Чужих детей не бывает (джен)

Детей у них не было.

Как говорится, дурное дело нехитро, и много ума для этого не надо, только дети не получались, вот и всё. Хотя они, конечно, всё для этого делали, особенно по молодости. Поженились вроде как по любви, и даже большой. Джеро помнил до сих пор полные страсти ночи. Потом, конечно, за годы бедной, серой, однообразной жизни это всё куда-то делось...

Теперь они уже оба думали, что всё к лучшему. Время настало тяжёлое, по стране ходила засуха — нередкий гость для Огненного народа. Скудные урожаи привели к повышению цен. Налоги росли — Лорд Огня Созин поднял расходы на содержание армии. В довершение всего на побережье началась эпидемия лихорадки. Старики шептались, что это месть духов за гибель Аватара Року — не сберёг Огненный народ своего покровителя и заступника, вот и расплачивается теперь. А хорошо они с женой и так никогда не жили.

Джеро иногда посмеивался, думая, что у них не как в сказке — было всё, да не было детей... Но реально ничего у них не было. Сам он родился в деревне. Не очень почётно это для страны Огня — быть земледельцем, даже зажиточным. Да какие зажиточные в их дыре? Концы с концами кое-как сводили — и ладно.

"Джеро" означает — второй сын (имя было одновременно пожеланием родителей на будущее, однако у него и первого не получилось, но тогда он этого не знал). Со старшим всё понятно, испокон веков это наследник отца. Второй сын рождался вроде как на замену, и с наследством для него было сложно. Поэтому Джеро ушёл в город в шестнадцать лет, после очередного визита сборщиков налогов, которые, ругаясь, записывали долг — к следующему году тот обещал ещё вырасти... Пусть у семьи хоть лишним ртом будет меньше. Ремесла никакого он не знал, но имел небольшие способности к магии и надеялся, что они пригодятся. Увы. Без знаний он мог не больше, чем обычный человек, а обучать без денег его никто не собирался. Говорят, были в стране Огня подвижники, которые тренировали всех желающих, да только не в их городишке.

Ещё в деревне отец ругал его и приговаривал, что его младший какой-то неприспособленный к жизни. Приговаривал — ну и как приговорил. По молодости Джеро ещё крутился, устраивался в помощники к мастерам, торговал на хозяев на рынке, даже женился на милой девушке, у которой, как и у него, не было ничего за душой, — и это был чуть ли не единственный светлый момент в жизни.

Здоровья становилось меньше, работать на износ было всё тяжелей, а они так толком ничего и не нажили. Маленький собственный домик купили за счёт наследства жены, которое ей досталось после смерти родителей. Обставили худо-бедно. Думали, теперь вот заживут, но детей так и не было...

Жена бегала к знахаркам, и те снабжали её травяными отварами — за немалые, между прочим, деньги. Толку от них было, как от свинобраза молока. Приятели Джеро подсказывали ему верные позы в любовных развлечениях — у троюродного брата бывшего соседа свояка после них родилось пять детей, и он не знал, куда их девать. На пятерых Джеро и не рассчитывал, в стране Огня семьи редко были многодетными. Огонь — это всепоглощающая мощь и сила, но, увы, не плодородие. На пятнадцатом году брака оба смирились. У них не получилось ничего.

На бесплодных посматривали с неодобрением — Лорд Созин объявил о превосходстве нации Огня над другими народами и собирал войска для захвата колоний. Много ли превзойдёшь со страной без подданных? Жена стала часто болеть, в эпидемию лихорадки месяц лежала в жару без сознания, и на лечение ушли все их небольшие сбережения. Работу Джеро потерял в очередной раз — что-то там произошло у хозяина, и он не мог больше платить, предпочёл разогнать работников, обвинив, что они дармоеды.

Он безрезультатно искал новое место, когда в городке появились вербовщики.

Лорд Созин готовил поход на Воздушных Кочевников. Брали всех, а тех, кто проявлял способности к магии — в первую очередь. И Джеро решил, что в его положении это лучший выход. Деньги платили сразу, жене на какое-то время хватит. И магии научат... Он в детстве мечтал стать покорителем огня, раскрыть свои способности, потом это всё забылось в ежедневной суматохе...

Решился. Жена плакала — это его растрогало. Он не ожидал, что его, оказывается, всё ещё любят. Прислушавшись к себе, понял, что и в нём любовь не умерла — ведь его согревала мысль, что жена в случае чего будет хоть как-то обеспечена. И хорошо. А он, что он — вон даже ребёнка сделать не смог...

Ушёл в Армию, невзирая на её слёзы.

В армейском лагере Джеро пришлось туго. Серьёзные тренировки изнуряли даже молодых и куда более способных бойцов. Что уж говорить о человеке средних лет с неважным здоровьем и посредственными талантами. Командиры гоняли рекрутов с утра до глубокой ночи, не скупясь на оскорбления, затрещины, а то и огненные кнуты. Пожалел Джеро о своём решении не раз, даром, что кормили новобранцев на славу и одевали в новое и чистое — большинство бедняков в глубокой провинции о таком могут только мечтать.

Однако о том, чтобы лежать "мордой в землю", не имея сил подняться, и выслушивать, какое он "убогое ни на что не способное дерьмо", тоже мечтать было трудновато...

Через месяц тренировок Джеро всё же подтянулся до среднего уровня. Научился пускать огненные струи, перенаправлять пламя, шары огня у него получались тоже неплохие. А там и сигнал пришёл — войско двинулось в поход. Вывели из лагеря их ночью, не дали даже с родными попрощаться. Солдаты дошли маршем до порта, погрузились на фрегат — и великий поход народа Огня против всех начался.

Плыть им предстояло хоть и самым коротким путём, но достаточно долго — через широкое море к Южному Храму Воздуха. Ну и в дороге не бездельничать — изучать действие штурмовых машин, готовиться к бою, ибо Воздушные Кочевники тоже маги и, если верить байкам, довольно сильные. Новобранцы таскали с борта на борт каменные ядра и самопальные заряды, смазывали металлические части боевых орудий, слушали наставления командиров. Сплошь суета, только море было спокойным. По мере того как они плыли на юг, становилось всё холоднее, под утро борта покрывались инеем, а на палубу, кружась, опускались редкие снежинки. Люди смотрели на них, жались друг к дружке, и мысленно мечтали, чтобы плавание скорее завершилось. Люди Огня не любят холод.

А в ночном небе среди звёзд сверкало предзнаменование зловеще прищуренным кровавым глазом, и с каждым новым вечером — всё ярче и ярче. Это приближалась комета. Её, по словам командиров, послали добрые Духи, чтобы помочь избранной нации добиться победы над своими недругами и занять достойное место в мире.

Плавание окончилось утром. Ночью небо затянуло облаками, от воды поднялся густой седой туман. Волны били в борт, завывал в мачтах ветер — будто чужеродная стихия не принимала захватчиков. Опытные мореходы, вглядываясь в темноту, говорили, что где-то недалеко гремит буря — до нас хоть не дошла, слава Агни.

На рассвете туман рассеялся. И сразу стал виден скалистый остров, серый, как здешнее холодное море. Люди Огня, ёжась от утреннего мороза, смотрели на каменистые берега, неприступные кручи, и высоко, под самым небом — храм. Причудливый, изящный, невесомый, он прилепился на вершине горы, словно гнездо вороньего орла. Возвышенный и недосягаемый монумент высокой духовности.

Остров вокруг казался вымершим, небо было пустым. Но байки о всевидящих монахах рождали в умах подозрительность и настороженность. Словно в подтверждение им, вдруг огромная тень, похожая на длинную летающую гусеницу, очертила круг над вершиной — и люди поневоле схватились за оружие.

— Зубры, — процедил сквозь зубы командир их отряда, стоявший рядом с Джеро. — Зверюги Кочевников! Жаль, у нас драконы на другом фрегате. Ничего, справимся! Эй, молодцы, не пугаться! Помните, что вам говорили. Воздушники — народец убогий...

Люди молчали, но по лицам было видно, что с этим не все согласны. Пропаганда и народные байки противоречивы. Не извелось привитое веками особое отношение к этой нации. К святошам, приносящим удачу при встрече, пацифистам, но перспективно опасным, повелителям бурь.

