— Ты слишком много думаешь, — покачала головой Луна. — Магия не про думать, а про брать и делать. Вспомни историю про многоножку, у которой спросили, как она ходит.

— Я каждый вечер повторяю это заклинание, и оно получается все хуже и хуже…

— Это не заклинание получается все хуже, это ты теряешь уверенность в себе все сильнее! — выпалила я. — Помни, что ты ведьма, теперь даже дипломированная.

Гермиона не ответила, она сидела, потупившись, с видом отличницы, которая получила выговор.

— Ты пытаешься оттянуть неизбежное, — мягко сказала Луна. — Подходящий момент может никогда не наступить.

— Сегодня, — я вскочила на ноги. — Ты сделаешь это сегодня!

— Прекратите на меня давить! Вы ничуть не лучше, чем Рон и Гарри!

— Нет, мы гораздо хуже них. Сегодня тебя ждут в доме Уилкинсов в четверть восьмого. Готовься. Луна, проследи, чтобы она совсем не отчаялась. А мне нужно кое-кого найти!

В Коффин-Бэе проживает где-то шестьсот пятьдесят человек, не больше. Но, по закону подлости, нужный мне индивид как сквозь землю провалился. Я оббежала все улицы, заглянула в кабинет Венделла, в кафе, где мы однажды сидели с Брайаном. То есть Томом. То есть… Я задумалась, а куда бы я отправилась, если бы рассказала свою тайну человеку, который для меня по тем или иным причинам важен. А он наорал бы на меня в ответ. «К мраклям», — пришел логичный ответ. И я отправилась на то место, где оставила его где-то час или два назад. Я увидела его машину на парковке: значит, Том еще здесь.

Да, я бы так и сделала. Я бы неторопливо шла по тропе, садилась прямо на песок и смотрела на волны. Потом поднималась бы, отряхивалась и шла дальше. Так как тропа закольцовывалась, я побежала в сторону, противоположную той, где мы с Томом сегодня гуляли. Только бы он все еще был здесь, только бы…

Я увидела его издалека и побежала навстречу. Заметив меня, Том

остановился. Он просто ждал, пока я до него добегу, и не сделал больше ни шага навстречу.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, когда я, наконец, добралась до него.

От быстрого бега я еле могла говорить:

— Я… Том… кое-что произошло… И… Вот…

Я поспешно вытащила волшебную палочку и вложила ему в руки.

— В четверть восьмого. Твой план. Гермионе очень нужно вернуть родителей, а то она совсем распсиховалась.

Том молча смотрел на палочку в своих руках, затем изящным движением убрал ее в рукав и посмотрел на меня. В его глазах снова заплясали чертики.

— И что мне за это будет?

— Что, прости?

— Пару часов назад я предлагал тебе сотрудничество совершенно бесплатно. Ты отказалась. Я готов вам помочь, но теперь мне требуется оплата.

— И что тебе нужно?

— Если все пройдет удачно и Гермиона не превратит своих родителей в овощи, то ты пойдешь со мной на свидание.

Могло быть и хуже.

— Я согласна.

— А с тобой приятно иметь дело, Джинни Уизли.

Я не придумала ничего остроумного в ответ и промолчала. Я снова почувствовала себя странно в компании Тома: с одной стороны, я старалась напоминать себе, что он опасен и я должна держать ухо востро. А с другой, его присутствие успокаивало, хотелось отбросить все треволнения, взять его под руку и пойти гулять по этому чудесному городу. Я помотала головой, отгоняя наваждение.

— Приходите с Гермионой вдвоем. Остальные будут только мешать.

Я кивнула. В любом случае, чем меньше зрителей, тем ей будет проще колдовать.

— Тебя куда-нибудь подбросить?

— Было бы неплохо, — призналась я. После внезапного забега по городу ноги гудели.

Мы с Томом ехали в одной машине, словно утреннего разговора и не было. Но он был.

— Извини, что назвала тебя засранцем, — я должна была это сказать.

— Забудь.

— И мерзким. Тоже извини, ты не мерзкий.

Том ничего не ответил, молчала и я.

— А за эгоистичного ты не хочешь извиниться? — наконец поинтересовался он.

Я усмехнулась.

— Нет. Тут я прям в яблочко попала.

Том коротко посмотрел на меня и ничего не ответил.

X

Вечером Луна увела Рона и Гарри в супермаркет, и путь был свободен. Мы с Гермионой быстро собрались и отправились в дом Уилкинсов. Я не стала говорить ей о Томе, лишь пообещала, что в это время Грейнджеры точно будут дома. Она звонила в звонок, а я стояла рядом, холодея, не зная, чего ожидать. Никто не торопился открывать нам, так что Гермиона позвонила снова, а затем и постучала. Наконец дверь отворилась, на пороге стоял Том. Увидев нас, он просиял:

— Вот и вы! Проходите, я только что все закончил.

Он помог нам повесить куртки в шкаф, и мы прошли в гостиную. Едва переступив порог, Гермиона закричала: Венделл и Моника были без сознания. Венделл полусидел в кресле, его голова была запрокинута. Монику Том уложил на диван, из-за чего она была неприятно похожа на покойницу. Но оба были живы.

— Что это такое? — Гермиона вытащила палочку и наставила на Тома. — Что ты с ними сделал?

— Всего лишь Остолбеней. Они без сознания, сопротивляться не будут, задавать вопросов — тоже. Колдуй, дорогая.

— Откуда ты знаешь? Джинни, ты ему рассказала! — с возмущением повернулась ко мне Гермиона.

— Это все сейчас неважно, — шелковым голосом проговорил Том. Тем самым голосом, который хотелось слушать и за которым хотелось следовать. Но сейчас он пришелся как нельзя кстати. — Не отвлекайся. Главное — превратить Уилкинсов обратно в Грейнджеров. И только ты можешь с этим справиться. Давай, Гермиона. Они скоро начнут приходить в себя.

Гермиона повернулась к матери и направила на нее палочку, но ее рука начала дрожать.

— Я не могу, — в голосе Гермионы было столько отчаяния, что мое сердце сжалось. — Заклинание накладывала храбрая девчонка, которая еще не пережила погони и пытки, которая еще не просыпалась каждую ночь от собственного крика. Той девчонки больше нет. А я… я…

— Ты можешь, — Том подошел к ней и накрыл ее руку своей. — Не думай, просто колдуй. А я буду лишь слегка направлять. Магия не в палочке, а в голове. Делай.

Голос Тома звучал настолько гипнотически, что, если бы у меня самой была палочка в руке, я бы присоединилась к ним и «делала». Но главное, что его послушала Гермиона. Заклинание было долгим, формула звучала не меньше дюжины секунд. И все это время ее палочка чертила сложный узор. Когда все закончилось, Моника вздохнула, дернула головой и начала приходить в себя.

— Теперь отец, — шепнул Том.

Со вторым заклинанием Гермиона справилась без его помощи. Моника и Венделл очнулись, посмотрели друг на друга, на нас — и вдруг узнали:

— Доченька!

Гермиона бросилась к ним, а мы с Томом поспешили уйти, чтобы им не мешать.

— Вы поговорите, а мы погуляем, — скороговоркой сказал он. — Вернемся через пару часов.

— Хорошо, Брайан, — отозвалась Моника (я не помнила, как ее зовут на самом деле). — Иэн, а это вообще кто?

Мы уже были в прихожей, Том схватил наши куртки и быстро захлопнул входную дверь.

Мы отправились на пляж. Наверняка это место Тому уже приелось, но я всегда мечтала жить на берегу моря или хотя бы реки, так что залив неизменно манил меня.

Том вернул мне палочку, и я со стыдом обнаружила, что в этой суматохе совсем про нее забыла.

— А где малышка? — спросила я, имея в виду младшую дочь Грейнджеров.

— Безмятежно спит в детской. Вот она удивится, когда станет постарше и поймет, что ее зовут так же, как старшую сестру. Наверное, она решит, что у родителей совсем нет фантазии.

— Спасибо тебе. Без твоей помощи все было бы намного сложнее.

— Она небезвозмездна. Ты мне свидание должна, — напомнил Том.

— Теперь тебе ведь придется рассказать Грейнджерам свою историю.

— Да. И, возможно, меня выкинут на улицу уже сегодня. Впрочем, мне не привыкать.

— Если что, приходи к нам.

— Выдадите мне одеяло и разрешите спать на полу?

— Почему на полу? Ты и в ванной поместишься.

— Там мокро.

— Так не спи головой к крану.

Том рассмеялся, и я улыбнулась. Как бы там ни было, но у Гермионы все получилось. И благодаря Тому у нее сейчас все хорошо. Я схватила его за руку:

— Я рассказала о том, кто ты, только Луне, а она умеет хранить секреты. Для всех ты можешь оставаться Брайаном. Придумай себе правдоподобную историю.