— Не будет сопротивления! — старался звучать уверенно командир. — Что там они могут? Они и живут порознь, здесь мужики, в другом месте их бабы. А встречаются раз в году, и начинается у них настоящий разврат! Матери не знают, от кого у них дети! Кочевники не заслуживают того, чтобы меж них родился Аватар!

Стоящие рядом неодобрительно загоготали. Командир продолжил уже с большим воодушевлением:

— Ни фабрик у них, ни заводов. Непонятно, чем кормятся. Нельзя доверять тем, кто не ест мяса. Вхожи во все города и государства, но торговлю с ними вести нельзя. Странные, одним словом. Наша нация — лучшая в мире! Наша промышленность — лучшая! Весь мир расцветёт под правлением Лорда Созина. Главное — избавиться от кочевников! Поняли?

— Поняли, — нестройно прогудели солдаты, но под осуждающим взглядом сориентировались и бодро отрапортовал хором: — Поняли, господин лейтенант!

Джеро только открывал рот. У него похолодели руки, стука сердца в груди не стало. Пришел час расплаты, о котором он старался не думать. О котором не думал нормально с самого начала, иначе никогда бы не вступил в Армию!

А времени думать не осталось. С соседнего корабля протрубили сигнал наступления, и его подхватила вся армада. В воздух взметнулись первые огненные шары.

В следующий миг всё пришло в движение. Размеренно качались катапульты. С кораблей спускали плоты, и солдаты прыгали на них, чтобы причалить к берегу. А потом подняться вверх по незаметным издали лесенкам и тропинкам. Рухнуло в воду огромное тело летающего зубра. На смену ему в небо поднимались новые зверюги, с соседнего корабля взмыл крылатый дракон — и в высоте закипел бой. Командиры выкрикивали приказы.

Маги шли на штурм в числе первых, а замыкали ряды простые солдаты, обычные люди, вооружённые копьями и алебардами. Их задачей было добивать случайно уцелевших.

Джеро прыгнул на плот вместе с остальными, не думая ни о чём и не испытывая даже страха — настолько нереально было всё вокруг. Он, сын крестьянина, вечный неумеха и неудачник, идёт в настоящий бой во имя славы народа Огня.

Вода вокруг плотов покрылась пеной, будто разом вскипела. Берег приближался стремительно. Среди скал мелькнула пологая полоса каменистого пляжа, и плоты устремились туда.

Потом была бесконечно длинная, узкая и неудобная лестница среди скал, по которой солдаты бежали вверх, толкаясь и мешая друг другу. Остальные карабкались прямо по кручам. Впереди свистели, падая на площадку у невидимого пока храма, огненные шары.

Внезапно раздался вопль — сверху падало человеческое тело. Воздушные Кочевники, что бы про них не говорили командиры, вовсе не собирались умирать без боя.

Ещё один солдат, изломанный воздушным вихрем, с силой ударился о каменный склон рядом с Джеро. Окровавленный труп покатился вниз, вода сильно плеснула о берег.

— Вперёд! С нами сила кометы!

Под грохот и свист солдаты бежали вверх. На последних ступенях, у площадки храма, уже виден был противник, воины на бегу выбрасывали вперёд руки, запуская огненные шары.

Защитники храма отбивались отчаянно. Воздушные потоки рассеивали огонь, сбивали с ног нападавших, направляя им в лицо сноп искр — их собственное оружие. Кто-то взлетал вверх и пытался разить воинов огня с неба — но попадал под ядра, запущенные с кораблей. С грохотом рушились высокие каменные шпили.

— С нами сила кометы!

Джеро бежал вместе со всеми, кричал вместе со всеми, выпускал огонь по мечущимся жёлтым фигурам вместе со всеми. Один, сам он наверное так бы не смог. Чувство толпы не давало остановиться.

Краем глаза он видел, как рядом с ним воздушная воронка поймала и перевернула человека, с силой выплюнула о каменную плиту — воин Огня остался лежать со свёрнутой шеей и переломанными руками. Ещё один солдат у его ног хрипел, ухватившись за горло. А напротив монах в шафрановой кашаи плавно, словно в танце, взмахивал руками, будто тянул к себе что-то невидимое — пока враг не упал, задохнувшись. Мёртвый, синюшный...

— С нами сила кометы!

Огненный шар врезался в монаха. Тот покатился по каменным плитам с воплем, оставляя за собой сноп искр. Тлеющий, как головешка. Командир, выскочивший из ниоткуда, дёрнул за собой Джеро:

— Что стоишь! За мной, там ещё их укрытие!

Пламя трещало вокруг, заглушая людские крики. Всё так же часто падали с небес огненные шары. Всё больше жёлтых фигур, обгорелых и изувеченных, падали ничком. И вот на краю площадки перед ними встал старый монах, лысый, с седыми усами.

— Прочь, — прохрипел он. Умолк на мгновение гул огня, и голос старика был хорошо слышен. — Прочь! Здесь дети! Вы не народ Огня, вы бандиты и убийцы без чести и совести!

— Здесь новый Аватар, — ответил командир. Не вопрос, а утверждение. Он говорил уверенно, ведь у Лорда Созина были сведения. Пусть и не совсем точные.

— Выдай его, старик, и я оставлю тебя в живых. Видишь могущество кометы? Тебе не справиться с нами.

— Посмотри, сколько твоих подручных лежит тут, — возразил монах, поднимая руки. Пугало непонятное выражение в его глазах, что из-за тяжёлых век казались сонными. То ли сожалел, что погубил столько, то ли только осознавал, на что способен.

Поток ветра едва не сбил с ног. Командир легко отбил воздушный вихрь стеной пламени. Он знал, что преимущество под кометой спорно и лишь временно. Однако народец воздушников малочислен. И этой ночи будет достаточно, чтобы пусть и большой ценой, но одолеть монахов. Старик сражался давно и был обессилен, а мощь воинов Огня всё прибывала.

Старый монах ожидаемо продержался недолго. Казалось, чем старше, тем меньше воздушники сопротивлялись, принимая свою кончину как неизбежное. Командир перешагнул через труп в тлеющей жёлтой одежде. Джеро шёл следом, не совсем соображая, что происходит. За спиной старика скрывался закуток, где за стеной сидели дети, совсем малыши и ребятишки постарше. Некоторые из них пытались делать пассы руками без особого успеха.

— Кто из вас Аватар? — спросил командир.

Детишки сжались в кучу, смотрели испуганными блестящими глазами и молчали. В алых отблесках пламени невозможно было разобрать, сколько их и кто где.

— Молчите? — усмехнулся командир. — Ну хорошо...

Он вскинул руки, готовясь выпустить струю пламени. Кто-то из них Аватар. Кто не важно. Приказ был никого не оставлять в живых.

— Подождите! — вскрикнул Джеро. — Это же дети!

— Это не дети, — прорычал командир. — Это кочевники!

Словно принадлежность к этой нации переводила их в разряд нелюдей.

Пламя, усиленное кометой, было нещадно направлено на беззащитные маленькие тела.

У Джеро перехватило дыхание. Он не мог ни кричать, ни пытаться зажмуриться или заткнуть уши. Детский визг перекрыл все другие звуки. Запахло горелым мясом, этот запах чувствовался и раньше, но теперь он буквально разорвал ноздри. Страшное зрелище парализовало бы кого угодно. Джеро, почти теряя сознание от ужаса, успел увидеть, как из огненного клубка выкатился спелёнутый кокон — его вытолкнул кто-то из старших детей.

— Не оставлять никого!

Командир легко махнул рукой и промахнулся. Прицелиться точнее он не успел.

— Это же дети!

Джеро сам не помнил, как выставил вперёд оба кулака. Огромный огненный шар вспыхнул на миг, поглотив человека, и погас. На камень упала лишь горстка пепла и раскалённые доспехи. Воздух вокруг стал сухим и горячим до невозможности. Может не такой он и посредственный маг? Мигнул в небесах алый отблеск кометы. Только благодаря ей он так силён сейчас.

Джеро, прижимая к себе живой вопящий комочек, шагнул с площадки и покатился под обрыв.

Почему-то ему совершенно не было страшно разбиться. Боялся он только одного — не заметил ли кто-то, как именно погиб командир.

Вверху бушевал огонь, внизу — море. За время битвы к ним подоспела ночная буря, налетел ветер, словно пытался спасти остатки воздушного народа, но опоздал. Чёрная вода вскипала бурунами. А по крутому каменистому склону спускался человек, то на корточках, то ползком. Одной рукой он хватался за острые края камней и корни кривых деревьев. Другой — прижимал к себе кричащего навзрыд ребёнка. Если бы не буря и не гул огня, плач младенца был бы громким, но в общем шуме можно было орать во всю глотку, не боясь быть услышанным.

Зато просматривался сверху склон прекрасно. Джеро не оглядывался. Возможно, его уже заметили и ловят... А возможно, злорадно ждут, что он упадёт в холодное море.

Берег был крутым и неровным. Чем ниже спускался Джеро, тем реже становились деревья. Внизу камни обрывались в воду отвесной стеной. Здесь невозможно было удержаться, даже цепляясь двумя руками...

Он стиснул зубы, перехватил младенца удобнее, оглянулся. Поодаль виднелось что-то вроде тропинки, и как он сразу не заметил? Кочевники, наверное, могли опускаться на неё с воздуха. Для летающего народа — вполне устойчивая дорожка, есть, где поставить ногу. Для человека Огня — слабая надежда не грохнуться в океан.

Ребёнок перестал орать. Он лишь судорожно всхлипывал, повиснув на руке своего спасителя. Спасителя ли? Будут ли они оба живы через полчаса?

За очередным каменным выступом низко нависло дерево, вцепившись в обрыв множеством корней. Меж ними темнело углубление. Джеро протиснулся внутрь, чувствуя, что его покидают остатки сил. Он лишь пропихнул ребёнка поглубже, закрывая своим телом выход из норы, и потерял сознание.

* * *

Он почти сразу пришёл в себя. Маленький кочевник тихонько скулил под боком. Болело всё — ободранные костяшки пальцев, спина и руки. Зудела обгоревшая кожа на лице — в пылу битвы он, похоже, получил ожог, и сам не заметил.

Он стащил шлем, сел, подтянув ноги. Ребёнок немедленно воспользовался свободой и пополз к выходу. Джеро еле успел перекрыть едва спасённому малышу путь. Сколько ему месяцев? Как быстро он начнёт ходить? Как вообще за ним ухаживать, ведь своих детей у Джеро не было, а к соседским он не особо присматривался, чтобы рану не бередить.

И что дети в таком возрасте едят?

И что есть ему самому на этом холодном чужом острове?!

Но питались же чем-то кочевники... Кочевники, которых больше нет. И вообще, рано он задумался о еде.

Джеро попытался высунуться из норы. Отсюда не видны были корабли, а при взгляде вверх он заметил лишь чёрный дым. Огонь ещё горел, несмотря на бурю. В такой ветер вряд ли войско поплывёт в обратный путь. Значит, ему тоже остаётся ждать окончания бури.

Здесь было холодно, страшно холодно, но даже слабый маг Огня мог легко справиться с этой бедой. Через минуту воздух в убежище стал тёплым. Вот с едой и водой будет сложнее, но от пары дней голодовки никто ещё не умер.

Ребёнок, тоже измученный и усталый, пригрелся, прижался к боку Джеро и заснул.

Весь день бушевала стихия, только к ночи ветер успокоился и море перестало бурлить. Волны катились глубоко внизу и успокаивающе плескали о камни, словно пели колыбельную на своём языке. Джеро то забывался от усталости, то трясся в ожидании неизвестно чего.

В их убежище невозможно было вытянуться в полный рост, и у него болело всё, что могло болеть. Сгоревшая кожа на щеках вроде немного поджила — вообще народ Огня меньше прочих страдает от ожогов — но в целом это погоды не сделало. Во рту пересохло. Ребёнок тоже хотел есть и пить, и периодически заливался плачем.

Так прошла ночь. Джеро не пытался выйти на разведку. В темноте он бы просто сорвался со скалы, а уж с ребёнком точно. Ведь не бросишь в пещере такого кроху одного.

Разбудили его шаги, лёгкие, едва слышные. Он подскочил в ужасе, не заметил ведь, что задремал. Ребёнок тоже проснулся и захныкал. Джеро прижал малыша к себе, попытался прикрыть его ротик ладонью, но вышло только хуже — испуганный младенец заплакал громче.

Возле их норы остановился молодой воин в алой форме. Он чуть пригнулся, потому что держался за корни дерева. Было светло и очень холодно, стены покрылись инеем, и когда воин дышал, изо рта у него вылетало облачко пара. Он смотрел на Джеро и ребёнка широко открытыми карими глазами.

Это был конец. Даже если бы Джеро силой магии сбросил солдата Огня в море, это бы заметили другие. Джеро тоже смотрел, не мигая, только малыша попытался прикрыть собой.

Молодой воин махнул вверх рукой, крикнул:

— Да чисто всё! — повернулся и стал карабкаться по склону. С его плеча слетела и зацепилась за корень походная сумка.

Джеро остался сидеть неподвижно, не в силах ни пошевелиться, ни сесть удобнее, ни лечь, ни встать. Только руки у него сами по себе сжались сильнее, стискивая плачущего ребенка. Внизу шумело море.

Через несколько минут его всё же отпустило. Он пересадил малыша — охрипшего от плача и мокрого — в глубину пещеры и выскочил наружу за сумкой. Да, опасно, но и медлить нельзя, небольшой порыв ветра — и великодушно оставленный им запас еды соскользнёт в море. А Джеро внезапно почувствовал лютый голод, хотя только что даже не думал о еде.

Свою собственную сумку он потерял. Он и шлем потерял, и не помнил, когда — вроде в какой-то момент ослабил ремни, а потом? Это ускользнуло из памяти.

В сумке была фляжка с водой. Во рту стало совсем сухо, но он все же подхватил на руки ребёнка, поднёс фляжку к маленькому ротику, запоздало испугавшись — вдруг такие крохи ещё не умеют нормально пить? Но малыш, захлёбываясь, с жадностью глотал воду.

— Вот и слава Агни, — в первый раз за всё возблагодарил добрых духов Джеро, отпив немного оставшейся воды. На острове наверняка есть источники...

С едой было сложнее. Джеро пригляделся, у ребёнка уже были зубки — четыре маленьких беленьких резца торчали из верхней десны, и ещё четыре — из нижней. Они были совсем крохотными, и вряд ли малыш мог ими нормально кусать. Во сколько там у детей растут зубы? Кажется, в год. И чем их кормят в год?

В походном пайке обычно лежали сухари и несколько полосок сушёного мяса. Такое ребёнку не дашь. Впрочем, Джеро попробовал. От мяса «спасёныш» решительно отказался, а сухарь попробовал жевать и чуть не подавился. Джеро долго тряс захлёбывающегося кашлем малыша, перевернув его вниз головой, пока злополучный кусочек чёрствого хлеба не упал на землю.

Потом он оторвал от своей рубахи наименее грязный кусок, прополоскал водой из фляжки, завернул в нее новый сухарь и размочил остатком воды.

Ребёнок похныкал ещё, но — «голод не тётка» — начал сосать самодельный рожок.

— Пойдем-ка, дитя неба, посмотрим, что там. Всё равно воды больше нет...

Джеро выглянул из убежища с опаской, но вокруг было тихо. Малыш худо-бедно насытился и заснул, привалившись к плечу своего спасителя. Идти с ним было неудобно, а оставлять в пещере — рискованно.

Все же ясным днём ползти по склону было легче, чем днём ранее, в бурю, под шум битвы. Джеро поднялся на ровный участок берега и зашагал к лестнице.

Здесь было очень тихо, даже волн не слышно. Спящий ребёнок оттягивал руки. Джеро медленно вышел на широкую лестницу, ведущую к храму, оглянулся на море. Два кривых дерева сплелись, образовав причудливую арку — и в её проёме он увидел на горизонте струю дыма. Флот страны Огня уходил. Лорд Созин торопился довершить начатое. Остров не обыскивали тщательно — военачальники народа Огня не сомневались, что никто из воздушных кочевников не уцелел. Негласным девизом летающего народа было: "Один за всех и все за одного". Невозможно представить, чтобы кто-то из кочевников прятался в укромном месте, пока остальные погибали. Поэтому после беглого осмотра храма Лорд Созин отправился... куда? Джеро задумался над этим впервые. Уничтожать прочие храмы Воздуха? К ним вроде уже отправили корабли... И так же там сожгут заживо всех, даже малых детей? А в Западном и Восточном ещё и девочек. Девочек!