— Боюсь, что дедушка Альбус будет против. Сторона света должна всегда говорить правду и страдать за нее…

Тем временем мы дошли до пляжа и теперь брели по песку к кромке воды.

— Знаешь, я списала на экзамене по зельям, и мне не стыдно. А еще я бегала в Хогсмид без спросу. И возвращалась после отбоя. И даже пробовала курить — дрянь, мне не понравилось. По-твоему, я каждый раз должна была бежать к МакГонагалл и каяться?

— Мерлин, Джинни, ты искушаешь меня совершать неблаговидные поступки! — Том с показным удивлением покачал головой и коснулся моей щеки. — Но у тебя получается. Продолжай.

— Ты и сам не белый и пушистый. Ты знаешь, какое воздействие может оказывать на остальных твой голос, и сейчас использовал это на Гермионе, — возразила я; кончики его пальцев скользнули к моему подбородку. — И хватит трогать меня за лицо, маньяк ты эдакий.

Том поспешно отдернул руку. Я отвернулась от него и посмотрела на залив. Был штиль. Солнце садилось в тучу, и горизонт окрасился в ярко-розовый цвет.

— Завтра будет ветрено.

— А в Англии сейчас тепло. Ты мог бы вернуться туда…

— Или ты могла бы остаться здесь.

— Что?

— Я серьезно. — Том нервно потер переносицу, затем продолжил: — Австралия ведь большая. Даже если Грейнджеры заявят на меня в аврорат, мы сможем здесь прятаться. У меня со времен бытности Темным Лордом есть коекакие выходы на местное волшебное сообщество. Я раздобуду палочку, мы поселимся в какой-нибудь деревне, где маги живут с магглами, будем работать на устричной ферме или егерями в заповеднике…

— Том, остановись, о чем ты? — вскричала я. — Я только что окончила Хогвартс, передо мной все дороги, я не собираюсь хоронить себя заживо в этой глуши. Я вообще хочу попробоваться в квиддичную команду. У них в сентябре отборочные состязания, я уже записалась.

— В Австралии тоже играют в квиддич.

— Да и вообще, почему это я должна здесь оставаться?

— А как же я? Между нами было расстояние, которое исчислялось десятилетиями. Я обрывком чужой души томился в голове моего врага. Ты все это время была так близко и одновременно так далеко. И, наконец, мы оба здесь.

Он схватил меня за плечи.

— Ты знаешь, что я чувствую к тебе. Страсть, которую он к тебе испытывал, была моей. Тебе не хватает его любви, но то была не его любовь, а моя. Посмотри на меня! Я ждал тебя столько времени, я даже не смел надеяться…

Его лицо было все ближе к моему, я ощутила прикосновение его губ…

— Том! — заорала я, отталкивая его.

— Что? — он с обидой посмотрел на меня.

— Ты опять это сделал! Опять твой бархатный голос, который звучит в моей голове. Ты хочешь заставить меня остаться здесь!

— Я ничего не делал.

— Правда? А почему тогда я начала прикидывать… не податься ли мне в «Молнии Микатарры»?

Я много о чем успела подумать, и о «Молниях», и не только о них.

— Потому что наша встреча во время твоего первого курса оказалась судьбоносной для нас обоих. Потому что как только я тебя здесь увидел, моя жизнь вдруг обрела смысл. Потому что ты сама не можешь не чувствовать ко мне…

— Ты та часть Волдеморта, которая убила родителей Гарри!

Том отшатнулся, словно я ударила его по лицу.

— Я часть, которая убила Миртл и сделала так, что Хагрида выгнали из школы, — его голос был ледяным. Мне показалось, что и на пляже похолодало. — Я та часть, которая убила бессчетное количество магглов и магов, та часть, которая пытала и наслаждалась страданиями других. И я та часть, которая в хэллоуинскую ночь отправилась в Годрикову лощину, чтобы убить маленького Гарри.

Том выпрямился и посмотрел мне в лицо.

— Но ты все равно меня любишь.

У меня на мгновение пропал дар речи. Я столько всего хотела ему сказать, но сейчас лишь испытывала растерянность. Наконец мысли начали оформляться в слова.

— Том… ты… ты просто ни с чем не сравнимый…

— Я вам не мешаю? — послышалось откуда-то со стороны залива.

Я обернулась и задрала голову. Это был звездный лис. Вернее, сейчас он не был звездным. Цвет его шкурки повторял розово-сиреневый цвет неба, золотистые искры вспыхивали в его меху, а в глаза, в которых блистало солнце, было больно смотреть. Мы оба замерли в восхищении. Лис покрасовался перед нами, довольный нашей реакцией, и спрыгнул на песок, уменьшаясь в размерах.