Он зажмурил глаза и замотал головой, отгоняя из воображения ужасную сцену. Значит, он спас последнего Воздушного Кочевника? Или же ещё у кого-то не поднялась рука выполнить чудовищный приказ? И что сделает дальше Лорд Созин? Ведь Аватар должен снова вернуться в мир? Что теперь — уничтожение племени Воды? А потом Земного царства? Так ведь оно огромное! Поспеет ли Лорд Созин "одной задницей на три ярмарки"...

Малыш открыл глаза и пристально посмотрел на своего спасителя. Джеро сглотнул и прижал его крепче.

— Не бойся, дружок, ты мой. Никому тебя не отдам. Давай теперь посмотрим, остались у твоих собратьев лодки или что-то ещё, плавали же они в море?

На верхней ступени лежал труп. Красная одежда, доспехи, засохшая бурая лужа под головой. Джеро сделал шаг в сторону, обходя покойника, отвернул личико ребёнка от страшного зрелища. Поднял глаза.

И чуть не свалился с лестницы.

Всю площадку перед храмом покрывали тела. Красные и жёлтые пятна. Жёлтых казалось больше. Может просто потому, что лежали поверх куч трупов красных, упав с неба. А может потому, что большую часть красных унесло тайфунами, которые прежде создавали жёлтые. Но теперь уже не важен цвет, они все — трупы. Никто не постарался убрать их, похоронить или хотя бы соорудить общий погребальный костёр. Смрад горелого мяса чувствовался, но шёл он от погибших в пламени битвы.

Джеро отшатнулся и очень бодро для немолодого смертельно уставшего человека сбежал вниз. Пройти мимо сотен, если не тысяч, тел, рыскать по храму, набитому мертвецами, было выше его сил.

С другой стороны берег был почти пологим. Солнце пригрело, иней на траве растаял. Море сверкало ослепительно, мир казался приветливым — если не помнить, что находится за спиной.

Значит, Лорд Созин так торопился истребить Воздушных Кочевников, что дал команду не задерживаться и не убирать тела. Что в мире начнётся мор, он не боится — храмы Воздуха расположены на уединённых островах.

Но можно было сжечь тела, хотя бы в одно место свалить, пусть даже в храме, и там поджечь. Храм без монахов никому не нужен...

Берегли силы, берегли магию. А для других храмов Воздуха или для борьбы с магами Земли и Воды, уже неважно.

Джеро спустился почти к самому морю. Оно не шумело сегодня, лишь тихо шелестело под солнцем, набегая на песок лёгкими пенными полукружиями. Где-то совсем близко за горизонтом был берег царства Земли.

Ребёнок, до сих пор дремавший, проснулся и начал извиваться. Он не хныкал, он просто жаждал свободы. Джеро опустил его на плотный песок. Малыш сделал пару шагов на некрепких ножках и взвизгнул — холодно.

— Нет у меня на тебя обуви, дружок, — вздохнул Джеро. — Потом, когда ты заснёшь, я попробую дойти до храма. А пока давай найдём питьевую воду?

* * *

Родники обычно бывают на крутых склонах и бьют из камня — но здесь они тоже нашли и ручей, и даже удобную небольшую пещеру. Возможно, её выкопали кочевники, решил Джеро. Он набрал во фляжку свежей воды, размочил ребёнку последний сухарь, выполоскал в ручье всю их одежду, которая уже очень сильно нуждалась в стирке, а потом развесил на ветках низкого корявого дерева и высушил с помощью магии. Малыш хохотал, ловя руками потоки тёплого воздуха. Джеро улыбнулся — всё же хорошо, что у него слабые магические способности. Иначе бы он просто обжёг малыша. Тот мощный огненный шар, испепеливший командира, получился в момент сильнейшего душевного потрясения. Вряд ли он сможет подобное повторить.

Вечером пошёл дождь. Они сидели в пещере и смотрели, как листья дрожат под падающими каплями. Вода собралась где-то в углублении над потолком пещеры и бежала оттуда струёй. Ребёнок подполз к выходу, подставил ладошку под воду и засмеялся. Его смех был словно отзвуком чего-то хорошего и совсем не вязался с удручающей обстановкой. На душе стало легче. Джеро тоже умыл руки. Вода была неожиданно тёплой — видно, тучи пришли с экватора. Он и сам улыбнулся.

Джеро все же развёл небольшой костёр. Ребёнок прижался под боком и глядел на пламя немигающим глазёнками. Потом задремал. Джеро переложил его удобнее, подстелив собственную рубаху, и задумался.

Каково это убить «своего», спасая «чужого»? Дети чужими не бывают. Это просто дети.Он обязан был защитить дитя. Тем не менее, вчера он убил человека. Не чужого бойца в пылу битвы (да, он куда-то бежал и даже метал огонь, но не уверен вообще, что в кого-то попал), а собственного командира. Он мало его знал и имени толком не помнил — командиры у них менялись часто. И ведь все это время он не думал, что стал убийцей — только о том, как выжить и уберечь ребёнка. А сейчас вспомнил, всё, сразу, и руки словно налились тяжёлым жаром. Можно было командира остановить, сбить с ног, как-то переубедить?

Нет. И что теперь об этом думать.

И ведь его не искали за убийство командира. Наверное, решили, что тот попал под дружественный огонь случайно, если вообще нашли тело. От него мало что осталось. А он тоже человек, и его где-то ждут жена и дети...

Но ведь и у Джеро теперь есть ребёнок. Имя он ещё не придумал ему. Но кроха точно его. Теперь, когда у малыша никого не осталось.

Он погасил огонь, выглянул наружу. Дождь перестал. Разошлись тучи, оставив лёгкую перламутровую дымку. Звёзд не было видно, лишь в северном участке неба рдел недобрый мутный глаз. Это где-то в невообразимой дали неслась комета, завершая своё кровавое шествие по небосводу..

Джеро вернулся в укрытие и лёг на земляной пол. Нужно было спать, иначе наутро не будет сил следить за шустрым малышом.

Следующий день был тёплым. Они бродили по побережью, нашли яблоню — возможно, дикую, но с вполне съедобными плодами. Ребёнок пробовал грызть яблоки своими восемью резцами. Джеро вспомнил, что им говорили о Кочевниках — летающий народ не признает мяса, не лишает никого жизни ради еды. Возможно, этот ребёнок уже приучен к фруктовой диете. Оно и хорошо, конечно. Где бы он тут брал ребёнку молоко на скалистом острове, заваленном мертвецами? Ножом он измельчил яблоки на мелкие кусочки и очень боялся, что малыш опять начнет давиться, но тот приноровился.

Все утро Джеро собирался с духом, чтобы подняться к храму и начать поиски досок, инструментов — всего, что поможет им перебраться на материк. А около полудня неожиданно увидел у берега лодку. Она стояла в бухте, где от храмовой площадки спускалась лестница.

Сердце у Джеро упало. Каратели? Вернулись добивать?

Он подхватил ребёнка и готов был уже бежать к пещере, но усилием воли заставил себя успокоиться. Карательная экспедиция не ограничилась бы единственной лодкой. Возможно, кто-то явился на помощь. Может быть, это вернулся кто-то из Кочевников?

Он осторожно, держась прибрежных кустов, подошёл ближе к лодке. Малыш на руках хныкал и пытался освободиться.

— Тихо, кроха, надо узнать, чья она, — Джеро оглянулся на лестницу — никого — сделал ещё несколько шагов и вздохнул с облегчением. На корме лодки был нарисован выцветший зелёный круг с жёлтым квадратом. Знак Царства Земли.

Значит, с материка люди видели чёрный дым над островом. Видели и пришли на помощь, или же просто на разведку.

Джеро поднялся на несколько ступеней. Ребёнок всё так же хныкал.

— Ой, да помолчи ты! — не выдержал Джеро. Нервы и так были на пределе. Вот сейчас кто-то как накинется на них сзади...

Он поднялся ещё на одну ступеньку. Оттуда была видна площадка перед храмом и человек в зелёном, который медленно шёл по направлению к храму, изредка наклоняясь. Житель царства Земли был один. Он нервно оглядывался по сторонам. За спиной у него висел большой мешок, видимо, там было оружие. Значит, не маг. А может, и маг, перестраховка никогда не помешает. Что же он делает? Ищет выживших? И он точно один?

Человек повернулся в профиль. Стало видно, что лицо у него замотано тряпкой. Вон, значит, почему он не боится смрада разложения. Умно придумано.

Человек наклонился, поднял что-то небольшое с земли, повертел в пальцах и сунул в заплечный мешок.

Джеро осенила догадка — вот оно что! Мародёр! Не спасатель и не каратель, а предприимчивый и не слишком щепетильный ловкач, решивший погреть руки на чужом пожарище, причём в буквальном смысле. Говорили же, что некоторые Кочевники носили на одежде драгоценные и полудрагоценные камни — бериллы, аметисты, хризолиты. Летающий народ ценил в хрупких минералах красоту и только красоту. Жители царства Земли понимали, что редкие камушки чего-то да стоят. И с тел воинов Огня тоже можно было снять хотя бы оружие. Поживиться тут было чем, не говоря уже о храмовом имуществе.

Джеро несколько минут смотрел, как человек спокойно брёл к храму, иногда наклоняясь за добычей, а иногда и и отпихивая мертвецов ногой. Постоял немного в воротах, шагнул внутрь и скрылся из виду.

Решение пришло мгновенно. Джеро быстро спустился обратно к воде, пережёг верёвку своей магией, прыгнул внутрь лодки, усадил ребёнка на дно, оттолкнулся от берега и заработал вёслами. Скорее, скорее! Последний раз он грёб ещё в своей деревенской жизни, уже почти двадцать лет назад, получится ли теперь?

Труднее всего было отойти от берега на несколько десятков шагов. Дальше течение подхватило лодку и понесло. Да не в открытое ли море они плывут? Тогда им конец...

Впереди и немного сбоку показалась серая неровная полоса. То был материк. Джеро приналёг на весла. Малыш держался ручонками за борт и с восторгом наблюдал, как вскипает потревоженная вода. Эта новая игра ему нравилась. Потом он, наверное, вспомнил, что голодный, и опять захныкал.

— Потерпи, дружок, до берега доберёмся, — пропыхтел Джеро. — А ведь лодку мы с тобой украли...

Малыш посмотрел подозрительно, словно с младенчества был напичкан проповедями.

— Ну хорошо, не мы, а я украл, — виновато сообщил ребёнку Джеро, каясь перед последним из святош. — Сейчас крик будет.

До них действительно донёсся отдалённый вопль. Крошечная зелёная фигурка на острове металась у воды и потрясала кулаками.

— Он плот сделает, — оправдался перед младенцем Джеро. — Там же наверняка внутри есть доски. Твои сородичи летали, но и на землю иногда опускались. Дерево у них имеется. Сделает плот и вернётся на материк. Ему одному это будет куда проще, чем нам с тобой.

Ребёнок внимательно выслушал Джеро и попробовал высунуться за борт. Джеро еле успел поймать беглеца за рубашонку, для этого ему пришлось бросить вёсла. Лодку подхватило и понесло.

— Дружок, мне грести надо! — гаркнул Джеро.

Ребёнок не понимал. Он всхлипывал и вырывался. Джеро вздохнул, припоминая, как справлялась со своими сорванцами соседская семья, оторвал рукав от рубашки, обмотал ногу малыша и привязал его верёвкой к сиденью.

— Ты уж прости. По-другому никак. Ты же не хочешь утонуть?

Маленький непоседа убедился, что верёвка ограничивает свободу передвижений, и заплакал. Джеро грёб с виноватым настроением. Берег материка медленно приближался.

Малыш, поорав с полчаса, выдохся, но смотрел на своего спасителя очень не по-доброму.

"А я думал, ты ко мне хорошо относишься, эх, ты!" — яснее ясного говорил его взгляд.

— Ну не могу же я позволить тебе утонуть, — сказал Джеро.

Он оглянулся на остров — тот скрылся за горизонтом. Настала пора причалить к материку.

Пока он грёб, его осенила запоздалая мысль. А не этот ли ребёнок — Аватар? Новое воплощение Року? Огненного покровителя не стало уже больше десяти лет назад, но разве душа повелителя четырёх стихий перевоплощается сразу? Может быть, какое-то время она ещё скитается по Миру Духов?

Это наверняка знают мудрецы. Но если новому Аватару сейчас десять-двенадцать лет, то зачем Лорд Созин велел истребить весь летающий народ, даже младенцев в колыбелях? И не побоялся уничтожить один из столпов, на которых держится равновесие? Мир за эти дни обеднел на четверть! И если он ещё не рухнул, значит, Аватар жив!

Малыш поднялся на некрепких ножках и едва стоял, держась за скамью. Джеро подхватил его на руки.

— Отец всемилостивый Року, ты ли это в твоём новом обличье? Не поэтому ли нам с тобой так везёт? Если это ты, будь милостив к своему преданному слуге, подай мне какой-нибудь знак!

Малыш скорчил рожицу и пустил водяную струйку прямо на многострадальную рубаху Джеро.

— Мда, — сказал тот, поставив ребёнка на дно лодки и снова взявшись за вёсла. — Вряд ли это знак. Этой формой магии воды владеют все младенцы.Терпи, братец, надо грести быстрее, у берега отмоемся.

* * *

Если путешествовать по царству Земли, умереть от голода можно, но для этого придётся очень и очень постараться. Закрыть глаза, чтобы не видеть множества плодов, орехов, съедобных кореньев, завязать уши, чтобы не слышать, как падают с дерева созревшие яблоки, заткнуть ноздри, чтобы не ощущать сладкого запаха цветов и ягод... Нет, есть, конечно, на огромном материке и непроходимые суровые горы, и сухие пустыни, но в большинстве своём земли тут щедры и плодородны, и в любое время года можно найти что-то, чтобы перекусить, не выходя к деревням. Даже водоросли у берега были съедобны.

Джеро решил плыть на лодке и дальше. Это было легче, чем идти пешком, и они могли делать кое-какие запасы. К тому же на родной остров он мог добраться только по морю, и было бы странно бросать эту лодку, а потом заимствовать у кого-нибудь новую. Ребёнок начал понимать слово "нельзя" и больше не стремился прыгнуть в воду. Плодово-ягодной диетой малыш был доволен, он не исхудал, ножки у него укрепились, через месяц странствий он уже бойко бегал по берегу, когда они останавливались на ночлег.

Начал он и говорить. После того, как Джеро однажды больно ушиб ногу, маленький кочевник радостно повторил за ним несколько не самых приличных слов. Джеро понял, что ребёнок ему достался на диво способный, и что ругаться при нём не стоит. Приличные слова малыш тоже учил с готовностью. Лепетал, указывая на своего спасителя — "Жело", на воду — "мо́е", когда пора была плыть дальше, говорил: "лока". Себя он именовал Сито. Джеро не знал толком имён кочевников, с их певучим языком и обилием гласных, поэтому назвал ребёнка привычным слуху именем огненной нации — Иошито. На каком-то из древних наречий это означало "шустрый, быстрый", чему малыш вполне соответствовал. А ещё вроде бы это означало "удачливый". Пацан один из всего народа остался, кто же он? Удача второе имя ему.

Людей они почти не видели. Иногда на берег выходили рыбаки, пару раз им махали и окликали, но Джеро старательно разводил руками, указывал на уши, мотал головой и разыгрывал глухонемого. Никто не пробовал их догнать, и они плыли дальше.

Становилось все жарче. Лодка с двумя пассажирами постепенно приближалась к экватору. Мускулы на руках у Джеро стали каменными и жилы вздулись от постоянной работы на вёслах. Зато он, в отличие от малыша, похудел. Ему как раз не хватало нормальной еды — мяса. Вот чем эти кочевники детей кормили, непонятно? Действительно, странный народ, ребёнок яблокам как самому изысканному лакомству радуется.