— Вы трое хорошо танцевали прошлой ночью. За такое я исполняю желания. Желание вашей белокурой подруги исполнено. Теперь ваша очередь.

Голос его напоминал урчание довольного кота. Том кивнул, предоставляя мне возможность пожелать первой. Я заглянула в глаза лису и попросила:

— Можно, Фред вернется?

— Мертвых не воскрешаю, — махнул хвостом лис. — Пожелай что-нибудь еще.

— Чтобы мама и папа меньше по нему убивались.

Лис издал вздох, свидетельствующий о полнейшем разочаровании.

— Видимо, в отличие от вашей подруги, вы оба не настолько просвещены, и я должен посвятить вас в детали. Я могу исполнить только то желание, которое касается конкретно вас. Я друг эгоистов, помощник меркантильных, защитник жадин. Рыжая дева, у тебя должно быть свое эгоистичное желание, которое осчастливит именно тебя. Чего ты хочешь?

Я хотела было возразить, что вид спокойных и довольных родителей сделает меня счастливой, но лис предупреждающе поднял лапу:

— Не надо.

Эгоистичное? Что ж. Я оглянулась на Тома и сказала:

— Я хочу оказаться с человеком, с которым мне суждено прожить рука об руку эту жизнь. Суженый, жених, возлюбленный — называй как хочешь.

Лис закатил глаза. Повисла пауза.

Мне показалось, что земля уходит из-под ног. Только не смотреть на Тома, только не смотреть на Тома… Но он и сам уже понял, подбежал ко мне, подхватил на руки и закружил.

— Лис, нам ничего не нужно!

— Нужно, нужно, — начала вырываться я, и Том поставил меня на ноги.

— Нужно? — переспросил он.

— Лис, пусть Тома хорошо примут мои родные. Я не хочу разрываться между ним и ими.

Лис покачал головой из стороны в сторону, прикидывая.

— С натяжкой пойдет, — сказал он. — А тебе что?

— Свое жилье и десять тысяч галлеонов, — сориентировался Том.

— Хоть кто-то понял, что от него требуется. Отличное желание. Скоро ты получишь известие о наследстве, которое тебе оставил дальний родственник, чья фамилия начинается на Д. С домом вопрос тоже решится.

Мы принялись благодарить лиса, и он довольно кивнул. А затем сделал несколько прыжков по песку и вверх, увеличиваясь с каждым скачком. Скоро он уже закрывал собой полнеба, его шкурка стала темно-голубой, и в ней начали зажигаться звезды. Том обнял меня, а я обняла его и не собиралась отпускать.

— Джинни, — сказал Том мне куда-то в макушку.

— М?

— Когда появился лис, ты сказала, что я самый несравненный…

— Я сказала, что ты ни с чем не сравнимый…

— Несравненный кто?

— Не скажу.

Эпилог

Удивительным образом, а может, и с помощью лиса, все разрешилось спокойно, и мои худшие опасения не оправдались. Правда, Грейнджеры решили остаться в Австралии, уж больно им понравился спокойный и идиллический Коффин-Бэй. Так что Мишель и Иэн остались Моникой и Венделлом. Кажется, между ними и Гермионой сохранился небольшой холодок. Они поняли мотивы ее поступка, но на то, чтобы полностью ее простить, им потребуется время.

Том тоже остался Брайаном Уилкинсом. Он рассказал Грейнджерам полуправду, что он волшебник и что его отправил к ним дедушка, чтобы спрятать от войны в магической Британии. Он пожил у них некоторое время, а затем переехал в город побольше, где жили и магглы, и волшебники.

Что касается меня, то… меня не взяли в «Молнии Микатарры», зато с распростертыми объятиями встретили в «Кометах Канберры». Это была новая, только формирующаяся команда, и тренеры собирали талантливых новичков со всего мира. Сейчас меня зовут Джинни Уилкинс, и на моем пальце красуется то самое маленькое колечко с зеленым камушком в форме ромба. Разумеется, я не использую его, чтобы изменить свою внешность… разве что за редкими исключениями. Том до сих пор называет меня русалкой. А я его — несравненным, когда испытываю к нему особую нежность. Ну или несравнимым, когда он меня жутко раздражает. Он все пытается выяснить: несравнимый кто, — но я упорно не говорю ему, да и, честно говоря, уже забыла, какое неаккуратное слово чуть было не сорвалось у меня с губ в тот памятный вечер на пляже в Коффин-Бэе.