Джеро пробовал удить, но на самодельную удочку рыба клевать отказывалась. Как-то он попробовал изловить утку, рассчитывая свернуть ей шею, ощипать и испечь, но сам он уже почти забыл деревенские навыки. Утка была категорически против того, чтобы её ловили и сворачивали шею, она яростно хлопала крыльями и крякала. Малыш испугался и заплакал, и Джеро оставил идею с жареным мясом до лучших времён.

Маленький Иошито научился сам подбирать яблоки, мыть их и печь над огнём, который разводил Джеро. Так что вечера они коротали у костра под аромат дыма и печёных яблок, и под шум моря. Потом малыш тёр глазки и засыпал. А Джеро ещё какое-то время сидел, глядя на затухающее пламя. Что с ними дальше будет? Не лучше ли осесть здесь, на огромном материке, где проще затеряться, где вряд ли будут искать беглого воина Огня? Но как раненый зверь стремится в свою нору, даже если там его ждёт засада, так и Джеро тянуло в родные края. Там всё знакомо, там дом, дома и стены помогают... А если в родном доме ждёт опасность, то зачем цепляться за такую жизнь?

Но он ведь теперь отвечает не только за себя...

* * *

У экватора море стало неспокойным. То и дело приходилось причаливать к берегу и пережидать тропическую грозу. Здесь водились удивительные животные, однажды Джеро чуть ли не всю ночь грёб, спасаясь от уродливой рыборептилии, которая не давала им высадиться на песок. Страшное существо долго преследовало лодку, надеясь поживиться её пассажирами, и отстало только после мощного огненного шара. Джеро чувствовал себя совершенно вымотанным, поэтому, когда они нашли место для отдыха, не стал углубляться в лес и сорвал первые попавшиеся плоды, незнакомые с виду. Пахли они одуряюще, выглядели аппетитно, зато вызвали у мужчины и мальчика сильное расстройство желудка.

Джеро поправился относительно быстро, но чувствовал тошноту и страшную слабость. А лечь и лежать было нельзя. Иошито заболел серьёзно. У малыша начался жар, он лежал обессиленный и не мог даже плакать, только стонал. Джеро ежеминутно обтирал ребёнка водой и не знал, чем ещё ему помочь. В конце концов он кинул лодку без присмотра, подхватил ребёнка — о Агни, каким же лёгким стало его тельце всего за несколько часов! — и бросился искать ближайшую деревню.

Ему повезло. Побережье в тех краях было густо заселено. Приближался вечер, Джеро пошёл на запах дыма и готовящейся еды, и вскоре вышел к селению. В первом доме, правда, его и слушать не стали. Зато во втором открыла женщина. Внимательно посмотрела на исхудалого оборванного грязного человека, на висевшего тряпочкой на его руках ребёнка. Не говоря ни слова, втащила незнакомца в дом, указала на постель и поспешила куда-то. Джеро без сил повалился на кровать. Если даже она пошла за стражниками, ему было уже все равно.

Она привела с собой старуху с седой косой, уложенной вокруг головы. Джеро видел всё, как в тумане. Обе женщины переговаривались негромко, обтирая малыша и заворачивая его в чистую простыню, потом варили что-то в большом котелке, по дому поплыл травяной запах. Потом Джеро заснул или потерял сознание, а очнувшись, увидел перед своим лицом чашку с горячим отваром.

— Пей, — велела старуха. — Кровохлёбка. Твоё счастье, что она тут растёт. А то и себя, и ребёнка чуть не угробил.

— Это знахарка, травница, — сказала младшая женщина. — Пейте, дяденька. Она плохого не посоветует.

Искуснейшими целительницами во всем обитаемом мире считались женщины из племени Воды. Они могли лечить больных без всяких подручных средств, просто управляя жидкостями в теле. Зато в царстве Земли изготовляли лучшие лекарственные отвары на свете.

Он выпил и снова провалился в сон, а наутро проснулся почти здоровым.

Маленький кочевник сидел рядом на кровати и улыбался во все восемь зубов. Он был ещё очень слаб и не мог стоять. Джеро схватил ребёнка на руки и зарылся носом в шелковистую макушку. Пах он так вкусно — ребёнка выкупали с мылом, впервые за много дней.

Старуха что-то стряпала у очага и поглядывала на них через плечо.

— Матушка, я вам непременно добром отплачу, как только смогу, — пообещал Джеро, понимая, что вряд ли сможет как-то ей помочь. Но вдруг ей нужна огненная магия...

Старуха хмыкнула:

— Ладно тебе. На севере ваши по всему побережью добром платят. Платят и платят, управы на них нет. Люди из сожжённых деревень бегут в столицу или сюда.

— Я не знал, матушка...

— Я-то тебе верю. Только нашим на глаза не показывайся. Они на ваших злы. Есть будешь?

Джеро кивнул. Желудок свело от одних только слов.

— Матушка, я хотел сказать — лодка у меня на берегу осталась. Будет жаль, если украдут.

— Про лодку ты вчера вечером всё бредил, не бойся. Племянница ночью бегала, нашла, привязала в зарослях. Значит, будешь есть? Ребёнок вот у тебя странный. Молоко выплёвывает. Ему конечно сейчас не стоит молоко пить, да больно уж он тощий, я и вскипятила немного. А он кривится и плюёт.

— Он — Кочевник...

Старуха уронила ложку в котелок и уставилась на Джеро. А тот рассказал ей все, потому что придумать правдоподобную легенду всё равно бы не мог.

Старая знахарка выслушала внимательно, выудила ложку щипцами и снова принялась помешивать воду в котелке.

— Всех кочевников, до единого...

— Всех, — подтвердил Джеро. — И малых детей. Может быть, в других храмах тоже кто-то взбунтовался. Но я этого не знаю.

— А мы тут думали, что это нам от огненных несладко приходится.

— Матушка, я не думал...

— Когда в войско записывался, голова у тебя где была? Под кроватью лежала?

— Денег не было, матушка. Вот совсем. И работы не было.

— Можно подумать, — фыркнула знахарка, — сейчас у тебя их много стало.

— Зато у меня теперь есть он.

Старуха задула огонь и разлила похлёбку по тарелкам.

— Куда теперь думаешь идти?

— Домой. Немного осталось.

— Не опасно там, дома?

— Не знаю.

— Есть у тебя там кто?

— Жена.

— А дети?

— Нет.

— Родители живы?

— Уходил, были живы.

Старуха поцокала языком.

— Жена — не всегда надёжно. Не выдаст тебя властям?

— Она не такая, — неуверенно сказал Джеро.

— Любишь её?

— Да, — хоть на что-то он мог ответить твёрдо.

Старуха кивнула на тарелки.

— Ешь давай. А то остынет. Бутузу твоему жидкой кашки наварила.

И прибавила, глядя куда-то мимо них:

— Если любишь, конечно, ступай домой. Сейчас везде опасно. Времена приходят лютые.

Хлопнула дверь. Пришла молодая женщина, племянница старой знахарки. Смутилась вдруг, хотя это был её собственный дом, пожелала приятного аппетита и скрылась в другой комнате.

— У неё муж водник, — сказала старуха. — Это не так часто, но бывает. Водников здесь много, не все хотят жить среди вечного холода. И огневики встречаются. Так вот, её муж ушёл воевать на север.

— Выходит, — Джеро секунду помолчал. — Против моих?

— Выходит, что так...

Молодая племянница знахарки вышла, переодевшись. Малыш Иошито заулыбался ей, и она охотно взяла его на руки.

— Я разговоры слушала, — сказала она. — Люди злы на огненных. Говорят, наших на севере бьют, и сильно... Вам здесь нельзя оставаться.

— Я и не собирался, — заверил Джеро. — Но мы не все такие, не все!

— Я знаю, — старая знахарка вытащила откуда-то кусочек холста. — Ну-ка, подожги его!

— Зачем? — удивился Джеро.

— Я сказала, подожги.

Он, щёлкнув пальцами, исполнил её просьбу. Клочок ткани вспыхнул и быстро догорел. На столе осталась горстка серого пепла.

— Вот! — знахарка ткнула в лёгкую пыль сухим морщинистым пальцем. — Понимаешь, да? Когда наши маги используют землю, она всё равно остаётся землёй. Камень можно раздробить, но даже самая мелкая частичка его будет камнем. То же с водой. Водники могут сделать водный хлыст, ледяной клинок, но это будет та же самая вода! Про воздух и не говорю, что там могли Кочевники, разве что поднять ветерок...

Джеро вспомнил мощный воздушный вихрь, легко ломавший шею человеку, и не согласился — правда, мысленно.

— А огонь другой. Видишь сам, была тряпка, стал пепел. Был металл, стала окалина. Было дерево, остался горелый ствол...

— Не все такие! — слабо запротестовал Джеро.

— Я знаю. Сама Аватар Киоши в своё время переродилась среди народа Огня. Аватар Року был милостив, с кочевниками дружил. Вот и надо оставаться металлом, а не окалиной.

— Постараюсь.

Все замолчали. Потом молодая женщина робко сказала:

— Если будете к своим возвращаться, может, ребёнка оставите тут? Тут ему безопасней.

У Джеро заныло сердце. Да, она была права. Даже чересчур. Но отдать малыша на воспитание, пусть в добрые руки и в спокойное место, было выше его сил.

— Так ведь неизвестно, долго ли здесь будет безопасно, — пробормотал он. — Если Лорд Созин пошёл войной на царство Земли, он не остановится на севере. Пройдёт огнём и мечом по всему побережью. Говорят, хочешь спрятать что-то, прячь на видном месте. В стране Огня никто не будет искать Воздушного Кочевника!

— А если он проявит себя, как маг Воздуха? — возразила молодая женщина. — Он ещё слишком мал и не понимает опасности!

— До сих пор не проявлял, — сказал Джеро.

Знахарка потрепал малыша по шелковистым тёмным волосам.

— Ну, что ты нам скажешь? Что сам выберешь? Останешься с нами или пойдёшь в страшную страну Огня?

Иошито поглядел на неё, улыбнулся, возможно, не совсем понимая, чего от него хотят, потом перебрался на колени к Джеро и крепко обнял.

Это все решило.

Через пару дней они отправились дальше.

Гостеприимные хозяйки собрали им с собой приличный запас — и чистую одежду, и нормальный нож, и еду — хлеб, сушеные овощи, даже вяленое мясо, которое в царстве Земли стоило совсем не дёшево! Джеро отказывался:

— Да куда мне столько? Оставьте себе! До дома мне недели две осталось...

Знахарка была непреклонна.

— А это не тебе. Это ребёнку. — заверила она, но когда Джеро покосился на вяленое мясо, пояснила: — Да, он не ест мяса, но если ты свалишься от голода, кто за ним присмотрит?

Попрощались на рассвете, пока деревня ещё спала. Джеро переложил припасы, посадил на скамью ребёнка, оттолкнул лодку от берега, сам запрыгнул внутрь. В горле стоял ком. Малыш смотрел на берег и старательно махал рукой. Сам Джеро обернулся два раза — а на третий побережье было уже далеко, над морем поднялся туман, и две фигуры скрылись из глаз.

— Скучать будешь? — спросил Джеро малыша. Тот, возможно, вопроса не понял, но увидел, что к нему обращаются, и на всякий случае улыбнулся. Указал пальчиком в сторону берега и неожиданно сказал:

— Мама!

— Нет, дружок, мама осталась в одном из воздушных храмов... А вот там, куда мы едем... — воодушевлённо начал Джеро, но умолк. Через минуту добавил: — Не побоится ли она стать твоей мамой?

* * *

Лодка медленно плыла вдоль берега, хоть и на значительном расстоянии. Джеро молчал, изредка шевеля вёслами. Малыш тоже молчал, прижавшись к его колену. Небо было чистым, значит, не пришла ещё пора сворачивать в открытое море. Когда впереди появится огненный архипелаг, виден будет дым от множества вулканов.

Погода испортилась. Стало не так тепло, частенько накрапывал дождь, не ливень, а неприятная холодная морось. Им приходилось больше времени проводить на берегу. Джеро, как и все люди Огня, холод и дождь не любил, поэтому чувствовал себя прескверно. Маленький Иошито каплям с неба радовался, но немного подстыл и чихал, смешно наморщив носик. Ох, не дело будет, если ребёнок опять заболеет!

Всю ночь они жгли костер. Джеро не спал, оборачиваясь на каждый шорох. Здесь было тихо, значит, армия Созина ещё далеко и боевые действия тоже. Но тут могут появиться беженцы... А маленький кочевник не ведал опасности, он спал, свернувшись клубочком, как котёнок. При одном взгляде на него щемило сердце. Ничего, до дома немного!

К утру облака разошлись, с чистого светлеющего неба смотрели звёзды. И Джеро вдруг заметил, что алого глаза кометы больше нет, он исчез, ушёл в невообразимую даль, чтобы вернуться через сто лет и принести новые беды.

— Но это будет не сейчас, — шепнул Джеро спящему малышу. — Проснись, непоседа. Надо нам выйти в море, пока никто нас не видел.

Иошито потёр глазки, ворочаясь спросонок.

— Эй, мужик, — хруст веток и голос послышались одновременно. — Ты что это делаешь здесь? Места для рыбалки неподходящие!

Джеро подскочил. Голень неожиданно свело судорогой, и он не смог встать. Проснулся маленький кочевник. Он не захныкал, сразу поднялся на ножки и смотрел широко открытыми серыми глазами на троих приближающихся мужчин.

Они были среднего возраста, как и Джеро, не особо крепкие с виду, но и не слабосильные. Такие же, как и он, чумазые, лохматые, заросшие бородой. Он сначала решил, что это тоже солдаты армии Огня, бежавшие из своего войска. Но их потрёпанная одежда когда-то была зелёной — значит, местные. Хоть бы не маги. Потому что их физиономии и тесак за поясом у первого и так ничего хорошего не предвещали.

— Ребята, здорово, — Джеро все же поднялся на ноги, одной рукой подтолкнув ребёнка себе за спину. На лбу же у него не написано, что он из страны Огня, и военная форма давно изорвалась. — Мы мирные. К родне пробираемся с сыном. Ничего у нас нет, честно. Только то, что на нас. Пара сухарей в запасе, но вам же это не надо?

— Ничего нет, а лодочка все же есть? — тот, что с тесаком, ухмыльнулся, оскалив жёлтые зубы. — Нехорошо врать, нехорошо. Может, и в лодочке что-то имеется?

— Ничего у нас нет, — противный липкий страх растекался внутри. Джеро понимал, что сейчас не выйдет у него того чудовищного огненного шара, что сжёг командира. Руки вспотели. Он боялся за себя, боялся за мальчика, но не чувствовал отчаяния и ярости. А пугать их неопасными вспышками было нельзя, они разозлятся ещё больше.

— Будь человеком, ступай своей дорогой! Мы с сыном сейчас уплывём и никакого беспокойства никому не сделаем.

— А я человек, — подмигнул главарь (Джеро не сомневался уже, кто верховодит в этой компании). — Человек Земли. А ты кто, что за птица? А?

Джеро промолчал. Незаметным движением полез за пазуху за ножом, но, видимо, не таким этот движение оказалось и незаметным — троица, хищно осклабившись, пошла на него.

— Не хотите по-хорошему? — он попытался грозно рявкнуть, но голос предательски сорвался. С рук слетели жидкие струйки пламени. Нападавшие легко от них увернулись. Двое подняли камни — не маги, с облегчением понял Джеро. Просто дерутся тем оружием, к какому привычны.

— Мирный, да? — главарь благоразумно не подходил слишком близко. — Очень вас таких мирных много на севере... Будет на одного меньше!

Джеро снова промолчал, собираясь с духом. Настоящий маг Огня вроде Лорда Созина играючи справился бы с толпой вооружённых противников. Но наскоро обученный неумеха... И противное гадкое чувство бессилия не проходило.

Первый камень полетел. Джеро отклонился, выпустив огонь с кулака — опять это была слабая вспышка, лишь раззадорившая противников. Сзади к Джеро прижался ребёнок.

— Не бойся, дружок, — прошипел Джеро, не зная сам, кого успокаивает. Говорили же ему, дураку, оставить малыша в безопасном месте!

— Давай, давай, бей его щенка, — крикнул кому-то главарь. Ещё один камень просвистел около уха.

— Твари! — Джеро выставил оба кулака, выпуская пламя.

Сзади в затылок ударила горсть песка. Неожиданный сильный порыв ветра толкнул в спину. Одновременно раздался дикий вопль боли. Джеро обернулся.

— Иошито!

Малыш стоял почти вплотную к нему, подняв ручонки. Оседал на землю пылевой вихрь. Шагах в десяти от них орал во всю глотку и прыгал на одной ноге, держась за ступню другой, ещё один бродяга в зелёном. Рядом с ним валялся здоровенный булыжник.

— Это как? — взвыли сзади, но Джеро уже понял. В груди вскипала волна ярости и уверенности в своих силах. Он обернулся к троице:

— Получайте!

На этот раз огненный шар получился такой, как надо. Двое нападавших отбежали с воем, срывая с себя горящие рубахи. Главарь удрал заранее.

Джеро обернулся к покалеченному бродяге. Тот на четвереньках уползал в кусты. Джеро хотел подпалить ему штаны напоследок, но удержался. Надо спешить, пока они не привели подкрепление. Он подхватил на руки ребёнка — обоих трясло мелкой дрожью — прыгнул в лодку и оттолкнулся от берега.

Джеро позволил себе перевести дух, только когда отплыл далеко. Ветра не было, день выдался спокойный. Море переливалось и поблескивало. Не верилось, что они только что удирали от смертельной опасности. Ребёнок все это время потихоньку всхлипывал, а когда лодка остановилась, заплакал по-настоящему.

— Ну, ну, — Джеро взял его на колени. — Все хорошо, ты молодец, ты борец! Не плачь! Как мы их с тобой, а? Значит, ты маг Воздуха? Ты маг Воздуха! Этот гад хотел приложить меня булыжником, а ты его песком в лицо? Вот так мы их отделали! Мы с тобой банда, сынок, правда?

Иошито улыбнулся, размазывая слезы по лицу. Он не слишком понял сбивчивую речь, но новое слово ему понравилось.

— Пьявда, — согласился он.

— Вот и хорошо, вот и умница, — Джеро усадил малыша на дно лодки. — Потерпи немного, скоро будут острова. Потихоньку до дома доберёмся.

Иошито постепенно успокаивался. Джеро снова взялся за вёсла. Что ждёт их впереди? Его и маленького мага Воздуха? Почему у такого маленького ребёнка получился такой сильный вихрь? А подрастёт — будет ураган?! Спасительная магия таила в себе угрозу. Угрозу раскрыть его истинное происхождение. Может быть, все же от страха, а в спокойной обстановке маленький кочевник не будет проявлять свой дар? Иначе ему не выжить в стране Огня!

И самому Джеро там несладко придётся. Уходил из дома воин армии Созина, а назад вернётся дезертир, убийца и вор, если считать эту лодку. Может быть, надо было оставить в царстве Земли хотя бы ребёнка... Потому что в маленьком городке они будут на виду. Куда там деваться? Уйти бродяжить? Прибиться к странствующему театру — он мог бы хорошо играть глухонемых!

Его разобрал нервный смех. Ладно, надо добраться до дома. Там видно будет.

* * *

Далеко на горизонте виднелись слабые струйки дыма. То курились вулканы огненного архипелага.

Стояла глубокая ночь. Спал весь городок, стрекотали насекомые, слегка шелестели листья под ветром. Дверь в дом была заперта, но Джеро помнил секрет. Он просунул руку в углубление — не без труда, ведь приходилось придерживать спящего ребёнка, протолкнул колышек, скрипнув, повернулся внутри засов.

Дверь подалась не сразу, изнутри упала палка, он успел и удивиться, и успокоиться — жена теперь одна. Мало ли что. Но вдруг в доме уже чужие?

— Кто, кто здесь? — раздался испуганный знакомый голос. Джеро помнил, где висела лампа, нащупал её, зажёг. Вспыхнул тусклый свет.

Жена вскочила с постели. Она была одета, словно ждала опасности.

— Это я, — сказал Джеро. Она покачнулась.

— Вернулся...

— Да. Все хорошо? Ты здорова? Не искали меня?

— Нет...

— А почему дверь на палке?

— Потом объясню... Но почему ночью? И ты так исхудал...

— Я не один.

Он встал так, чтобы лампа освещала ребёнка на руках. Малыш спал, неудобно запрокинув голову, видна была тонкая шейка и острый подбородок.

— Как ты держишь! — жена быстро подошла, перехватив ребёнка, тот сонно потянулся, но не открыл глаз.

— Он хорошо ходит уже, с ним проблем нет, — заторопился Джеро. — Но мы сегодня много прошагали, ночь к тому же, он устал.

— Конечно, устал, такой кроха. Ему год хоть есть?

— Ему скоро полтора. Он ест уже всё, ну, кроме мяса.

Ребёнок заворочался, устраиваясь удобнее. И неожиданно открыл глаза. Внимательно посмотрел на незнакомое лицо, не испугался, нашёл взглядом Джеро и улыбнулся.

— Я рядом, не бойся, — тот взял ребёнка за ручку. Жена хотела переложить малыша на кровать, на замерла, глядя пристально на его личико.

— У него же серые глаза!

— Да. Он из Храма Воздуха, Мариам. Возможно, последний Воздушный кочевник.

Жена разгладила одеяло, устроила ребёнка удобнее. Провела рукой по его голове, пригладила разлохматившийся чубчик.

— Он один остался, понимаешь? Один из всех. Их всех сожгли заживо, Мариам, понимаешь? Даже малых детей. И я убил воина Огня. Того, который сделал это. Своего командира, Мариам, поэтому меня могут искать. Но скорее всего, думают, что мы оба просто погибли в битве.

Она, словно не слыша его слов, все так же молча гладила уснувшего ребёнка. Потом вдруг спросила:

— Как его зовут? У него есть имя?

— Не знаю, как его звали свои. Я его Иошито назвал.

— Как моего деда...

— Он из всех остался один. Летающего народа больше нет. Но он маг.

— Маг?

— Да, он может сделать воздушный вихрь. Пока только один раз, но дальше — не знаю. Это может быть опасно, если ты боишься, я попробую уйти на южные острова, к Пятой нации. Они принимают всех.

Жена покачала головой.

— Не надо к Пятой нации.

Она ушла вглубь комнаты, стала искать что-то в сундуке. Спохватилась:

— Ты голодный?

— Да какая может быть еда! Хотя... голодный, конечно.

— Я сейчас...

Она поставила на стол миску с остатками ужина, налила воды в кружку. Джеро глотал, не жуя. Они накануне действительно полдня шли по безлюдным местам, и только для ребёнка осталось несколько ломтиков сушёного яблока.

— Мариам, надо уходить. Только решить, куда. Ты же не объяснишь, почему в доме ребёнок.

Она снова искала что-то в сундуке.

— Как раз объясню. Я сиротку хотела взять, у соседок спрашивала. Тем более, они говорили, что ты не вернёшься.

— Почему это?

— Ну... Говорили, теперь солдаты в почёте будут, ты себе сударушку на чужой земле найдёшь, а я тебе без надобности буду, вон, даже ребёнка родить не смогла.

— Не надо слушать дур!

— Я не слушала. А они говорят и говорят. Ещё и сосед приставать начал, тот выпивоха с крайнего дома. Ты, мол, одна, мужик твой всё равно не вернётся, давай утешу. Потому и дверь на палке.

— Что? — вскипел Джеро. — Да я ему...

— Не кричи, весь город перебудишь... Всё, нашла!

Она расправила на руках старый плащ.

— Сделаю из него перевязь. Такую, через шею и плечо, на какой детей носят. Он же не сможет всю дорогу идти пешком. Я уже придумала, куда мы пойдём. Тут на соседнем острове есть деревенька на реке, и завод новый строят, люди нужны. Берут всех. И полукровок много, никто к цвету глаз приглядываться не будет. Я без тебя в ткацкую устроилась, мне на жизнь хватало, много ли надо одной. Твои деньги не трогала. Нам троим на дорогу хватит.